Глава 20. Об исповедании своей немощи и о бедствиях здешней жизни
Глава 20. Об исповедании своей немощи и о бедствиях здешней жизни
Исповедаю беззаконие свое; исповедуюсь тебе, Господи, в немощи своей. Часто малая вещь приводит меня в отчаяние и опечаливает. Решаюсь действовать с твердостью, но едва появится малое искушение, я впадаю в великое уныние. Иногда от самой ничтожной вещи происходит тяжкое искушение. Лишь только сочту себя сколько-нибудь в безопасности, ничего не чувствую, и вдруг вижу, что едва совсем не пал от легкого дуновения.
Призри, Господи, на смирение мое и на слабость мою, Тебе известные. Помилуй меня, извлеки меня из тины, чтобы не погрязнуть мне (Пс. 68, 15), да не буду низвержен до конца. То меня часто опровергает и смущает пред Тобою, что так склонен я к падению и так бессилен противиться страстям. Если и не соглашаюсь с ними, то мне тяжко и несносно, что они не перестают нападать на меня, и очень постыло становится мне каждый день так жить в борьбе. И в том познаю немощь свою, что так легко вторгаются ко мне отвратительные мечтания и с таким трудом от меня отходят.
О, крепкий Боже Израилев, Ревнитель душ верных, воззри на болезни и труды раба Своего, и помоги ему во всем, к чему стремится. Укрепи меня небесною крепостью, и да не превозможет на обладание ветхий человек, бедная плоть еще не совсем покорная духу: с нею мне вести брань, доколе продлится дыхание мое в здешней бедственной жизни. Увы! что здесь за жизнь, жизнь, где нет перерыва бедствиям и скорбям, где все уставлено сетями, все врагами переполнено. Едва отходит одна беда, одно искушение, как другое приходит. И еще не кончилась прежняя борьба, а уже приступают во множестве другие брани, неожиданные.
И как возможно любить жизнь человеческую, когда столько в ней горечи, так она подвержена напастям и бедствиям? Как возможно и назвать ее жизнью, когда она столько смертей и столько заразы рождает! И все-таки любят ее, и многие ищут в ней наслаждения. Часто бранят здешний мир, что обманчив он и суетен; но не хотят оставлять его, потому что похоть плоти владеет душою. Иное побуждает любить, иное презирать его. К любви к миру ведут: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, но за ними следуют беды и печали, и производят ненависть к миру и душевную тоску.
Но, увы! Дух, преданный миру, побеждается порочным наслаждением, и в сладость себе принимает чувственность, потому что не видал, не вкусил сладости в Боге и внутренней красоты в добродетели. А кто совершенно презирает мир и старается жить для Бога в святом послушании, тем знакома сладость божественная, обещанная истинным отверженникам мира, и яснее видят они, как тяжко заблуждается мир и как многообразно обольщается.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.