ЧИСТОТА РЕЧИ

ЧИСТОТА РЕЧИ

… Мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово.

Анна Ахматова

Тургенев назвал русский язык «великим, могучим, правдивым и свободным». Но язык — это стройная система средств общения; приведенная в динамику, она становится речью. А речь подвержена разнообразным влияниям, в частности оскудению, засорению.

Засоряют нашу речь различные «сорняки». Это могут быть и заимствования, и диалектные слова, и профессионализмы, и просторечные слова, и вульгаризмы, и речевые штампы, и лишние, ненужные слова.

Отношение к заимствованным словам

Многие писатели предостерегали от употребления без надобности заимствованных слов. Явно неудачен выбор слов в таких предложениях: Среди собравшихся превалировали представители молодежи, Девушка конфиденциально признавалась подругам, что переменила имя Катя на Кармен, потому что последнее импонирует ее внешности; Общее внимание привлекал новый анонс, вывешенный на входной двери учреждения; На последних состязаниях заводская футбольная команда потерпела полное фиаско; Нельзя неглижировать своими обязанностями; Идентичное решение было принято учащимися параллельного класса; Новый сезон открывает большие возможности для дальнейшей эволюции отдельных видов спорта; Строительство средней школы, начатое весной, форсируется ускоренными темпами; Оратор говорил весьма напыщенно, что произвело на аудиторию негативный эффект.

В. Белинский писал:

«В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей. Подобное явление не ново… Изобретать свои термины для выражения чужих понятий очень трудно, и вообще этот труд редко удается. Поэтому с новым понятием, которое один берет у другого, он берет и самое слово, выражающее это понятие».

Он заметил также, что «неудачно придуманное русское слово для выражения чуждого понятия не только не лучше, но решительно хуже иностранного слова». С другой стороны, Белинский указывал, что «употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, значит оскорблять и здравый смысл, и здравый вкус. Так, например, ничего не может быть нелепее, как употребление слова утрировать вместо преувеличивать".

Показательны в этом отношении исправления, которые вносят писатели в свои произведения при их переиздании. Примером авторской правки, связанной с заменой иноязычных слов русскими, могут служить отдельные предложения из рассказа Горького «Челкаш».

Издание 1895 г.

1. Лодка помчалась снова, бесшумно и легко лавируя среди судов. Вдруг она выбралась из их лабиринта.

2. Гаврила от этого шепота потерял всякую способность соображать что-либо и превратился в автомат.

3. Сначала он говорил, скептически посмеиваясь себе в усы.

Издание 1935 г.

1. Лодка помчалась снова, бесшумно и легко вертясь среди судов. Вдруг она вырвалась из их толпы.

2. Гаврила от этого шепота потерял всякую способность соображать что-либо и помертвел.

3. Сначала он говорил, посмеиваясь себе в усы.

Аналогичную работу по очищению текста от иноязычных слов проводил А. П. Чехов. Например, в ранних его рассказах находим такие замены: что-то специфическое — что-то особенное, ничего экстраординарного — ничего особенного, ординарный — обыкновенный, эксперимент — опыт, конвенция — условие, индифферентно — равнодушно, для баланса — для равновесия, симулировать — разыгрывать, игнорировать — не замечать и т. д. Ср. также две редакции рассказа «Толстый и тонкий»:

Редакция 1886 г.

1. Нафанаил вытянулся во фронт и инстинктивно, по рефлексу, застегнул все пуговки своего мундира…

2. — Друг, можно сказать, детства и в такие магнаты-с…

Редакция 1899 г.

1. Нафанаил вытянулся во фронт и застегнул все пуговки своего мундира…

2. — Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с!

Стилистическая оценка диалектизмов

Вопрос об использовании диалектизмов в художественной литературе не простой. Нельзя забывать, что с их помощью создается тот местный колорит, без которого произведение может оказаться вне времени и пространства. Отнимите у Шолохова его многочисленные стилистически оправданные слова донского говора — и Шолохов перестанет быть Шолоховым.

Еще в XIX веке писатели проявляли большой интерес к диалектным словам и, стремясь создать «простонародный колорит», описывая жизнь народа, охотно использовали местные словечки и обороты речи. К диалектным источникам обращались И.А. Крылов, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Н.А. Некрасов, Л.Н. Толстой. Например, у И. С. Тургенева часто встречаются слова из орловского и тульского говоров (большак, гуторить, панева, зелье, лекарка и др.). Конечно, писатель употреблял лишь те диалектные слова, которые отвечали его эстетическим установкам, причем только в тех случаях, когда обращение к сниженной лексике было оправданно.

Традиции стилистического использования диалектизмов были восприняты и писателями нового времени. Как искусно эти речевые краски обыгрывал Федор Абрамов! Причем он неизменно заботился о том, чтобы читателю были понятны эти необычные слова. Разве нам трудным покажется такое предложение? — Все вечера, а то и ночи сидят ребята у огончиков, говоря по-местному, да пекут опалихи, то есть картошку. Попробуйте у Шукшина в его описаниях заменить диалектные слова литературными, что из этого получится?

Вот одно из таких описаний:

Егор встал на припечек, подсунул руки под старика.

— Держись мне за шею-т?… Вот так! Легкий-то какой стал!..

— Выхворался…

— Вечерком ишшо зайду попроведаю.

— Не ешь, вот и слабость, — заметила старуха. — Может, зарубим курку — сварю бульону? Он ить скусный свеженькой-то… А?

— Не надо. И поисть не поем, а курку решим…

— Хоть счас-то не ерепенься!.. Одной уж ногой там стоит, а ишшо шебаршит ково-то… Да ты уж помираешь, что ли? Может, ишшо оклимаисся…

— Агнюша, — с трудом сказал он, — прости меня… Я маленько заполошный был…

Профессиональные и окказиональные слова

Любая профессия имеет свою терминологию, использование которой вполне естественно. Но слишком узкие профессионализмы неуместны за пределами специальной литературы. Например: Когда освободился док, баржа ушла доковаться; Редис осеннего сбора закладываем на хранение способом пескования и реализуем зимой; Заметка была посвящена вопросу о задачах путейцев по подготовке к водоборьбе и т. п. Разумеется, сказанное не относится к тем случаям, когда профессиональные слова и обороты используются в художественных произведениях, где их употребление связано со стилистическим заданием, например: Я встретился с молодой женщиной… Подкатываю к ней с правого траверза и барабаню по-матросски: «Позвольте покрейсировать вместе с вами» (А. Новиков-Прибой).

Источником засорения литературного языка нередко становится неоправданное индивидуальное с л о в о — творчество, появление «плохо выдуманных словечек», или окказионализмов (от греч. казус — случай) — слов, созданных «по случаю» и употребленных автором лишь в индивидуальном контексте. Лет шестьдесят назад стилистам претили такие, например, слова: взбрыкнул, трушились, встопорщил, грякнул, буруздил. Во времена жестокой бюрократизации всей нашей жизни неологизмы нередко рождались как плод «канцелярского красноречия»: книгоединица, недоотдых, переполив, недоперевыполнение, законвертовать (письмо), одноидейник, умельцедатель, головодень, скотопомещение, обилечивание пассажиров, охотоустройство, перереорганизация и т. п.

Канцеляризмы, речевые штампы и слова-паразиты

Засорение языка нередко связано с неуместным использованием так называемых канцеляризмов и речевых штампов, которые лишают речь простоты, живости, эмоциональности. Это явление К.И. Чуковский удачно назвал «канцеляритом» — заболеванием «канцелярским вирусом».

К канцеляризмам относятся слова и словосочатания, имеющие типичную для официально-делового стиля окраску: наличие, за неимением, во избежание, проживать, изымать, вышеперечисленный, имеет место и т. п. Употребление их делает речь невыразительной. При наличии желания можно многое сделать по улучшению условий труда рабочих; В настоящее время ощущается недокомплект учителей английского языка.

Канцелярскую окраску речи часто придают отглагольные существительные, образованные с помощью суффиксов — ени-, -ани- и др. (выявление, нахождение, взятие, раздутие, сомкнутие) и бессуффиксальные (пошив, угон, отгул). Канцелярский оттенок их усугубляют приставки не-, недо- (необнаружение, недовыполнение). Русские писатели нередко пародировали слог, «украшенный» такими канцеляризмами: Дело об изгрыз ени и плана оного мышами (А. Герцен); Дело о влетении и разбитии стекол вороною (Дм. Писарев); Объявив вдове Вониной, что в неприлеплении ею шестидесятикопеечной марки… (А. Чехов)

Отглагольные существительные не имеют глагольных категорий времени, вида, наклонения, залога, лица. Это сужает их выразительные возможности в сравнении с глаголами. Например, невозможность выразить отглагольным существительным залога может привести к двусмысленности: утверждение профессора (профессор утверждает или его утверждают?), люблю пение (люблю петь или слушать, когда поют!).

В предложениях с отглагольными существительными сказуемое часто выражается страдательной формой причастия или возвратным глаголом, это лишает действие активности и усиливает канцелярскую окраску речи: По окончании ознакомления с достопримечательностями туристам было разрешено их фотографирование. Лучше написать: Туристам показали достопримечательности и разрешили их сфотографировать.

Употребление канцеляризмов связано с так называемым «расщеплением сказуемого», т. е. заменой простого глагольного сказуемого сочетанием отглагольного существительного со вспомогательным глаголом: вместо растет — происходит рост, вместо усложняет — приводит к усложнению. Так, пишут: Это приводит к усложнению, запутыванию учета и увеличению издержек, а лучше написать: Это усложняет и запутывает учет, увеличивает издержки.

Однако при стилистической оценке этого явления нельзя впадать в крайность, отвергая любые случаи употребления глагольноименных сочетаний вместо глаголов. В книжных стилях часто употребляются такие сочетания: приняли участие вместо участвовали, дал указание вместо указал и т. д. В официально-деловом стиле закрепились глагольно-именные сочетания: объявить благодарность, принять к исполнению, наложить взыскание (в этих случаях глаголы поблагодарить, исполнить, взыскать неуместны) и т. п. В научном стиле используются такие терминологические сочетания, как наступает зрительное утомление, происходит саморегуляция, производится трансплантация и т. п. Для публицистического стиля привычны выражения: рабочие объявили забастовку, произошли стычки с полицией, на министра было совершено покушение и т. п. В таких случаях без отглагольных существительных не обойтись.

Употребление глагольно-именных сочетаний иногда усиливает выразительность речи. Например, сочетание принять горячее участие лучше, чем глагол участвовать. Определение при существительном позволяет придать глагольно-именному сочетанию точное терминологическое значение: помочь — оказать неотложную медицинскую помощь.

Влиянием канцелярской речи часто объясняется и неоправданное употребление отыменных предлогов: по линии, в разрезе, в части, в деле, в силу, в целях, в адрес, в области, в плане, на уровне, за счет и др. Они получили большое распространение в книжных текстах, однако нередко увлечение ими наносит ущерб изложению, отяжеляя слог и придавая ему канцелярскую окраску.

Такую же отрицательную роль, как канцеляризмы, играют всякого рода речевые штампы, избитые выражения, например: нацелить внимание на…, работа по разъяснению, работа по ознакомлению, работа по использованию, мы имеем на сегодняшний день, тесно увязывать беседы, рассмотреть под углом зрения, поставить во главу угла, в результате проведенных мероприятий, направленных на осуществление…, поставить вопрос, увязать вопрос, заострить вопрос, утрясти вопрос, осветить вопрос, подчеркнуть вопрос, обсудить вопрос, продвинуть вопрос и т. п.

Некоторые лингвисты разграничивают термины «речевой штамп» (шаблон, трафарет) и «речевой стереотип» (клише, стандарт). Если первые — «стертые пятаки», то есть слова и выражения с выветрившимся значением, потускневшей эмоционально-экспрессивной окраской, что делает их стилистически ущербными, то без вторых в определенных стилях (официальноделовом, отчасти научно-техническом) и жанрах (газетных) мы практически не обходимся. И это вполне естественно: подобные клише удобны и для пишущего, и для читающего. «Язык газеты кишит штампами — готовыми оборотами, нередко целыми небольшими предложениями», — писал известный французский стилист Шарль Балли, отмечая неизбежность такого явления. Другое дело — язык художественной литературы, которому принципиально противопоказаны как штампы, так и речевые стереотипы. Предъявляя законные требования к выразительности этого языка (добавим — и публицистического), мы помним об огромной силе его воздействия на воспитание вкуса к слову, повышение речевой культуры читателей.

Близки к речевым штампам так называемые слова-спутники, «парные слова»: если критика, то резкая, если поддержка, то горячая, если размах, то широкий; если мероприятия, то практические, если задачи, то конкретные, если вопрос, то острый и т. п..

Писатель Г. Рыклин в фельетоне «Совещание имен существительных» остроумно высмеял это тяготение к «словам-спутникам» и привел такие примеры: впечатление неизгладимое, пуля — меткая, борьба — упорная, волна — мощная, отрезок времени — сравнительно небольшой, речь — взволнованная, утро — прекрасное, факт — яркий, ряд — целый и т. д. В результате, как указывает автор, можно создать такой текст:

«В одно прекрасное утро на лужайке недалеко от окраины, которая за сравнительно короткий отрезок времени до неузнаваемости преобразилась, широко развернулись прения, и целый ряд ораторов выступил со взволнованными речами, где были приведены яркие факты упорной борьбы имен существительных против шаблона. Получилась любопытная картина, которая не могла не оставить неизгладимого впечатления. Собравшиеся разошлись только тогда, когда наступил ясный полдень. Будем надеяться, что эта мощная волна протеста против однообразия прилагательных дойдет до литераторов, и они твердой поступью пойдут по пути улучшения своего языка».

Подобные выражения не вызывают в сознании нужных ассоциаций, теряют оценочные значения, превращаются в «стертые пятаки». А.Н. Толстой справедливо указывал: «Язык готовых выражений, штампов, каким пользуются нетворческие писатели, тем плох, что в нем утрачено ощущение движения, жеста, образа. Фразы такого языка скользят по воображению, не затрагивая сложнейшей клавиатуры нашего мозга».

Нередко в недостаточно отработанной речи встречаются «слова-паразиты»: значит, так сказать, ну, вообще и др. Ими могут быть вводные слова, то есть слова, указывающие на отношение говорящего к высказываемой мысли. Но, не к месту употребленные, они превращаются в слова-паразиты, не несущие смысловой нагрузки. Эту особенность нелитературной речи прекрасно подметил Н.В. Гоголь и дал блестящий образец ее в «Повести о капитане Копейкине» (первый том «Мертвых душ»). В рассказе малокультурного почтмейстера находим такой отрывок:

«Ну, можете представить себе, эдакой какой-нибудь, то есть капитан Копейкин, и очутился вдруг в столице, которой подобной, так сказать, нет в мире. Вдруг перед ним свет, так сказать, некоторое поле жизни, сказочная Шехерезада. Вдруг какой-нибудь эдакой, можете представить себе, Невский проспект, или там, знаете, какая-нибудь Гороховая, черт возьми! или там эдакая какая-нибудь Литейная; там шпиц эдакой какой-нибудь в воздухе; мосты там висят эдаким чертом, можете представить себе, без всякого, то есть, прикосновения, словом, Семирамида, судырь, да и полно!»

Нанизывание в речи слов-паразитов, речевых штампов, канцеляризмов свидетельствует о бедности словарного запаса, о беспомощности говорящего.

В заключение остается сделать одно существенное замечание. Нельзя ратовать за «стерильный язык», напоминающий дистиллированную воду, лишенную всякого вкуса. В жанрах литературно-художественных и публицистических иногда нарушение нормы составляет их прелесть. Важно лишь, чтобы отступление от нормы было стилистически обоснованно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.