1. Столетие, нуждавшееся в чудовищах
1. Столетие, нуждавшееся в чудовищах
В начале 1818 года в Англии вышла в свет книга, которой суждена была долгая жизнь, а возможно, и бессмертие. Пока, во всяком случае, ее издают и переиздают, цитируют, используют, экранизируют, инсценируют и так далее. Книгу написала юная англичанка Мэри Шелли, жена великого поэта-романтика Перси Биши Шелли. Книга называлась «Франкенштейн, или Современный Прометей», а написана она была в 1816 году. История ученого-естествоиспытателя Виктора Франкенштейна, попытавшегося создать из разных частей мертвых тел искусственное существо, в конце концов погубившее создателя, пережила множество произведений, написанных писателями куда более талантливыми. Во всяком случае, нынче у лорда Байрона или Перси Шелли читателей в тысячи раз меньше, чем у девушки, с восхищением и восторгом смотревшей на этих двух титанов английской литературы.
Минуло 97 лет, и в 1915 году вышел в свет роман австрийского писателя Густава Майринка «Голем», тоже об искусственном человеке и трагедии, связанной с его созданием.
Если вспомнить, что в промежутке между «Франкенштейном» и «Големом» в литературу ворвался жуткий и кровожадный граф Дракула ирландского писателя Брама Стокера, можно сказать: то было столетие (пренебрежем двумя-тремя годами), породившее основных и самых популярных чудовищ как старой, так и современной литературы. И не только литературы, а возможно, и не столько — каждый год выходит множество экранизаций и киноверсий этих книг.
Разумеется, у детищ Мэри Шелли, Брама Стокера и Густава Майринка были предшественники в произведениях Э. Т. А. Гофмана, Джона Полидори, Ахима фон Арнима. А еще раньше — в сказках и легендах, в европейском и еврейском фольклоре. Но предшественникам не суждено было бессмертие. Или, во всяком случае, суждено задним числом, после появления Великой и Ужасной троицы: чудовища, созданного молодым ученым Виктором Франкенштейном, вампира Дракулы, который прибыл в Англию, воспользовавшись услугами адвоката Джонатана Харкера, — и Голема, вызванного к жизни магическим искусством пражского раввина Иегуды Лёва бен Бецалеля.
Есть в этих жутких порождениях фантазии нечто общее — все они, в сущности, символизируют вызов, который иррационализм бросает рационализму. Может быть, в этом извечном противостоянии и кроется бессмертие образов.
И еще одна особенность — по крайней мере присущая двум из трех. И в романе Стокера, и в романе Майринка мы имеем дело не просто с игрой ума, литературной выдумкой. Дракула (во всяком случае, человек с таким именем) жил в действительности, а по предположению Раду Флореску, уже упоминавшегося в этой книге, прототипа имел и Виктор Франкенштейн — им мог быть алхимик Иоганн Конрад Диппель фон Франкенштейн, живший в XVII веке[76]. И, конечно, существовал на самом деле пражский раввин Иегуда Лёв бен Бецалель, носивший прозвище МАГАРАЛ. О создателе и повелителе бессловесного и бездушного глиняного великана рассказывать можно много, стоит лишь начать. Тем более что он и сам написал немало, и учеников известных оставил. Но, разумеется, наибольшую славу МАГАРАЛ обрел как чудотворец, маг, волшебник.
И ведь что удивительно: ни его современники в XVI–XVII веках, ни потомки, при всем восхищении, которое они выражали, вспоминая пражского мудреца, почему-то не упоминали о глиняном великане, оживленном МАГАРАЛом. Лишь в конце просвещенного XIX века, сначала в книге чешского писателя Иосифа Сватека «Пражские повести и легенды» (1883), а затем в книге классика чешской литературы Алоиса Ирасека «Старинные чешские сказания», появляются рассказы об этом чуде.
Конечно, в еврейском фольклоре существовали легенды о создании Голема самыми разными мудрецами и чудотворцами, как правило, легендарными. Но не существовало ни одного подобного рассказа, который связан был бы с рабби Иегудой Лёвом бен Бецалелем. И лишь к концу XIX века — подчеркиваю: просвещенного века — появилась потребность связать эту сверхъестественную историю именно с пражским раввином. Окончательно связь закрепил Густав Майринк в своем романе. Вернее, в романах: о МАГАРАЛе Майринк вспоминает в «Големе», и МАГАРАЛ действует в более позднем его романе «Ангел западного окна».
С тех пор история стала канонической: отныне создателем глиняного великана выступает именно рабби Иегуда Лёв бен Бецалель, во множестве книг — от мистических романов Макса Брода «Тихо Браге, дорога к Богу» или Лео Перуца «Ночи под Каменным мостом» и до научно-фантастического романа Мардж Пирси «Он, она, оно». Не так давно появился историко-фантастический детектив американской писательницы Френсис Шервуд «Книга сияния» (имеется русский перевод). В основе сюжета — все та же легенда.
Почему? Почему именно с Иегудой Левом бен Бецалелем и именно с этим городом в конце концов связали создание Голема? Ответ, я думаю, таится в самой фигуре пражского мудреца.