3.2. Недопустимость цензуры в библиотеке

3.2. Недопустимость цензуры в библиотеке

Вопросы существования цензуры в библиотеке всегда были довольно сложными для решения этических проблем и проведения четкой грани между фактами наличия цензуры и отбором книг в библиотеку.

С фактами цензуры библиотеки сталкивались уже в средневековой Руси, когда монастырские библиотеки целенаправленно формировали библиотечные фонды, оберегая их от еретических сочинений. Книги, внушавшие подозрение своей неблагонадежностью, читателям не выдавались. Поэт Евгений Евтушенко утверждает, что цензура существовала с периода дописьменности и первой письменности в России. Татаро-монгольские завоеватели нашим дописьменным поэтам-лирикам, певшим былины, отрубали языки и закапывали их в землю. Практически вся великая русская литература, утверждает поэт, — урожай из отрезанных языков. Только метафорический язык позволял ей выживать и говорить правду даже в тяжелые времена.

Официально цензура на Руси была установлена Екатериной Великой (1762—1796). Она учредила первый официальный светский цензурный орган в сентябре 1796 г. Согласно этому указу, все частные издательства и типографии ликвидировались в обеих столицах (Москве и Санкт-Петербурге), а также в нескольких портовых и пограничных городах и утверждались цензурные комитеты [182, 6]. Наследники императрицы в разной степени ужесточали или ослабляли цензуру, однако она оставалась и оказывала сильное влияние на культуру России. Особенно знаменитым стал «чугунный устав» Николая I, утвержденный в 1826 г. Многие пункты этого указа характеризовались дотошностью и нелепостью. К примеру, параграф 151: «Не позволять допускать к напечатанию места в сочинениях и переводах, имеющих двоякий смысл, ежели один из них противен цензурным правилам» [182, 6].

Цензура всегда была негативна, и ее осуждали. Большевики, осуждая цензуру, писали в газете «Новая жизнь»: «Время нелепых запретов на мысль и слово уже миновало… Октябрьская революция положила конец цензуре — царской и буржуазной» (цитируется по предисловию Марианны Тэкс Чолдин к каталогу выставки «Цензура иностранных книг в Российской Империи и Советском Союзе», — М., 1993 г.). Как временную меру провозгласил В. И. Ленин введение контроля над печатными изданиями через несколько дней после революции. «Как только новый порядок упрочится, — писал он, — всякие административные воздействия на печать будут прекращены, для нее будет установлена полная свобода в пределах ответственности перед судом, согласно самому широкому и прогрессивному в этом отношении закону» (цитируется по тому же источнику). Однако эта временная мера стала постоянной, вопросы цензуры волнуют специалистов и в наши дни.

В мае-июне 1993 г. во Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы имени М. И. Рудомино работала выставка «Цензура иностранных книг в Российской империи и Советском Союзе», на которой впервые была дана широкая ретроспектива материалов о цензуре: официальных документов, архивных книг и других изданий. Эти материалы красноречиво свидетельствовали о жесткой цензуре в библиотеках страны. Например, послание секретарю ЦК ВКП(б) М. А. Суслову о проверке в 1949 г. фондов ВГБИЛ гласило, что специальная комиссия выяснила: «…фонды не очищены от враждебных изданий, и в библиотеке отсутствует строгий контроль выдаваемой читателям литературы, «враждебная» литература не изымается из общих фондов и не передается в специальное хранение». И, как следствие комиссия требует «наведения строжайшего порядка» и наказания виновных.

Жесткой цензуре подвергались не только библиотеки, но и книжные магазины. В секретном послании Ленинградского управления по охране государственных тайн в печати, при СМ СССР на имя Романова П. К. сообщается: «При контроле букинистических магазинов выявлено, что некоторые из них покупали и продавали книги реакционного философа Н. А. Бердяева, контрреволюционера, реакционного экономиста и философа С. Н. Булгакова. Управление просит внести имена Булгакова и Бердяева в «Список лиц, все произведения которых подлежат изъятию».

Цензорскому контролю подвергались и произведения искусства. Вот документ от 1951 г. «Инструкция о порядке цензорского контроля произведений искусства», гласящий, что произведения драматические всех жанров и форм, музыкальные, музыкально-вокальные и разговорного жанра, произведения для эстрады, цирка, художественной самодеятельности, живопись,, графика, скульптура, тиражируемая фотопродукция, запись на пластинку могут публично исполняться, демонстрироваться и выпускаться в свет лишь при условии, если они разрешены органами цензуры.

Н. К. Крупская принимала активное участие в создании инструкций по изъятию книг из библиотек. Особое внимание обращалось на публичные библиотеки «для трудящихся». Книги, изъятые из библиотек, переводились в «спецхраны» или просто уничтожались.

Цензоры привлекали к исполнению цензурной работы даже читателей. Например, после ликвидации Берии, подписчикам Большой Советской энциклопедии правительственными органами были разосланы указания: «Изъять из 5 тома БСЭ 21, 22, 23 и 24 страницы, а также потрет, вклеенный между 22 и 23 страницами», взамен которых им были высланы страницы с новым текстом о Беринговом проливе. При этом давалась подробная инструкция, как это сделать: «Ножницами или бритвенным лезвием следует отрезать указанные страницы, сохранив близ корешка поля, к которым приклеить новые страницы».

К цензуре прибегали как государственные органы и отдельные правители, так и отдельные личности, писатели, библиотекари, литературные критики, музыканты и др.

Н. В. Гоголь сжег второй том «Мертвых душ», самоцензура великого писателя обернулась для мировой культуры невосполнимой потерей. Аргентинский писатель и библиотекарь Хорхе Луис Борхес после того, как он, опубликовал «Инквизиторов», остался недоволен книгой, скупил весь тираж и сжег его. Широко известна самоцензура писателей-диссидентов, которые выхолащивали свои рукописи, прятали их, пытались опубликовать за границей. Цензуре и изъятию из библиотек подвергались книги не только в России, но и во многих других странах. В разное время за рубежом изгонялись из библиотек произведения Шекспира, Сэлинджера, Марка Твена и многих других.

Библиотекарь, отказавший читателю в выдаче книг, решает для себя вопрос цензуры. Здесь грань между справедливым решением и ущемлением прав читателя весьма зыбкая. Нет сомнений, что цензура для библиотечного дела пагубна, она угрожает свободе предоставления информации. Отбор книг в библиотеку является уже в какой-то мере синонимом цензуры. Ведь именно на этом этапе решается за читателя, что предпочтительнее ему читать. Грань между отбором и цензурой точно определила американский библиотековед Л. Шейн. Она объясняет, что отбор берет свое начало с презумпции предпочтения свободы мысли. Цензура — с предпочтения контроля мысли. Метод отбора книг позитивен, когда его значение ищется в книге как в книге, и в книге как в любом другом предмете. Метод цензуры негативен, поскольку ищутся уязвимые места всюду, где они только могут быть найдены. Всюду внутри книги и всюду вне ее [202, 24].

Поиск при отборе направлен на защиту права читателя читать, цензура направлена на защиту, но не права, а самого читателя от воображаемых воздействий чтения на него. Подбирающий материал уверен в интеллигентности читателя, цензор — только в собственной интеллигентности.

Формы проявления цензуры в библиотеках разнообразны. С одной стороны, как результат использования электронной технологии на западе давно уже объявлен «конец эпохи Гутенберга», провозглашены «библиотеки без книг», «общество без бумаг». Вопросы компьютеризации, использования новых носителей информации — микрофильмов, микрофиш, компакт-дисков и др. — безусловно, интересные и прогрессивные явления, особенно в деловой и научной информации. Но, с другой стороны, преобладание этих средств имеет и свою негативную сторону. Когда книга и живое слово библиотекаря некоторыми специалистами объявляются вторичными по отношению к компактным носителям информации, происходят невосполнимые потери в библиотечной среде. Ведь библиотеки это прежде всего уникальные учреждения, хранящие документальные сокровища четырех тысячелетий. Игнорирование этой функции библиотеки, проявление неуважения к ней может привести к негативным последствиям.

К тому же поиски достойных аналогов книги привели к изменениям книгопечатной культуры. К примеру, было объявлено о новой сенсации: готовится гиперроман американского писателя-компьютерщика Майкла Джойса под названием «Полдень». Этот роман не может быть напечатан, и издан отдельной книгой, поскольку представляет собой дискету для персонального компьютера. Помимо 539 условных страниц, которые можно читать как обычную книгу, в гиперромане есть 951 «связка». При желании читателя, подчеркнувшего на экране заинтересовавшее его слово, текст «раздвигается и впускает в себя новый эпизод, развивающий ту сюжетную линию, которая интересует лично читателя».

Следствием такого отношения к книге является то, что во всем мире появляется все больше «нечитателей», особенно среди молодежи. Книге они предпочитают разнообразные компьютерные игры, телевизионные передачи, видеофильмы, аудиокассеты и т. д. Отказавшись от посещения библиотек, музеев, концертных залов, театров, люди теряют возможность соприкосновения с искусством, радость живого общения и совместного эмоционального сопереживания. Новые носители информации помимо того, что они еще малодоступны в наших библиотеках, никогда не смогут заменить облагораживающего влияния книги на читателя.

Тревожит отношение библиотекарей и читателей к средствам, отличным от печатного слова. Некоторые библиотеки стараются избежать приобретения слайдов, микрофильмов, дискет и др., а читатели избегают работать с ними. Выдвигаются много оправданий: дороговизна аудиовизуальных материалов, сложности их хранения и использования, плохое качество воспроизводящих аппаратов и т. д. Но поскольку в наше время все больший объем информации становится доступным только в этих формах, отказ приобретать подобные издания является одной из форм цензуры. И если, как предсказывают на западе, к 2000 году печатные средства устареют (у нас это произойдет значительно позже), то в любом случае в будущем библиотекари будут иметь дело с материалом, который сегодня игнорируют.

Наши библиотеки сталкиваются сегодня и с такой формой цензуры, как приобретение и предоставление читателю сексуальной литературы. На западе это всегда было большой этической проблемой. Мы же только начинаем открыто работать с такой литературой. Газеты, журналы с сексуальной направленностью библиотекари пока стараются не выставлять в открытый доступ, а выдают по персональной просьбе читателя.

Говоря о свободном доступе к информации и о вреде цензуры, мы имеем в виду идеальную библиотеку. Но в реальности библиотека любого государства имеет информацию, скрытую от читателя. Сюда относятся издания, освещающие вопросы статистики, экологии, содержащие юридические, коммерческие, военные данные, часть медицинских книг и справочников. И этому есть оправдание: у государства всегда есть закрытая информация, и она будет, пока мир поделен на отдельные территории.

Трудно усмотреть элементы цензуры в отборе литературы, когда библиотекарь решает, что читать детям и подросткам. Сами они еще не могут отвечать за выбор книг и нуждаются в совете и помощи библиотекаря. Очевидно, что нравственный долг любого работника библиотеки — воспитывать юного читателя под облагораживающим влиянием книги. И каждый из них будет индивидуально решать для себя, не нарушит ли он свой нравственный профессиональный долг, выдав ребенку книгу Маркиза де Сада или литературу, пропагандирующую жестокость, садизм и др.

В федеральном законе «О библиотечном деле», (статья 12) указывается: «Не допускается государственная или иная цензура ограничивающая право пользователей библиотек на свободный доступ к библиотечным фондам» [175, 8]. Закон значительно облегчает работу библиотеки и дает все права библиотекарю противостоять цензуре. Однако ее формы настолько многообразны, что только библиотекарь, руководствуясь своей профессиональной этикой, моральными убеждениями, сможет окончательно решить для себя вопросы цензуры в каждом конкретном случае.

Анализ примеров

Пример №1

В разгар подписки на периодические издания в библиотеке вуза состоялось совещание, на которое был приглашен проректор института по научно-исследовательской работе. Совещание обсуждало очень важный вопрос: цены на периодические издания резко повысились, и библиотека не имеет возможности сохранить подписку на все издания, которые получала в предыдущем году. Директор библиотеки, заведующие отделами поставили перед проректором вопрос о том, сохранить ли все наименования подписных изданий, запрашиваемых проректором института по НИР для своего кабинета или оставить только необходимые для его работы. Совещание просило не выписывать на следующий год «Огонек», «Смену», «Науку и религию», которые не имели прямого отношения к выполнению обязанностей проректора. Проректор не выразил большого энтузиазма по поводу этих сокращений, но и не возразил собранию.

Библиотека не подписалась на исключенные из списка периодические издания. А через некоторое время проректор пригласил директора библиотеки в свой кабинет и сказал, что обижен действиями библиотеки и выделяет дополнительные средства на приобретение исключенных из списка изданий, а библиотеку просит впредь учесть, что она не сможет больше рассчитывать на его содействие при решении интересующих ее проблем.

Вопросы для анализа

1. Обоснованны ли были действия библиотеки по исключению из списка журналов, которыми пользовался проректор по НИР?

2. Этично ли проходила процедура по рекомендации изъятия из списков научно-популярных изданий?

3. Возможны ли были варианты решения этого вопроса другим путем?

4. Как бы Вы поступили в этой ситуации?

Пример №2

Сегодня прилавки уличных киосков заполнены литературой, которая, мягко говоря, не вызывает серьезного одобрения и уважения образованных людей, библиотечных специалистов. Это в основном так называемое бульварное чтиво, «уличная литература». И тем не менее эта литература имеет своего читателя, вызывает определенный интерес у молодежи. Одна из крупных библиотек города оборудовала небольшую комнату для взрослых читателей, где были собраны многочисленные порнографические издания, встречающиеся на прилавках уличных лотков. Их выдавали взрослым, интересующимся такой литературой. Замысел организаторов — не популяризация подобных изданий. Библиотекари были убеждены, что по разным причинам многие люди должны или хотят знать содержание подобных изданий. Некоторые родители хотели узнать, что привлекает внимание их детей к книгам Маркиза де Сада. Часть посетителей вообще хотела убедиться в сомнительной популярности подобных книг.

Библиотекари хотели также предупредить желание людей ходить по подозрительным лавкам в поисках такой литературы, снять с нее клеймо «запретного плода». Это мероприятие могло также предостеречь любопытных от траты денег и, в конечном счете, ограничить сбыт подобных публикаций. Библиотекари резонно замечали, что читатели уличной литературы не обивают пороги библиотек, и если бы библиотеки и другие учреждения были хорошо обеспечены «Анжеликами» и «Арлекинами», другими изданиями этого типа, то они не только бы привлекали людей не читающих, которые могли бы обратиться и к другому чтению, но и подрубили бы «корни судеб», которые вырастают на этой почве.

Однако этот эксперимент не получил однозначной сценки у коллег-специалистов и был во многих библиотеках осужден.

Вопросы для анализа

1. Нужна ли библиотеке такого типа литература, тем более в нескольких экземплярах? Правы ли библиотекари, исключающие из фондов порнографическую, сексуальную и проповедующую фашизм литературу?

2. Вызывает ли у Вас сомнение правомерность проведения такого эксперимента в библиотеке?

3. Стоит ли библиотеке заботиться о поступлении обязательного экземпляра литературы, вызывающей сомнение в ее нравственности?

4. Ваше отношение к такому факту: «уличная литература» в довоенных библиотеках рассматривалась как лишнее издание. Некоторые из этих изданий оказались сегодня ценными документами истории культуры. Они отсутствуют в фондах публичных библиотек и, таким образом, почти недоступны для исследования ученых. Что бы Вы могли предложить для исправления подобной ситуации?

Пример №3

Молодой человек, выпускник библиотечного отделения колледжа культуры и искусств, приступил к работе в сельской библиотеке. Его очень огорчило состояние библиотеки. Помещение было маленькое. Издания художественной литературы были зачитанными до неряшливого состояния. Не хватало производственной, научно-популярной литературы, отсутствовали справочники и библиографические указатели.

Не удивительно, что библиотеку редко посещали селяне, поскольку книги, которые можно было прочесть, в основном уже были прочитаны.

Молодой энергичный библиотекарь решил начать работу с очистки фонда и списания ненужной, на его взгляд, литературы. Наряду с ветхими изданиями он убрал из фонда хорошо сохранившиеся, но не пользующиеся спросом и отжившие свой век, по его мнению, труды Брежнева, Рашидова, Горбачева.

Пришедшие в библиотеку пожилые читатели сразу заметили отсутствие книг бывших политических деятелей и потребовали вернуть их на место. Убеждения молодого библиотекаря не подействовали, и пенсионеры пожаловались в управление культуры района.

Вопросы для анализа

1. Совершил ли молодой библиотекарь акт цензуры?

2. Можно ли оправдать действия библиотекаря, стремившегося очистить фонд от книг непопулярных политиков?

3. Как поступят, на Ваш взгляд, руководящие органы при решении этого конфликта?

4. Какие бы действия предприняли Вы, оказавшись на месте выпускника колледжа?