Заключение

Заключение

Сумеют ли в этой радикально новой и сложной ситуации страны Запада интегрировать и культурно ассимилировать десятки миллионов представителей других цивилизаций и рас, не прибегая к насилию и соблюдая права человека? Приведет ли это к мирному сосуществованию и тех и других вне зависимости от их расовой и этнической принадлежности, к взаимообогащению культур и творческому переосмыслению и усложнению «проекта» нации или породит новые конфликты? Однозначных ответов на эти вопросы на сегодняшний день не существует.

Сегодня уже можно утверждать, что в Соединенных Штатах и Канаде заканчивается процесс институализации новой модели интеграции иммигрантов в американскую и канадскую нации, составляющими которой являются: безусловный отказ от этнического федерализма и от формализованного политического представительства этнических и расовых групп; приоритет индивидуальных прав над групповыми; дальнейшее внедрение одноязычия в США и двуязычия в Канаде в общественную и политическую жизнь страны; сохранение этнических институтов в качестве элементов гражданского общества без их политизации и т. д. В связи с этим российский исследователь М. И. Лапицкий отмечает: «Будущее мультикультурализма – в нахождении верного соотношения между “единым” и “множествами” в практике и теории американской (как и любой иной многоэтнической) культуры, в опоре на демократические ценности, которые объединяют американцев независимо от их расового и этнического происхождения».[278]

В Европе ведущие эксперты в сфере миграции призывают европейские правительства руководствоваться прежде всего экономическими реалиями, а не поддаваться общественному мнению, выступающему против иммиграции и иммигрантов. Без стимулирования замещающей иммиграции, т. е. миграции, компенсирующей сокращение численности как всего, так и отдельных категорий населения Европы, число жителей западноевропейских стран, по прогнозу, к 2050 г. сократится на 40 млн человек. Европа стареет, падает уровень рождаемости. Доля людей старше 60 лет в процентном отношении к экономически активному населению рабочего возраста выросло с 20 % в 1960 г. до 35 % в 2000 г. Предполагается, что данный показатель вырастет до 47 % в 2020-м и до 70 % в 2050 г.; это позволило Европейской комиссии сделать прогноз, согласно которому к 2040 г. годовой экономический прирост снизится примерно с 2,00 до 1,25 %.[279]

Все большую популярность получает идея квотирования и стимулирования желаемой, или замещающей, иммиграции. Так, для привлечения высококвалифицированных мигрантов и для того, чтобы обеспечить странам – членам ЕС общую процедуру их натурализации, был предложен проект введения «блю-карт», которые должны стать европейским аналогом американской «грин-карты».

Для иммигрантов вводится экзамен по языку, политической организации и основам истории страны пребывания. Разрабатываются программы предоставления жилья и социальных услуг, призванные не допустить обособления мигрантов и их изоляцию. Большинство стран ЕС включает решение этих задач в комплексные социальные программы, ориентированные на обеспечение равных возможностей доступа на рынок труда. Особенно серьезные усилия предпринимаются для вовлечения детей мигрантов в систему начального и среднего образования. На осуществление этих программ тратятся ресурсы не только государства, но и разного рода некоммерческих объединений.[280]

Однако предлагаемое экспертами «лекарство» может оказаться хуже болезни. Во-первых, такого рода мультикультурная политика требует еще более серьезных затрат, к которым вряд ли готовы социальные институты европейских стран. Опыт традиционных иммигрантских государств свидетельствует: в Австралии стоимость реализации государственных программ, обеспечивающих политику мультикультурализма, – 7,2 млрд долларов в год (около 2 % внутреннего валового продукта).[281] Во-вторых, важным предостережением в этом смысле служит то, что уровень экономической активности иммигрантов трудоспособного возраста в Европе, как правило, значительно ниже, чем у местного населения. Так, в Швеции среди мужчин он составляет всего 63 %, а в некоторых европейских странах вообще не превышает 40 %.[282] Что уж говорить о занятых исключительно воспитанием многочисленного потомства женщинах-мусульманках. Хотя уровень рождаемости в семьях иммигрантов со временем снижается, он все равно остается выше, чем у автохтонных европейцев. Тем самым дешевая рабочая сила с бедного Юга уже в следующем поколении становится дополнительной нагрузкой на и так уже не столь эффективную социальную инфраструктуру Европы. Тактический выигрыш в прошлом может привести к стратегическому проигрышу в будущем, поскольку массовая иммиграция окончательно разрушает важнейшую опору европейского благосостояния – социальное государство. Кроме того, «глобализация и взаимная зависимость могут сделать затраты на контроль потоков товаров, капиталов, услуг и людей через границы непомерно высоким <…> а ощущение “осажденной крепости” подрывает согласованность действий, моральный авторитет и международное доверие к Европейскому союзу», – утверждает, в частности, Ян Зилонка.[283]

Таким образом, в Европе, где к середине текущего века от четверти до трети населения будут составлять мусульмане, вряд ли удастся сохранить собственные социокультурные основания и идентичность, которые размываются уже сегодня. Количественное соотношение стареющего европейского населения и молодых иммигрантов рано или поздно поставит на повестку дня вопрос о перераспределении власти в европейских политиях, где источником политических претензий послужит иная расовая идентичность, любовно культивируемая в рамках политики мультикультурализма. Неизбежные и существенные изменения претерпит способность Европы проводить самостоятельную внешнюю политику, способность, которая и сегодня не слишком высока. В частности, «массовая иммиграция из исламского мира настолько изменит этнический состав Европы, что у европейцев уже никогда не будет волевых ресурсов вмешиваться в дела Северной Африки, Персидского залива, Ближнего Востока».[284]

Отношение руководства ЕС к проблемам европейского ислама умеренно оптимистическое. Так, Гюнтер Ферхойген, будучи комиссаром Еврокомиссии по расширению, сформулировал свою позицию следующим образом: «Ислам – это часть Европы. 18 миллионов мусульман являются гражданами стран ЕС, у нас в Европе две мусульманские страны – Албания и Босния. Так что попытки вытеснить ислам из Европы совершенно неуместны. Демографические тенденции приведут нас к еще более тесному соседству с исламской культурой. Это совершенно неизбежно».[285] Однако сегодня острейшая проблема расколола западное общественное мнение: одни готовы согласиться с регулируемой замещающей иммиграцией и мультикультуралистской политикой интеграции мигрантов, другие требуют жестких антииммиграционных мер. Поэтому все чаще в прогнозах звучат тревожные нотки. Страны Западной Европы, во второй половине ХХ в. столкнувшиеся с дефицитом трудовых ресурсов и вынужденные привлечь массу иммигрантов, дают пример того, насколько сложные и непредсказуемые последствия может иметь этот этап для России.

Сегодня и политическая элита, и экспертное сообщество, и простые люди должны осознать, что мир переживает небывалые перемены и так, как было раньше, уже не будет никогда. Поэтому массовая иммиграция, при всех ее угрозах и опасностях, дает шанс на выживание и развитие. Вопрос только в том, как максимизировать выгоды от иммиграции и минимизировать риски, четко различая их.