Памятники Ленину

В социалистических странах памятники Ленину были частью повседневности. Вероятно, поэтому они не привлекали к себе особого внимания. Однако их ниспровержение после смены режима вызвало повышенный интерес к ним, что увековечено на фотографиях и в кинофильмах. В стиле бурлеска статуя Ленина исчезает в комедии Вольфганга Бекера «Гуд бай, Ленин!» (2003), где памятник, подвешенный к башенному крану, парит над городом. Элегически-медитативным настроением проникнут фильм Тео Ангелопулоса «Взгляд Одиссея» (1995), где разобранную статую Ленина везут на лодке по реке через разрушенную Югославию к Адриатике.

Ниспровержение памятников Ленину приобретало в бывшей ГДР и постсоциалистических странах различные формы. В 1970 году по случаю столетнего юбилея 19-метровая гранитная статуя Ленина была установлена в берлинском районе Фридрихсхайн. Импозантный монумент работы советского скульптора Николая Томского украсил новую площадь Ленина, которая после революции 1989 года была переименована в площадь Объединенных наций. В 1991 году вопреки инициативе граждан и представителей левых политических сил было принято решение о сносе памятника. Прежде чем снять статую с постамента, ее пришлось вычеркнуть из реестра памятников культурного наследия ГДР. Ликвидация памятника происходила как бюрократический акт по строгим правилам демонтажа: колоссальную статую разобрали на 129 составных частей, после чего отправили в лесной массив Мюггельвальд берлинского района Кёпеник, где она была зарыта в песчаный холм.

Совсем иначе происходила ликвидация киевского памятника Ленину в декабре 2013 года. В разгар волнений на Майдане протестующие заняли правительственный квартал, где стояла огромная статуя высотой в 3,5 метра. Демонстранты сбросили ее с пьедестала. Кадры этой символической публичной казни в центре политической власти обошли весь мир. В отличие от мирного демонтажа берлинского монумента, который состоялся после смены политического режима и знаменовал собой радикально новое начало, снос киевского памятника был произведен в разгар острой политической борьбы и стал актом политического иконоборчества. Вскоре выяснилось, что ответственность за этот акт лежит не столько на проевропейски настроенных активистах Майдана, сколько на украинских националистах, известных своим антикоммунизмом. По словам представителя националистической партии «Свобода», этот символический акт должен был ознаменовать «конец советской оккупации». Какие интенции побеждают в результате подобных акций и кто определяет затем ход истории, решается зачастую лишь спустя довольно продолжительное время. Вечером после сноса статуи опустевший постамент выглядел символом открытого будущего: здесь наряду с флагами Европейского союза и Украины стояли знамена Украинской повстанческой армии времен Второй мировой войны.

Ниспровержение памятников инсценируется в разных формах. В Киеве это выглядело высоко символичным актом политического насилия; эмоциональные кадры этого акта запечатлелись в глобальной визуальной памяти[58]. Само инсценирование стало частью революционного подъема и оружием, с помощью которого осуществлялся политический переворот и форсировалась смена ценностей. Совершенно иначе обстояло дело в Берлине, где аккуратный демонтаж памятника Ленину представлял собой спланированную акцию, которая состоялась вслед за сменой режима. Как и в театре, в политике время от времени возникает необходимость заменить декорации. Вот и здесь шла речь об устранении мешающих реквизитов, о переоборудовании сцены для новой политической эпохи. Таким же образом после 1945 года из публичного пространства были быстро и без особого шума удалены портреты Гитлера и изображения свастики. Осуществить политическую расчистку запретных посланий и инфицированных реликтов весьма непросто, и это не обеспечивает полного забвения. Многое уходит из публичного пространства и из сознания, чтобы затем оказаться в сфере бессознательного и вытесненного из сознания, примером чего служат предметы с нацистской символикой на блошиных рынках, праворадикальные лозунги и высказывания в интернете[59].

История памятников разыгрывается не только во временном диапазоне между установкой и ниспровержением – иногда она длится гораздо дольше. Так, судьба берлинского памятника Ленину не завершилась его погребением на Зеддингерской пустоши в районе Кёпеник. Зарытый и невидимый, он словно призрак возвращался в воображение людей, давая импульс для новых идей и художественных проектов. В 2003 году по инициативе граждан было предложено окончательно захоронить статую в соляной шахте Горлебен; в 2005 году берлинский сенатор по вопросам культуры Томас Флиерль намеревался выставить статую в музее, а в 2009 году возник план выкопать голову Ленина, чтобы вместе с другими ликвидированными и забытыми памятниками экспонировать в музее, под который отводилась цитадель Шпандау. Для реализации этого плана Андреа Тайсен, которая руководит отделом культуры берлинского района Шпандау, преодолела множество бюрократических препятствий, мешавших создать постоянную экспозицию под названием «Открытие. Берлин и его памятники». С апреля 2016 года в заново оборудованной старинной цитадели можно увидеть ликвидированные памятники, которым после пребывания на площадях и в скверах дарована новая жизнь в музейных стенах. Здесь между прусским королем Фридрихом III и покоящейся головой Ленина зримо предстает европейская история в лице ее изваянных из камня героев. История города рассказывается на примере около сотни берлинских памятников, «которые в течение времени перемещались, переделывались, повреждались, сносились, убирались в хранилища и даже закапывались». Рассказывается при этом история не только Берлина, но и самих памятников[60].