Библиотека и Арсенал

Библиотека

Стандарт императорских резиденций требовал непременного устройства нескольких библиотек. Если говорить о жизни семьи Николая I до 1826 г., то в Аничковом дворце сформировались библиотеки Николая Павловича и Александры Федоровны, начали формироваться библиотеки их детей. Размещались они, как правило, поблизости от кабинетов первых лиц. Судьба библиотек была разной, но к XIX в. сложились определенные алгоритмы их существования. Во-первых, в придворном штате резиденции имелась обязательная должность библиотекаря; во-вторых, имелась ежегодная статья расходов «на библиотеку», шедшая на содержание персонала, выписку газет и книг, их ремонт, и пр.; в-третьих, библиотеки цесаревичей со временем становились библиотеками императоров.

Изначально библиотека резиденции располагалась в левом крыле дворца, окнами в сад. В 1809 г. архитектор Л. Руска, сломав перегородки, устроил на ее месте Музыкальный салон, ротонду с четырьмя полукруглыми нишами в углах, отделанную искусственным мрамором и оранжевым атласом с белыми венками и лирами. Купольное перекрытие оформлено росписью художника И.Е. Яковлева, обновленной в 1817 г. Дж. Б. Скотти в бледно-сером тоне, «под кьяроскуро[326]»[327].

При Николае I заведующим императорскими библиотеками и Арсеналами служил Карл Иванович Седжер (Sagger Charles, 1788–1840). Как следует из его формулярного списка (1831), коллежский советник Седжер, происходивший «из иностранцев», женат на баденской подданной Жаннетт Миллер и имеет двух сыновей, занимает должность библиотекаря Собственного Его Величества Дворца[328] с 14 сентября 1817 г. Свою придворную карьеру начал как учитель английского языка императрицы Елизаветы Алексеевны и великой княжны Анны Павловны. Одновременно с 1813 г. Седжер преподавал английский язык великим князьям Николаю и Михаилу Павловичам. Учитель получал все положенные чины[329], денежные награды[330] и ордена[331]. Примечательно, что свою медаль за турецкую войну «с лентою» Седжер получил за командировку в район боевых действий, в действующую армию «при Дибиче с 11 августа 1829 по 2 марта 1830 г.», где он вел «поиск и подробное описание различных предметов искусств и древностей, снятие рисунков и тех из них, перевозка которых в Россию была бы затруднительна или невозможна»[332]. Из собственности Седжер имел дачу на Черной речке (деревянный дом) и участок на Каменном острове, полученный от великого князя Михаила Павловича[333].

С весны 1825 г. в Аничковом дворце В.А. Жуковский и К.И. Седжер начинают формирование библиотеки цесаревича Александра Николаевича. Сначала эта библиотека замышлялась как учебная, но позже Жуковский принял решение о ее расширении, и ее формирование происходило уже в Зимнем дворце.

Судя по всему, именно в Аничковом дворце Николай Павлович начал собирать свою секретную библиотеку, состоящую из коллекции эротической графики, картин, эстампов и мелкой декоративной пластики. Эта коллекция регулярно пополнялась, когда в резиденцию из Европы приходили запечатанные пакеты с грифом «XXV», в которых доставлялась соответствующая книжная и графическая продукция[334]. В дневнике Николай Павлович постоянно упоминает имя Седжера, в том числе и в следующем контексте: «парижские гравюры» (29 июля 1823 г.); «получил гравюры из Парижа… смотрел гравюры» (27 октября 1823 г.). Когда в 1831 г. в Александровский дворец Царского Села переместили часть книжного собрания Аничкова дворца, возможно, тогда же туда перевезли и «секретную библиотеку»[335].

Следует заметить, что во всех императорских библиотеках имелись свои «спецхраны», к которым допуск для «чужих» был фактических закрыт. Например, когда в 1828 г. в Зимнем дворце умерла императрица Мария Федоровна, часть ее личных документов унаследовала императрица Александра Федоровна, в их числе большой ящик с перепиской Марии Федоровны, ее завещание и другие документы. Все эти документы вплоть до 1928 г. хранились в библиотеке Аничкова дворца. После кончины императрицы Александры Федоровны в 1860 г. ящик с тетрадками личных дневников императрицы, охватывающих период с 1822 по 1860 г. также хранился в «спецхране» библиотеки Аничкова дворца до 1928 г. В 1833 г. А.С. Пушкин записал в дневнике: «Государыня пишет свои записки… Дойдут ли они до потомства? Елизавета Алексеевна писала свои, они были сожжены ее фрейлиною; Мария Федоровна также, – государь сжег их по ее приказанию. Какая потеря!». Замечу, что дневники Александры Федоровны хранятся сегодня в ГА РФ[336].

Сохранился «перечень вещам в шкафах библиотеки Александры Федоровны в Собственном Его Величества Дворце», составленный в декабре 1842 г. Среди прочего в нем упоминаются «шахматы, картины, мольберт красного дерева, часы медные с фосфором, ящик с сухими красками, ящик слоновой кости, в котором 8 коробочек с марками и двумя щетками, азбука российская, ящик красного сафьяна с российскими буквами, кукла из мелких раковин (повреждена)»[337]. Этот перечень свидетельствует, что библиотека была скорее неким местом уединения, личным пространством императрицы, где среди прочего она хранила личные, памятные для нее вещи.

Преемником Седжера на должности директора библиотеки Аничкова дворца с 1840 по 1863 г. стал Флориан Антонович Жиль (1801–1865), «литератор из Женевы», а в России наряду с должностью директора библиотеки начальник I отделения Императорского Эрмитажа. Любопытно, что в случае необходимости Ф.А. Жиль приобретал необходимые книги и «расходники» на свои деньги, которые ему немедленно компенсировал Николай I из собственной гардеробной суммы. Например, в 1842 г. библиотекарю Ф.А. Жилю «за несение им расходов по Арсеналу и Библиотеке» выплатили 412 руб. 19 коп.

Даже когда Николай I в 1826 г. переехал из Аничкова дворца в Зимний, часть его библиотеки, преимущественно военная графика, продолжала храниться в Собственном Его Величества дворце. В 1845 г. состоялось распоряжение императора, согласно которому библиотека резиденции стала регулярно пополняться всеми изданиями, относящимися к законодательству, в том числе изданиями Полного собрания законов Российской империи. После смерти императрицы Александры Федоровны (1860 г.) ее книжное собрание, а также ее бумаги и ряд личных предметов, были в октябре 1864 г. переданы из библиотеки Аничкова дворца в библиотеку Зимнего дворца. Среди прочих книжных собраний личная домашняя библиотека Александра II, сложившаяся еще в период его пребывания в статусе цесаревича, с 1855 г. продолжала храниться в Аничковом дворце.

Арсенал

Традиция устройства Арсеналов при резиденциях мужской половины дома Романовых, по-видимому, начинается с Павла I, который, в свою очередь, продолжил традиции, существовавшие со времен Московского царства. Эти Арсеналы располагались либо в отдельных зданиях, как это было в Аничковом дворце, либо во внутренних помещениях императорских резиденций. Функциональное предназначение придворных Арсеналов – хранение личных оружейных коллекций во всем их разнообразии. Безусловно, личные пристрастия монархов и великих князей оказывали определяющее влияние на процесс их формирования. Например, Николай I много лет увлекался коллекционированием средневекового оружия.

В 1817–1818 гг., когда Аничков дворец готовили в качестве резиденции для великого князя Николая Павловича, архитектор К.И. Росси выстроил два небольших павильона, ограничивавших территорию сада резиденции[338]. Эти павильоны предназначались для размещения коллекция оружия великого князя и посему стали именоваться Арсенальными. Правда, это произошло не сразу.

Сначала Арсенал великого князя располагался в самой резиденции, после завершения павильонов в саду Аничкова дворца Арсенальным именовался только один павильон, выходящий фасадом на Невский проспект. И именно этот павильон имел в виду Николай Павлович, когда писал в дневнике: «прогуливался с женой в экипаже, возвратился, я в Арсенал» (15 марта 1822 г.). Таких фиксаций посещений великим князем Арсенального павильона множество: «спустился с Кавелиным и Седжером в Арсенал» (15 августа 1822 г.); «разобрал бумаги с Седжером, спустился с Фламом, Блоком, Седжером и Годеиным в Арсенал» (16 августа 1822 г.); «с Михаилом в Арсенал, стрелял из ружья» (26 марта 1823 г.); «обедали на террасе Арсенала, отобедали, стрелял» (12 апреля 1824 г.).

Коллекция Арсенала с гордостью демонстрировалась знатокам: «рисовал, в Арсенал, показываю Орловскому» (30 марта 1822 г.). Отмечу, что Александр Орловский – это польский художник-баталист, для которого историческая часть коллекции Арсенала была очень важна[339].

Павильон Арсенала вовлекался и в «невоенную жизнь» резиденции. Как упоминалось, на его террасе в хорошую весеннюю погоду, периодически накрывали обеденные столы: «обедали на воздухе близ Арсенала с Михаилом, потом барабанный бой… Саша и Шувалова в Арсенале, вернулся полумертвый от жары» (5 апреля 1822 г.). В Арсенале бывали и старшие братья – Александр I и Константин: «дети, в Арсенале Ангел… поднялся с Ангелом, зашли в оранжерею, поднялись к детям, он отбыл, проводил» (17 апреля 1824 г.).

С 1817 по 1825 г. коллекция разрослась, тем более что кроме старинного оружия, там хранилась и вполне функциональная военная амуниция, и летом – осенью 1825 г. появляются упоминания о «другом павильоне» или «новом Арсенале»: «в Арсенал и другой павильон» (20 июля 1825 г.); «иду в мой новый Арсенал устраивать» (26 сентября 1825 г.); «иду в новый Арсенал, Седжер, Дилдин, устраивал» (27 сентября 1825 г.); «в мой новый Арсенал» (3 октября 1825 г.); «потом в мой Арсенал» (6 октября 1825 г.); «иду с Седжером в Арсенал, устраивал» (21 октября 1825 г.).

Как видно из дневниковых записей, библиотекарь и смотритель Арсенала Карл Иванович Седжер – непременный спутник в «устроении» коллекции, но иногда требовалась и квалифицированная помощь архитектора З.Ф. Дилдина. Судя по всему, к концу октября 1825 г. работы по размещению коллекции в целом закончились, и Николай Павлович счел возможным показать коллекцию оружия супруге младшего брата – великой княгине Елене Павловне: «Елена, спустились в Арсенал» (24 октября 1825 г.); «завтракал, в Арсенал… спустился посмотреть Арсенал… вещи и кирасы великолепны» (26 октября 1825 г.); «Иду в Арсенал, Седжер, устраивал» (27 октября 1825 г.); «спустился и иду в Арсенал, устраивал» (16 ноября 1826 г.). В результате этих работ к ноябрю 1825 г. в саду Аничкова дворца было уже два арсенальных павильона, которые в этом качестве просуществовали до конца 1870-х гг.

Коллекция оружия Николая I начала формироваться, когда он был еще ребенком, но особенно стала быстро увеличиваться после того как он стал императором (декабрь 1825 г.). Поэтому с 1827 г. часть коллекции начали перевозить в Александровский дворец Царского Села, временно размещая оружие в залах парадной анфилады загородной резиденции. Тогда же в Александровском парке Царского Села началась перестройка павильона Монбижу в Арсенал, законченная в 1834 г. Перевозимые предметы вносились в реестры, на основании которых мы схематично можем представить структуру коллекции. Например, в декабре 1829 г. из Арсенала Аничкова дворца в Царскосельский Арсенал несколькими партиями перевезли довольно много оружия и амуниции[340].

При этом коллекция Арсенала Аничкова дворца продолжала оставаться не только главной, но и как бы беспорядочно личной, куда императоры «сгружали» все, что они считали нужным и важным для себя. Например, в Арсенале формируется великолепная коллекция мундиров, причем не только русской армии. Так, в декабре 1829 г. посол Франции «по Высочайшему повелению Государя Императора» передал в его коллекцию 4 мундира со всем прибором «королевско-французской пешей гвардии»[341]. В феврале 1855 г. в Арсенал передали образцы оружия и амуниции датской армии. В апреле 1855 г. – полный комплект австрийской фельдмаршальской формы и форму французского сержанта-зуава из кабинета Александра II[342].

Особенно интенсивно коллекция Арсенала дворца пополнялась после завершения войн. Например, после подавления польского восстания 1830–1831 гг. у ряда крупных польских магнатов конфисковали значительные ценности, в том числе и коллекции оружия. Самые ценные их экспонаты отправлялись в Петербург для «представления» Николаю I. Например, когда в 1835 г. в Зимний дворец доставили 12 образцов холодного и огнестрельного оружия, конфискованного у князя Евстратия Сапеги, поддержавшего «инсургентов», 7 образцов оставили в Арсенале[343]. Примечательно, что это оружие поступило в Арсенал через Министерство финансов, и граф Е.Ф. Канкрин сообщал управляющему Аничковым дворцом А.И. Блоку, что Николай I распорядился «доставить оные сюда для присоединения хороших к коллекции Его Величества, прочие же ружья можно отдать Лисинскому учебному лесничеству»[344].

Со временем в коллекцию Арсенала Аничкова дворца вошли не только предметы, собранные Николаем I, но и оружейные коллекции его братьев. В 1826 г. в Арсенал перевезли коллекцию скончавшегося императора Александра I, в 1831 г. – коллекцию великого князя Константина Павловича, в 1849 г. – коллекцию младшего брата императора, скончавшегося великого князя Михаила Павловича[345]. Например, в числе прочего, в Арсенал доставили «два мундира имени Его Высочества полков: Уланского и Егерского для хранения в Аничковском Арсенале»[346]. В результате к 1854 г. в Царскосельском Арсенале и Арсенале Аничкова дворца (двух павильонах) оказались сосредоточенными оружейные коллекции всех четырех сыновей Павла I. Коллекция включала внушительное число иностранных и российских знамен, западноевропейское и восточное оружие, образцы формы и оружия русской и европейских армий. Только коллекция холодного оружия насчитывала свыше 1000 единиц. Также коллекция включала образцы старинного снаряжения, ордена, значки и полковые жетоны.

В Арсенале дворца хранилось и детское оружие со всеми припасами, необходимыми для прохождения «военной подготовки» юных великих князей. Так, в марте 1830 г. для 12-летнего наследника Александра Николаевича в Арсенал доставили из Санкт-Петербургской лаборатории все необходимое для обучения артиллерийской стрельбе из пушки и единорога[347]. Судя по документам, артиллерийская учеба шла столь интенсивно, что уже в мае 1830 г. в Арсенал вновь доставили крупную партию артиллерийских и ружейных зарядов[348]. Судя по всему, из пушки холостыми зарядами стреляли прямо в саду резиденции.

Эта традиция неукоснительно поддерживалась вплоть до начала XX в. Например, в августе 1874 г. из Зимнего в Аничков дворец перевезли коллекцию «моделей артиллерийских орудий и обозов» будущего Александра III, а в августе 1912 г. ее передали в Арсенал[349]. В сентябре 1913 г. в Арсенал поступили учебные «модели артиллерийских снарядов», принадлежавшие великому князю Михаилу Александровичу. В январе 1914 г. Николай II приказал принять в Арсенал «на хранение обмундирование Наследника Алексея Николаевича» – форму 12-го Восточно-Сибирского Стрелкового полка, поднесенную цесаревичу 18 февраля 1905 г.[350], хранящуюся в настоящее время в Царском Селе[351].

Обслуживали оружейные коллекции Арсенала дворца арсенальные унтер-офицеры, из числа которых несколько человек командировались в Царскосельский Арсенал, который считался филиалом Аничкова. Николай I знал их всех в лицо и по именам. С ними, за годы их работы, складывались особые отношения. О том, насколько он их ценил, свидетельствует особый пункт в завещании императора, в котором он просил наследника позаботиться о судьбе его арсенальных унтер-офицеров.

Следы этой особой близости к императору остались в книгах по расходу Собственной суммы.

Комплект офицерского детского обмундирования поручика 12-го Восточно-Сибирского стрелкового Его Императорского Высочества наследника Цесаревича полка

Например, Николай Павлович на протяжении многих лет присматривал за своими унтер-офицерами. Они по штату в основном числились за Арсеналом в Царском Селе и Аничковом дворце, но фактически их привлекали для самых разных работ, с ведения императора. Причем, все эти «внештатные работы», выполнявшиеся унтер-офицерами, оплачивались буквально до копейки. Деньги унтер-офицерам из царского кошелька регулярно выплачивались за поздравления к тезоименитству (6 декабря)[352], Рождеству[353], Новому году[354] и Пасхе[355], выплачивались «именинные»[356] и небольшие пособия при увольнении[357]. Впрочем, ангелами старые служаки не были, но различные чрезвычайные происшествия за многие годы существования Арсенала если и случались, то крайне редко[358].

Когда в 1865 г. Аничков дворец перестраивали для великого князя Александра Александровича, судьба Арсенала и его унтер-офицеров висела на волоске, поскольку для них не хватало квартир[359]. В результате 27 августа 1865 г. Александр II распорядился, что «помещения арсенальных унтер-офицеров, коим таковые могут быть отведены лишь в том случае, если через сие не будут стеснены лица, необходимые собственно для Двора Его Императорского Высочества»[360].

В результате всех преобразований число унтер-офицеров сократили. К 1855 г. арсенальные унтер-офицеры Аничкова дворца выполняли самые разные задачи. Например, унтер-офицеры Иванов и Печенкин состояли при комнатах Николая I. Унтер-офицер Екимов – при Церкви Аничкова дворца. При Арсенале Аничкова дворца служили 5 старших и 15 унтер-офицеров. При Новом Арсенале – 6 человек, при Царскосельском Арсенале – 5. В списке, составленном в начале 1867 г., в Арсенале Аничкова дворца служили 15 унтер-офицеров, еще 4 унтер-офицера служили при Царскосельском Арсенале[361], а в 1872 г. отставных унтер-офицеров «при Арсенале» значилось только 13 человек[362].

Арсенал. Современное фото

Главной задачей унтер-офицеров являлось обслуживание коллекции и всего снаряжения, хранившегося в Арсенале. Работа была очень разной, например, летом 1868 г. «вместо совершенно сгнивших деревянных покрышек над орудиями, находившимися в саду при Арсенале Собственного Его Величества Дворца», изготовили 15 новых «покрышек», а также 8 «покрышек» для лафетов орудий[363]. Ежегодно на содержание коллекций Арсенала и их ремонт выделялись определенные средства, которые расходовались на самые разные дела. Например, в 1856 г. деньги среди прочего потратили на изготовление древков для знамен и подставки для киверов, починку кожаных вещей, изготовление шкафов для хранения мундиров, изготовление ярлыков для оружия и колпаков «для закрытия корабельных моделей»[364]. На выделяемые ежегодно средства закупались гвозди, нитки, дратва, шелк, перья для обметания пыли и пр.

Фактически Арсенал Аничкова дворца уже при Николае I перерос формат личной коллекции оружия и превратился в полноценный музей, в котором хранились не только коллекционные, но и вполне функциональные вещи, например, манерки и фляги. Так, согласно ведомости, в 1866 г. их хранилось в Арсенале около 300 штук[365]. Периодически подобные массовые экспонаты «списывались». Например, 13 октября 1840 г. Николай I распорядился уничтожить 150 телячьих ранцев, «испорченных от моли» и «к употреблению совершенно не годных»[366].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.