Лесной нос пристает к человеку

222

Лес – это ухо…

Mecc? on korva, a vezi on n’?g?. Ven’ehelT? kun l?het, siima kai n’?h?h. A mecc? on korva: ei pie p?iss? mid’? ?ijy?, kai kuullah. Rahvasta on mec?ss? ?ij?, paginat kuullah. Himottau p?iss?, hilTazeh pagaja. Mecc? on korvakuulo, vezi on silm?n’?g?. Blahoslovennien kera pid?y. Jesli kun upponov jalga libo potkuat mintahto, ei pie kirota mattie – siid’? h?n voit heit’t’?ydy?. “Oi, Hospodi, blahoslovi,“ – lugie.

A vejen pi?lT?: “Veziem?nd’?ne, prosti, jesli mid’? mie duumaicin, smietin, prosti milma kaikesta pahasta“.

A mec?ss?: “Prostikkua muat, em?sv’atoit, prostikkua, prosti muaem? sv’atoi syot’t’?j?izeni (konza uponnet), prosti“.

“Prosti Vezi, Sv’?t Ivanovna, kuningas kuldani, moozet mid’? duumaicin, moozet mid’? smietin, prosti miudani“.

Siid’? ei ni mi heit’t’?yvy… Pahah tabah m?ne tiij?, mi voit heit’t’?yd’y?, – kaco vain, prislos’ jalga leikata…

Kaco miula mec?ss? koira vastah juoksi, ei ni purrun, a vain haukku da jalgua vasse stukni. Mie sanoin siin’? paikassa: “Svoloc, gat“. A siid’?: karaul, en ni pi?ze kodih, puhaldi, a kun oli kibie! Siid’? pidi k?yv? prosken’n’alla kolme ildua.

Лес – ухо, а вода – глаз. На лодке как поедешь, тебя все видят. А лес – ухо: не надо много разговаривать, все слышат. Народу в лесу много, разговоры слышат. Хочется поговорить, тихо говори. Лес – слышащее ухо, а вода – видящий глаз. С благословением надо. Если где-то провалится нога или пнешь что-нибудь, не надо материться – тогда ведь и может «пристать». «Ой, Господи, благослови!» – говорить.

А на воде: «Хозяюшка воды, прости, если я что подумала, помыслила, прости меня за все плохое».

А в лесу: «Простите земли, матери святые, простите, прости, мать-земля – святая кормилица (когда утонешь [в болоте]), прости!»

«Прости Вода, Свят Ивановна, – королева, золотая, может что подумала, может что помыслила, прости меня!»

Тогда ничто не пристанет. Со злости поди знай, что может пристать – смотри-ка, пришлось ногу отрезать.

Посмотри-ка, мне в лесу навстречу собака прибежала, и не укусила, только облаяла да ногу задела. Я сказала на том месте: «Сволочь, гад!» А потом: «караул», и домой не попаду, опухло, а как больно! Потом надо было ходить прощения просить три вечера.

ФА. 3383/5-7. Зап. Степанова А. С. в 1998 г. в д. Новое Магиезеро от Лазаренко Л. Д.

223

Нос леса и нос ветра – братья

Tuulennen?s da mec?nnen?s kolme kerdoo pid?y ob’azatel’no.

Terveh tuulen i??nd?t,

terveh tuulen em?nd?t,

piijat, poijat, nuoret, vahnat,

keskikerdahizet, i??esig?hizet.

Ezm?zikse tervehtet?h, tervehys laitah heile. A sit ?ski prosken’n’oo pyyt?h:

Pro?tiet, tuulen em?nd?t,

Pro?tiet, tuulen i??nd?t,

Pro?tiet, tuulen piijat, poijat,

papit, papad'd'at,

soarit, sar'ovnat.

Kai pidee lugie:

My?dytuulet, vastutuulet, bokkutuulet,

Pohjutuulet, suvituulet, prostikkoa…

Se on tuulen virzi. Net pid?y mec?nnen?nke molletit puhuu. Net ollah vellekset! Vellekset ollah! Tuuli kyzyy mec?l. Мессу kyzyy tuulel… Mentiije mid? kyzyt?h!.. Tuuli jesli on – pe?dy kivist?y. A meccy kel ristikanzal tartuu, sit oksendoo, syvv? ei pie, to pyst?y harjieloih, to pyst?y mihtahto kohtih, ei anna hengittee rynd?hih. Sit jo arboon – mecannen? on.

Dai veis on. Tooze samoje, yhtenn’ytyh. Vai nimitet?h vezi. Toaste ezm?izekse loaitah tervehys… Sit ?ski prosken’n’oo… Vezi on parembi prostimah ku meccy… Ezm?i menn?h iz?nd?t – em?nd?t, sit menn?h soarit da sar’ovnat ielp?i, sit k?skyl?zet da kazakat viimizekse! Sit vie on: “Prosti vien Ivan Ivanovic!“ Se on kaikkii vahnin —…joga viein hoidaja. Veis libo puhaldau, libo hambahih tartuu… Pe?lleh ei soa juvva, ota hot’ kahmalozeh, sit juo. Toicij?ll?t puhaldoo – toze mistahto olet pahoi roodanuh da k?vellyh. Enne yheksee coassuu pid?v k?vv? prosken’n’al, a j?lles yheksee, santah, kai moatah. Dai mec?l. Kymmenen da yhtendeltostu coasul, y?l ei pie l?htie. Pid?v k?vv? aijon aijal. Pid?s, stobi niken ei n?gis. Da veici pid?y ottoo keral: prosken’n’an pyvvit, sit lai cerizet moah. Kolme ceristy. Cerizen gu piir?t, sit kaksi askeldu my?sty, libo kolme. Sit piir?t toizen, toaste my?sty. Sit kolmanden. Rannal k?vnet prosken’n’al libo mecc?h l?htijes. I punaldittos – j?llelp?i ?l? kacahtai: ked? sinul sie per?s. Tuulel pihal, kumardettohes kaikilp?i, tuuli, kaco, tuulou kaikilp?i. I toze sih samah.

Dai kylys muga!.. Hot i kohennou, yksikai pid?v kolme kerdoo k?vv?. V?hemb?n k?vyt, yksikai sinne jeeb?, sie vie istuu… Vai oppii net pid?y tossargen, nelT?npeen libo suovattan. Peetenc?n ei pie oppie nimiituttu. Peetenc?n, ?anotah, ni p?der?l pe?dy ei leikata.

От «носа ветра» да от «лесного носа» три раза надо обязательно произнести:

Здравствуйте, хозяева ветра,

Здравствуйте, хозяйки ветра,

слуги, сыновья, молодые, старые,

средние и мои ровесники.

Сначала здороваются, здоровья им желают. А только потом прощения просят:

Простите, хозяйки ветра,

Простите, хозяева ветра,

Простите, слуги ветра, сыновья,

Попы, попадьи,

Цари, царевны.

Все надо прочитать:

Ветры попутные, ветры встречные, ветры боковые,

Северные ветры, южные ветры, простите.

Это заговор от ветра. Это надо с носом леса оба проговорить. Это братья! Братья! Ветер спрашивает у леса. Лес спрашивает у ветра… Поди знай, что спрашивают!.. Если ветер, то голова болит. А если лес к человеку пристанет, тогда тошнит, аппетита нет, то колет в спину, то в какое-то место, не дает груди дышать. Тогда уже догадываюсь – лесной нос.

И в воде есть. То же самое, одинаковое. Только водой называют. Тоже сначала здороваются. Потом только прощения… Вода легче прощает, чем лес… Сначала идут хозяева-хозяйки, потом идут цари да царевны сначала, потом слуги да прислуга последними! Потом еще есть: «Прости водяной Иван Иванович!» Он самый старший – всех вод хранитель. От воды или опухает, или к зубам пристанет. Прямо из водоема нельзя пить, возьми хоть в ладонь и потом пей. Иногда ноги опухнут – тоже где-то плохо ходила или сидела. Раньше девяти часов надо сходить прощения просить, а после девяти, говорят, все спят. И у леса. В десятом да в одиннадцатом часу, ночью, не надо идти. Надо во время идти. Надо бы, чтобы никто не видел. Да нож надо с собой взять: прощения попросила, тогда сделай черточки на земле. Три черточки. Черточку как проведешь, тогда на два шага отступи назад или на три. Потом проведешь вторую, тоже отступи. Потом третью. На берег ли сходишь прощения просить или в лес. И повернулась – назад не смотри: кто там у тебя сзади. У ветра на улице, поклонись во все стороны, ветер, смотри, ведь со всех сторон дует. И тоже так же.

И в бане так!.. Если и поправится, все равно надо три раза сходить. Меньше сходишь – то там и останется, там еще будет сидеть… Только ворожить надо во вторник, четверг или субботу. В пятницу ничего пробовать не надо. В пятницу, говорят, и виновному голову не рубят.

ФА. 3026/5. Зап. Степанова А. С. в 1967 г. в д. Колатсельга от Ивановой Е. А.

224

Приходящее

Vien viha on. Libo on mec?nviha, libo moanviha. T?d? on.

No, tulomini se i lien?u, se i on tulomini. Sanotaa – tulomizessa viruu.

Болезнь от воды бывает. Либо болезнь от леса, либо болезнь от земли. Это есть… Ну, приходящее это и есть, это и есть приходящее. Говорят, от приходящего болеет.

ФА. 2397/11. Зап. Ремшуева Р. П. в 1976 г. в д. Юккогуба от Федотовой Ф. Н.

225

У кого в какое место прицепится

Nu mec?nnen? – ristikanzu zaboleicih. Enneh?i nenga musteltih. K?vyv bol’niccah, k?vyy vracoih, a h?i ei pe?ze nimil. Sit toine sanou: “Sin? mene tiedoiniekkah, sinul on mec?nnen?“. A mi se on mec?nnen?, mis h?i on… Kelgo pe?dy kivist?y, kel mih kohtah tartuu.

Ну, лесной нос – человек заболевает. Раньше ведь так вспоминали. Ходит в больницу, ходит к врачам, а никак не поправляется. Тогда другой говорит: «Ты иди к знахарям, у тебя лесной нос». А что это – лесной нос? В чем он?.. У кого голова болит, у кого в какое место прицепится.

ФА. 3368/24. Зап. Степанова А. С. в 1997 г. в д. Колатсельга от Подволокиной М. В., Григорьевой К. М.

226

Нос леса мучает

– Tuulennen?, mec?nnen?. Mec?nnen? my?s, mec?nnen? my?s ylen ?ij?l loppou, sy?misty ei laske.

– A miten tulou mec?nnen??

– Mec?s on iz?ndy. Nu. H?nel mintahto gu kirgoat pahan, sit h?i tulov. Vot. Iz?ndy, mec?niz?ndy.

– Нос ветра, нос леса. Нос леса тоже очень сильно мучает, пищу не пропускает.

– А откуда приходит нос леса?

– В лесу есть хозяин. Ну. Ему как выкрикнешь что-нибудь плохое, тогда-то и придет. Вот. Хозяин, хозяин леса.

ФА. 2972722а. Зап. Ремшуева Р. П. в 1986 г. в д. Сыссойла от Васильевой О. Е.

227

Oi, on net sanomizet! Tuulennen?t da mec?n da mentiije. Oli mec?t, ga mec?s, moozetgi nyg?i on sig? ga. Olgah vai Jumalankel sig?l mec?s, anna mec?s elet?h. Mec?nel?jis pid?y olla tagimbali da p?ivilleh.

Ой, есть такие случаи. Носы ветра, и леса, и поди знай чего. Были леса, дак в лесу, может, и сейчас такое есть. Пусть только с Богом в лесу остаются, пусть в лесу живут. От лесных жителей надо держаться подальше да в стороне.

ФА. 3024/54. Зап. Ремшуева Р.П. в 1987 г. в д. Святозеро от Моисеевой М. Г.

228

Лесной нос везде суётся

Veis gu rodieu, sit mec?nnen? tarttuu vie sih. Kaksi onnoako on, mec?nnen?, se sydiv joga kohtah…

…Bokas ?anotah moaniz?ndy, a kois koiniz?nd?kse pid?s sanuo. On koiniz?nd?t dai em?nd?t ollah. Kai ollah, kai.

От воды как случится, тогда и лесной нос пристанет тут же. Два их вроде, лесной нос, тот везде суется…

… В стороне [за пределами дома], говорят, хозяин земли, а в доме хозяином дома надо бы называть. Есть хозяева дома, и хозяйки дома есть. Все есть, все.

ФА. 3362/25. Зап. Иванова Л. И. в 1997 г. в с. Ведлозеро от Мининой К. Ф.

229

Три носа могут пристать

Moamo meij?n sid? pere? i kuoli. Kai vihkot oli huuhtonuh. A sie p?i gu tuli, astui mecc?h. A gu yksi nen? tartunou, sit tartuu kolme. J?llekk?i. Sit j?lles sid? ainos oli h?nel Puskan Pes?n da Puskan Pasan lapset, oldih ainos rynd?hil necis. Kooftu on pe?l, sit niidy nenga silittel?y. Kyzyn: “Mid?bo?“ Sanou: “Puskan Pes?n da Puskan Pasan lapsuot ollah. Kaco, sanou, necis vezi pe?l’ci matkoau, a hy? alp?i syvit?h.“ Sit ainos nenii Puskan Pes?n da Puskan Pasan lapsii niil?i ainos ze?l?icci. Sit muga, ei nimid? mustanuh. Sith?i min? e?re toin necie N’akoilambisp?i t?nne. Vuottu kolme ei mustanuh nimid?…

A mentiije, kenen lapset ollah. Sit vies oh h?nel rodinuh. A sit my? Kibrah k?im? Misankel, muzikku oh, suoloa loaittamah. Se muzikku tiedoiniekku oli. “Nenga i nenga,“ – sanomma on. H?i sanou: “Ga akku jo on ammui toizel ilmal, ga neciistoi siila ei anna h?nel kuolta.“ Mec?n el?j?t. No sit my? k?im? Kibrah, sit suolat loadi, truvan avai, p?cil istujes suolat loadi. Sit sanou: “Kodih menett?, sit lat’e pyhkikke? uvvel vastal, sit tagarakse necis ukselluo valattoat, sanou, da ?lg?h virkakkah nimid?. Dai i?e ?lge? virkakkoa nimid?.“ Sit valatimmo. Kolmanden kerran valatimmo, sit peigalon minul murdi, sanou: “Minul peigalon katkait, peigoin katkait,“ a i?e minul murdau. Sit kolmanden kerran valatimmo da necid? roavoimmo, pezimm? kolmien suutkien per?s. Suoritimmo. Sit emmo ehtinyh ni… Kattamah rubeimo, sit uinoi, muga moah l?hti. Se oli. Se oli omal icel kois t?s.

Мама наша от этого и умерла. Все тряпки выполоскала. А оттуда как пришла, пошла в лес. А если один «нос» пристанет, то тут и три пристанет. Подряд. После этого у нее всегда Пушки Пеши да Пушки Паши дети были на груди. Кофта надета, и поглаживает их. Спрошу: «Что?» Говорит: «Пушки Пеши да Пушки Паши детишки здесь. Посмотри: вот вода бежит, а они внизу ютятся». Всегда этих детей Пушкина Пеши да Пушкиной Паши жалела. И ничего не помнила. Вот тогда-то я и привезла ее сюда из Репного. Года три ничего не помнила… Кто знает, что это за дети были. Ей от воды пристало. Потом мы в Кибру ходили с Мишей, мужик был, соль делал. Тот мужик знахарем был. «Так-то и так», – рассказали мы. Он говорит: «Женщина уже давно на том свете, но нечистая сила не дает ей умереть». Лесные жители. Ну, мы и сходили в Кибру, соль сделал, трубу открыл, соль он сделал, сидя на печке. И говорит: «Домой придете, пол подметите новым веником и полейте у двери за ворот, и пусть не говорит ничего. И сами ничего не говорите». Полили. Третий раз полили, и мне большой палец сдавила, говорит: «Мне большой палец сломала, большой палец сломала». А сама мне ломает. Полили третий раз да вымыли через трое суток. Одели. И не успели ни… Укрывать стали, уснула – так и в землю ушла. Это было. Это у меня самой здесь дома было.

ФА. 3362/23. Зап. Иванова Л. И. в 1997 г. в с. Ведлозеро от Мининой К. Ф.

230

Лесной нос пристал

Meile vie oli moine sluucai. Siz?rel zaboleicih tyt?r. Miehel meni, kaksikymmen kolme vuottu, sit enzim?izen lapsen sai, sit zaboleicih: temperatuuru kuun, toizen, ei voija daaze vracat opredelii: mi on enzim?i, kuni hyvin ei obsleeduitu. A sit pandih boTniccah. A cidzi kyl?s gu eli, Kolatsell?l, ga (a tyt?r oli Petroskoil miehel). Sit sanottih, Kolatsell?n sie naizet sanottih: k?vy tiedoiniekkoih, raz nengomaine on. A sit sanottih, ?to vot nece on mec?nnen? sinun tytt?res. A meij?n kyl?s sie, Ahis v?vy oli, Suonan muzikku, se maltoi mec?nnen?s pe?ste?, sanottih… Se pe?stee, sanottih, mec?nnen?s. Sit cidzi l?hti sinne illal podruskalluo, Mihailovan Masalluo. Sanou: paistah ga pid?nn?vgo l?htie oppie sinne Pavlovan Vas’alluo k?vv?, ?anotah, ?to on mec?nnen?, a Vas’a maltau pe?ste? mec?nnen?s. Sit, sanou, l?htem?h rubein, sit sanoin: “Masarukku, ty?n? minuu hyv?h dorogah, hyv?h lykkyh, stobi Liidoa pe?st?s, kohenis Liid?.“ Sit, sanou, h?nesp?i vai l?htin, vaiku pihal avain uksen, minul ku od’d’oalu lyk?tt?sh?i minun pe?l. Moine sostojanii rodih, sanou. Menin kodih, vierin moata, enbo voi moata. Ainozelleh uinuon vai dai ozuttau, to min? mec?s k?velen, suurien puuloin v?lis da kui ainos mec?s, sanou. Huondeksel nouzin, ziivatat kacoin, nyg?i, sanou, en tiije, l?htie ielleh Liidalluo matkah, vai ei. Sanou, duumaicin: pid?y l?htie vs’oravno, vie boafuskah oli hengis. A sit l?htinh?i tytt?relluo, sit sinne menin poijalluo da boTniccah k?vyin. Sit duumaicin: pid?nn?ygo oppie l?htie ielleh sinne Besovtsah, Vas’alluo, muzikalluo, kudai maltau mec?nnen?s pe?ste?. Sit, sanou, muga hyvin… menimm? vai ostanofkal, poseicas se taksi tuli, puutuin hyvin. Menimm? Pavlovan Vas’alluo, sit loaittih sie suolat vai mit, navemo. A sit konzu cidzi jo goorodas ajoi Kolatsell?l, min? l?htin ostanofkal. Duumaicin: l?hten k?vyn, vstrecaicen aftobusan, tiijustan, kui Liid? da kai. Sit cidzi sanoi ice: “Aino, musta t?d? minun pojestkoa, meij?n perehes rodieu kuolii, – sanou. – Libo, – sanou, – min? kuolen, libo Liid? kuolou, libo boafusku kuolou (vie oli boafuskah hengis, jo oli yheks?skymmenes vuozi boafuskal, a muite oh krepkoi starikku), boafusku gu kuolis, ga jongoi omassah ij?n jo eli.“ A cidzi vie oh vai vaste nenga viizikymmen kaksi vuottu, ei vie moine vahnu olluh. “A muite, – sanou, – meij?n pereheh rodieu pokoiniekku.“ Kodih meni, h?nel vie pahembi rodih. En tiije, rastrooihes vai mi. Sit, sanou, ainozelleh minulleni bloaznittau. Menin roadoh, sanou, vroode gu nen?ntyves seizou vahnu staruuha i sit vai minuu nevvou, sanou: nenga loai, nenga roa, t?d? sano necil, ainozelleh minuu nevvou, konzu mid?, sanou. Kodih tulen, sanou, i y?l moates, sanou, nevvou, jongoi en voi moata, sanou, to tatoa mid?tahto n?in unis, bloaznittau mid?tahto, tata nevvou: necid? libo t?d? roa. A staruuha se sanou, kudai oli keppizenkel, konzu mid? sanou, a enbo musta mid? sanou, nevvou. I sanou: “Necil voit sanuo VasiEjevan Klaval, a Kat’un Maikil – h?i on puhtas karu, sanou, ?l? sano.“ Vie sanoi, kel voibi sanuo, a kel ei sanuo… Sit n?ht?hh?i, ?to h?nel paha on, i?e cuvstuicou, ?to paha pe?l on. Sit kucuttih vracoa. Sanou, daaze menen skotnoil, a yhtel dvoral oldih пас’аГniekat, sit dvoral ei pidellys ni menn? (h?i skotnoil roadoi furazierannu) sovsem, a min? menin nacaEnikoilluo da konzu mid? sanoin pahoa. Ei pidellys sil dvoral menn?, a babka se nevvov: mene necinne da sit sano t?d?. A sit kodih tulin, sanou, kucuttih vracoa, a minul vai se babka sanou: ?l? anna ukooloa loadie. Sit muga min? pieks?vyn vo ves’ duh, en anna loadie ukoloa, kahtei muzikat piettih… A sit otettih boEniccah, kolmattu ned?lie oli. Dedka j?i vie hoz’aikakse sinne, vie p?cit l?mmitti, dai ziivatat kacoi, dai kai. I sit zaboleicih. Cidzih rodih parembi, dedka zaboleicih. Kudoannu pe?nny cidziidy ty?ttih boEnicas, detka kuoli sin? pe?n… No cidzi vie kodvan boleicci… Sit toizet sanottih: “Mene, nece staruuha sinun pe?ste?.“ Manderen staruuha. Icegi nevvoi. “Min?, – sanou, – nyg?i en voi sinunkel l?htie mecc?h, sin? olet karuloin k?zis, – sanou. – Karut sinuu piinatah.“ I h?i nevvoi, sanoi: “?l? vai yksin l?he mecc?h, ota libo ukkoadah keral.“ H?i, sanou, nevvoi nenga (praavel’nogo mustanen sanuo?): mene mecc?h, tuo kolme hoabastu halguo i kolmen kynnyksen oal i pie sie kolmet suutkat i sano pannes: “?lge? muucaikkoa Annie, a muucaikkoa n?mii hoabazii halgozii.“ Pid?y krugloit halgoizet olla. I sit kolmet suutkat piet sit, vie mecc?h i lykke? toakse k?il i ?l? kacahtai j?llesp?i.“ A sit muga roattih. I sit lyk?tes toze pid?y sanuo: “Vot t?s teile, ?lge? muucaikkoa Annie, a muucaikkoa n?mii hoabazii halgoizii.“ I sil pe?zi… Nyg?i jo pocti kaksikymmen vuottu j?lles sid? Jumalankel roadau ku!

У нас еще был такой случай. У сестры заболела дочка. Замуж вышла в двадцать три года, родила первого ребенка и заболела: температура месяц, другой, не могут даже сначала врачи определить, что с ней, пока хорошо не обследовали. Положили в больницу. А сестра раз в деревне жила, в Колатсельге (а дочка была замужем в Петрозаводске). Женщины в Колатсельге и говорят: «Сходи к знахарям, раз такие дела». И сказали, что это лесной нос у твоей дочери. А в нашей деревне, в Аги, зять был, мужик из Соны, он умел, говорили, от лесного носа вызволять. Он вызволит, сказали, от лесного носа. И сестра пошла вечером к подружке Маше Михайловой. Говорит: советуют, дак надо ли попробовать поехать туда к Павлову Васе, говорят, что это лесной нос, а Вася умеет освобождать от лесного носа. И, говорит, уходить стала от подруги и сказала: «Машенька, отправь меня на хорошую дорогу, в удачный путь, чтобы освободил Лиду, поправилась Лида». И, говорит, только от нее вышла, только на улицу дверь открыла, мне словно одеяло на голову накинули. Такое состояние стало. Пришла домой, спать легла – не могу спать. Только усну, все мне кажется, что я в лесу хожу, среди больших деревьев, да все в лесу. Утром встала, животных обиходила; сейчас, говорит, не знаю, поехать к Лиде или нет. Но, говорит, подумала: все равно надо ехать, еще свекор был жив. Поехала она к дочке, там пошла к сыну, да в больницу сходила. И думает: попробовать, что ли, поехать дальше в Бесовец к Васе, к мужику, который может от лесного носа освобождать. И так, говорит, удачно: только пришли на остановку, сразу такси подъехало, хорошо доехали. Пришли к Васе Павлову, сделал он соль или что-то. А потом, когда сестра уже уехала в Колатсельгу, я пошла на остановку. Думаю: пойду схожу, встречу автобус, узнаю, как у Лиды да все. И тогда сестра сама сказала: «Айна, запомни эту мою поездку, из-за этой моей поездки в нашей семье будет покойник: я умру, или Лида умрет, или свекор умрет (свекор еще жив был, уже был девяностый год, но так-то крепкий старик был), свекор бы умер, дак свой век уже прожил…» А сестре было еще года пятьдесят два, еще не такая старая была. «А так-то, – говорит, – в нашей семье будет покойник».

Домой приехала, ей еще хуже стало. Не знаю, расстроилась или что. Все время, говорит, мне мерещится. Пошла, говорит, на работу и вроде прямо под носом стоит старая старуха и учит меня только, говорит: так сделай, так поступи, это тому скажи – все время, говорит, меня чему-то учит. Домой приду, и ночью учит, уже спать не могу, говорит, то отца уже во сне вижу, кажется, что отец учит: то или это сделай. А старуха та говорит, которая с палочкой была, когда что говорит, но не помню, что говорит, чему учит. И говорит: «Тому можешь сказать, Клаве Васильевой. А Катюн Майкки – она чисто черт, ей не говори!» Еще говорит, кому можно сказать, кому нет. Тогда видят ведь, что ей плохо, и сама чувствует, что плохо с головой. Позвали врача. Говорит, даже на скотный иду, а на одном дворе были начальники, на тот двор и идти не надо было (она на скотном фуражиром работала) совсем, а я пошла к начальникам и чего-то плохого наговорила. Не надо бы и идти на тот двор, а бабка та учит: иди туда да скажи то. Потом домой пришла, врача позвали, а бабка та только и говорит: не разрешай укол делать. И так я билась, не давала укол делать, двое мужчин держали… А потом взяли в больницу, около трех недель была. Дедка еще за хозяйку остался, печки топил, и за скотиной смотрел да все. И заболел. Сестре стало лучше, а дедка заболел. В который день сестру отпустили из больницы, дедка в тот день умер. Но сестра еще долго болела… Потом люди сказали: «Сходи, та старуха тебя освободит». Мандерская старуха. Сама и научила. «Я, – говорит, – сейчас не могу с тобой пойти в лес, ты в руках у чертей [леших, нечистых]. Черти тебя мучают». И она научила: «Одна только не ходи в лес, возьми хотя бы мужа». Она, говорит, научила так (правильно ли помню сказать?): иди в лес, принеси три осиновых полена, положи под три порога и держи там трое суток и скажи, когда кладешь: «Не мучайте Анну, а мучайте эти осиновые поленья». Поленья должны быть круглые. Подержишь трое суток, отнеси в лес и брось позади себя рукой, но назад туда не смотри. Так и сделали. И когда бросаешь, тоже надо сказать: «Вот вам, не мучайте Анну, а мучайте эти осиновые поленья». И так освободилась. Сейчас прошло после этого уже почти двадцать лет, работает с Богом!

ФА. 3364/10. Зап. Иванова Л. И. в 1997 г. в с. Ведлозеро от Ивановой А. Я.

231

Как избавиться от лесного носа

Jos tahto l?hett?? pahan takaisin l?hett?j?lle, niin se varmasti kuoli. Se oli pieni temppu siin?. Piti soaha sammakko, punane lanka sitoa sammakon sorkkaan, viij? se muurahaiskekoon pohjoispuolelle ja sitoa n?reeseen kiinni langasta. Samalla tavalla m?nett?? pahan l?hett?j? henkens? kitumalla kun sammakko muurahaiskeossa.

Если хотел вернуть плохое обратно наславшему, тогда тот точно умирал. Это было точно.

Надо было поймать лягушку, обвязать лапку красной ниткой, отнести её в муравейник с северной стороны и привязать ниточкой к молоденькой ёлочке. Наславший плохое умрёт так же, как лягушка в муравейнике.

НА. 5/1/226. Зап. Кауконен В. в 1942 г. в д. Паахкомиенваара от П. Ремшу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.