Провинция... на Фермском шоссе
Провинция... на Фермском шоссе
Воспоминания старожилов порой поистине уникальны: благодаря им мы можем до мельчайших подробностей представить себе быт тех мест, которые сегодня изменились до неузнаваемости, узнать о людях, живших здесь прежде. Наш рассказ пойдет о встрече с удельнинским старожилом
Марией Александровной Булыгинской – профессором, доктором биологических наук.
«Я живу в Удельной с 1930 года, почти с самого рождения, – говорит Мария Александровна. – Наш дом стоял на Фермском шоссе, под № 1, прямо напротив железнодорожной станции Удельная. Здесь царила провинциальная жизнь. Рядом был парк, в котором мы летом и осенью собирали грибы, а зимой катались на лыжах. На углу Фермского шоссе и Мариинской улицы, потом переименованной в улицу Аккуратова, был пруд, в котором мы купались.
Около дома у нас и у других жильцов нашего и соседнего домов был небольшой огород, где у меня было две своих грядки. Там я сажала цветы, главным образом, леватеру, а также горох и морковку. Правда, урожай был более чем скромным...
Иногда мы ходили в кинотеатр „Уран“ у Скобелевского проспекта. На углу Фермского шоссе и улицы Аккуратова была поликлиника – очень дряхлый двухэтажный деревянный домик, рядом – клуб „Красный Октябрь“ (в народе его называли „красным лаптем“), также деревянный, куда мы ходили в кино, а после войны там был даже танцевальный зал.
Хорошо помню огромные старинные дубы в несколько обхватов, которые росли во дворе нашего дома. Возле них было сделано немало семейных фотографий, ставших сегодня реликвиями. Кроме того, в нашем дворе было несколько дровяных сараев, курятник и сеновал, – до войны семья Кудрявцевых, жившая в маленьком домике, держала корову и кур, а мы и другие жильцы покупали у них молоко и яйца. Рядом стоял еще один маленький деревянный дом – там была пожилая дама, державшая козу.
На противоположной от нас стороне Фермского шоссе была ферма Бенуа – очень красивый деревянный домик в готическом стиле. Там жила Лотта Федоровна, потомок Бенуа. В середине 1930-х годов, когда мне было лет семь-восемь, мама покупала у нее для меня и моей сестры Нины чудесные фарфоровые куклы».
Фрагмент этой куклы сохранился до сих пор. Пользуясь им, реставраторы попытались восстановить всю игрушку. Теперь она стала экспонатом музея северных окрестностей, действующим при Центральной районной библиотеке Выборгского района.
Дом на Фермском шоссе был ведомственным: отец Марии Александровны, Александр Иванович Носов, работал в Лесотехнической академии – заведующим кафедрой ремонта и монтажа лесных машин.
«Во время сталинских репрессий, – рассказывает Мария Александровна, – отца уволили из института за то, что он в какой-то анкете не указал, что его отец, Иван Петрович, служил до революции начальником какой-то маленькой железнодорожной станции под Рязанью. Но это было давно, а в ту пору Иван Носов работал лесничим в Новоорловском лесопарке, что рядом со станцией Шувалово, и даже однажды серьезно пострадал от нападения браконьеров.
Какое-то время, чтобы прокормить семью, отцу пришлось работать простым механиком в гараже в ночную смену, и я помню, что мы все очень боялись, что его арестуют. Что могло произойти дальше – мы видели. Ведь в нашем доме арестовали жившего по соседству соседа-латыша, и он пропал, сгинул безвестно. Мне приходилось бывать у них дома – я дружила с их девочкой, и хорошо помню, как жена арестованного латыша с подругой подолгу сидели у печки, смотрели на огонь и плакали...»
Судьба уберегла Александра Носова: беды все-таки обошли его стороной. Его восстановили в институте, жизнь вернулась в прежнюю колею. Потом было участие в советско-финской войне – Александр Носов командовал ротой.
Его жена, Мария Ивановна Смолина (она не брала фамилию мужа), после окончания филологического факультета герценовского педагогического института всю жизнь была преподавательницей русского языка и литературы.
И.В. Смолин с сыновьями и дочерьми. Справа – М.И. Смолина (Носова). Середина 1910-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
До войны она работала в неполной средней школе № 21 на улице Аккуратова (теперь там специнтернат), а после войны – в вечерней школе рабочей молодежи.
Марии Ивановне приходилось молчать о своем отце, хотя она и сохранила его фамилию. Иоанн Вуколович Смолин с 1903 по 1915 год служил продиаконом в храме Воскресения Христова, более известном как Спас-на-Крови, затем был священником в Лисино, а с 1921 года – в храме Покрова Божией Матери в Гатчине, именовавшейся тогда Троцком. Отец Иоанн был удивительной личностью. Его знали как миссионера, духовного писателя – автора нескольких книг, в том числе о вреде сектантства для православной религии.
В 1920-х годах его не тронули только благодаря заступничеству сыновей: все они служили в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Всю оставшуюся жизнь, до смерти в январе 1927 года, отец Иоанн прослужил в гатчинском Покровском храме. Здесь его уважали и почитали. Отец Иоанн организовал кружок девочек, он занимался с ними пением молитв и духовных стихов, посещал больных.
В родительские субботы и в большие праздники он устраивал обеды для бедных, а на Рождество – детскую елку
В 1926 году отец Иоанн тяжело заболел. Предчувствуя свою кончину, он все время своей болезни вел дневник, в котором писал, что именно в это тяжелое для него время он особенно близко узнал и почувствовал любовь к нему его паствы и всех друзей и знакомых. О себе отец Иоанн оставил самую добрую память: его и сегодня чтят в Гатчине.
А.И. Носов: фото до и после войны. Из семейного архива М.А. Булыгинской
«К сожалению, мне не довелось застать дедушку в живых, – говорит Мария Александровна, – но мы все выросли с памятью о нем. Может быть, благодаря этому религиозность в нашей семье по сей день передается через поколение... Мы часто бывали в Гатчине у бабушки Пелагеи Ивановны – вдовы отца Иоанна, и она нередко приезжала к нам на Удельную. Бабушка принимала самое активное участие в жизни нашей семьи. Уже гораздо позже, в начале 50-х годов, она крестила в Мариенбургской церкви в Гатчине моих детей – для тех лет это было почти что „криминалом"»...
М.И. Смолина. Фото 1940-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Но это все было потом.
А тогда, после короткой передышки от тяжелых испытаний конца 30-х годов, в жизнь семьи Носовых, как и всей страны, ворвалась война.
«В июле 1941-го нас с сестрой и мамой буквально насильно эвакуировали из Ленинграда вместе с Лесотехнической академией, – вспоминает Мария Александровна. – Мы плакали, не хотели уезжать, ведь папа оставался. Он был тогда уже мобилизован в армию и служил в полку аэростатов заграждения. Потом был начальником автоотдела 56-й армии. По его рассказам, они по ночам ремонтировали танки на нейтральной полосе – и наши, и немецкие – и перетаскивали их на нашу сторону. Среди наград отца – медаль „За отвагу“, ордена Красного Знамени и Красной Звезды.
М. Булыгинская (в центре) вместе с родителями. Фото 18 апреля 1932 г. Из семейного архива М.А. Булыгинской
А мы оказались в Молотовской области (деревня Ножовка Еловского района), где я училась в Ножовской средней школе четыре года (с 5-го по 8-й класс). Все годы получала похвальные грамоты. Кроме того, заочно училась на курсах немецкого языка в Москве, оттуда мне присылали задания.
Очень много приходилось работать на колхозных полях: мы жали и молотили лен, жали рожь, после уборки урожая собирали колоски, поскольку нормы хлеба нам не хватало. Зимой работали на лесозаготовках – почти по пояс в снегу. После того как при валке деревьев погибло двое школьников (из московского интерната), нас перестали посылать на лесозаготовки.
Обитатели домов на Фермском шоссе с родными и знакомыми. В первом ряду слева – И.П. Носов, справа от него – вдова отца Иоанна П.И. Смолина. Фото середины 1950-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Послевоенная Удельная: игра в волейбол на Фермском шоссе. Фото 1947—1948 гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Учителя в Ножовской школе были почти все из эвакуированных. Математику преподавал доцент Киевского университета Борис Григорьевич Фукс, химию и биологию – преподаватели вуза мать и дочь Дроздовы из Минска, русский язык и литературу – Любовь Матвеевна Чистякова. До войны она вместе с моей мамой преподавала у нас в школе № 21 на улице Аккуратова. С мамой она была в очень хороших отношениях. Среди учеников тоже было много эвакуированных – из Москвы, Ленинграда, Бобруйска, Киева и других мест.
В мае 1944 года за нами приехал отец и увез нас домой, в Ленинград. Квартира наша на Удельной была цела, но мебель и многие книги были сожжены в первую блокадную зиму. Вокруг многое изменилось, немало моих соседей-сверстников, оставшихся в Ленинграде, погибли во время блокады. Особенно мне жалко было трех детей из соседнего дома и даже старшего из них, Кольку, который часто разбивал мне нос, когда мы дрались...
М.А Булыгинская. Фото 1960-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Вскоре после Победы к нам вернулся отец. Он дошел до самого Берлина. Там его, майора, наградили трофейным „мерседесом", на котором он отправился домой в Ленинград. Однако по пути отец лишился этой машины: комендант Минска возмутился, что, мол, какой-то майор разъезжает на „мерседесе", и отобрал его, отдав взамен свой более простой, но тоже трофейный, „опель". Уже на нем отец благополучно добрался до Ленинграда».
После возвращения в Ленинград Александр Иванович Носов вернулся к прежней деятельности. Он продолжал дальше преподавать и заведовать кафедрой в Лесотехнической академии.
«После окончания вуза вся моя жизнь была связана с Всесоюзным научно-исследовательском институтом защиты растений, – продолжает свой рассказ Мария Александровна. – Работа была очень интересной, увлекательной, связанной с постоянными длительными экспедициями. Мне довелось объездить буквально всю страну – побывала в Средней Азии, на Дальнем Востоке, в Крыму, на Украине, в Молдавии, на Кубани. Занималась научной деятельностью. Двадцать семь моих аспирантов защитили кандидатские, двое из них защитили докторские, а один стал академиком»...
Недаром говорят: родные места притягивают. Мария Александровна покинула родной дом на Фермском шоссе в 1949 году (родители оставались там до сноса дома в 1960-х гг., когда их переселили в новый дом на проспекте Энгельса), потом жила в Автово, затем возле Ольгинского пруда, а к конце 1950-х годов вновь вернулась в милую сердцу Удельную. С тех пор и живет здесь, в доме послевоенной постройки возле Сосновки, уже полвека. Родные детские места – совсем рядом, буквально рукой подать. Может быть, именно это и есть – «память места»?..
* * *
Публикация в «Санкт-Петербургских ведомостях», посвященная семейству Марии Александровны Булыгинской на Фермском шоссе, включала фотографию, запечатлевшую игру в волейбол в 1947—1948 годах, представленную ныне и на страницах книги. Признаться честно, у меня были сомнения: стоит ли давать этот снимок в газету, будет ли он интересен читателям?
Как оказалось, все имеет свой смысл, даже когда мы об этого и не предполагаем. Ведь практически сразу же после появления статьи (а произошло это в марте 2010 г.) в редакции газеты прозвучал звонок. В трубке раздался взволнованный голос: «На этой фотографии мой родной дом, мое родное окно – справа!»
«Я здесь прожил почти тридцать лет, до самого конца 1960-х годов, – продолжал дальше свой рассказ Марк Борисович Емельянов. – Очень хорошо помню родителей Марии Александровны. Ее мама, учительница, помогала мне „подтягивать“ знания по русскому языку и литературе. Прекрасно помню и ее отца – Александра Ивановича Носова. Мы, мальчишки послевоенной поры, уважали его и даже немного побаивались за строгий нрав. Хорошо помню „опель", на котором он приехал с фронта. Но еще лучше помню „Победу“ – появление этого автомобиля было настоящим событием для нас! Бывало, прокатит до переезда – уже счастье! Больше-то ведь машин ни у кого из наших соседей не было. Да не то что машины, велосипеды считались роскошью. Народ-то ведь был простой, жили бедно...»
Дом № 1 по Фермскому шоссе, в котором жила семья Носовых-Смолиных. Фото 1962 г.
Из архива М.Б. Емельянова
М. Емельянов с мамой, Н.М. Емельяновой. 1942 г. Из архива М.Б. Емельянова
А затем состоялась удивительная встреча бывших соседей по Фермскому шоссе – Марка Емельянова и Марии Булыгинской. «Последние десять-пятнадцать лет я практически никого не встречал из тех, с кем когда-то жил бок о бок на Фермском шоссе в Удельной, – заметил Марк Борисович. – И вот на тебе: такая приятная неожиданность – увидеть свой родной дом в газете!»
Ради такой встречи из самых укромных уголков были извлечены старые семейные фотографии. Многие из них запечатлели тех людей, кто жил в домах на Фермском шоссе в 40-х, 50-х и 60-х годах прошлого века. «Я тоже хорошо помню всех Ваших родных, – призналась Мария Александровна. – Смотрю на фотографии – как будто все всплывает в памяти. Очень приятно вспомнить, но и одновременно грустно: ведь многих, кто изображен на этих снимках, нет уже в живых»...
Н.М. Емельянова. 1942 г. Из архива М.Б. Емельянова
М. Емельянов. Фото 1944 г. Из архива М.Б. Емельянова
Оба дома, стоявшие рядом, имели № 1 по Фермскому шоссе. Семейство Носова занимало в одном из них квартиру № 6, а Емельяновы – квартиру № 1 в другом. «Наша семья поселилась здесь в 1930-х годах, – рассказал Марк Емельянов. – Я вырос в семье четырех женщин – мамы, тетки, бабушки и прабабушки. В 1940 году мама вышла замуж за Бориса Дмитриевича Емельянова, но их счастливая семейная жизнь продолжалась недолго – всего год. Я родился 17 сентября 1941 года, а в декабре мой отец, машинист по профессии, ушел добровольцем на фронт. Смутно было известно, что его отобрали в диверсионно-партизанский отряд и забросили за линию фронта. Но никаких известий о нем не было. Мать ждала его всю войну. Говорили – „пропал без вести“. Но это ведь еще не значит, что убит. Может быть, в плену, может, вернется... Первое время и пенсию не давали: говорили – ждите!»
Затем, в марте 1947 года, управление Министерства госбезопасности по Ленинградской области прислало официальное извещение: «Емельянов Борис Дмитриевич, 1917 г. р., уроженец Тулы, бывший боец партизанского отряда, действовавшего на временно оккупированной территории Ленинградской области, по нашим данным, в марте месяце 1942 года пропал без вести. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о назначении пенсии».
«Мама искала сослуживцев отца, и ей даже удалось найти командира его группы, – рассказывает Марк Борисович. – Тот подтвердил, что отца нет в живых. Говорил, что отец „подорвался". О подробностях не сообщал... А наша семья всю блокаду прожила здесь, в Удельной. Когда мне было всего несколько месяцев, прабабушка Вера Николаевна крестила меня в Коломягах – в церкви Дмитрия Солунского.
В 1948 году я пошел в школу, сменил несколько школ в здешних краях, оканчивал учебу в 101-й, в Коломягах. С 1958 года всю жизнь, до 2004 года, работал на ГОМЗе, ставшем потом ЛОМО. Отсюда, с Фермского шоссе, уходил в 1960 году в армию. Из-за высокого роста попал в роту почетного караула в Москве, довелось даже встречать Юрия
Праздничное застолье в победном 1945 г. В комнате Емельяновых в доме Ne 1 по Фермскому шоссе. Из архива М.Б. Емельянова
Гагарина. В 1963-м вернулся обратно на Удельную к родителям. Успел здесь еще, в родном доме, пожить, жениться, двое моих детей тут родились. Помню, в 1950-х годах мы во дворе посадили много тополей. А когда уезжали, они вымахали уже большими. Наши дома снесли в конце 1960-х годов. Сначала сломали наш дом, а потом, через год, пошел на снос дом, где жила прежде семья Марии Александровны».
Признаюсь, никогда не предполагал, что тема, посвященная послевоенной жизни и быту нескольких ленинградских семейств в двух самых обычных домах на Фермском шоссе, близ станции Удельная, может вызвать так много удивительных читательских откликов. Старожилы узнают на снимках знакомые детские места, делятся воспоминаниями, письмами, фотографиями. Так, словно бы из кусочков мозаики складывается картина совсем еще недавнего прошлого...
«Тот дом на фотографии, что была опубликована в газете, – для меня родной, – рассказала Ольга Лаксберг. – Я прожила там почти двадцать лет – с самого рождения до 1967 года, когда дом, ставший ветхим, пошел под снос, а нас переселили на Гражданку Бабушка с моей мамой поселились здесь в 30-х годах, приехав в Ленинград с Псковщины.
Когда мама окончила школу, началась война. Сначала она работала в детском саду, потом в госпитале в школе на Большой Спасской. Приходилось ей бывать и в госпитале, расположенном совсем неподалеку от нас, в школе в Коломягах. Именно там завязался ее „военно-госпитальный роман“ с одним из раненых бойцов – Александром Гостевым. В 1943 году они поженились. Вскоре отец вернулся на фронт, а в 1944 году родилась моя старшая сестра».
Прабабушка М. Емельянова Вера Николаевна (1879– 1967) (справа) и его бабушка Ангелина Антоновна (слева). Фото 1917—1918 гг. Из архива М.Б. Емельянова
Прабабушка М. Емельянова Вера Николаевна с детьми – Ангелиной и Аполлоном. Фото 1904 г. Из архива М.Б. Емельянова
Судьба уберегла Александра Гостева: он прошел всю войну, от рядового до командира батальона на Ленинградском фронте. Несколько военных зим командовал лыжным разведывательным батальоном: он был родом с Севера, из Архангельской области, и лыжи были его родной стихией.
А. Гостев (справа) с адъютантом М.В. Соколом. Удельная, 7 июля 1943 г. Фото из архива О.А. Лаксберг
Младший лейтенант А. Гостев, командир 1-го взвода и зам. командира 1-й роты отдельного лыжного батальона 13-й стрелковой дивизии 42-й армии Ленфронта, март 1942 г. Фото сделано вскоре после выхода из окружения. Из архива О.А Лаксберг
Был награжден орденами и медалями, несколько раз ранен, но каждый раз возвращался в строй. Победу встретил в Курляндии. По словам дочери, после войны отец показывал те места на Пулковских высотах, где воевал, и могилу своего боевого товарища недалеко от обсерватории...
«На той фотографии в „Наследии", где запечатлено праздничное застолье в победном 1945-м, справа изображена наша соседка – тетя Маруся Чернышева, – продолжает рассказ Ольга Лаксберг. – В нашем семейном архиве сохранилось уникальное письмо с фронта, которое ее муж, Иван Иванович, отправил моей бабушке». Был он уже в годах, и его письмо, датированное 13 декабря 1941 года (!), поражает своей деловитостью и обстоятельностью. Таков еще один маленький штрих к картине военного быта того времени.
«Я обращаюсь к тебе с просьбой послать мне с Николаем Ивановичем кастрюльку средних размеров, знаешь, была такая голубая литровая по вместимости, или же хотя бы побольше (если Мария не увезла), – писал Иван Иванович. – Еще просьба: посмотри с женой Николая Ивановича мой старый полушубок и старую Юрину тужурку – из чего лучше сделать под шинель поддевку. Покажи также Николаю Ивановичу наши валенки, не подойдут ли они для меня... Кроме того, Женя, покажи Николаю Ивановичу наши сарайки и открой ему замок, чтобы Николай Иванович мог забить досками окна сарайки и двери... У меня в шкафчике в пузырьках было лекарство – светлая жидкость; если они целы, то пошли их мне с Николаем Ивановичем».
А. Гостев с дочерьми. Фото 1952 г. Из архива О.А. Лаксберг
«Сохранились в нашем семейном архиве и фронтовые письма-треугольники от бабушкиного брата Василия, – говорит Ольга Лаксберг. – Это последняя память о нем: он не вернулся с фронта – пропал без вести еще в 41-м. Его письма – тоже удельнинская реликвия: они ведь были адресованы в дом на Фермском шоссе».
Самые теплые воспоминания остались о семье учительницы Марии Ивановны Смолиной и преподавателя Александра Ивановича Носова, – с рассказа о них, собственно говоря, и начался наш «цикл» публикаций, посвященный жителям домов на Фермском шоссе.
«Действительно, это была замечательная семья, – подтвердила Ольга Лаксберг то, что мне уже приходилось слышать прежде от других старожилов. – Они многим выделялись на фоне всех остальных семейств, живших по соседству, даже более высоким уровнем жизни. Но им никто не завидовал – наверное, просто потому, что они были очень хорошими людьми. У них одних была машина, и они катали нас, ребят, „до уголка“ – перекрестка Фермского шоссе и улицы Аккуратова. Это всегда было большой радостью. Мария Ивановна очень любила детей, много занималась с нашей детской компанией, даже устраивала с нами театральные постановки. А еще она выращивала георгины рядом с домом, и на первое сентября делала нам букеты в школу»...
На прежнем месте уже почти ничто не напоминает о былом. Остались лишь старые фотографии и воспоминания...
Данный текст является ознакомительным фрагментом.