У ИСТОКОВ ИСТОРИИ
У ИСТОКОВ ИСТОРИИ
Каждый народ, имеющий память о прошлом, отмечает начало начал, или время своего возникновения. Чаще всего первая дата истории облекается в причудливые одежды легенды: волчица вскармливает Ромула и Рема, новгородец Гостомысл приглашает Рюрика «княжить и володеть нами», лань зачинает от волка предка монголов и т.д. Тибетцы объявили своим предком обезьяну.
Конечно, это была не простая обезьяна. На выручку легендарной гипотезе этногенеза пришла концепция переселения душ, широко распространенная в Индии и Китае. Согласно этой доктрине, живое существо в процессе совершенствования многократно перерождается то в бога или асура, то в голодного демона-прета, иногда в человека, но не менее часто в зверя. Вообще считается, что быть человеком лучше всего, потому что он больше всех других существ способен к самосовершенствованию, и, следовательно, путь в нирвану - состояние полного покоя и бесстрастия - идет через человеческое существование как необходимую ступень. Но и животное путем праведной жизни может стать сначала человеком, потом святым архатом, потом бодхисатвой и, наконец, буддой. Таким святым зверем древние тибетцы сочли обезьяну-самца, который, очевидно, еще в добуддийские времена был тотемом их предков, обитавших на склонах Гималаев [11]. И что самое любопытное, в мифе содержится зерно истины, ибо легче просто исказить полузабытый факт, чем придумать фантасмагорию на пустом месте. Поэтому не пожалеем времени и сил, чтобы узнать, кто же был предок тибетского народа, святой и мудрый «царь обезьян» {2}.
У бодхисатвы Авалокитешвары была учеником обезьяна, которая научилась показывать разные чудеса. Затем Авалокитешвара отправил эту обезьяну в Тибет заниматься созерцанием. Так она совершенствовалась и стала бодхисатвой. Как-то раз его заметила горная ведьма и воспылала к нему страстью. Приняв облик женщины, она пришла к нему и сказала: «Мы должны стать мужем и женой!» Бодхисатва ответил: «Я ученик святого Авалокитешвары, и если стану твоим мужем, то нарушу свой обет». Горная ведьма на это заявила: «Если ты не станешь моим мужем, то я покончу с собой» - и легла рядом с бодхисатвой. Царь обезьян устоял от искушения, и тогда ведьма поднялась с ложа и спела ему такую песню:
О, обезьяний царь, услышь меня,
молю!
По силе злой судьбы я бес, но я
люблю.
И, страстью сожжена, теперь к
тебе стремлюсь,
Со мной не ляжешь ты, я с
демоном сольюсь.
По десять тысяч душ мы будем
убивать,
Мы будем жрать тела, и будем
кровь лизать,
И породим детей жестоких,
словно мы.
Они войдут в Тибет, и в царстве
снежной тьмы
У этих бесов злых возникнут
города,
И души всех людей пожрут они
тогда.
Подумай обо мне и милосерден
будь,
Ведь я люблю тебя, приди ко мне
на грудь!
Не зная, как быть и что предпринять, бодхисатва отправился к Авалокитешваре и сказал:
Защитник всех живых, любви и
блага свет!
Я должен соблюдать монашеский
обет.
Увы! Бесовка вдруг возжаждала
меня,
Мне причиняет боль, тоскуя и
стеня.
И крутится вокруг и рушит мой
обет.
Источник доброты, подумай, дай
совет!
Авалокитешвара подумал и дал глубокомысленный совет: «Будь мужем горной ведьмы», а богини Тонир и Тара закричали с неба: «Это очень хорошо, даже очень хорошо!» Царь обезьян и ведьма стали мужем и женой. От этого брака у них родилось шесть очень непохожих друг на друга обезьян. Одна была похожа на зверя, безобразная, с повадками животного, а другая была похожа на человека, неспособная к серьезному знанию, слабоумная. Третья была похожа на небожителя, с большой и благородной душой, и т.д. Эти обезьяны лазили по деревьям и питались плодами. Через три года они сильно размножились, плодов не стало хватать, а так как другой еды не было, то начали сильно голодать. Родители не кормили их, так как были заняты своими делами, и обезьяны, озверевшие от голода, стали вопить: «Папа и мама! Что же нам есть?»
Расстроенный царь обезьян отправился к своему учителю и сказал ему:
Не знал я про разврат, не ведал
про любовь,
Не думал я, что бес меня обманет
вновь.
И вот сижу в грязи средь сонмища
детей,
Наполнен ядом плод, возникший
из страстей.
Греша по доброте, я был обманут
тут.
Мне вяжет руки страсть,
страдания гнетут.
Жестокая судьба, и мук духовных
яд,
И боли злой гора всегда меня
томят.
Источник доброты, ты должен
научить,
Что надо делать мне, чтоб дети
стали жить.
Сейчас они всегда, как прета {3},
голодны,
А после смерти в ад низринуться
должны.
Что делать, о святой, скажи, скажи
скорей
И милосердья дар пролей, пролей,
пролей!
Авалокитешвара ответил: «Твоему роду я окажу покровительство». Он встал, взял с горы Сумеру семена ячменя, пшеницы, кукурузы, бобовых и бросил это на землю. Спустя положенное время вырос богатый урожай, который и пошел в пищу этих обезьян. Постепенно, под влиянием, надо полагать, питания и внешней среды, у них стала укорачиваться шерсть и атрофироваться хвосты. Они стали мерзнуть, и им пришлось делать себе одежду из листьев деревьев. Так вот, говорит тибетский автор, люди Тибета произошли от отца-обезьяны и мамы-ведьмы и соответственно делятся на две категории: те, которые в папу-бодхисатву, - с большой душой, очень милосердные и очень добродетельные, не ругаются и хорошо владеют речью. Те, которые в маму-ведьму, - очень страстные и очень завистливые, любят торговлю и барыш, велик у них дух соперничества, они с большими претензиями, очень любят смеяться и хихикать; сильные телом и смелые сердцем, они совершенно не соображают, когда что-нибудь делают. Когда слышат о недостатках других людей, то радуются... Но «царь обезьян» получил за свой подвиг духовную награду: он превратился в бодхисатву мудрости - Манджушри.
Необходимо отметить, что серьезные тибетские ученые относились к этому мифу, являвшемуся частью официальной идеологии, с плохо скрываемым скептицизмом или же просто игнорировали его. Известный историк XIII века Бустон только упоминает о существовании такого предания, не вдаваясь в подробности, но зато он полностью приводит теорию об индийском происхождении тибетцев. Его сведения основываются на комментарии к древнему буддийскому гимну начала нашей эры. «Во время сражения царь по имени Рупати вместе со своим войском, поступив, как женщина, бежал. И вошли они в снежные горы. Согласно (сочинению) Найпаи-риг (место это) теперь известно под названием Тибет». Событие, о котором говорится в этом отрывке, имело место, очень приблизительно, лет за 500 до н.э. У других историков легенда о «царе обезьян» иногда вообще не упоминается.
Легенды, мифы и предания, связанные в первую очередь с культами бодхисатв Авалокитешвары и Манджушри, являлись составной частью господствовавшей в Тибете официальной идеологии и использовались тибетскими правителями в интересах светской и духовной власти. Однако любопытна попытка тибетского автора дать «научное» объяснение появлению у людей морали и этики, поставив их в зависимость от плохой или хорошей наследственности. Еще более важной стороной этих легенд является то, что в них отразилась идея этногенеза - предки тибетского народа были смешанного и весьма сложного происхождения. Под демонами-людоедами, видимо, следует понимать автохтонное население Тибетского плоскогорья, которому не было чуждо людоедство, что подтверждается также рассказами Геродота о племенах на северо-востоке Индии. Вместе с тем с запада на территорию Тибета переселялись индоевропейские племена, которые смешивались с местным гималайским населением. Впоследствии это население было ассимилировано племенами, пришедшими с востока, усвоившими местные обычаи, предания, а также и религию, известную под названием бон, с которой учение буддизма выдержало долгую и упорную борьбу.
В кровавых столкновениях и жестоких гонениях, перед которыми меркнут ужасы варфоломеевской ночи, выковалась та культура Центральной Азии, которая кажется нам образцом спокойствия и бесстрастия. Но заглянем в историю самого бона. Откуда он взялся?