Предисловие

Предисловие

Шлюхи, уроды, святые и ангелы —

все мы прекрасны, все мы опасны,

все мы любители и потребители.

Такими Бог нас создал.

Dirty Beatnicks. Feedback

Эта книга о танцах, улыбках, наркотиках, флирте, трахе, дружбе и наслаждении. Я написал ее по двум причинам. Во-первых, я люблю веселиться. Во-вторых, клаббинг, по моему мнению, — это важный и сложный социальный опыт, заслуживающий дальнейшего исследования. Если точнее, я считаю, что с помощью изучения клубов мы получаем особого рода знание, которое западный мир привык осуждать или игнорировать. Это знание проливает свет на то, как мы строим, осознаем и проживаем свои жизни по мере вхождения в XXI век.

Данная работа состоит из двух частей. Первая — «Клаббинг изнутри» — представляет собой этнографическое описание клаббинга, основанное на рассказах мо-их информантов об их «подвигах» и на моих собственных полевых исследованиях клубной среды. Я уделяю внимание различным составляющим клубной жизни: рассматриваю танцы, музыку, секс, одежду и наркотики, по-казывая, каким образом каждый из этих аспектов клаббинга создает уникальный социальный резонанс клубов, радикально отличающий их от других общественных мест. Во второй части — «Чувственные эксперименты в искусстве быть человеком» — исследуется социальное и чувственное знание, порожденное клаббингом, в его связи с общественной средой, в которую погружен клаббинг. Я показываю, как это знание создается, становится независимым от клубного опыта как такового и приобретает важную роль в структурировании человеческой жизни даже после вечеринки.

Обнаруживаемое в клубах знание является материализованным. Его можно ощутить глубоко внутри своего тела; его необходимо пережить, чтобы по-настоящему понять. Его природа одновременно социальная и чувственная. Я продемонстрирую, что эти две стороны опыта переплетены гораздо более тесно, чем обычно считается. Роль тела в создании и поддержании нашего ощущения мира, нашей культуры и нас самих является одной из главных тем, изучаемых в настоящей книге. Клаббинг — во многом примитивный, телесный феномен; это отдых, позволяющий нам сбросить с плеч бремя каждо-дневной действительности, чтобы затем воссоздать заново свое ощущение мира. Такая чувственная перемена открывает нам доступ к сочным плотским формам социальных контактов, происходящих от заката до рассвета. Именно тогда купающиеся в волнах чистого баса и парящие на кислотном ковре-самолете клабберы начинают экспериментировать с социальным и чувственным знанием ночи.

У ночи есть особое свойство, способное изменять ощущение мира в целом. Это свойство может сделать более интенсивным и непосредственным, поскольку темнота — время загадок и трансформаций, когда люди порой принимают непредсказуемые обличия или обращаются к необычной деятельности, в которых они предстают перед миром. А. Альварес так писал о ночи в городе:

Это передышка, время для отдыха и близости, для общения с семьей и возлюбленными, для увлечений и игр, для чтения, музыки и телевидения. Это также время волнений и торжеств: театры, кино, концерты и вечеринки, пьянство, танцы и азартные игры. Именно ночью люди, занятые скучной или не приносящей удовлетворения работой, чувствуют, что по-настоящему живут

[Alvarez A. 1996:295]

Ночь — это время чувственных изменений, когда тело срывает с себя оковы приличий, действующих в дневные часы. Нежась в киммерийских объятьях ночи, мы испытываем чувство, расширяющее спектр наших впечатлений от жизни и позволяющее наслаждаться свежим социальным опытом.

Данное чувство расширения опыта и является основой моего исследования клаббинга. Отправной точкой будет идея о том, что наши тела постоянно пребывают погруженными в мир, а само это состояние погружения культурно, идеологически и эмоционально структурировано так, что диктует и даже контролирует нашу способность воспринимать и ощущать мир. В настоящей книге я постараюсь выяснить, как клаббинг оспаривает такую культурную кодификацию плоти, увлекая нас в колыхающуюся, ритмичную, химическую сферу социальных контактов, напористых ритмов и пленительных желаний, создающих чувственную систему координат, которая порождает собственные формы знания. Мудрость клаббинга хаотична и страстна. Она основана на чувственном конфликте между нашими телами, каковы они есть при свете дня, и нашими ночными разгулами. Чтобы проникнуться ею, понять ее форму и потенциальное воздействие на людские жизни, необходимо выяснить, какова роль тела в структурировании самих этих жизней. В данной работе я использую термин «чувственно-социальный» именно потому, что он отражает свойственную чувственным состояниям социальную силу. Наши общественные взаимодействия вырастают из тела, через которое мы их переживаем. Если вы проснетесь сердитым или подавленным, то будете контактировать с миром через эти эмоциональные состояния, что наложит отпечаток на ваше тело, равно как и на восприятие мира. Данный отпечаток также скажется на отношении мира к вам. Благодаря клаббингу люди творят и вступают в общение, снабженные обновленными телами, тем самым поддерживая новые социальные обычаи, которые постепенно укореняются и выходят за пределы клубного пространства.

Клаббинг исследовался в основном в рамках изучения молодежной культуры, но избранные мною пути бросают вызов такому подходу. Мои информанты — не только молодые люди. Их возраст колеблется от двадцати с небольшим до почти шестидесяти лет, а самому пожилому человеку, которого я встречал в ночном клубе, было 82 года. Наиболее продолжительные и глубокие интервью я брал у людей в возрасте между 25 и 45 годами, предававшихся клаббингу уже долгое время. Так клубный процесс оказался открыт для исследования, поскольку то, как тусовались мои информанты, что они намеревались испытать и как оценивали подобный опыт, — все это со временем менялось.

Таким образом, мой труд приобрел и некоторую историческую важность, а поскольку я и сам тусуюсь уже не первый год, то мне представилась возможность подробно описать изменчивую динамику развития клубов. Мои знакомые завсегдатаи предоставили мне достаточно информации о клубах, чтобы взглянуть на клаббинг гораздо шире, чем это могли сделать предыдущие исследователи. Я помню времена, когда клубы были главным образом ночными кабаками, а ограниченная их стенами социальная среда была скорее кривым отражением будничного мира, нежели чем-то коренным образом от него отличным. Я помню перемены, которые наступили с явлением экстази, видел, какое разочарование овла-дело людьми после первых восторгов. Я был свидетелем возвращения к кокаину и выпивке, наблюдал за тем, как клубный мир раскалывался на масштабные рейвы и небольшие тусовки, как музыкальная сцена постепенно пропитывалась коммерческим духом, отчего клубы трансформировались в места отдыха масс. Я застал все эти процессы и наложил имеющиеся знания на современное клубное пространство.

Кроме того, мое исследование охватывает большее разнообразие клубных стилей, чем любое другое изучение клаббинга: транс и хип-хоп клубы, маскарады и вечеринки фетишистов, гей-клубы и их натуральные аналоги, клубы в азиатском стиле, техно-вечеринки, хаус-клубы, драм-н-бейс арены, ночи в стиле соул или фанк, клубы трансвеститов, общедоступные тусовки и шикарные сексуальные суаре. Я бывал везде, поскольку считал, что важны не внешние отличия, а зажигательные отвязные тусовки внутри. Данная книга относится к ним всерьез: изучает и вскрывает их секреты, исследуя меняющиеся социальные, чувственные и эмоциональные состояния, на которые они опираются.

«Что за хрень ты несешь, чувак?»