Гетера: факты и вымысел

Гетера — такая же неотъемлемая фигура Афинской жизни, как и Дева — богиня Афина на Акрополе. Она была широко известна во все времена. В самой античности ей была посвящена обширная литература в стихах и прозе, в результате чего мы более знаем имена великих куртизанок, чем почтенных жен. Правда, главные дошедшие до нас источники — Афинские исторические отрывки, Гетерианские диалоги Лукиана и Антология Мелеагра — относятся к гораздо более позднему времени, и вполне разумно предположить, что в промежутке между ними вымысел и факты ещё больше перемешались. Золотым веком великих куртизанок был IV век до н. э., когда Фрина позировала в качестве модели для статуй Афродиты Праксителя, когда ученик Платона, мудрец Аристипп, общался с гетерой Лаис, когда комик Менандр своей музой он избрал возлюбленную Глику, когда философ Эпикур вкушал радости жизни с гетерой Леонтией.

Кроме тех дам, которые достигли склонов Парнаса, были и другие, кто посвятил себя скорее власти и богатству и пользовался ещё более впечатляющей славой. Еще во время персидских войн, по словам Плутарха,[51] куртизанка добилась короны — не только благодаря своим чарам. Гетера Таргелия, как и Аспазия, уроженка Милоса, занималась пропагандой и шпионажем за персидским царем и умерла царицей Фессалии. В эпоху Александра Македонского очаровательные и красивые женщины могли избавить себя от политической службы такого рода.

Македонские цари и военачальники были откровенными любовниками и не слишком разбирались в родословной и репутации. Любовница Александра, Таис Афинская, была передана его любимому полководцу Птолемею, вместе с которым она взошла на трон Египта, став основательницей линии Птолемеев, прародительницей и прототипом Клеопатры. Ее соотечественница и коллега — куртизанка Ламия добилась ещё более высоких почестей в собственном доме. Она стала любовницей генерала Деметрия Полиоркетеса, который основал в Парфеноне на Акрополе княжеский двор и потребовал от афинян воздать божественные почести ему и его любовнице. Жители Афин, запуганные и униженные, покорились и воздвигли алтарь «Афродите Ламии».

Считается, что греческие гетеры завораживали людей не только своей красотой, но и остроумием. Это может быть верно для некоторых из них. Разумно предположить, что женщины, с которыми мужчины, подобные Периклу, Менандру и Эпикуру, проводили долгие годы своей жизни, должны были обладать интеллектом выше среднего, интересоваться духовными предметами и быть восприимчивыми к высоким идеям. Во времена Эпикура, на рубеже IV и III веков, среди честолюбивых гетер было модно посещать курсы в школах философии. Любовница Эпикура, Леонтия, как говорят, сама сочинила философский трактат, более приправленный аттическим остроумием, чем труды ее учителя.

Но женщины, которые были способны сочетать остроумие с обаянием сформировали, в конце концов, лишь небольшую элиту. Они были исключением, даже в Афинах. Подавляющее большинство греческих гетер не отличались ни духом, ни речью, ни манерами, ни амбициями от представительниц своей профессии в других странах и другие веках. Жизнь проститутки — тяжелая и несладкая, которая преждевременно старит тех, кто её ведёт, притупляет дух даже одаренных, сосредотачивает их ум на весьма ограниченной сфере интересов и вскоре вынуждает их неустанно посвящать себя требованиям своего дела — заботе о своем переутомленном теле, косметике, своим маленьким соблазнительным трюкам и вечной борьбе с бедностью. Нет времени культивировать ум, и, как правило, в этом нет необходимости, ибо клиент не просит об этом. Даже в Греции большинство мужчин не ожидали интеллектуальных изысков от гетеры. Это ясно видно не только из более или менее воображаемых Гетерианских диалогов Лукиана и из многочисленных сцен греческой комедии, в которых фигурирует гетера, но и из дошедших до нас любовных писем от гетеры и к гетере. Представители высшего класса гильдии могли немного поболтать, но их посетители редко утруждали себя долгими предварительными переговорами.[52]

Только меньшинство гетер работало за свой счет. Кроме великих куртизанок, которые обладали роскошным состоянием и соответственно устанавливали свою цену, существовала проституция среднего класса, в которой клиенты находили буржуазную атмосферу, каковую они искали вне брака. Эпиграмма Антипатра, которую вполне можно принять за современный политический стих, но на самом деле адресована Афинской женщине по имени Европа, описывает удовольствия продажной любви следующим образом:

Шесть оболов купят вам Европу, красоту Афин;

Никогда не сопротивляйтесь и не креститесь, ничего не бойтесь;

Кровать настолько чистая, насколько это возможно,

И правильно отапливается зимой;

Никто никогда не попросит тебя, Зевс, превратиться в быка!

Большая часть гетер жила в борделях, из которых Афины предлагали большой ассортимент. Были мезоны де рандеву, в которых галантные дамы держали своих любовников немного в подвешенном состоянии, прежде чем сдаться; заведения, замаскированные под гостиницы или рестораны; ночные клубы, в которых танцовщицы, флейтистки и акробатки исполняли свои профессиональные номера и рядом для других утех; бордели, владельцы которых иногда нанимали своих арендаторов на долгие периоды для богатых клиентов и даже занимались работорговлей с женщинами. Цены были высоки, но девушку можно было купить сразу за 20–40 сребреников. Это было мечтой многих проституток, поскольку в случае их покупки, они обычно сразу освобождались от прежнего хозяина и становились паллаками, или наложницами.

Проституция для низших классов велась на специальных улицах борделей. Еще со времен Солона, великого законодателя VI века, он был, по соображениям безопасности, ограничен лицензированными домами и строго контролировался. В этих домах цена составляла всего один обол, так что афинская республика действительно не имела никакого корыстного мотива, чтобы содержать дома с дурной славой в квартале Гончаров и на улицах вокруг гавани Пирея. Однако государство не испытывало никаких угрызений совести, извлекая финансовую выгоду из проституции высшего класса. Афинский совет ввёл регулярный ежегодный налог на гетер, и были проведены периодические переписи, чтобы государство могло оценить свои доходы. Афинский налог на гетер был широко скопирован. Подобный налог был позже введен в Риме и взимался вплоть до наших дней; в эпоху Возрождения он был одним из основных источников дохода курии.

Храмовая проституция была рано введена в Грецию с Востока, но большинство греческих городов считали ниже своего достоинства сочетать культ Афродиты с содержанием борделей. Только Коринф принял его и тем самым стал международной достопримечательностью. Страбон, писавший во времена Августа, говорит, что более десяти тысяч гетер были заняты в храме Афродиты в Коринфе.[53] это число совершенно невероятно, ибо каким бы богатым и веселым ни был Коринф, а также самый большой порт Греции после Афин, в нем никогда не могло быть и половины этого числа посетителей, за исключением сезона афинских и Олимпийских игр. Туристический сезон в Греции был коротким; как только начинались осенние штормы ни один корабль не отважился выйти в море. Кому же тогда жрицы Афродиты должны продавать свои благосклонности? И все же слава об их обаянии и благочестии была велика: великий поэт Пиндар, посвятил им одну из своих лучших од.