14.1. Типология политической культуры. Субкультуры

14.1. Типология политической культуры. Субкультуры

Каждая политическая культура глубоко своеобразна. Однако в основе ее – определенная базовая модель, имеющая черты универсальности. Эта модель определяется общемировоззренческими установками людей независимо от их национально-государственной принадлежности. На этом и строится типология политической культуры. Всякая типология несколько схематична. Реально типы политической культуры могут сосуществовать друг с другом или представлять собой переход от одного типа к другому. Ярче всего это сосуществование проявляется в эпоху перемен и потрясений, когда политическая власть и различные социальные группы взаимодействуют и рождают новый тип политической культуры. Так было в России в 1905 году, когда нерешенный аграрный вопрос породил требование конституционной монархии; в феврале 1917 года, когда, казалось бы, незыблемая монархическая традиция ненадолго уступила демократической, а затем в октябре сменилась диктатурой. В 90-х годах XX века в России сложился мозаичный тип политической культуры, вобравший в себя все ранее сложившиеся варианты сознания и поведения. Тем не менее типология имеет большое практическое значение, и ни один политик не должен игнорировать политико-культурные традиции.

В приводимой типологии критерием является степень активности граждан в политическом процессе.

Патриархальная политическая культура. Политическая система только формируется, подданные не интересуются ею и вполне органично воспринимают устанавливающуюся иерархию. Лидер воспринимается как отец, от которого ждут милости и не ропщут на строгость. Примером могут служить отношения князей, бояр, дружины, посадских и смердов в Киевской Руси; Сталин именовался отцом народов; современные президенты Туркмении и Белоруссии воспринимаются частью населения этих стран именно в такой политической логике.

Подданническая культура. Законом установлена и закреплена строгая иерархия подчинения, господствует система частичного права в зависимости от места в системе иерархии. Классическим примером может служить время царствования французского короля Людовика XIV. Обладатель королевского титула с полным правом мог сказать о себе: «Государство – это я». Знаменитое высказывание времен абсолютной монархии в контексте рассуждения о политической культуре можно интерпретировать как безусловное право короля на единоличное решение любых государственных вопросов. Этот же тип культуры нашел свое отражение в «Табели о рангах» Петра I [3].

Активистская культура, или культура участия. Граждане формально равны перед законом. Им гарантировано всеобщее, прямое, равное избирательное право. Этот тип политической культуры находится в постоянном развитии с тех пор, как в конце XVIII века были провозглашены общегражданские права и свободы. Особенность этого типа политической культуры в том, что общество как бы осваивает то, что оно провозгласило в качестве социально-политического принципа. Постепенно самые разные социальные группы и слои осознают свои социально-политические интересы и занимают свою политическую нишу в виде политических партий и общественных организаций. Так, английские женщины получили право голоса только в 20-х годах XX столетия. В Швейцарии лишь в 1972 году они добились права быть избранными во властные структуры, т. е. получили пассивное избирательное право. В современной России этот тип политической культуры представлен многопартийностью, ростом числа общественных организаций, активной и все расширяющейся деятельностью правозащитного движения.

Политическая культура гражданина. Она является дальнейшим развитием культуры участия. Формально провозглашенные права и свободы последовательно дополняются действительным осознанным участием граждан в политической и общественной жизни. Это тот тип культуры, который позволяет преодолеть сиюминутные интересы и, вопреки временному закономерному ухудшению материального положения большинства населения в пореформенное время, проголосовать за политика, представившего реальную стратегическую программу выхода из кризиса, а не за популиста.

Примером такого рода политики может служить троекратное избрание англичанами на пост премьера Маргарет Тэтчер, хотя во все годы ее правления она имела низкий (27-процентный) рейтинг в середине срока пребывания у власти [4]. Тэтчер принадлежит к типу политических лидеров-«знаменосцев», осуществляющих свою программу иногда вопреки мнению большинства, не всегда способного предвидеть положительные последствия смелых реформ.

В Англии типу культуры гражданина соответствует и такой устоявшийся принцип избирательной системы, как фактическое представительство, согласно которому избранный от округа депутат не обязан точно следовать обещаниям, данным во время избирательной кампании. Избиратели округа признают его право быть свободным в определении своего отношения к тому или иному политическому вопросу, не быть скованным местными интересами при решении вопросов общегосударственного уровня.

История российского парламентаризма тоже знает примеры проявления высокой гражданской политической культуры. Например, противостояние власти и общества летом 1915 года вылилось в политический кризис. Несмотря на существенные различия во взглядах, большинство думских фракций (кадеты, прогрессисты, октябристы, центр и часть националистов) нашли в себе мужество объединиться в «Прогрессивный блок». Основным пунктом его программы было требование отставки дискредитировавшего себя кабинета И.Л. Горемыкина и замены его «правительством национального доверия». Таким образом, политики IV Государственной Думы смогли продемонстрировать свою гражданскую позицию. Необходимость подобного объединения существует в России начала XXI века: различные либерально-демократические объединения, коммунисты, консерваторы и люди с социал-демократическими взглядами постепенно осознают важность единого гражданского союза, способного вести равноправный диалог с государством.

В новейшей истории России можно найти немало примеров проявления активной гражданской позиции. Именно осознание своей личной ответственности за судьбу страны привело физика с мировым именем А.Д. Сахарова в политику. В первые годы перестройки, основываясь на политике гласности, он говорил правду о войне в Афганистане, о политических заключенных в Советском Союзе, о необходимости отмены 6-й статьи Конституции СССР о руководящей и направляющей роли КПСС. Чаще всего его аргументы не были восприняты «агрессивно-послушным большинством», более того, при жизни А.Д. Сахаров был обречен на непонимание и преследование.

Сравнивая различные типы политической культуры, можно говорить о высокой и низкой политической культуре. Условность такого разделения очевидна, поскольку не существует эталонного типа политической культуры для всех стран и народов и на все времена. Все же можно выделить соответствующую систему показателей, которая позволит определить уровни политической культуры. К низкой политической культуре можно отнести прежде всего все формы архаичных политических культур. К ней принадлежит этатистская культура, сориентированная на упорядочение конкурентной борьбы конфликтов. Она основана на признании приоритета государственных интересов над общественными.

Этатистская культура, как правило, является составной частью культуры авторитарного типа. Государство ограничивает политическую, а часто и экономическую самостоятельность граждан, стремится опекать их и регламентировать их жизнь. Если частная жизнь граждан, их религиозные верования, экономическая деятельность не противоречат интересам сохранения авторитарной системы, государство не преследует их. Иначе обстоит дело в тоталитарном обществе. Тоталитаризм предполагает полное подчинение всех сфер жизни государственному началу. Между тоталитаризмом и авторитаризмом много общего, и бывает трудно провести грань между ними. Это две разновидности диктаторского типа, и следует различать авторитарную и тоталитарную модели политической культуры.

Авторитарная модель предполагает автономию личной жизни при абсентеистском типе политической культуры. В этой системе отношений государство сохраняет демократические политические институты, но политические решения принимаются независимо от общественного мнения.

Граждане соблюдают политические ритуалы (например, участие в выборах), но они как бы отстранены от возможности влиять на политический процесс. Таков был режим генерала Франко в Испании до 1975 года, таково 12-летнее правление генерала Пиночета в Чили.

Сложнее оценить тип политической культуры в СССР второй половины XX века. Согласно советской Конституции, демократические институты были представлены властью народа, выборами и провозглашены высшей формой социалистической демократии. Но в стране была только одна партия, политические решения принимались согласно принципу демократического централизма (например, решение о вводе советского контингента войск в Афганистан было принято узкой группой первых лиц государства), преследовалось инакомыслие – самостоятельная оценка политических решений и событий. Такой строй можно определить как смягченный вариант тоталитаризма. В 80-х годах советские люди скорее выполняли ритуал участия в политическом процессе, поэтому их поведение можно охарактеризовать как абсентеистское.

Итак, авторитарный тип политической культуры достаточно многообразен, его вариантами могут быть этатизм и абсентеизм.

К высокой политической культуре относится демократический тип культуры, главной характеристикой которого является степень участия граждан в принятии политического решения. Действительно демократический политический процесс отличается реальным осуществлением гражданских прав и осознанием меры своей ответственности. Так, массовые выступления в Испании в 2004 году против правительства, не сумевшего защитить граждан от террористического акта, закончились сменой курса, проводимого правительством. Поменялся расклад политических сил. Фактически все современные «бархатные» и «оранжевые» революции на постсоветском пространстве – это проявление демократической воли и сознания людей. При всех недостатках демократической процедуры принятия решения, при его аппаратной перегруженности это единственный способ уберечь общество от властного произвола.

В первой половине XIX французский социолог Алексис де Токвиль побывал в Америке с целью изучения феномена американской демократии [5]. Он отмечал, что американцы могут ошибиться при выборе кандидата в президенты, но и тогда дела у них идут хорошо. Причина – в отлаженном демократическом механизме, а главное – в национальном консенсусе, во всеобщем принципиально одинаковом подходе к праву собственности и однородном мироощущении: собственность священна, мы свободны.

Итак, демократическая политическая культура – это система норм (законов, указов, распорядков, регламентов, неписаных этических правил), обеспечивающая правовую защиту волеизъявляющей личности.

Основные признаки демократической политической культуры прямо противоположны признакам тоталитарной политической культуры. Это разграничение между гражданским обществом и государством, существование многих партий, идеологий, терпимость к инакомыслию, соблюдение зафиксированных в конституции правил политической игры и т. д. [6].

Нет страны, где политическая культура была бы монолитной. В рамках одного общества сочетаются или противостоят друг другу различные типы политических культур. Да и внутри одной и той же политической культуры могут сосуществовать несколько конфликтующих друг с другом идеологических и идейно-политических течений. Среди приверженцев одной партийной идеологической линии могут проявляться разногласия. Подобная ситуация наблюдается в партиях: СПС, «Яблоко», «Единая Россия», КПРФ. В политических установках и ориентациях людей проявляются существенные различия. Сам факт таких различий зачастую служит важным показателем тенденций развития политической культуры и общественно-политической системы в целом. Однако нужно отличать многообразие политических предпочтений от периферийных специфических проявлений политической культуры.

Направление в политической культуре, не являющееся определяющим для жизни общества, выражающее взгляды и интересы каких-либо сообществ, называют политической субкультурой. Выделяют несколько типов субкультуры. Субкультуру, органично входящую в основную политическую культуру, называют интегрированной. Элитарная политическая субкультура – это культура творческой и научной интеллигенции. Массовой политической субкультуре присущи популизм, поверхностность, индифферентность. Ее проявления мы можем видеть и слышать в упрощенных представлениях о политической действительности, например: «Россия – для русских» – ложнопатриотические шовинистические представления; «Отнять у олигархов неправедное богатство и поделить» – идея уравнительного коммунизма; «Сталину мы обязаны победой в Великой Отечественной войне» – проявление архаичной подданнической культуры и т. п.

В стабильном обществе наличие субкультур (например, молодежной политической субкультуры) говорит о разнообразии, плюрализме, богатстве человеческих отношений. Наоборот, при неустойчивых общественных отношениях, в переходные эпохи множественность субкультур задерживает процесс стабилизации. При этом высока вероятность прихода к власти деструктивных сил.

Когда в странах с давними демократическими традициями проявляют себя политические субкультуры экстремистского толка, их деятельность ограничивается государством, а еще больше – общественным мнением. Если идея превосходства одной нации над другой широко распространяется в такой стране, как Россия с ее переходными социально-экономическими процессами, это создает реальную опасность выхода представителей подобных субкультур на уровень принятия государственных решений. В Государственной Думе уже не раз звучали шовинистические и антисемитские речи, организовывались подписи под письмом, в котором содержались требования о запрете деятельности еврейских организаций. Носители подобных взглядов, пользуясь депутатской неприкосновенностью и играя на трудностях переходного периода, находят поддержку своим взглядам в массовой субкультуре.

Некоторые историки считают, что для политической судьбы России вообще характерен постоянный конфликт субкультур: западнической и славянофильской, радикальной и патриархально-консервативной, анархической и этатистской, а в современных условиях еще и демократической и коммуно-патриотической. Для сравнения заметим, что японской политической культуре присущ принцип гармонии, ориентирующий общество на поддержание бесконфликтных отношений, неприятие оппозиционности, игнорирование и подавление мнения меньшинства. В России же почти отсутствует базовое согласие, отношение субкультур с различными ценностными ориентациями складывается конфронтационно, а подчас и антагонистично. Такие отношения складываются не только среди субъектов массовой политической культуры, традиционно не отличающихся терпимостью к инакомыслию, но и в стане образованных людей высокой демократической культуры. Широко известна неуступчивость лидеров либерально-демократического направления. Так было в начале XX века, то же самое мы наблюдаем и теперь. По-видимому, такое положение – специфика российского политического процесса, давние политические традиции России.

В современной ситуации интересы различных общественных сил – консервативных, прогрессивных, только формирующихся, – не найдя надежной опоры в только рождающейся системе государственных гарантий, замыкаются в себе и создают тип мозаичной культуры. В каждом звене этой мозаики – свои представления о правильном, оптимальном или вынужденном политическом решении. При таком типе политической культуры не складывается единая политическая воля, не срабатывает расчет на единое национальное самосознание. В итоге может возникнуть угроза паралича власти.

Итак, знание типологии политической культуры дает возможность аналитического подхода ко всему спектру политических проблем. Этот анализ станет еще более продуктивным, если проследить особенности формирования политической культуры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.