«Понизовая вольница» Маньчжурии

«Понизовая вольница» Маньчжурии

К концу XIX столетия Маньчжурия (или Дунсаныпэн — «Три восточные провинции») превратилась из пустынной окраины Поднебесной в густонаселенную страну, управлявшуюся многочисленной чиновничьей армией. Во главе местной администрации стояли цзянцзюни (губернаторы) трех провинций — Хэйлунцзян-шэн (или Цицикарской), Цзинлун-шэн (или Гиринской) и Шэнцзин-шэн (или Мукденской). Последняя провинция называлась также Фэнтяньской и занимала верховное положение. В подчинении губернаторов находились начальники фудутунств — знаменных (маньчжурских) областей и фу — «простых» областей, населенных китайцами. Далее следовали начальники приморских даотайств (даоини), чжоу («независимых округов»), тин («отделений»), начальники уездов и князьки монгольских хошунов и аймаков. Казалось, что всевидящее око чиновничества проникало своим взором в самые отдаленные уголки страны, однако это было не так. В ряде труднодоступных районов севера и востока Маньчжурии власть принадлежала атаманам хунхузских шаек. Истории известны два случая, когда в таких районах возникали целые «государства», фактически признанные местными цинскими властями и долгое время сохранявшие свою независимость.

Самым известным «государством» такого рода в истории Маньчжурии стала Желтугинская республика. Хотя хунхузы не были ни основателями, ни руководителями Желтуги, однако их вооруженные шайки составляли «армию», без которой «республика» не смогла бы существовать.

Возникновение Желтуги стало следствием золотой лихорадки, разразившейся на северных окраинах Маньчжурии в начале 1880-х гг. Сильно преувеличенные слухи о несметных богатствах «Амурской Калифорнии» наводнили Сибирь и проникли даже в западную печать. На берега Лаогоу устремились толпы старателей, среди которых можно было встретить представителей множества народов и сословий. Первыми в 1883 г. начали промывку золота 120 старателей. Очень скоро численность интернациональной армии золотоискателей превысила 10 тысяч человек. Большинство старателей (две трети) составляли русские «горбачи», накопившие опыт на сибирских разработках и, по старой памяти, окрестившие новое поселение «Администрацией Желтугинских золотых приисков». Разумеется, никакой «администрации» не было и в помине. Каждый из старателей сам решал, как и по каким правилам жить и добывать желтый металл. Между золотоискателями начались неизбежные конфликты. К тому же, привлеченные богатой добычей, на Желтугу стали стекаться шайки разбойников. Старатели стали объединяться в артели по 10–15 человек, но это не помогало защититься от грабителей. В конце 1884 г. в старательском поселке убили одного из артельных кашеваров. Даже видавших всякие виды сибирских каторжных потрясла жестокость убийц, несчастная жертва которых была четвертована… Какой бы сильной ни была тяга вольных бродяг к свободе, но даже они поняли: настало время создавать свою власть. На общей сходке старателей было решено объявить поселение «республикой» и избрать «главу правительства». Желтуга была поделена на пять участков, обитатели которых избрали по двое старост. Десять выборных составили правление. Оставалось поставить во главе «республики» толкового «президента», что и было сделано путем всеобщих выборов. Главой «государства» стал человек, чье имя в разных источниках звучит то как Карл Карлович Фоссе, то как Адольф Карлович Фасе, то как Карл Карлович Иванович. Его происхождение окутано мраком неизвестности. Он был то ли австрийцем, принявшим русское подданство, то ли словаком — подданным Австро-Венгрии. О личности этого незаурядного человека известно ничтожно мало. По некоторым слухам, он даже имел юридические образование.

В первый же день работы нового «правительства» в Желтуге, скорее для острастки лиходеев, было повешено 30 человек. Еще две недели продолжалась публичная порка уличенных в мелких проступках. «Правительство» работало не покладая рук. Скоро «республика» обрела четко разработанное и весьма строгое законодательство: по-видимому, помогли профессиональные знания «президента»-правоведа. Труд «властей предержащих» не был бесплатным. Члены правления и «президент» получали очень высокое жалованье. Роль денег в «республике» выполнял золотой песок, который мерили на русский манер — золотниками, при этом 20 золотников песка равнялись 150 рублям. Ежемесячное жалованье Фоссе, по некоторым сведениям, в пересчете на русские деньги составляло 12 тысяч рублей! «Республика» могла себе это позволить: только в первые два года существования Желтуги здесь было намыто по меньшей мере 16 тысяч фунтов золотого песка. В целом же, с осени 1883 г. до весны 1885 г., желтугинцы намыли свыше 400 пудов (почти шесть с половиной тонн) золотого песка! Старосты участков, которых также не обидели вознаграждением, своей властью наказывали за мелкие нарушения. Высшим судьей «республики» был «президент», выносивший приговоры виновным в тяжких преступлениях. В исключительных случаях судьбу обвиняемого решал общий сход «граждан». Самыми распространенными «мерами пресечения» были смертная казнь и телесные наказания. Грубые нравы «Амурской Калифорнии» допускали такие проступки, как кража и подделка золота, пьянство и дебоши, мужеложство и стрельба посреди поселка. За все это устанавливалась ответственность в виде энного количества ударов жуткого кнута с вплетенными гвоздями.

Центром Желтугинской республики был поселок, находившийся в глубине китайской территории в 20 верстах от Амура. Мало-помалу эта «столица» приобрела облик настоящего города. В центре селения лежала Орлиная площадь. Название пустыря придумали любители игры в орлянку, некогда собиравшиеся здесь для своих азартных баталий.

На площади заседало правление «республики», его хижина была украшена атрибутами «правительственного учреждения» в виде трибуны, колокола и двух китайских пушек с горкой ядер. Вокруг площади высились общественные здания: лавки, бани и гостиницы. Обычные «граждане» жили в примитивных рубленых хижинах, возводившихся местными плотниками за один день. В сравнении с этими неказистыми халабудами застройка Орлиной площади выглядела шедевром архитектуры и градостроительного искусства.

Жизнь на площади и начинавшейся тут же Миллионной улице била ключом. Тотальный дефицит и заоблачная дороговизна после появления «твердой руки» сменилась товарным изобилием. В город потянулись китайские и русские купцы. Изделия Поднебесной доставлялись на арбах из внутренних областей Маньчжурии, а европейские товары — на пароходах из Хабаровки. Досуг «граждан» обеспечивали традиционные казино и кафешантаны. И тут и там очень скоро появились женщины легкого поведения. Интересно, что первоначально дамы в Желтугу не допускались, однако спустя какое-то время Фоссе решил «ослабить вожжи». Число проституток, устремившихся на Желтугу, было огромным. Говорят, что на месте бывшего поселка сохранилось кладбище, на котором похоронено более 500 женщин из пяти стран… Ищущие разнообразия в развлечениях могли посетить зверинец или представление цирковой труппы.

За порядком в городке следил отряд общественной стражи численностью 150 человек. Эта стража, как и правление, существовала за счет «республиканского бюджета». Для наполнения последнего в «республике» регулярно взимались налоги, за сбором которых следил казначей. «Ставка налогообложения» для торговцев составляла 10 процентов от общей стоимости товаров. Продавцы «зеленого змия» вносили 25 процентов, содержатели «общепита» и увеселительных заведений — 20 процентов месячной выручки. Во избежание недоразумений каждый «налогоплательщик» получал расписку, заверенную печатью правления.

Средств «бюджета» хватало не только на содержание правления и общественной стражи. На общий счет «граждан» существовали больница с бесплатным питанием и православная молельня, в которой служил семинарист-недоучка из беглых каторжных. Отдельную статью расходов составляло содержание «армии». На роль «военных» правление пригласило хорошо вооруженных хунхузов. Получив предложение, атаманы нескольких хунхузских шаек сочли, что гарантированный доход лучше случайной удачи, и согласились. Несколько сотен «братьев» стояли лагерем неподалеку от «столицы», готовые в любую минуту прийти на выручку хозяевам.

Население Желтугинской республики на пике ее славы достигало 20 тысяч человек.

Усиление квазигосударства весьма беспокоило цинские власти, а слухи о богатстве золотых россыпей возбуждали алчность чиновников. В то же время оружие, в изобилии имевшееся в распоряжении желтугинцев, поневоле внушало опасливое уважение. Айгунский фудутун, в ведомстве которого формально находилась Желтуга, несколько раз обращался к приамурскому генерал-губернатору с просьбой оказать содействие в выдворении с территории Поднебесной русских подданных. Наместник ответствовал, что, коль скоро русские старатели находятся в Китае незаконно, маньчжурские власти вольны решать проблему сами любым доступным способом.

Первый поход китайских войск наЖелтугу был предпринят осенью 1885 г. Отряд из 100 пехотинцев и 3 6 конников сплавился по Амуру и встал лагерем против русской станицы Игнашиной. Командир отряда ограничился разведкой, однако сам факт появления войск так напугал многих старателей, что население «Амурской Калифорнии» вскоре уменьшилось вполовину. После ледостава на Амуре золотоискатели вновь хлынули на Желтугу. Случилось так, что именно в том году Забайкалье постиг неурожай и русские власти запретили вывоз хлеба на китайскую территорию. Цены на провизию в старательской «республике» взлетели до небес. На Желтуге начался голод. Тем временем к поселку подошла новая китайская рать — 200 кавалеристов и тысяча пехотинцев при двух полевых орудиях. 6 января 1886 г. начальник китайского отряда объявил, что прииски должны быть очищены в четырехдневный срок. Тогда на Желтуге находилось около 2 тысяч человек. Убедившись в серьезности намерений правительственных войск, наемники-хунхузы бежали, однако русские, разбившиеся на 9 сотен и имевшие до 500 хороших ружей, были настроены сопротивляться. Срок ультиматума истек, и цинские войска пошли в наступление.

Особенно тяжело пришлось китайскому населению «Амурской Калифорнии»: нарушение императорской монополии на недра обрекало всех старателей-китайцев на смертную казнь. По одним сведениям, солдаты просто принялись избивать их, по другим — завлекли в ловушку, посулив пощаду за 4 унции золота с человека. Когда китайцы собрались и уплатили выкуп, солдаты окружили их и предательски перебили. К поваленному дереву в ряд привязывали по несколько человек и по очереди рубили всем голову…

Русским удалось сравнительно благополучно переправиться через Амур после непродолжительной перестрелки: по всей видимости, умерщвление иностранцев изначально не планировалось китайскими властями. Старатели, лишившиеся имущества и намытого золота, еще долго держались поблизости от Желтуги, вынашивая планы возвращения. Однако сторожевой отряд из 500 пехотинцев, выставленный китайцами на приисках, оказался непреодолимым препятствием.

Спустя год на руинах «Амурской Калифорнии» вновь затеплилась жизнь. Китайское правительство решило учредить на месте старательских приисков государственную золотопромышленную компанию, фактическим владельцем которой был всесильный канцлер Ли Хунчжан. В апреле 1887 г. на Желтугу из провинции Цзилинь прибыл чиновник Ли Цзиньюн, в октябре того же года возглавивший «Управление Мохэских золотых копей». Несмотря на хорошее иностранное оборудование, компания не добилась успеха — россыпи были слишком сильно истощены предшественниками… Только через сто лет, уже в 1989 г., на месте заброшенных приисков была вновь начата промышленная добыча золота.

Гораздо дольше, чем Желтуге, удалось продержаться «республике Цзяпигоу (Дяопигоу)», располагавшейся в горах близ китайско-корейской границы. В отличие от «Амурской Калифорнии», где хунхузы были наемным «войском», в Цзяпигоу вся власть принадлежала непосредственно «краснобородым».

Название (Соболиная падь) говорит о том, что первыми насельниками этих мест были охотники, промышлявшие пушного зверя. В конце XVIII в. в обширную падь у слияния рек Тоудаоцзян и Эрдаоцзян, дающих начало Сунгари, впервые пришли искатели золота. Горы Чанбайшаня не обманули ожидания старателей — в речных песках скрывались немалые богатства. К середине XIX столетия цинские чиновники не смели показываться во владениях вольницы: старатели были поголовно вооружены и прекрасно знали, чем чревато для них внимание властей. В 1870 г. численность населения пади достигала 10 тысяч человек. По мере роста общины часть ее членов отошла от старательства и обратилась к обычному хунхузскому ремеслу, сохраняя «братские» отношения со вчерашними коллегами. Возможно, Цзяпигоу так и осталась бы обычной хунхузско-старательской вольницей, если бы не появление Хань Юйбяо.

Выходец из провинции Шаньси, Хань Юйбяо получил при рождении имя Сяоцзунь. С детских лет будущий глава «хунхузской республики» отличался острым умом, энергией и предприимчивостью. Он быстро овладел грамотой и, едва достигнув возраста 17 лет, отправился на поиски приключений. Жизнь в родных местах не обещала юноше ничего, кроме тяжелого труда и более чем скромного достатка. Приехав в Маньчжурию, молодой человек сменил имя на Хань Бэньвэй и очень скоро пристал к золотоискателям Цзяпигоу. Грамотность была редкостью среди старателей, и новичок довольно скоро стал кем-то вроде секретаря общины. Спустя несколько лет ум Хань Бэньвэя позволил ему, несмотря на возраст, занять место выборного «старшины». Оказавшись на этом посту, Бэньвэй провел целый ряд «реформ», превративших Цзяпигоу в подобие настоящего государства. В первую очередь «старшина» установил законы, перед которыми были равны все члены общины. Было введено разделение обязанностей: одни продолжали мыть золото, другие служили в «вооруженных силах», третьи выполняли общественные функции. Для снабжения «республики» продовольствием Хань Бэньвэй привлек в долину крестьян, наделив их землей и правами «гражданства». Стараясь привязать общинников к одному месту, Хань Бэньвэй нарушил старое правило маньчжурских хунхузов и разрешил «гражданам» Цзяпигоу жениться. Все золото отныне сбывалось через центральную контору, при этом определенная часть намытого песка (2–3 процента) изымалась на общественные нужды. Игорные дома на территории «республики» считались собственностью «правительства» и сдавались в аренду содержателям на срок не более месяца. Не забыл старшина и купцов, которым, в отличие от чиновников, разрешался свободный въезд в «республику». Интересно, что рядом с частными лавками в Цзяпигоу существовала «казенная торговля», помогавшая удерживать цены на низком уровне и не позволявшая купцам брать лишнее. Поскольку главным богатством «республики» оставалось золото, Хань Бэньвэй начал правильную разведку новых россыпей.

Предметом особой заботы «старшины», сменившего имя Бэньвэй на Юйбяо, была «армия». Как и во всех крупных хунхузских отрядах, здесь царила железная дисциплина. Профессиональные «солдаты» Цзяпигоу, число которых доходило до сотни, должны были постоянно совершенствоваться в военном деле. Для обучения «армии» Хань Юйбяо подыскал… иностранца, называвшего себя немецким офицером. По всей видимости, «командующий» в прошлой жизни и впрямь принадлежал к кадровым военным: в начале 1890-х гг. хунхузская «армия», действовавшая под его руководством, в ночном бою легко разгромила большой правительственный отряд, посланный на завоевание Цзяпигоу. В этом бою главную роль сыграли две небольшие пушки, невесть откуда попавшие в руки Хань Юйбяо. «Старшина» не жалел золота на вооружение своих «войск», и вскоре на смену старым пушкам явилось современное крупповское полевое орудие с изрядным запасом снарядов. Боеспособность цзяпигоуского войска подтвердилась в войне против конкурирующего объединения золотоискателей, возглавлявшегося деклассированным китайским интеллигентом, имевшим низшую ученую степень сюцая. Объединившись с шайкой враждебных Хань Юйбяо «краснобородых», сюцай довел численность своих сил до 7 тысяч человек. Несмотря на это, верх вновь одержала «армия» Хань Юйбяо. Интересно, что союзником Цзяпигоу в этой войне выступал… гиринский цзянцзюнь, обеспокоенный чрезмерным усилением выскочки-сюцая. Победа в междоусобице сделала Хань Юйбяо фактическим хозяином всего бассейна Сунгари выше впадения в нее речки Мучихэ.

«Президент» Цзяпигоу не был чужд патриотических чувств. В 1894 г., с началом Японокитайской войны, три сотни «солдат» хунхузской «республики» отправились на помощь китайским войскам, действовавшим на реке Ялу. Во главе отряда стоял внук и будущий преемник «президента» — Хань Дэнцзюй. За участие в войне губернатор Гиринской провинции послал Хань Юйбяо жалованную грамоту на титул тусы(местного начальника) и шапку с красным шариком. Это было фактическим признанием Цзяпигоу местными цинскими властями. У читателя может возникнуть вопрос: как же посланцы губернатора проникли во владения хунхузов, закрытые для «официальных лиц»? Дело в том, что у Хань Юйбяо давно был налажен тайный канал связи с властями. В городе Гирине ему принадлежала усадьба, а один из родственников, проживавший там же, выполнял роль «дипломатического представителя».

К началу 1900 г. преклонный возраст заставил Хань Юйбяо уйти на покой, вручив кормило власти внуку Хань Дэнцзюю. Русские звали его на корейский манер — Хандегю. Он обладал всеми качествами своего деда, кроме, пожалуй, умения ладить с более сильным противником. Таким противником для Цзяпигоу стали русские войска, вошедшие в Маньчжурию для подавления Боксерского восстания. Патриот Хань Дэнцзюй сперва дал на своей территории приют остаткам китайских войск, а затем окончательно восстановил против себя русское командование, казнив двоих русских подданных в ответ на казнь хунхузского атамана Лю Ханьцзы.

В ночь на 20 сентября 1900 г. в Гирин приехали двое сыновей Хань Дэнцзюя.

Непонятно, что им понадобилось в городе, который уже 9 сентября был занят русскими войсками. О приезде сыновей знаменитого врага тут же узнало русское командование. На рассвете три сотни казаков оцепили усадьбу. Одному из сыновей хунхузского «президента» удалось уйти, второй был захвачен в плен, а вместе с ним к русским попал секретарь «республики». Командующий русским отрядом генерал А.В. Каульбарс послал Хандегю «приглашение» немедленно явиться в Гирин, а подчиненным приказал готовиться к походу в горы.

Время шло, но Хань Дэнцзюй в Гирине не показывался. Русскому командованию не оставалось ничего другого, как скомандовать поход. 15 октября из городка Шуанъян выступил отряд генерала П.К. Ренненкампфа. Сутки спустя из Гирина вышел второй отряд под командованием генерала А.В. Фока — будущего «антигероя» обороны Порт-Артура. Оба отряда потерпели неудачу. П.К. Ренненкампф попал в окружение в городе Мочеашань, из которого его отряду удалось вырваться только благодаря помощи китайского священнослужителя. 20 октября потрепанный отряд добрался до Гирина. Спустя шесть дней вернулся и А.В. Фок, чье войско натолкнулось в горах на сильное сопротивление хунхузов и китайских солдат.

11 ноября в Гирин неожиданно явился Хань Дэнцзюй. Остается гадать, что повлияло на решение «президента» Цзяпигоу. Возможно, его беспокоила судьба плененного русскими сына, а может быть, произвела впечатление решимость неприятеля. Не исключено, что свою роль сыграл пример бывшего командующего китайскими войсками в городе Хуньчунь генерала Гуна, который накануне сдался в Гирине A.B. Каульбарсу вместе с тысячей своих солдат. Обрадованный покорностью сразу двух сильных противников, русский генерал разрешил Гуну и Хандегю жить в Гирине, гарантировав обоим личную безопасность.

Сдача в плен Хань Дэнцзюя еще не означала капитуляции Цзяпигоу. В горах оставалась готовая к бою армия «республики», усиленная остатками китайских войск. 13 ноября русские войска вновь выступили в поход под личным командованием A.B. Каульбарса. 16 ноября в городе Мочеашань сосредоточились около 2500 солдат и офицеров при 20 орудиях. Отсюда войска продолжили наступление и 21 ноября разбили основные силы хунхузской армии, насчитывавшие 6 тысяч человек. Дойдя до города Куантай, A.B. Каульбарс с основными силами повернул обратно в Гирин. Окончательный разгром противника был поручен «летучему отряду» под командованием A.B. Фока. Несколько дней Фок продвигался в глубь гор, пока не достиг «столицы» Цзяпигоу и резиденции Хань Дэнцзюя, носившей громкое название Цзиньинцзы (Золотой лагерь). Последние остатки хунхузов рассеялись по окрестным лесам, и русский отряд выступил в обратный путь. 7 декабря 1900 г. операция завершилась.

События осени 1900 г. обозначили конец золотого века Цзяпигоу. Впрочем, ее история на этом вовсе не завершилась. Дождавшись ухода русских войск, Хань Дэнцзюй вернулся на пепелище «хунхузской республики» и, собрав остатки ее «граждан», зажил прежней жизнью. Знакомство с генералом A.B. Каульбарсом, корректно относившимся к пленникам и выполнившим все свои обещания, заставило Хань Дэнцзюя проникнуться уважением к России. Спустя несколько лет, во время Русско-японской войны, Хань Дэнцзюй выступил на стороне своих бывших победителей и своими силами охранял левый фланг русской Маньчжурской армии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.