Предисловие

Предисловие

В разделе представлены обрядовые словесные формулы, которые обычно являются вербальной частью ритуальных действий. Функция этих устойчивых паремий – организация, конструирование обряда, вместе с символическими обрядовыми действиями (акциями) они связывают разные этапы обряда, предопределяют действия его участников. Ритуальные паремии ориентированы на магический мир, на символическую сторону бытия. Исполнение тех или иных обрядовых действий, которые обозначены в паремиях, связано с переходом из повседневного мира в сакральный.

В Словаре в качестве обрядовых представлено несколько тематических групп паремий. Это выражения, связанные с семейной обрядностью (с обрядами, исполняемыми при рождении детей, со свадебным и похоронно-поминальным ритуалами), паремии, относящиеся к календарным, хозяйственным и магическим обрядам. Отнесённость паремии к тому или иному обряду во многом объясняет её качества. Так, большую часть словесных формул, связанных с рождением детей, образуют благопожелания роженице и новорождённому: Дай Бог вскормить-вспоить, красну девку сохранить!; Здорово поить-кормить, на коня посадить! Похоронные словесные формулы в основном представлены выражениями, направленными на защиту от покойного, а фактически на психологическое избавление от страха перед всем, что связано со смертью. Произнося словесную формулу, говорящий проводит чёткую границу между собой и покойным, ограждает себя от него: Иди – тебе дом сделали, и не приходи; Тебе место дали, живи тут к нам не ходи; Я пойду по дороге, ты иди стороной; Нет тебе дела до моего тела! В календарных паремиях на первом месте стоит метеорологический прогноз или указание на необходимость начала или окончания тех или иных работ: Не жди Сдвиженья – режьрепу, не жди Покрова – секи капусту; Георгий принесёт в щепётке, Никола унесёт в зобёнке.

Наиболее разработанным и широко представленным словесными формулами является свадебный ритуал. Паремии не просто вербально сопровождают и комментируют обряд, но, по сути, образуют его, прежде всего, за счёт своей иносказательности. Ритуальные формулы в контексте обряда реализуют знаково-символические функции. Их использование как знаков особого, «другого» языка в обряде обусловлено необходимостью маркировать переход из мира повседневности в мир сакральный, магический. Поскольку свадебный обряд связан с изменением социального статуса и вообще жизни молодых, в нём происходит общение участников не только друг с другом, но и с традицией, устанавливается сакральная связь между предками и потомками, прошлым и настоящим. Применяемые в обряде ритуальные формулы-паремии являются вербальным регулятором поведения его участников, так как они выработаны коллективным опытом и закреплены в традиции.

Устойчивость словесных формул, функционирующих в тексте ритуала, мотивирована тем, что они специальным образом лингвистически оформлены. В частности, их отличают повышенный символизм, особая ритмическая и фонетическая организация. В качестве примера – рассказ об одном из эпизодов сватовства: «Сваты зайдут и начинают: „Под масницу садимся, значит, мы в родню годимся“. Сядут и начинают говорить: „Может, самоваром будем трясти и разговоры вести?“. Вот тогда невеста уже ставит самовар» (с. Берёзовка). Упомянутая в выражении масница-матица не просто символизирует центр дома, а выступает как ритуально нагруженный священный локус, с которым связано покровительство живущим в доме. Чужой или гость не могли заходить под матицу без приглашения хозяев, а само приглашение являлось неким допуском в личное, семейное пространство, отсюда утверждение в паремии Под масницу садимся, значит мы в родню годимся. Подготовленный для чаепития самовар, обозначенный в приведённом выше тексте о сватовстве, является не только символом гостеприимства, но и знаком человеческого единения. Использованный в паремии оборот трясти самовар мотивирован тем, что самовар закипал скорее, если его потрясти (усиливалась конвекция, лучше перемешивались верхний и нижний слои воды). Как действие, так и само выражение трясти самоваром символизировали согласие родителей на совместное чаепитие, желание контакта.

Словесные формулы активно используются с отправной точки свадебного обряда – этапа сватовства. Коммуникативная функция паремий, используемых в этот момент, связана с целью участников ритуала, пока ещё чужих друг другу, договориться между собой. Магическая функция в обряде сватовства актуализируется в иносказательных диалогах сватов. Для благополучного исхода сват должен мастерски владеть языком: уметь спровоцировать реакцию и непринуждённо реагировать на слова оппонента. Заявляя о цели прихода, сват обычно говорит «о деле»: Мы не выпивать пришли, а дело делать (пос. Пожва Юсьв.). Глагол «делать» в русских говорах нередко используется в эвфемическом значении «колдовать», благодаря диффузности семантики слово «дело» также легко становится эвфемическим обозначением магического действия. Сваты зачастую не проходят за матицу, не пьют и не едят, пока не решат «дело»: Мы пришли не беседы вести, а пришли дело сводить. В другой формуле сватов, ответе на предложение им сесть Мы не сидечи, мы стоечи, иносказательность задаётся символизмом сидения/ стояния во время ритуала. Как правило, стояние связано с магическими моментами (стоять во время венчания; стоять, прощаясь с покойником, и т. д.). Если во время стояния человек максимально сконцентрирован на чём-либо, собран, то сидение в большей степени связано с состоянием покоя, расслабленности. Стояние предписано молодым в разные моменты обряда: молодых ставили к шестку, т. е. отправляли при отъезде родителей невесты к печи, ставили к столу – оказывая почести, побуждали стоять перед гостями.

Обрядовое иноговорение создаётся различными способами. В сватаний часто используются имеющие мифологическую подоплёку образы животных: «Барашка потеряла, ищу» (с. Вильгорт Черд.); «У нас бычок, у вас тёлочка» (г. Чердынь); «Вот у вас есть овечка, у нас барашек» (с. Карагай); «Есть сокол у нас, у вас соколушка. Нельзя ли вместе их скрестить?» (пос. Куеда). В этих целях может быть использовано в расширительном смысле имя собственное: «Давай твою Маньку за нашего Ваньку сосватаем» (г. Чернушка). Последний пример показывает, что паремии часто содержат ключевые для традиционной культуры в целом символы (ср. также аналогичное осмысление имени Мария как девушки, невесты вообще, а имени Иван – как юноши, жениха в выражении Марья идёт, Иван берёт о принятом решении о свадьбе (с. Сыра Суке).

Иносказание сохраняется и в других эпизодах свадьбы. Чтоб узнать результат сватовства, принято задавать иносказательный вопрос «Грабли – вилы?». «Сватать пошли, на следующий день моего двоюродного брата уж спрашивают: „Грабли – вилы?“ – „Грабли“, высватали как, загребли, значит» (пос. Сёйва Гайн.). Имеющее эвфемическую природу иносказание строится на символическом осмыслении крестьянских орудий труда – граблей как знака обретения, вил – потери (поскольку вилы связаны с движением от себя, грабли – к себе).

Иноговорение характерно для ритуального приглашения на свадебный пир, оформляемого нередко как особый кумулятивный текст: «Хозяин, иди вот на пир туда-то. Иди – хозяйку не веди. Хозяйка, иди – детей не веди. Дети, идите – собак не ведите» (д. Тимина Юрл.). Иносказательны побуждения молодым целоваться: «Пиво нецеженое» (д. Одинцово Караг.), «Порошок, порошок, доставайся порошок» (с. Троицк Кунг.). Из других паремий с иносказанием отметим ритуальный наговор входящей в дом жениха невесты: «Невеста заходит в дом, говорит: „Волчиха в дом, все волки-волчата из дома“. Чтобы хозяйкой быть» (с. Верх-Язьва Краснов.). Уподобление невесты волчице не просто условно иносказательно, оно соотносится с устойчивым в славянской свадебной поэзии в целом сравнением жениха с волком – похитителем невесты. Естественно, эвфемически представлена проверка невесты на честность. В ряде мест Прикамья она была связана со специфическим развёрнутым обрядовым действием – подвешиванием на дерево лагуна с хмельной брагой. Ритуал также сопровождается устойчивым вопросом-формулой: «Утром после брачной ночи гости задают молодому вопрос: „Брага кручёная или не кручёная?“. У жениха отец спрашивает. Как кручёная? Там делают: лагун браги ставят и вешают её на ёлку. И вот когда она начинает гулять, брага, она начинает вокруг ёлки крутиться.

И вот получается, если брага кручёная, невеста целая получается. Честная» (с. Калиновка Чернуш.).

Используемые в ритуале паремии чаще всего имеют обереговый и продуцирующий смысл. К таким можно отнести формулы, которые произносятся невестой во время первой брачной ночи: Туша на мне, а душа во мне. «Жених тогда быстро девку-то сохватат и на подклет затащит, а там уже дело тёмное, девка только и успеет сказать: „Туша на мне, а душа во мне“» (д. Одинцово Караг.). В выражении высказано желание невесты подчинить будущего мужа себе (ср. также использование в этой же ситуации выражения Мне рожать, а тебе мучатъся (д. Пож Юрл.). Особенно разработанный в связи с этим жанр свадебных паремий – пожелания, от общих Живите да робят носите до развёрнутых в особый текст Сколько в поле кусточков, столько вам и сыночков, сколько в поле кочек, столько вам и дочек. В этих пожеланиях выражен глубинный смысл свадебного обряда в народном его понимании. Когда крёстная невесты готовит молодым постель, словами Вот вам постеля, чтобы родилась челядь она указывает и на необходимость продолжения рода, и на важность иметь в семье помощников (в связи со старым значением слова челядь слуги).

Среди описанных в разделе паремий преобладают устойчивые выражения, связанные с семейной и хозяйственной обрядностью, что объясняется во многом их лучшей сохранностью и функциональной значимостью. Небольшую группу представляют календарные паремии. Составители ограничились иллюстрацией их особенностей, поскольку в более полном виде выражения, приуроченные к определённым временным отрезкам и народным праздникам, детально описаны А. В. Черных в его словаре «Русский народный календарь в Прикамье. Словарь хрононимов» (Пермь: Пушка, 2009). В группе магических паремий даны лишь отдельные примеры устойчивых заговорных формул, отмеченных в лечебной обрядности, прежде всего, тех, что используются как самостоятельный заговорный микротекст.