Глава тринадцатая. Ванесса и друзья

Глава тринадцатая. Ванесса и друзья

Уверен, вы видели мисс Шарон Митчел, как ее теперь называют в фильмах. (Если вы в порнобизнесе так же долго, как она, вас автоматически называют «мисс») Шарон даже раздвинула свои горизонты. Я слышал, что у нее в Европе вышла пластинка и что она очень хорошо поет. Люди говорили мне, что свою пластинку она обеспечила доходами от порнофильма «Пенис Смерти» (Dick of Death), где она была и режиссером, и директором. Я тоже принимал в нем участие под именем «Джейс Блонд», но мне так и не заплатили. Она до сих пор должна мне 1 300 долларов.

Я встретил Шарон много, много лет назад. Она начала делать порно в начале 1970-х, когда оно было очень похабным и низкопробным. Шарон не обладает традиционной красотой, но она испытывает такое чувство превосходства, что это почти пугает. Тем не менее, я обнаружил в ней уникальную миловидность. Секс с Шарон всегда полноценный. Я никогда дико на нее не возбуждался, но всегда имел очень хороший секс с ней. Возможно, наша химия работает. Шарон и я ребячимся и шутим, занимаясь любовью. Я мог бы встретиться с Шарон и через 25 лет и разговаривать бесконечно, но мы не переходим грань. Настоящие ньюйоркцы имеют что-то вроде брони вокруг себя.

У Шарон развитая мускулатура и она очень серьезно относится к актерской игре. Хотя иногда она и переигрывает — слишком уж используя глаза и руки — но она старается забыть о себе и полностью вжиться в образ, особенно, когда она работает с хорошим режиссером или когда она находит сценарий спорным. Когда Шарон и я делаем сценарий вместе, кажется она всегда хочет добиться от меня чувства настоящего удовольствия. Она знает как сбросить с меня маску мачо, которую я на себя надел. Я помню наше пребывание на Лонг Айленде во время съемок фильма Генри Пачарда (Henry Pachard) «Она так прекрасна» (She’s So Fine) (об этом фильме я расскажу позже). Наша сексуальная сцена содержала массу личного. Она играла жестокого панка-рокера и полностью держала все под контролем. Я был Глупой Глиной в ее руках. Она почти телепатически знала, что надо делать. «Мисс» Митчел ты всегда будешь дорогой для меня «душой»… в деле, где легко можно потерять душу.

Первый и единственный фильм, в котором я снимался с Энжел (Angel) был фильма «Звезда Энжел» (Star Angel). Накануне съемок я гулял всю ночь. Потом я пил с пяти до семи утра, чтобы отойти от кокаина. С трудом передвигаясь, я шел на съемки совершенно одуревшим. Продюсеры отвезли меня в местечко Нью-Джерси. Особняк, в котором мы работали, был как раз напротив через дорогу от особняка президента Никсона, который жил там в это время.

Как только я прибыл, Сесил Ховард (Cecil Howard) (директор) запихнула меня в сцену. Я буквально должен был прыгнуть в свой костюм, а я даже не прочел сценария. Итак Энни Рэнделл (Anne Randall), сценарист у Сесил, кратко сообщила мне замысел моей одежды.

Сцена с Энжел был в столовой. В ней я увидел прекрасное и чистое существо. Она выглядела такой совершенной и неиспорченной, как свежесорванное яблоко. Энжел была похожа на девственницу идущую в жизнь, но все же в ее глазах можно было увидеть желание. Она так меня тронула, что я даже не мог держаться прямо. Энжел и я окунулись в эту огромную страсть. (В итоге я получил Эротический Приз за эту роль).

В ту ночь актеры и съемочная группа спали в пятнадцатикомнатном особняке. Энжел и я всю ночь были вместе и вскоре мы начали целоваться и ласкать друг друга. Везде были люди. Мы не могли найти укромного уголка и тогда мы бросили два матраса за стойку бара и занимались любовью там. Эйфория от коки сняла мою защиту. Мы слышали, что где-то в доме дрались кулаками и ножами, но мы прижимались друг к другу.

Энжел рассказала мне, что ее втянул в это один старик, очень богатый, но неприятный. Она сказала, что он обычно приковывал ее, чтобы удержать дома и часто бил. Родители Энжел умерли, когда она была очень юной, а этот человек взял ее, когда ей было 15. Вскоре после этого он стал заставлять ее делать для него ужасные вещи. Мы говорили о любви и я давал ей советы, но кто я такой, чтобы рассказывать о любви? Я не знал этого даже о себе.

Мне все еще жаль Энжел. Она далеко зашла и возможно нуждалась в профессиональной помощи. Энжел знала, что должна оставить этого типа, но я сомневаюсь, что она сможет это когда-нибудь сделать. Когда я сказал ей, что ей надо начать жить для себя, она заплакала. Тот тип дарил ей тонны драгоценностей. Я был потрясен, когда она сняла свой рубиновый браслет и кольцо с алмазом и выкинула их в окно. Я посоветовал ей продать их, но она совсем не хотела, чтобы что-то связывало ее с этим человеком. Это был драматический момент, кокаиновый момент, и наше решение долго не продлилось. Когда мы проснулись на следующий день, мы были уверены, что между нами вообще ничего не было. Энжел уже заранее плакала, думая снова об этом старике.

Несколько лет я очень переживал за Энжел. Я слышал несколько раз, что она возвращалась в бизнес, но все же так с ней и не встретился. Надеюсь, что у нее все в порядке.

В этом бизнесе множество Энжел. Они продают то, что они называют личной, красивой штучкой. Временами я чувствовал, что эксплуатировал себя так много, что сам не понимаю, кому принадлежу. И тогда я думаю, что знаю о жизни слишком много и поэтому не могу жить спокойно. Я позволил себе оказаться в непристойном обществе — я бывал в любой сексуальной ситуации, участвовал в порнофильмах самого спорного характера, жил такой экстремальной жизнью, что безнадежно усложнил основные простые вещи. Я похож на водителя гоночной машины, который ездил по трасе со скоростью 200 миль в час, выиграл кубок Indy, праздновал победу, был на волосок от смерти. Разве может ему доставить удовольствие проехаться в обычной машине, чтобы купить газету?

Допустим, в конце концов, что Сесил обращалась с Энжел справедливо, но огромное количество людей наживались на ней, продюсеры и директора, которые давят на вас, заставляя говорить да, когда хочется сказать нет. Директору следовало бы разобраться, почему актер отказывается что-то делать, но они обычно этого не делают. Для них главное — продукт, а не люди. Но без людей нет и продукта.

Вы смотрели часовой документальный фильм «Смерть королевы порно» (Death of a Porn Queen)? Он о Коллин Апплегейт (Colleen Applegate), девушки из маленького городка штата Миннесота, которая стала “Shauna Grant”. Много людей считало, что она была прекрасной, невинной молодой леди, которую сбили с пути и привели в бизнес плохие парни — и это в какой-то степени правда.

Я никогда не видел, как Шауна смеется. Я никогда не видел ее рот, растянутый в улыбке. Я видел только ее ухмылку. Я видел, как она хихикала. Но всегда, когда я видел ее хихикающей, она все время оглядывалась в поисках поддержки, как будто она сама не могла решить, что для нее смешно.

Мне не нравится негативно описывать умершего, но для меня Шауна была очень примитивной. У нее всегда были фальшивые ногти, которые отваливались во время сексуальных сцен. И тогда можно было увидеть ее собственные грязные ногти.

Меня злило, что Шауна позволила себе попасть в этот бизнес и он поглотил ее. Он не оставил ей никакой свободы для того, чтобы дышать. Она боролась против секса, никогда не расслабляясь и не получая удовольствия. Работать с ней было всегда трудно: стоп… продолжать… стой. Мне приходилось серьезно концентрироваться, чтобы иметь достаточно твердый пенис, чтобы войти в нее. И однажды, уже будучи внутри, я не смог выйти достаточно быстро, потому что у меня не было полноценной эрекции.

У меня с Шауной была только одна любимая позиция: «Кончать действительно быстро». На самом деле наиболее быстро можно было сделать работу в положении по-собачьи или простом миссионерском. Тут, по крайней мере, сила тяжести была на моей стороне. Я никогда не мог сделать с Шауной «пастушку». («Пастушка» — это когда женщина сверху). Для того, чтобы сделать «пастушку» с ней, необходимо было около пятнадцати камер, разделенных промежутками. Самое лучшее время для работы с Шауной было, когда я мог сказать режиссеру: «Хорошо, я готов быстро кончить».

Вокруг Шауны подняли большую шумиху. Как вы, наверное, знаете, Шауна была в бизнесе около двух лет, прежде чем пустила себе пулю в лоб. Шауна пыталась покончить с собой с помощью таблеток еще до того, как начала работать в порно. Шауна была другого склада, она хотела быть любимой, быть известной. Временно она стала известной, но в бизнесе, где нет любви.

Она пыталась спрятать свою неудовлетворенность за кокаином. Иногда она приходила на съемки с кровоточащим носом. Затем она спуталась с торговцем наркотиками. За несколько дней до смерти Шауна сказала своему другу Ричарду Пачеко, что ее жизнь в опасности. Я спросил корреспондента из редакции газеты, что говорят об этой истории у них и он рассказал мне, что мать Шауны считает, что ее отравили. Возможно, мы никогда не узнаем правды.

Я сделал с Шауной восемь или десять фильмов. Для меня она была как мягкий манекен, который гораздо лучше выглядит одетым, поэтому сцены без секса были прекрасны. Но если мне приходилось заниматься с ней любовью, она делала это так неохотно, что у меня возникало чувство, как будто я почти насилую ее. Невероятно, но это так, у меня не было другого выбора, как работать с Шауной — если один раз отказаться работать с актрисой, пойдет слух, что вы «трудный» и вас не будут нанимать.

Я услышал о самоубийстве Шауны, когда жил с Хони Вилдер (Honey Wilder). Лучшая подруга Шауны актриса Лори Смит (Laurie Smith) позвонила Хони и ошарашила ее этой новостью. Хони была потрясена, а я нет. Шауна была хрупкой девушкой того склада, от которых ждешь самоубийства рано или поздно. Она была жертва: секса, бизнеса, себя самой. Она хотела быть известной, но она не дала нам того, в чем мы больше всего нуждались. Это как если вы пришли на стриптиз, а стриптизерша сняла с себя все, кроме одной перчатки. Она обнажена, но на самом деле вы хотите увидеть, как именно это перчатка снимается с ее руки. Шауна Грант была такой перчаткой. Люди хотели видеть то, что Шауна не могла им дать.

После ее смерти я задумался, что со мной?. Почему я не плачу? Ее смерть не волновала меня еще около года. Как-то поздно ночью я прогуливался вниз по улице в Бруклине. Когда я переходил улицу, свет от фонаря падал по диагонали. Я следовал за лучом света. Этой дорогой я ходил каждый вечер, чтобы выпить чашку кофе. Проходя под большим деревом, я остановился от холода. Налетел порыв ветра. Я задрожал. Неожиданно я подумал о Шауне, упал на колени и заплакал. Может быть время и расстояние помогло мне понять чистую печаль всего этого. Кто бы из нашего бизнеса не прошел или через самоубийство, или через СПИД, или наркотики?! Мы все проходим через это.

Оказавшись на борту самолета, летевшего на Гавайи, где я должен был принимать участие в фильме «Капитуляция в раю» (Surrender in Paradise) я заметил привлекательную блондинку в маленьких красных туфельках. Только взглянув на Джинджер Линн, я сказал себе: «С этой девушкой я хочу провести всю свою жизнь». Она сделала всего один фильм до этого, короткую «пленку» для Сьюз Ренделл. Джинджер была такой нервной и смущенной, она просидела на своих руках практически весь полет.

В нашем отеле на пляже Джинджер и я стали неразлучны. Я не мог поверить этой красивой женщине, этому необработанному алмазу. Она была готова превратиться во что-то еще более прекрасное.

Джинджер волновалась; она никогда не играла раньше. У нас была сцена, которая ее особенно беспокоила: сцена «изнасилования» из фильма «Маленькие шалости» (A little Bit of Hanky Panky). (Параллельно снималось несколько фильмов, в том числе и «Капитуляция в раю»). По сценарию я еду на мотоцикле и преследую ее по песчаному пляжу. Когда мы читали сценарий, она никак не могла подобрать необходимые эмоции. Я попробовал применить к ней подлую технику «метод игры». Я велел ей отложить сценарий. Раньше Джинджер рассказывала мне, что самым важным человеком в ее жизни был дедушка, но он недавно умер. Вспомнив это, я высказал ей все, что думаю о стариках — что в определенном возрасте их надо оставить, чтобы они умерли. Конечно, на самом деле, я так не думал, но я пытался нажать на ее самые чувствительные кнопки. Джинджер не верила своим ушам. Неожиданно ее принц превращался в колдуна. Я разбил ее мечты. Джинджер так разозлилась, она задрожала и бросилась к двери. Я остановил ее, вложил сценарий ей в руки и сказал: «Хорошо, теперь работай сцену».

После этого я и Джинджер занимались любовью. Она кричала громче любой другой девушки, с которой я когда-либо был и кончила три раза за 15 минут. Это было чистое блаженство. Я даже не мылся до следующего дня, мне хотелось чувствовать ее на своем теле. Если бы свет погас, я осветил бы комнату своей улыбкой.

Позже мы пошли на пляж с Роном Джереми и еще несколькими людьми. Рон, самый настоящий распутник, пошел прямо на Джинджер. Плавая, я оглянулся и увидел, как она сосет пенис Рона на пляже. Порно — это одно, но здесь не было никакой камеры! И хотя я присоединился к ним третьим, я все же расстроился. После этого я послал Джинджер к черту. Она так расстроилась, что пожаловалась Дейву и Светлане. Они разозлились на меня, мол, какого черта! «Что ты делаешь? Это первый фильм Джинджер. Отнесись к ней хорошо».

Джинджер в конце концов извинилась и мы снова стали друзьями, но на расстоянии. Когда я видел ее шашни с кем-нибудь из съемочной группы, я знал, что в конечном счете она будет расстраиваться, но все еще не мог оставаться в стороне. Я рано уехал с острова на съемки фильма «Табу III» в Калифорнии. Когда Джинджер вернулась в Лос-Анджелес, мы даже планировали снова сниматься вместе. Это все, что осталось от нашего шестидневного знакомства! Вернувшись в Калифорнию, я купил ей небольшое кольцо для помолвки, упаковал его в большую коробку и поехал встречать ее в аэропорт. Ее даже не было на самолете!

Когда через несколько лет мы с Джинджер вместе снимались в фильме «Рулевой Беверли Хиллс» (Beverly Hills Cox), я обдумывал свой уход из бизнеса. Я просто уже не так хорошо функционировал в сексуальном плане. В довершении всего я работал на Caballerro и, по некоторым причинам, я, работая на них, никогда не мог добиться полноценной эрекции. У них на съемках всегда было очень напряженно.

Перед своей сценой, я предупредил себя: «Если ты не сделаешь сцену хорошо, то это все. Ты уходишь».

Если вы видели «Рулевого Беверли Хиллс», то знаете, что я все сделал как надо. Играя неряшливого, грязного автомеханика, я трахал Джинджер на капоте красного порше. Мое лицо было испачкано машинных маслом, а она выглядела великолепно в белой маечке и плотно облегающих джинсах. В начале сексуальной сцены мое восхищение вызвала машина, а не женщина. Я сиял в раскаленном свете этого потрясающего автомобиля. Это было также легко, как осуществлять секс на улице. (На улице, когда лучи солнца падают на мое тело, согревая его и заставляя потеть, я могу трахнуть любого.) В этом прокуренном гараже я занимался любовью не столько с Джинджер, сколько с машиной. Вместе с распростертой на капоте Джинджер, я трахал этот дорогой кусок металла. Я ощущал свой пенис таким длинным, что, казалось, я могу вынимать его вечно и никогда не вынуть из нее. (Позже Джинджер призналась, что это была ее самая любимая сексуальная сцена.) Вы сможете почувствовать напряжение, концентрацию всех, кто смотрел на нас. Обычно во время сексуальной сцены слышно, как дает указания режиссер и переговариваются другие люди. Во время этой сцены слышен только скрежет работающего мотора.

Мне нравится Джинджер, но я думаю, что порнобизнес слишком повлиял на нее. Ее игра прекрасна — когда у нее подходящие роли. К сожалению, она слишком часто появляется в ролях, смешных для актрисы с ее возможностями. Она так популярна, потому что походит на невинную соседскую девочку-нимфетку. Ростом чуть выше 5 футов, эта козявка как будто боится отсутствия грязи. Сейчас она издевается над миром.

Когда я встретил Лоис Айрис (Lois Ayres) (настоящее имя Сондра Стиллман — Sondra Stillman), мы делали фильм «Капитуляция в раю». У нас не было секса, но я наблюдал за ней во время съемок и сцена, где она выбралась из воды на пляже, одетая в длинное, мокрое, красное платье, очень распалила меня. Одно время у нее была самое лучшее тело в нашем бизнесе.

Лоис всегда была очень приятной, но бр-р-р…, если вы делали с ней «69», это было похоже на исследование грязной птичьей клетки собственным языком. Казалось, во время секса Лоис всегда больно. Но она была такой приятной, что мне не хотелось на нее сердиться, но я не мог играть с ней правильно.

У нас была с ней сцена в фильме «Бутси» (пародия на фильм «Тутси»). У меня была эрекция, когда я лизал Лоис. Неожиданно мне на язык попал кусок слипшегося крема. Я так расстроился и мне было так противно, что я пошел в ванную и вымыл рот. После этого я не мог добиться эрекции. И режиссер на меня рассердился!

В конце концов, распространился слух о том, что у Лоис страшные проблемы с ее женскими запахами и ей велели вымыть место действия — буквально. Когда я работал с Лоис через год, она была прекрасна.

Лоис всегда была внутри и снаружи любви. Она представляла собой типичную девушку из Мелроуз — вы знаете, такая сопливая девчонка, которая только и делает, что все время танцует и веселится в компании. В половине случаев она не показывалась на съемочной площадке, хотя и обещала. Она тоже сломалась, как и большинство из нас, но все еще идет вперед, счастливая.

Ванесса Дель Рио — это моя последняя, на все времена любимая порноактриса. Я помню, как просматривал пленки с ее участием на разбитом проекторе моего отца. Когда я встретил ее на вечере, посвященном Веронике Харт, Ванесса подошла ко мне, как голодный щенок, ищущий утром еду. После того, как она просмотрела первую пару моих фильмов, она «захотела со мной встретиться». Смеясь, я сказал ей: «Поговорите с моим пенисом. Ваше имя оставило на нем глубокие следы от мозолей на моих руках».

Я встречался с Ванессой каждый день в течении трех месяцев. Жизнерадостно пухленькая женщина со щедрыми формами, она была похожа на воздушный шарик на параде. Она создавала впечатление, что если двадцать парней не будут удерживать ее у земли, она унесется прочь. Она была сама крайность. Ее мягкость проникала в вас. Заниматься любовью с Ванессой — все равно, что заниматься любовью с морем в штормовую ночь. Волны ее плоти перекатывались от колен, по спине, до шеи и обратно. Ванесса была как индейка на День Благодарения — и День Благодарения — это каждый день, когда он наступает для латиноамериканок.

Квартира Ванессы напоминала сексуальную гробницу. Везде были развешаны гигантские плакаты, вырезанные в полный рост и выставленные в окнах лицом на улицу. Мы никогда не выходили поесть, всегда заказывали еду на дом. Это сберегало наше время для того, чтобы натрахаться. Клитор Ванессы был размером с колпачок от шариковой ручки, она была самой отзывчивой любовницей из всех, кого я знал. Стоило только коснуться клитора и она кончала.

После ванны она смазывала тело детским маслом и шерсть от двух ее кошек прилипала к коже. Обычно мы занимались любовью на пушистом одеяле и кошачья шерсть была на нас повсюду. Иногда я не смог бы сказать, что у меня во рту — одеяло или Ванесса. Несмотря на наш бурный секс, мы оба были очень одиноки и тянулись друг к другу.

Как и большинство других парней, мой лучший друг мечтал о сексе с Ванессой. Однажды я взял его с собой в квартиру Ванессы и сказал ему: «Не беспокойся, я подготовлю ее для тебя». Мы держались вместе, разговаривая и попивая вино. Он был в экстазе от встречи с ней. Прежде, чем я начал целоваться с Ванессой, я отвел его в угол и сказал: «Следи за мной, я подам сигнал».

Я целовал Ванессу, ласкал ее и заставлял говорить грязные вещи. Как бейсбольный тренер, подающий сигнал игроку, я взмахнул правой рукой над головой, приглашая своего друга присоединиться к нам. Он был так возбужден, что наверное трахнул бы и кошку. Даже не поцеловав ее, он был готов засунуть свой пенис в ее анус. Мы трое трахались, как одна большая машина и это продолжалось несколько часов.

Наконец я вымотался и пошел принимать душ. Когда я вернулся, я рассчитывал, что мой друг должен был уйти домой к своей девушке, но он был снова там. Мы не вернулись в Бруклин до трех утра. После этого Ванесса чувствовала себя оскорбленной. Мы еще работали после этого вместе, но она никогда не простила меня.

В те дни Ванесса занялась бодибилдингом и потеряла свои рубенсовские формы. В последний раз, когда мы работали вместе мы не говорили о клиторах, титьках и оральном сексе. Мы обсуждали мышцы брюшного пресса, трицепсы и питание. Это действительно мешало сексу. Создавалось ощущение, что я занимаюсь сексом с боксерской грушей. Все меняется. Но не всегда к лучшему.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.