Болезни, «приходящие от воды»

Если нарушаются какие-то запреты во время пребывания на воде, человек может заболеть. Финны считают, что в таком случае к человеку пристает vesihiisi или vesimaahine[602]. Карелы называют эту болезнь viennen? (нос воды, острие воды), но чаще просто говорят veis heitt?ytyy (от воды пристает) или vein vihat (злость/гнев воды).

Чтобы не случилось беды, нужно строго следовать заведенным ритуалам и не нарушать табу. Передвигаясь в лодке, следует сделать рукой крест на воде и сказать: «Вода – морю, деньги – кесарю. Лесной нос не пристанет и водяной не возьмет» (SKVR. VII. 4. 3138). Подходя к водоему, надо перекреститься, тем самым отдать себя под охрану Бога, затем кашлянуть, предупредив хозяев воды о своем приближении. Потом поклониться и поздороваться: «Terveh vezi, terveh vien em?nd?t, ter-veh vien iz?nd?t!» (Здравствуй, вода, здравствуйте, хозяйки воды, здравствуйте, хозяева воды!). И только потом брать воду, идти купаться или полоскать белье. Нельзя пить воду в плохом настроении, «будучи сердитым»: ei vett? vihas juvva.

Особенно осторожным надо быть в чужой местности, где хозяева воды чужие, незнакомые. В таком случае, если зашел в чей-то дом, попросил напиться, тебе подали ковш, то даже здесь надо кашлянуть и про себя, мысленно, поприветствовать воду и ее духов.

У. Харва пишет, что ингерманландцы очень почитают хозяйку воды (veen em?), которая живет в колодце. Она очень пуглива, поэтому каждый, кто подходит к колодцу, должен кашлянуть или подать голос. Если этим пренебречь и взять воды из колодца, то скоро уровень воды уменьшится: хозяйка колодца (kaivon em?nt?) рассердится. Особенно внимательны должны быть чужие, чтобы не попасть под гнев хозяина. Поэтому у молодых был обычай: когда приходят после свадьбы в дом мужа и первый раз идут к источнику, надо принести жертву и пожелать здоровья и удачи. У черемисов молодые вообще в первый раз не шли одни за водой, а только с теми, кого она уже знает[603]. Духи воды у марийцев связывались с чадородием и женскими работами. После свадьбы молодая приносила в жертву вют-аве (матери воды) три бисеринки или монеты и раковину маури, приговаривая при этом: «Ходить мне за водой да будет спокойно, да не пристанет зло»[604].

Карелы считают, что если поздно прийти к колодцу, можно потревожить его хозяина (kaivon iz?ndy), и тогда лицо покроется прыщами. В одной из быличек рассказывается, как женщина в субботу вечером вымыла картошку у колодца, и туда попала грязная вода. Вскоре у нее заболели зубы. Знахарь посоветовал ей в полдень или поздно вечером одной пойти к колодцу, набрать бутылку воды и поднять ее на крышу избы. Женщина так и сделала, а ночью к ней пришла длинноволосая старуха: «Ты зачем меня туда вынесла, я бы тебя и так простила» (SKS. 2327).

Иногда в самом колодце портилась вода. В таких случаях шли к ключу или роднику и брали оттуда силу воды (veten v?ki), поднимали деву воды. Для этого следовало в водный источник «поскоблить серебро с трех королей», с трех монет, читая при этом «жертвенные заговоры» (uhrilukuia). Затем берестяным черпачком трижды зачерпнуть воды и вылить ее в кружку, сделанную из березового капа. Если вода в этой кружке будет крутиться по солнцу, взять ее; если против – вылить. Так пробуют трижды: если вода все время крутится против солнца, значит, источник не подходит, и идут к другому ключу. Необходимо найти три подходящих родника. Беря воду, произносят:

Nouse, neitinen, norosta,

Hienohelma, hettehest?,

Punasilm?nen, purosta!

Tinarinta, riivikosta

Katehia kaatamaan,

Vastuksia voittamaan.

SKVR. II. 1099.

Поднимись, дева, из ручья,

Тонкоподолая, из ключа,

Красноглазая, из родника!

Грудь в иле, в рванье

Сглаз победить,

Насланное осилить.

Причины и симптомы болезни «от воды» были самые разнообразные. Когда прогневаешь воду, могут заболеть и глаза, и уши, и зубы[605]. Говорили, что хозяин воды рассердится, если помочишься в воду или будешь ругаться матом в лодке: может заболеть нога[606]. Недуг может пристать и в бане: появятся водяные волдыри (vezirokot). Водный хийси пристает, когда умываешься на берегу прямо напротив восходящего солнца (SKS. II 976). Болезнь может начаться, если испугаешься на воде или кто-то нашлет ее через водные силы (v?ki): тогда эти силы начнут беспокоить (vaivata) человека (SKS. 18572).

Нельзя смотреть на свое отражение в воде, заболят глаза: «Veis ei pie omua kuvahastu kattsuo, vedehine gu tuskevunnou, ga i luadiu»[607].

Паданские карелы говорят, что нельзя ни брать воду, ни стирать, если увидишь в воде змею: обязательно заболеешь. В этом случае змея – это эманация водяного. «На твое имя отправили, змея – это насланное. Sinun nimeh ty?net?h, ty?nes on pahaccu». Хозяин воды обижается, когда, не поздоровавшись, тревожишь его: мужчина три раза ударил топором по льду и выпил воды – сразу заболели ноги (SKS. 440/664).

В одной из быличек женщина поехала за листьями на остров в Петров день. Шестилетняя дочка ела ягоды. Мать подумала: лишь бы плохо не стало. Тут же «от думы пристало» (duumas tuli) – рядом с водой нельзя думать о плохом. Мысль в архаичном менталитете так же реальна, как слово и дело. К тому же были нарушены и сакральные временные границы.

Можно обидеть водяного и своими необдуманными действиями. Например, пойти ночью пить к реке да еще и швырнуть в воду сук, тем самым испортив хозяевам воды ужин, кружкой сдвинув всю еду со стола да еще чуть не выбив хозяину глаз суком. В результате у мужика помутился рассудок (SKS. 384/30).

В другой былинке рассказывается, как мужчина был на лугу, где много подземных ключей (nouzemakaivo). Он решил углубить один колодец, взял палку и стал ковырять ею. После этого у него и руки, и ноги опухли. Во сне к нему пришел водяной и сказал: «Мы как раз чай пили, весь наш стол переломал!» Пришлось ему вечером идти к колодцу просить прощения: «Хозяин воды, хозяйка воды, седые старики воды, золотые короли воды, все, простите меня!» (SKS. 2320).

На другого парня водяной рассердился, потому что тот с матами бросил борону в озеро и она упала прямо на спину хозяину. У парня опух язык (SKS. 2318).

Способы лечения различных болезней в чем-то отличались, но суть была одна: надо было идти к воде (лучше всего к тому месту, где случилось оступиться, в прямом или переносном смысле) и просить у нее прощения (veis prosken’n’oa otettih). Подойдя к воде, кланялись ей, шевельнув ее при этом железной палочкой (ravdu keppizel). Затем произносили слова заговора, снова кланялись, проводили по воде черту тем же магическим предметом (чтобы «следом плохое не пошло pe?lici paha ei tulis») и молча, не оглядываясь, уходили (НА 113/19а).

Во время токого ритуала хозяев надо называть особенно уважительно, например, veen emut (Матерь Воды). Причем в заговоре-просьбе о прощении с почтением стараются перечислить всех водных жителей:

Terveh vein iz?nd?t,

Terveh vein em?nd?t,

Terveh vein vallad vahnembat,

Terveh vein kuldazet kuningahat!

Terveh vein papit, papadjat,

Terveh vein k?skyl?zed kasakad,

Terveh vein suuret, piened,

Terveh vein nuored, vanhad,

Terveh veinkaheksah kandah suah,

Terveh vein yheks?h polveh suah!

Terveh vein iz?ndy

Ondrei Ondreivits!

Veiz vedeh k?y,

meres mereh k?y,

 ilmas ilmah randah!

Prostikkoa Anni ristikanzoa!

SKS. 2307.

Здравствуйте, хозяева воды,

Здравствуйте, хозяйки воды,

Здравствуйте, сильные старейшины воды,

Здравствуйте, золотые короли воды!

Здравствуйте, попы и попадьи,

Здравствуйте, прислуживающие слуги,

Здравствуйте, большие, маленькие,

Здравствуйте, молодые, старые,

Здравствуйте, до восьмого корня,

Здравствуйте, до девятого колена!

Здравствуй, хозяин Воды

Андрей Андреевич!

Из вод в воду ходящий,

из моря в море ходящий,

от края до края земли!

Прости Анну, крещеного человека!

Хозяев воды карелы называли разными именами. В одном из текстов хозяйку именуют Алена Яковлевна (Ol’ona Jakovl’ovna) и поясняют: «так звали хозяйку воды, когда земля появилась» (SKVR. VII. 4. 3117). В другом заговоре она – «вода Василиса Ивановна, золотая королева» (ФА 3309/3). Карелы-ливвики рекомендовали обратиться к «воде золотой королеве Васильевне, королеве Андреевне», попросить у нее прощения, пошевелить воду рукой и обмыть себя ею сверху вниз (SKVR. II. 934). В Суне просили прощения «за плохие дела и мысли» у старика (ukko) с золотым топором за поясом и в золотых рукавицах; а так же у «Андреевны королевы Анны», живущей «в золотом доме», и «у белых сил водных» (SKVR. II. 932). Иногда рекомендовалось просить исцеления сразу у всех стихий: «у ветров, земли и веселых вод» (SKVR. II. 936), так как считалось, что они взаимосвязаны и могут послать весть друг другу. Чаще всего это делалось в тех случаях, когда источник недуга по каким-то причинам был неизвестен.

Во многих текстах переплетаются языческие и христианские мотивы. На юге Карелии обряд проводился в бане. Сначала обращались к Господу Богу, Христу, соловецкой бабе, матушке Богородице с просьбой «прийти парить». В конце ритуала просили «воду золотую королеву, воду праведную», «хозяев воды, омывших и солнце, и месяц, и Христа…. омыть и этого человека». При этом рассказчик подчеркивает: «Просить прощения у воды и у земли – грех. Поэтому надо кланяться не крестясь» (SKVR. II. 933). Неслучайно, например, в Реболах с просьбой об исцелении от «зла воды» (vein vihat) обращались к Хииси Хииттолайнену, в поздней мифологии являвшемуся олицетворением всего плохого, по сути – черту (хотя архаические пласты этого образа совсем иные).

В некоторых обрядах совершенно нет былого почтения к былым божествам. На берег водоема идут обязательно с напарником. И если и начинают с мольбы о прощении, то к концу она перерастает в прямую угрозу: «Если не простите, то начну войну против вас! Вот и свидетель рядом!» (SKVR. II. 939).

Но чаще всего еще до начала ритуала исцеления знахарю надо было точно определить, в каком месте к человеку пристал нос воды, и узнать причину случившегося.

Однажды мужчина брал из колодца воду, а остатки выплеснул обратно. Оказалось, он попал ими прямо на голову хозяина колодца. Когда ночью пошли просить прощения, увидели его самого: на сруб колодца поднялся маленький, с белочку, светлый парень и крутится там (lipereht?? siin?. SKVR. VII. 4. 3118).

Лишь в редких случаях просить прощения (pyydi? prosken’n’ua) можно одному, чаще всего следовало идти со знахарем, а иногда надо было иметь и третьего, «чужого» человека. Обязательно поздно вечером, после захода солнца, когда уже все люди спят. Подойдя к источнику, следовало палочкой или веточкой, но ни в коем случае не голой рукой, шевельнуть воду (в колодец можно бросить маленький камушек) и произнести: «Теперь мы здесь!». Затем принести воде жертву – подарки (крошки хлебные, красные тряпочки, вино, табак и др.), причем опустить их в воду левой рукой за спину. Прочитать трижды заговор, трижды поклониться и попросить прощения, умоляя хозяев «отдать мое плохое вон, забрать свое хорошее обратно»… Возвращаться надо, пройдя девять шагов спиной вперед, затем повернуться направо (по солнцу), поклониться, начертить на земле крест и уйти молча, не оглядываясь и ни с кем не разговаривая. Лечь спать. Во всем этом обряде много сакрального, несущего глубокий подтекст: и цвет (красный, символ жизненной энергии), и магические цифры три и девять (трижды три), и совершение действий левой рукой, спиной вперед (все это присуще нечистой силе).

Карелы-людики считают, что в качестве подарка хозяину воды следует дать маленькую бутылочку с вином, перевязанную красным бантиком, и три «белых денежки». Считалось, что светлые монеты даруют здоровье и благополучие живым. Красные (медные) монеты использовали в ритулах, связанных с умершими; их, например, бросали в могилу (ФА 3712).

Если человек оказывался далеко от того места, где «пристало от воды», тогда можно было просить прощения в любом месте, но только обязательно в течение недели (ФА 1702/1). Он мог просто набрать воду в посудину, подуть на нее, помешать ножом (или сделать крест) и произнести:

Vien ukko, vien akka,

Vien toatto, vien moamo,

Vien tsikko, vien veikko,

Vien kultani kuningas,

anna e?re omat pahat!

Муж воды, жена воды,

Отец воды, мать воды,

Сестра воды, брат воды,

Золотой король воды,

отдай обратно мое плохое!

То есть во время всех обрядовых действий человек выказывает глубокое почтение духам воды, и в то же время строго разграничивается их мир и мир человека, который остается под охраной Бога и первопредков (через различные обереги: крест, нож, палочку и др.). Хотя в мифологии сохранились очень древние пласты, когда божествами считались именно эти водные духи. К примеру в Ухте говорили, благодаря за большой рыбный улов: «Это водяной дал мне большой улов, видно, мне бог помог»[608].

Карелы верили, что вода насколько всесильна, настолько и милостива, она прощает очень быстро и легко: «Пойдешь в двенадцать часов, слова скажешь, и как рукой снимет!» (410). Считалось, что именно у воды наиболее сильные очищающие и исцеляющие магические функции; что заклинания, произнесенные у воды или на воде, действуют сильнее. К воде обращались с просьбой выявить источник и причину любой болезни, возможно, даже пришедшей не от самой воды. Карелы говорили: «Vesi vi?r?n l?yt?y. Вода виновного найдет» (ФА 2548/13).

В особых случаях на помощь можно было позвать самого сильного водного духа – хозяина водопада, силы водопада (kosken v?ki). Знахарь произносил: «Вода золотая с красивыми косами, Золотая голова, руки серебряные… Ты старшая из сестер, Самая большая в роду, Первый ребенок матери. Приди сюда, ты нужна, Приди сюда, тебя зовут. На помощь, на милость, моей мощью, моей силой… Раз стал я освободителем, Я оказался в роли развязывающего! Vesi kulta kauniskassa, P?? kulta, k?si hopea… Sie olet vanhin sis?rist?, Sukulaisista suurimmainen, Emon lapsi ensim?inen. Tules t?nne tarvitessa, K?y t?nne kutsuttaisa. Avukseni, armokseni, V?ekseni, voimakseni… Kun olen p??ssyt p??st?j?ksi, Kerinnyt keritt?j?ksi». После этого надо было зачерпнуть воду из бурлящего потока, и сила водопада шла вместе со знахарем (SKS. II 2173).

Особенно трудными были случаи, когда гневался тот хозяин, которому уже много жертвовали. На таких водоемах следовало наиболее строго соблюдать все установленные табу: не шуметь, не свистеть, не смеяться, не ругаться, приходить только в положенное время. Рассказчик добавляет, что этому учил еще Вяйнямейнен (SKS. 18567). Водяной, привыкший к многочисленным дарам, – плохой дух (paha haltia). Он насылает самую тяжелую болезнь, самый опасный «нос» (nen?). Заслужить его прощение очень сложно, надо приходить много раз, а он все будет ждать новых приношений (SKS. 18568). Неслучайно карелы про человека, делающего все не так, как нужно, говорят: «On kuin pahan lammin vetehini. Он как водяной из плохой ламбы».

Иногда знахарь показывал свою власть над водяным; и, даже прося у него прощения, он демонстрировал прежде всего самому духу, что тот находится в услужении ему. В. Юриноя, рассказывая об обычаях своей родной деревни в начале XX века, описывает такой эпизод. Однажды Иро уже в вечерних сумерках мыла посуду на берегу. Нога соскользнула, и она упала в воду, и вот – разболелся зуб. После захода солнца деревенский знахарь Емельян повел девушку на то же место. «Перекрестись, помолись на северо-запад и кланяйся до земли», – велел он. И этого никто не должен ни видеть, ни слышать. Иро начала молиться и кланяться низко до земли. А Емельян тем временем взял деревянной плошкой воды, подул на нее и проговорил что-то тихим голосом, беззвучным шепотом, так, что слова терялись в бороде. Потом он подошел к Иро и прочел низким, мягким голосом, полным благоговения, прося прощения:

Прости, золотой король воды,

дух воды любимый,

муж воды, жена воды,

девица-ягодка воды!

Затем голос уподобился далеким раскатам грома, а слова стали подобны буре с молнией. В конце голос сделался насмешливым, явно саркастическим. Закончив чтение заговора, Емельян в полной тишине резким движением остановил молитву Иро, велел набрать три глотка из деревянной плошки, помазал шею и подбородок, и они вернулись домой молча, и не оглядываясь назад[609]. Но такое могущество, постепенно переходя от подобострастного шепота до сарказма, могут демонстрировать только сильные знахари.

В другом тексте, прося хозяев воды дать прежнее здоровье и покой, говорят, что человек не виноват, и если и сделал что-то плохое, то по собственной «глупости и незнанию». А затем их отправляют на поиски виноватого в Ладожское озеро, потом в Черное море и, наконец, к сыну Девы Марии (каждый последующий – кесарь, т. е. цезарь, царь предыдущему). При этом надо говорить, словно ты – «начальник этого мира» (t??l puolen herra), и нельзя кланяться и жертвовать – «это грех». (SKVR. VIE 4. 3095).

Вода в мифологии – антипод огня. Карелы считали, что «вода – старший из братьев, а огонь – младшая из сестер (vesi on vanhin veljeksist?, tuli on nuorin sis?reksis»[610]. Поэтому, если напекло голову, следовало взять три горячих угля и опустить их в воду, произнеся при этом: «Не беру есть, не беру пить. Забери, вода, жжение и боль огня от невинного человека» (SKS. 440/673).

Во время лечения детских болезней и очень тяжелых больных, которые не могли идти к месту совершения проступка, очень часто применялась проточная вода из рек или ключей. Часто воду следовало брать из трех или даже девяти (трижды трех) источников.

Если ребенка сглазили, приносили воду из озера или реки и разливали ее в три горшка. Водой из первого мыли иконы, из второго – углы стола, из третьего – окна и дверную скобу. Всей этой водой сквозь решето под дымовым отверстием трубы обливали ребенка[611].

Н. А. Лавонен пишет, что знахари в обрядах исцеления часто применяли особую «лечебную» скатерть, которая использовалась ранее только во время свадьбы. «К такой „лечебной“ скатерти в карельской семье было особое отношение: ее старались не стирать, при необходимости это сделать – стирать и полоскать ее полагалось только водой из порога. Вода из озера и ламбы не годилась»[612]. Карелы считали, что «бегущая» вода способна унести прочь болезни и всю негативную информацию, в данном случае, впитанную скатертью. Они говорили: «Вода – старшая из мазей (vesi vanhin voitehista), ее сделала Дева Мария в реке Иордан» (SKVR. VII. 4. 3131).

То, что вода, по мнению карелов, обладала прекрасными информативными свойствами, способностью передавать любую информацию на большие расстояния, видно и из обряда поминания покойников, и из ритуала исцеления. Карелы говорили: «vezi viestin hyvin ved?y» (вода весть хорошо передает) и если «подозревали, что болезнь пришла из озера, реки, которые остались далеко, необходимо налить в тарелку чистой воды и вылить ее на бревна стены со словами:

Ved’oi pravednoi,

Vezi, veljedas ets!

Водица праведная,

Вода, ищи брата!

Вода сама „по водным жилам“ убежит в свое первоначальное место и освободит больного от болезни»[613]. Здесь большое значение имела уверенность карелов, что все природные стихии и их духи-хозяева связаны друг с другом: «Лес и вода – братья. Вода – старший из братьев. Mets? ja vesi vellekset ollaan. Vesi on vanhin veljeksist?». В редких случаях, когда просили прощения у хозяев воды, одновременно обращались и к «Анники, хозяйке леса» (SKVR.VII. 4. 1861, 1862, 2481, 3139).

В обрядах исцеления часто использовали способность воды найти путь в подземное царство мертвых. Вода безвозвратно уносила туда болезни, неслучайно многие целительные ритуалы обливания или омовения знахари проводят на пороге или в подполе, локусах пребывания первопредков. Ребенка могли обмывать и еще на одной границе между мирами – под матицей. Но вода могла проделать и обратную операцию: вернуть из подземного мира похищенное. Например, если у женщины пропадало молоко, его магическим способом возвращали из загробного царства. Для этого следовало набрать озерной или речной воды, трижды процедить ее над порогами трех дверей, ведущих во двор, в сени и избу, затем облиться этой водой, приговаривая: «Приди, мое молоко, из Маналы, вернись из Туонелы, по трубе из другого дома, из-под холодного бревна-порога, из-под страшного можжевельника! Молоко не для Маналы, матерью принесенное не для Туонелы, молоко на земле требуется, матерью принесенное в этом мире, из дома Туонелы, из подполья мертвых»[614].

Очень часто во время ритуала исцеления от носа воды (vein nen?) пользовались ольховыми ветками. По пути к водоему, перед которым провинился, надо было сорвать ольховые ветки (чаще – три), перед источником снять шапку, поздороваться, провести ими над водой (третий раз поперек) и сказать: «Хозяин воды, хозяйка воды… Я пришел покупать воду у тебя», назвать, для чего. Затем скрестить руки, прочитать три молитвы, трижды опустить в источник серебро: «Я не беру воду в долг, я воду покупаю». Когда наберешь воды, три капли капнуть обратно (чтобы взять только нужное количество и не остаться в долгу), помахать рукой и попрощаться. Затем следовало с трех мест, на которых приносили жертвы, сорвать ольховые ветки, смочить их этой водой и протереть больного этими ветками (SKVR. VII. 4. 1859). Иногда прямо у источника больного обметали смоченными в воде ольховыми ветками, а затем бросали их в водоем, произнеся: «Вот вам подарки!» (SKVR. VII. 4.3124).

В качестве подарков хозяевам воды использовали не только ветки, но и олово и красные нитки (SKVR. VII. 4. 3109); соль, крошки или горбушку хлеба, кусочки глины, лен, шелк, капли вина (SKVR. VII. 4. 3103, 3102, 3108, 3115). Иногда, вернувшись после обряда домой, следовало нагреть три камня, опустить в смоляную кадку, а затем бросить их в воду: «Вот подарки детям!» (SKVR. VII. 4. 3111).

Порой во время ритуала прямо говорилось: «Я пришел платить долги… Я принес золото и серебро, вино и пиво… Выпейте с вином свое зло, с пивом – свое плохое». При этом больной четверть бутылки вина выливал в воду левой рукой, стоя спиной к водоему, затем отпивал сам и уходил молча, не оглядываясь (SKVR. II. 940).

Вода помогала и заболевшим животным. В этих ритуалах в первую очередь использовалась очистительная функция воды. Если корова давала очень мало молока, брали подойник и рано утром, во время восхода солнца, набирали в него воду, трижды покружив его (сакрально и время, и число, и воспроизводимый подойником круг). При этом говорили: «Вода-ангел, вода-золотой король, омыла солнышко, омыла луну, омыла землю, омой и животное, принадлежащее мне, крещеной – от всех плохих дум и помышлений». Вернувшись, этой водой мыли корову (НА 5/2/122). Можно было увеличить удои еще одним способом. После отела мыли корову мужскими штанами и приговаривали: «Как тут вода течет, так и молоко из вымени коровы пусть бежит и стекает» (SKS. 1921).

Лучшим временем для общения с хозяевами стихий, в том числе с целью исцеления от недугов, считались определенные дни недели: вечер вторника, четверга, субботы или воскресенья (SKVR. II. 940). Особо оговаривался запрет на любой контакт в пятницу. Этот день, согласно верованиям карелов, завершал неделю и знаменовал конец всех дел: «Пятница все дела завершает. Pi?tency kai dielot pi?tt?y». Вероятно, здесь можно усмотреть и более позднее библейское влияние: именно в этот день был распят Иисус.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.