Как говорят японки[33]

Исследователи русского, английского, французского и других языков развитых стран обычно недостаточное внимание уделяют специфически мужским или женским оборотам, можно найти лишь отдельные замечания на этот счет [Jespersen, 1946, с. 237–254]. Из этого, конечно, не следует, что мужчины и женщины говорят на таких языках совершенно одинаково, но все же существующие различия не слишком бросаются в глаза. Здесь трудно найти слово или тем более грамматическую форму, которые бы не могли употребляться мужчинами или женщинами; различия обычно связаны лишь с большей или меньшей популярностью тех или иных слов или оборотов; см. преимущественно женские выражения типа Ой, девочки или большую частоту уменьшительно-ласкательных слов в русской женской речи сравнительно с мужской. Разница между речью мужчин и женщин может быть меньше, чем индивидуальные речевые особенности.

Иная ситуация в японском языке. Правила речевого поведения для мужчин и женщин в Японии очень различны. Мужчина, говорящий «по-женски», или женщина, говорящая «по-мужски», вызывают лишь насмешки, серьезной проблемой считается, например, отучивание мальчиков от «женских» речевых особенностей, воспринимаемых от воспитательниц детских садов и учительниц [Хинаго, 1961]. Различия мужской и женской речи значительно превосходят индивидуальные особенности, и отрешиться от них крайне трудно Лингвистка Сугияма Мэйко писала, что она долго не замечала в своей речи женских особенностей, но после наблюдений над собой убедилась в том, что говорит «по-женски» (ГС. 1984 № 3. С. 8).

Эти различия связаны с существованием специфических мужских и женских единиц языка. Можно говорить не только о речевых различиях, но и об особых, половых по своему функционированию разновидностях японского языка [34]. Японский язык складывается не только из территориальных и социальных вариантов, о которых мы говорили выше, но и из мужских и женских вариантов. Последние могут быть выделены в разговорных разновидностях литературного языка, материалом которого мы ограничимся, и во многих диалектах, отмечается, что разница между мужской и женской речью ощутимее в городе, чем в деревне [Kindaichi, 1978, с. 74–75].

Различия мужского и женского вариантов японского литературного языка проявляются почти на всех ярусах языковой системы. Одинаковы лишь фонемы и правила их сочетаемости, но уже в области интонации налицо расхождения. Наиболее явно отличаются друг от друга два варианта в области грамматики и лексики.

Расхождения двух вариантов языка могут проявляться, во-первых, в существовании какого-то элемента только в одной разновидности языка, во-вторых, в различии значений, в-третьих, в удельном весе того или иного элемента: в одном варианте он может быть центральным, в другом — периферийным, что в речи проявляется в частоте употребления.

В виде примера разберем систему личных местоимений 1-го и 2-го лица (для местоимений 3-го лица особых расхождений нет). Лишь самое вежливое местоимение 1-го лица ватакуси мужчины и женщины употребляют одинаково. Только мужчины употребляют местоимения боку (самое обычное), орэ (невежливое) и васи (невежливое, сейчас устарело); только женщины — атаси (фамильярное) и атакуси (вежливое, устаревает). Местоимение ватаси употребляют те и другие, но у женщин оно стандартно, а у мужчин вежливо (несколько менее, чем ватакуси) и в целом свойственно больше лицам старшего поколения. Имеются такие соответствия (местоимения приводим в порядке убывания степени вежливости, в каждой паре слева мужское, справа женское): ватакуси — ватакуси, ватаси — атакуси, боку — ватаси, орэ — атаси [35] [Ide, 1982, с. 358]. Заметна тенденция к установлению в качестве основных местоимений 1-го лица (для всех ситуаций, кроме самых вежливых и самых невежливых) боку для мужчин и ватаси для женщин, для среднего и младшего поколений это общепринято. Ср. лозунги типа Боку мо ватаси мо сэцуяку-сиё: 'И я [мужчина], и я [женщина] будем экономить!' и надписи в зоопарках и зоомагазинах, указывающие на пол животного: Котоси ва боку-но тоси дэсу 'Этот год — мой год' (надпись на вольере с бычком в 1985 г. — году быка, текст как бы подается от имени животного).

Наличие многих местоимений 1-го лица, различаемых по полу говорящего и степени вежливости, создает большие трудности для переводчиков на японский язык, поскольку здесь надо обязательно обозначать характеристики, зачастую не известные из оригинала. В виде примера в одной статье рассматриваются переводы стихотворения А. Рембо «Пьяный корабль», написанного от лица корабля. Разные переводчики пытались использовать разные местоимения, однако в любом случае появлялся тот или иной смысловой оттенок, отсутствующий в оригинале; стремление не употреблять местоимения приводит к искусственности речи [Охаси, 1984].

Среди местоимений 2-го лица имеются грубое омаэ, фамильярные кими и анта и более вежливое, чем остальные, но заметно теряющее вежливость аната (в вежливых ситуациях мужчины и женщины называют собеседника в 3-м лице). Из них кими — самое частое местоимение в мужской речи, но недопустимое для женщин по литературным нормам, омаэ — тоже мужское местоимение (иногда оно встречается в речи женщин старшего поколения), анта чаще встречается у женщин, хотя возможно и у мужчин, в фамильярной речи анта до недавнего времени равно употреблялось мужчинами и женщинами, но теперь анта, подобно ватаси, начинает превращаться в женское местоимение [Тани, 1981, с. 19–20] (о японских местоимениях и их значениях см. [Алпатов, 1980]).

Среди грамматических различий наиболее заметны расхождения в употреблении модально-экспрессивных частиц, обычно завершающих предложение. Японский язык богат такими частицами, передающими разные значения типа просьбы, обращения, подтверждения и т. д. или же те или иные эмоции говорящего; буквальный их перевод на русский язык обычно затруднителен. В разговорной речи почти каждое предложение снабжается одной или несколькими такими частицами. В случае письменной ее фиксации они — вернейший индикатор принадлежности речи мужчине или женщине. К мужским частицам относят дзо, дзэ, на:, я:, к женским — ва, но, ма:, касира, ара; частицы могут различаться и по степени периферийности в том или ином варианте. Некоторые частицы различаются значениями: частица ё невежлива как мужская и довольно вежлива как женская [Танака, 1977, с. 57]. Такого рода различия формируются с самого раннего возраста: уже двухлетние девочки используют экспрессивную частицу но, появляющуюся в их речи раньше большинства грамматических показателей [Хаякава, 1982, с. 9, 14].

Другие грамматические различия проявляются в употреблении форм вежливости. По литературным нормам только мужчины могут употреблять фамильярный суффикс — кун при именах, обозначающих людей; женщины в подобных ситуациях используют суффикс — сан (в мужском варианте он вежлив, в женском нейтрален по степени вежливости). Упоминавшийся вежливый префикс о-/го- в мужской разновидности языка обычно применяется лишь при обозначении предметов, действий и пр., как-то связанных с уважаемым лицом; см. примеры типа Такахаси-сама го-айбе: 'Любимая кошка г-на Такахаси' (надпись на клетке в гостинице для животных; почтение выражено, разумеется, не к кошке, а к ее владельцу). Такое употребление свойственно и женщинам, но в женской разновидности языка значение о-/го- шире. Женщины используют эту приставку при самых различных именах с целью выражения высокой степени уважения к собеседнику [36]: го-хон в мужской речи в зависимости от контекста значит 'Ваша книга', 'книга уважаемого лица', 'книга, преподносимая мной Вам (или уважаемому лицу)', в женской речи так можно сказать о любой книге. Некоторые слова, особенно привычные для женщин, в женской разновидности языка вообще не существуют без вежливой приставки: лапшу из гречневой муки мужчины могут называть соба или о-соба, женщины — только о-соба [37].

Женщины избегают самых невежливых, а мужчины — самых вежливых форм; они либо не существуют в одном из вариантов языка, либо занимают в нем периферийное положение. Женщины практически не пользуются грубыми формами повелительного наклонения [Сибата, 1965, с. 51]. «Сверхвежливые» формы свободно употребляют лишь женщины, из мужчин их применяют лишь работники сферы обслуживания при исполнении обязанностей. Аналогичные тенденции проявляются и в лексике. Так, хара 'живот' считается «мужским» словом, женщины пользуются более вежливым словом, о-нака, возможным и в мужской речи [Идэ и другие, 1984, с. 32–33]. Специфически женскими словами считаются огуси 'волосы', охия 'холодная вода', омия 'подарок' (этимологически содержащие приставку о-), в современном языке таких слов немного (см. Словарь женских слов [Масимо, 1967]).

Еще одна особенность женской речи: во многих случаях отсутствуют грамматические показатели, особенно падежные и связочные; в мужской речи такие возможности более ограниченны [Hinds, 1982, с. 178].

Все указанные различия касаются в основном разговорного языка. На письме, а также в устно-книжных текстах (теленовости или лекции) пол пишущего или говорящего не проявляется столь четко; впрочем, в личной переписке и даже в публицистике мужчина может назвать себя боку. Более детальные исследования показывают, что отличия существуют и в этой области, однако они проявляются не столько в употреблении разных слов или грамматических форм, сколько в правилах построения текста и носят скорее статистический характер. Лингвист С. Макино, проводивший эксперимент, в ходе которого испытуемым предлагалось написать сочинение на заданную тему, отмечает, что мужчины строят текст по более свободной форме, передавая в первую очередь содержание рассказа; для женщин более характерно использование стереотипных формул, зачинов. То же проявляется и в личной переписке, в эссе и дневниках, где мужчины больше стремятся к информативности, а женщины — к передаче эмоционального состояния [Makino, 1979]. Вывод автора: мужчины в первую очередь заботятся об описании событий, женщины — о выражении эмоций [Makino, 1979, с. 214]. Используя термины Семантики, можно сказать, что в Японии мужская речь более денотативна, женская — более коннотативна.

Об этом пишут многие. По словам Р. Э. Миллера, «женщины в японском обществе традиционно говорят о других вещах, нежели мужчины, или как минимум они говорят разное, даже когда они говорят об одном и том же. Это делает трудными и даже невозможными попытки привести типичные эквиваленты выражений в мужской и женской речи, так как в большинстве ситуаций содержание и предмет разговора будут отличаться не меньше, чем речевые выражения» [Miller, 1967, с. 289]. Писательница Кора Румико пишет, что японские женщины привыкли обращать основное внимание на интонацию высказывания и на модально-экспрессивные частицы, поэтому речь многих женщин бедна лексикой. Она же приводит такой факт: во время войны девочки, эвакуированные из Токио в префектуру Ниигата, где в то время многие общались только на диалекте, могли разговаривать с местными девочками, усвоив лишь диалектную интонацию и частицы [Кора, 1971, с. 74–75].

Таким образом, различия мужской и женской речи в Японии могут сохраняться и там, где нет собственно языковых различий. Сам круг выражаемых языковыми средствами значений у мужчин и женщин зачастую неодинаков.