ГЛАВА Ш Общество и театръ

ГЛАВА Ш

Общество и театръ

Восшествіе на престолъ Елисаветы. — Отношеніе правительства къ религіознымъ партіямъ и народной свобод?. — Внутреннее состояніе англійскаго общества въ эпоху Елисаветы: развитіе матеріальнаго благосостоянія; усп?хи наукъ и литературы. — Придворныя празднества и общественныя увеселенія. — Учрежденіе постоянныхъ театровъ и устройство ихъ. — Значеніе театра въ общественной жизни. — Составъ театральной публики. — Возрастающая популярность драмы и пуританская реакція. — Борьба актеровъ съ лондонскимъ городскимъ сов?томъ и пуританскими пропов?дниками. — Памфлеты Норсбрука, Госсона и др. — Отв?ты актеровъ. — Театральная цензура.

Въ конц? ноября 1558 г., когда изв?стіе о смерти королевы Маріи усп?ло облет?ть вс? уголки Англіи, сердца Англичанъ вздохнули свободн?е. За исключеніемъ католическаго духовенства съ кардиналомъ Полемъ во глав?, да н?сколькихъ преданныхъ людей, обязанныхъ королев? своимъ возвышеніемъ, едва ли кто искренно пожал?лъ о ней. Въ посл?дніе два года непопулярность королевы, возбуждаемая ея кровавыми пресл?дованіями протестантовъ и антинаціональной политикой, приведшей къ потер? Кале, возрастала чуть-ли не ежедневно, а заодно съ этимъ неминуемо должна была падать въ глазахъ народа и та система, въ осуществленіи которой она ставила главную задачу своей жизни. Марія Тюдоръ принадлежала къ числу т?хъ страстныхъ, исключительныхъ натуръ, которыя, изр?дка появляясь въ исторіи, невольно возбуждаютъ сожал?ніе о напрасно потраченныхъ силахъ, о безплодно расточенной энергіи. Трагическая судьба обыкновенно бываетъ уд?ломъ этихъ несчастныхъ характеровъ, осужденныхъ вид?ть только одну сторону вещей: посвятивши свою д?ятельность на служеніе иде?, устраняемой ходомъ самой жизни, они съ отчаяніемъ видятъ, что имъ не остановить величественнаго шествія исторіи, что самый ихъ энтузіазмъ и энергія послужили къ торжеству противоположныхъ началъ. Уступая своему супругу, Филиппу II, въ ум? и политической опытности, Марія нисколько не уступала ему въ религіозномъ фанатизм?. Въ ея душ? гор?лъ тотъ же злов?щій огонь религіознаго фанатизма, которымъ зажигались костры Мадрида и Севильи; о в?чномъ спасеніи своихъ подданныхъ она всегда заботилась гораздо больше, ч?мъ объ ихъ временномъ благосостояніи. Сообразно этому и самая судьба ихъ представляетъ разительное сходство. Филиппъ II задохнулся отъ злобы и униженія, видя свои самыя дорогія надежды разрушенными въ прахъ. Посл?дніе дни англійской королевы могутъ возбудить участіе въ зл?йшихъ врагахъ ея: она угасала одиноко, покинутая супругомъ, котораго страстно любила и проклинаемая своими подданными, заклеймившими ее прозвищемъ Кровожадной (the bloody Mary). Съ сентября м?сяца, когда бол?знь ея стала принимать опасный характеръ, и до самой кончины, посл?довавшей черезъ два м?сяца, она находилась подъ гнетомъ самой ужасной меланхоліи: какъ т?нь, блуждала она по опуст?лымъ комнатамъ дворца, не зная покоя и останавливаясь только зат?мъ, чтобъ отослать любимому супругу письмо, облитое ея слезами, или сид?ла по ц?лымъ часамъ, св?сивши голову на кол?ни и судорожно рыдала, вспоминая объ униженіи Англіи и потер? Кале ¹⁸⁶). Въ довершеніе всего, она унесла въ могилу грустное предчувствіе о непрочности того д?ла, которому она посвятила свою жизнь. Она знала протестантскія симпатіи своей сестры и тщетно умоляла ее не изм?нять религіи въ королевств?.

Елисавета, вступившая на англійскій престолъ посл? смерти Маріи, была, если можно такъ выразиться, нравственнымъ антиподомъ своей сестры. Еще въ молодости она выказала такъ мало желанія пострадать за свои религіозныя уб?жденія, что, будучи искренно преданной протестантизму, она, по первому требованію, приняла къ себ? католическаго священника и исправно пос?щала католическую об?дню. Въ ея характер? не было и сл?да той страстной восторженности, той узкой фанатической преданности д?лу религіи, которыя во многомъ извиняютъ Марію. Расчетливая и положительная, она привыкла руководиться въ своихъ д?йствіяхъ не столько потребностями сердца, сколько внушеніями житейской мудрости и политическаго расчета. На религію она смотр?ла почти исключительно съ политической точки зр?нія и одинаково готова была сдержатъ всякій неум?ренный порывъ религіознаго энтузіазма, съ какой бы стороны онъ ни исходилъ.

Ходъ религіозной реформы въ Англіи представляетъ странное зр?лище для посторонняго наблюдателя. Въ промежутк? мен?е ч?мъ тридцати л?тъ н?сколько разъ м?няется государственная религія, вводятся поперем?нно протестантизмъ и католицизмъ, и при этомъ народъ почти везд? остается спокойнымъ зрителемъ происходящихъ перем?нъ. Н?которые историки объясняютъ это явленіе необычайной силой правительства съ одной стороны и крайней забитостью народа — съ другой. Но это объясненіе едва ли можетъ быть принято, когда д?ло идетъ объ Англіи. Справедливо, что никогда королевская власть въ Англіи не была такъ могущественна, какъ въ эпоху Тюдоровъ, но самое ея могущество было условно, ибо основывалось не на постоянномъ войск?, какъ въ остальной Европ?, а на популярности правительства въ народныхъ массахъ ¹⁸⁷). Это очень хорошо понимали сами Тюдоры и, несмотря на свое высоком?ріе и деспотическія наклонности, они, скр?пя сердце, не разъ преклонились передъ твердо выраженной народной волей. Самъ же народъ, повидимому, относился довольно равнодушно къ частымъ перем?намъ государственной религіи. Онъ испоконъ в?ка ненавид?лъ эксплуатировавшее его развратное католическое духовенство, не разъ энергически протестовалъ противъ вм?шательства папы во внутреннія д?ла страны, но въ конц? концовъ оставался добрымъ католикомъ и въ богослуженіи продолжалъ держаться обрядовъ и церемоній католической церкви. Только одинъ разъ, въ лиц? Виклефа, англичане задумали реформу церкви на бол?е широкихъ началахъ, желая прежде всего свергнуть съ себя нравственное иго католическаго духовенства, но эти желанія были преждевременны: авторитетъ римской церкви былъ еще очень силенъ въ сознаніи народныхъ массъ, и распространеніе ереси Виклефа было прес?чено совокупными усиліями дворянства и духовенства. ^18S). Въ посл?дующихъ попыткахъ церковной реформы въ Англіи политическіе вопросы всегда стояли на первомъ план?; сущность англійской реформаціи — вплоть до возникновенія пуританизма — сводится къ вопросу независимости англійской церкви отъ римской куріи и супрематіи короля въ д?лахъ в?ры; значеніе ея бол?е іерархическое, нежели нравственное или соціальное, между т?мъ какъ напр. въ Германіи реформація вышла изъ самой глубины народной сов?сти и, проникнувшись идеями гуманизма, сд?лалась знаменемъ умственнаго и соціальнаго обновленія, сущность котораго прекрасно выражена въ изв?стномъ девиз? Гуттена: "отъ истины къ свобод? и отъ свободы къ истин?." Н?тъ нужды, что соціальное движеніе, вызванное реформаціей, им?ло такой печальный исходъ; все-таки за н?мецкими протестантами всегда останется слава честной и великодушной, хотя и безплодной, попытки соціальнаго возрожденія Германіи. Вожди англійской реформаціи не задавались такими широкими задачами и не думали связывать свое д?ло съ д?ломъ умственнаго и соціальнаго возрожденія англійскаго народа. Въ строгомъ смысл? слова они не были даже религіозными энтузіастами, но только политиками и теологами. Свергнувши съ себя авторитетъ римской церкви, они мало заботились о темъ, чтобъ освободить умы народа отъ опеки фанатизировавшаго его духовенства. Оттого англійская реформація долгое время держалась на поверхности народной жизни, не сообщая ей никакого живительнаго импульса. Даже конфискація монастырскихъ имуществъ, принесшая, по вычисленію Гнейста, въ казну короля не меньше 130,000 фунтовъ ежегоднаго дохода, не отозвалась никакими улучшеніями въ быт? недостаточныхъ классовъ общества; большая частъ земель, захваченныхъ у духовенства, была роздана любимцамъ короля, а заботы о призр?ніи б?дныхъ, лежавшія прежде на монастыряхъ, были возложены на сельскіе приходы. Изъ сказаннаго ясно, что реформа англійской церкви, предпринятая и совершенная Генрихомъ VIII, не им?ла для Англіи такого освобождающаго значенія, какое им?ла Лютерова реформа для Германіи. Народъ рукоплескалъ тому энергическому образу д?йствій, посредствомъ котораго король развязался съ папой; онъ безъ всякаго сомн?нія одобрялъ конфискацію монастырскихъ имуществъ, но, плохо понимая разницу между англиканизмомъ и католицизмомъ, смотр?лъ на все это д?ло съ чисто-практической точки зр?нія. Въ протекторство Соммерсета протестантизмъ сд?лалъ большіе усп?хи въ главныхъ городахъ Англіи, но еще не усп?лъ привлечь къ себ? симпатіи сельскаго населенія, такъ что когда въ царствованіе Маріи (въ 1554 г.) католицизмъ былъ объявленъ государственной религіей, это объявленіе не встр?тило въ народ? сильной оппозиціи, какъ можно было ожидать, судя по исконной ненависти англичанъ къ римскому духовенству. Не то было, когда королева задумала возвратить церкви конфискованныя имущества: тутъ она встр?тила такой единодушный отпоръ, что вынуждена была посп?шно отступиться отъ своего нам?ренія. Посл?дній прим?ръ какъ нельзя ясн?е показываетъ, съ какимъ индеферентизмомъ относились англичане того времени къ догматической сторон? религіозныхъ вопросовъ; по глубокому зам?чанію Маколея, они считали различіе между враждебными испов?даніями не стоющимъ борьбы. Марія потеряла народную любовь не за свою фанатическую преданность католической церкви, но за то, что она, изъ угожденія своему супругу, принесла въ жертву интересы своего отечества интересамъ Испаніи. Наконецъ ея кровавыя религіозныя пресл?дованія окончательно отвратили отъ нея народныя сердца. Не понимая ясно различія между католицизмомъ и протестантизмомъ ¹⁸⁹), народъ еще меньше могъ понять необходимость пресл?дованія еретиковъ и сопровождалъ своими благословеніями идущихъ на костеръ протестантовъ. Въ іюл? 1558 г. враждебное отношеніе народа къ казнямъ за религію выразилось столь явственно, что епископъ Боннеръ побоялся публично сжечь н?сколькихъ протестантовъ и сжегъ ихъ тайкомъ отъ народа и притомъ ночью ¹⁹⁰).

Таково было состояніе религіознаго сознанія въ то время, когда Елисавета заняла англійскій престолъ. Въ Англіи было дв? сильныя религіозныя партіи — католическая и протестантская; къ первой принадлежали представители старинныхъ аристократическихъ фамилій, большая часть высшаго духовенства, а также университеты оксфордскій и кембриджскій; вторая им?ла многочисленныхъ приверженцевъ между низшимъ духовенствомъ; она также считала въ своихъ рядахъ людей средняго сословія, представителей торговыхъ и ремесленныхъ обществъ и корпорацій. Большинство же населенія относилось довольно равнодушно къ пунктамъ несогласія между враждующими партіями: оно было — выражаясь м?ткимъ эпитетомъ древняго русскаго пропов?дника — двоев?рнымъ; оно сочувствовало н?которымъ сторонамъ католицизма и протестантизма, хотя въ строгомъ смысл? слова не было ни католическимъ, ни протестантскимъ. Въ протестантизм? впрочемъ была одна сторона, которая им?ла за собой р?шительное большинство; это іерархическая независимость англійской церкви отъ Рима, льстившая національной гордости англичанъ. Елисавета очень хорошо знала шаткое состояніе религіознаго сознанія и р?шилась имъ воспользоваться для своихъ ц?лей. Но съ свойственнымъ ей политическимъ тактомъ она не хот?ла предупреждать хода событій и ждала явственныхъ заявленій народной воли. Съ своей стороны національная партія возлагала на Елисавету большія надежды и символическимъ образомъ дала ей понять желаніе народа. 19 января 1559 г., когда новая королева совершала свой торжественный въ?здъ въ Лондонъ, у Чипсайдскаго фонтана она била встр?чена, по обычаю того времени, пантомимой аллегорическаго характера, причемъ изъ нарочно выстроеннаго кіоска вышла Истина и, приблизившись къ королев?, подала ей библію въ перевод? Тиндаля. Елисавета взяла книгу и, при восторженныхъ кликахъ народа, прижала ее къ своимъ губамъ, желая показать толп?, что народная святыня также священна и для нея. И въ самомъ д?л?, никогда, можетъ быть, желаніе народа не гармонировало въ такой степени съ ея личнымъ желаніемъ, какъ въ данномъ случа?. Еще за н?сколько дней до смерти Маріи Елисавета р?зко зам?тила испанскому посланнику, герцогу де-Феріа, привезшему изв?стіе о назначеніи ея насл?дницей престола и желавшему дать ей понять, что это назначеніе не обошлось безъ вліянія Филиппа, — что она своимъ спасеніемъ и будущей короной считаетъ себя обязанной только англійскому народу и что въ политик? своей она будетъ руководствоваться единственно интересами народа ¹⁹¹). Слова эти заключаютъ въ себ? ц?лую политическую программу; въ нихъ выразилось руководящее начало всей политики Елисаветы, начало, которому она оставалась в?рна во все время своего почти сорокапятил?тняго правленія.

При вступленіи на престолъ Елисаветы политическій горизонтъ былъ покрытъ мрачными тучами: Англія находилась въ открытой войн? съ Франціей и Шотландіей; могущественн?йшій государь Европы, Филиппъ II, оказавшій Елисавет? большія услуги еще при жизни Маріи, просилъ теперь ея руки и посл?дствіемъ отказа могъ быть разрывъ съ Испаніей; съ другой стороны папа отвергалъ права ея на престолъ, такъ какъ она родилась отъ брака, не признаннаго церковью. Первымъ д?ломъ Елисаветы было обезпечить себ? вн?шній миръ. Съ этой ц?лью она посп?шила заключить договоръ съ Франціею въ Шато-Камбрези; Филиппу отв?чала, что предложеніе его она передастъ на разсмотр?ніе парламента и во всякомъ случа? не предпочтетъ его никому другому. Такимъ образомъ, время было выиграно и, обезопасивъ себя со стороны главныхъ враговъ, Елисавета могла съ спокойнымъ. духомъ обратить все вниманіе на внутреннюю рану страны, на религіозный расколъ, д?лившій Англію на два враждебныхъ лагеря. Въ проведеніи началъ своей внутренней политики Елисавета обнаружила качества, которыя одни могли бы упрочить за ней удивленіе потомства: ум?ніе пользоваться удобной минутой, тонкій политическій тактъ и — по крайней м?р? на первое время — зам?чательную для той эпохи религіозную терпимость. Она не хот?ла отожествить свое д?ло съ притязаніями протестантовъ или католиковъ, но см?ло поставила задачи правительства выше различія религіозныхъ мн?ній. Мысль фанатизировать одну часть населенія противъ другой была ненавистна ея просв?щенному уму. Ум?реннымъ проведеніемъ протестантизма хот?ла она примирить враждующія между собой в?роиспов?данія и т?мъ надолго обезпечить страну отъ взрывовъ религіознаго фанатизма. Она приступила къ исполненію своего плана съ крайней осторожностью и благоразуміемъ. Не р?шаясь безъ согласія парламента посягать ни на какія существенныя изм?ненія въ чин? богослуженія, она предписала только, чтобъ часть об?дни читалась на англійскомъ язык? и запретила католическій обрядъ возношенія св. даровъ. Даже католическіе писатели отдаютъ справедливость ум?ренности Елисаветы, хотя, по своему обыкновенію объясняютъ эту ум?ренность ея тайными католическими симпатіями. Вскор? посл? своей коронаціи, на которой — скажемъ мимоходомъ — только одинъ епископъ согласился священнод?йствовать, она поручила своему уполномоченному въ Рим?, сэру Эдварду Кэрну, ув?домить папу, что никого изъ своихъ подданныхъ она не нам?рена пресл?довать за религіозныя уб?жденія. Что это заявленіе не было пустой фразой или дипломатической уловкой видно изъ того, что еще н?сколько ран?е, при составленіи своего тайнаго сов?та, Елисавета не задумалась призвать въ него даже больше католиковъ, ч?мъ протестантовъ, какъ бы желая этимъ показать, что она строго отд?ляетъ вопросы религіозные отъ политическихъ. Даже дерзкій отв?тъ Павла IV не заставилъ ее изм?нить своего образа д?йствій. Только когда папа издалъ буллу противъ еретическихъ государей (отъ 15 марта 1559 г.), лишающую ихъ влад?ній и очевидно направленную противъ Елисаветы, парламентъ отв?тилъ ему введеніемъ въ силу статутовъ Генриха VIII, запрещающихъ, подъ страхомъ пени и тюремнаго заключенія, всякому изъ англійскихъ подданныхъ признавать юрисдикцію иностраннаго государя въ пред?лахъ Англіи. Т?мъ же актомъ корон? снова была предоставлена высшая власть въ д?лахъ духовныхъ и св?тскихъ. Каждое должностное лицо обязано было въ изв?стный срокъ принести королев? присягу въ ея верховности (the oath of supremacy), другими словами, признать ее главою церкви и государства. Сл?дующій актъ парламента установилъ одну общую форму богослуженія на англійскомъ язык? для всей страны (Act of Uniformity), причемъ н?которые изъ католическихъ обрядовъ были удержаны, а молитвенныя формулы крайняго протестантизма выброшены или смягчены. Т?мъ же актомъ была повсюду запрещена католическая месса, а лица, пос?щающія ее, рисковали подвергнуться на первый разъ штрафу, на второй — годичному тюремному заключенію, а на третій — заключенію на всю жизнь. Если бы эти два акта строго приводились въ исполненіе, для Англіи могли бы снова настать кровавыя времена Маріи, а Елисавета нав?рное отвратила бы отъ себя сердца народа, возлагавшаго на нее такія надежды. Но тщетно протестантскіе фанатики подбивали королеву настаивать на неуклонномъ исполненіи этихъ драконовыхъ законовъ; Елисавета неохотно слушала ихъ настоянія, и въ большей части случаевъ оставалась глуха къ ихъ воплямъ ¹⁹²). Историческія обстоятельства сосредоточили въ ея рук? два меча — духовный и св?тскій; отказаться отъ одного изъ нихъ, значило бы отказаться отъ половины власти, отъ того, что было пріобр?тено ея предшественниками ц?ною столькихъ усилій, борьбы и жертвъ. Елисавета очень хорошо понимала вс? выгоды своего положенія, ставившаго образованное и вліятельное духовенство въ непосредственную зависимость отъ короны, и искусно воспользовалась имъ, чтобъ сд?лать духовную власть сподручнымъ орудіемъ власти св?тской, но она никогда настолько не увлекалась ролью англійскаго папы, чтобы изъ за нея рискнуть потерять народную любовь. Уступая настояніямъ протестантской партіи и проникнутаго пуританскими симпатіями парламента, она утверждала строгія постановленія парламента относительно пос?щающихъ католическую об?дню, но смотр?ла сквозь пальцы на ихъ нарушителей. Королев? было очень хорошо изв?стно, что въ дом? португальскаго посланника открыто служится католическая об?дня и что множество англичанъ-католиковъ постоянно присутствуютъ при богослуженіи; когда же однажды лондонскій городской судья, Флитвудъ, вздумалъ силою разогнать одно изъ такихъ молитвенныхъ собраній, Елисавета, вм?сто того, чтобы похвалить его за религіозное усердіе, сд?лала ему строгій выговоръ и даже вел?ла посадить его въ тюрьму ¹⁹³). Разум?ется и тутъ не обошлось безъ жертвъ. Правительство, въ глазахъ котораго нонконформисты были ослушниками предписаній парламента, должно было поддержать свое достоинство и иногда наказывало наибол?е виновныхъ, но, повидимому, исполняло эту обязанность крайне неохотно и старалось, сколько возможно, облегчить ихъ положеніе ¹⁹⁴). Въ 1562 г. парламентъ, взволнованный слухами о предстоящихъ волненіяхъ въ сред? католиковъ, издалъ законъ, которымъ присяга королев?, какъ глав? церкви, (the oath of supremacy) требовалась отъ лицъ, им?вшихъ университетскія степени, а также отъ вс?хъ юристовъ, духовныхъ и св?тскихъ чиновниковъ и т. д.; въ случа? отказа ослушники подвергались на первый разъ тюремному заключенію на неопред?ленный срокъ; черезъ три м?сяца та-же присяга была имъ предлагаема снова; въ случа? же вторичнаго отказа ихъ судили, какъ виновныхъ въ государственной изм?н? (high treason). Маколей не находитъ достаточно словъ для порицанія этого жестокаго закона, но, сколько изв?стно, онъ былъ прим?няемъ р?дко, да и то не во всей строгости. Отъ лицъ, разъ отказавшихся отъ предложенной имъ присяги, запрещено было требовать ее во второй разъ, чтобъ не поставить правительство въ необходимость подвергать виновныхъ строгимъ наказаніямъ ¹⁹⁵).

Крутой поворотъ въ религіозной политик? Елисаветы начинается только съ 1571 г. Правительство, напуганное великимъ с?вернымъ возстаніемъ и заговоромъ герцога Норфолька, им?вшимъ ц?лью возстановленіе католицизма и низложеніе Елисаветы, приб?гло къ самымъ крайнимъ м?рамъ. Знаменитая булла Пія V, объявившая Елисавету лишенной своего мнимаго права на престолъ и разр?шавшая ея католическихъ подданныхъ отъ данной ими присяги, оправдывала эти м?ры въ глазахъ общественнаго мн?нія, какъ орудіе самозащиты т?мъ бол?е что съ континента получались самыя тревожныя изв?стія. Сэръ Генри Норрисъ писалъ изъ Парижа, что общественное мн?ніе Франціи сильно раздражено противъ Елисаветы за помощь, оказанную гугенотамъ, и что везд? на улицахъ говорятъ о предстоящей войн? съ Англіей и объ освобожденіи Маріи Стюартъ ¹⁹⁶). Составился даже обширный заговоръ на жизнь королевы (The Ridolfi Conspiracy); нити этого заговора находились въ рукахъ Филиппа ІІ и папскаго нунція. Въ этихъ трудныхъ обстоятельствахъ правительство р?шилось д?йствовать съ крайней строгостью. Пресл?довались не только преступныя д?йствія, но даже слова и мысли. Парламентъ объявилъ государственнымъ преступникомъ всякого, кто назоветъ королеву еретичкой или станетъ отрицать права ея на престолъ. Парижскія убійства 1572 г., въ которыхъ современники вид?ли первый актъ кроваваго заговора, направленнаго къ уничтоженію протестантизма въ Европ?, возбудили общее негодованіе противъ католиковъ, ободрившихся при изв?стіи объ этой бойн?. Въ глазахъ англійскаго народа католикъ и предатель стали синонимами и даже раздавались голоса, что католикамъ нужно отплатить за вар?оломеевскую ночь. Въ 1574 г. разнесся слухъ, которому в?рили даже при двор?, что папа отдалъ Англію Филлипу II и съ часу на часъ ждали высадки испанцевъ. Эти заговоры, изв?стія и слухи, въ связи съ крайнимъ раздраженіемъ общественнаго мн?нія и внушеніями протестантскаго духовенства, поколебали Елисавету, и она, поддавшись вліянію своего насл?дственнаго мстительнаго темперамента, пошла по пути, отъ котораго отшатнулась бы съ ужасомъ, еслибъ онъ ей представился въ первые годы царствованія. Первымъ католическимъ мученикомъ былъ н?кто Мэнъ (Maine), казненный въ 1577 г. ¹⁹⁷). За этой казнью сл?довали другія, такъ что съ^: э*ой поры до конца царствованія не мен?е двухсотъ челов?къ заплатили жизнію за свою преданность католицизму.

Одновременно съ этимъ правительство р?шилось принять м?ры строгости противъ крайней протестантской партіи, которая стала явно выказывать свое нерасположеніе къ установленной церкви ¹⁹⁸). Пуритане находили, что англійская церковь не довольно р?шительно порвала свои связи съ папизмомъ и настоятельно требовали; уничтоженія церковной іерархіи и всей обрядовой стороны богослуженія. Настроеніе пуританъ т?мъ бол?е казалось опаснымъ правительству, что самый духъ ихъ доктринъ былъ враждебенъ монархической власти. "Позвольте мн? предостеречь васъ — писала Елисавета Іакову въ 1590 г.,- что какъ въ вашемъ королевств?, такъ и въ моемъ, возникла секта, угрожающая опасными посл?дствіями, которая желала бы, чтобы вовсе не было королей, а только присвитеріи, и сама стремится занять наше м?сто, отрицая въ то же время ваши привиллегіи и прикрываясь словомъ божіимъ. Да, за нею намъ должно хорошенько смотр?ть ¹⁹⁰). Д?йствительно, желая устроить церковь по образцу христіанскихъ общинъ Женевы и Цюриха, пуритане кр?пко стояли на томъ, что св?тская власть не им?етъ никакого права вм?шиваться въ церковныя д?ла. Они шли даже дальше и требовали подчиненія государства церкви ²⁰⁰). Елисавета очень хорошо понимала опасность пуританскихъ доктринъ для монархической власти, доктринъ, грозившихъ превратить государство въ теократическую республику. Еще въ 1569 г., когда пуритане не думали оказывать явной оппозиціи правительству, она говорила французскому посланнику Ламоту, что для правительствъ одинаково опасны какъ католическая теорія, въ силу которой папа можетъ разр?шить подданныхъ короля отъ данной ими присяги, такъ и протестантская, признающая за подданными право низлагать своихъ монарховъ ²⁰¹). Р?шившись покончить съ пуританами, Елисавета нашла себ? усерднаго пособника въ лиц? непреклоннаго прелата Уитгифта, возведеннаго ею въ санъ архіепископа кэнтерберійскаго (1583). Учреждена была особая коммисія (High Commission Court) — родъ инквизиціоннаго трибунала — снабженная исключительными полномочіями и состоявшая изъ сорока четырехъ членовъ, между которыми было дв?надцать епископовъ. Она должна была сл?дить за вс?ми мал?йшими уклоненіями отъ церковныхъ правилъ, пресл?довать еретическія книги и т. д. Она им?ла право подвергнуть каждое изъ подозр?ваемыхъ лицъ духовнаго сана строгому допросу по вс?мъ пунктамъ англиканскаго в?роученія; отв?ты свои подозр?ваемый долженъ былъ всякій разъ подтверждать клятвой. Бывали случаи, что обвиняемыхъ подвергали не только заключенію, но даже пытк?. Такая неслыханная духовная тираннія возбудила негодованіе даже среди самого правительства. "Ваши вопросные пункты — писалъ Уитгифту Борлей — полны такой казуистики, такихъ тонкихъ подразд?леній, что, я думаю, имъ могли бы позавидовать сами испанскіе инквизиторы". Къ этому же времени относится появленіе безчисленныхъ пуританскихъ памфлетовъ, направленныхъ противъ тиранніи епископовъ. Мы не будемъ касаться вопроса, насколько пуритане — если смотр?ть на нихъ сквозь призму религіозныхъ страстей, волновавшихъ XVI в. — были виною воздвигнутыхъ на нихъ гоненій; другими словами, насколько пуританизмъ, какъ религіозная система, м?шалъ имъ быть в?рными подданными Елисаветы; несомн?нно, что и въ этомъ, какъ и во вс?хъ подобныхъ случаяхъ, изув?рство не замедлило перейти черту необходимости. Какой же былъ результатъ вс?хъ этихъ крайнихъ м?ръ, позорящихъ собою славное царствованіе, Елисаветы? Возвысили-ли он? по крайней м?р? авторитетъ установленной церкви въ глазахъ народа? Сод?йствовали-ли он? примиренію враждовавшихъ между собой религіозныхъ партій? На вс? эти вопросы придется отв?чать отрицательно. Правда, протестантизмъ при Елисавет? пустилъ глубже свои корни въ народную жизнь, и государственная церковь устояла, благодаря сил? и популярности солидарнаго. съ ней правительства, но она не сд?лалась источникомъ примиренія между католиками и пуританами; и т? и другіе одинаково ненавид?ли ее и другъ друга и ждали только случая, чтобъ отомстить ей за вытерп?нныя ими страданія. Да и сама церковь, связавъ свои интересы съ интересами деспотизма, перестала быть независимой общественной силой, утратила свое возвышенное значеніе и въ посл?дующей борьб? общинъ съ королевской властью, стоя на сторон? посл?дней, сд?лалась однимъ изъ главныхъ тормозовъ народной свободы.

Строгія м?ры правительства противъ религіозныхъ нонконформистовъ легко могли бы отвратить отъ Елисаветы сердца ея подданныхъ, если бы он? до н?которой степени не оправдывались въ глазахъ народа политической необходимостью. Время было такое, что народу нужно было дружно сплотиться вокругъ трона, чтобъ за одно отстоять и свою національную независимость и интересы протестантизма въ Европ?. Въ виду вн?шняго врага, готоваго вторгнуться въ пред?лы Англіи, вс? личные счеты съ правительствомъ казались не только неум?стными, но даже преступными, и англичане не особенно роптали, когда правительство для подавленія духа раздора и изм?ны иногда позволяло себ? нарушать конституцію и вообще приб?гать къ такимъ м?рамъ, которымъ они сами въ другое время не замедлили бы противопоставить сильный отпоръ. Но лишь только миновала опасность со стороны вн?шнихъ враговъ и немного поутихли религіозныя страсти, грозившія нарушить, спокойствіе страны, какъ общественное мн?ніе съ удвоенной бдительностію стало на страж? народныхъ правъ. Вообще н?тъ ничего ошибочн?е какъ представлять царствованіе Елисаветы эпохой полнаго торжества монархическаго принципа и крайняго упадка народной свободы. Правда, Елисавета была уб?ждена въ своемъ божественномъ прав? ²⁰²) и въ силу этого уб?жденія иногда позволяла себ? нарушать конституцію, но эти нарушенія въ большей части случаевъ вызывали сильный протестъ со стороны парламента; да и само правительство едва-ли считало возможнымъ основать на нихъ свою систему управленія страной. Черезъ все царствованіе Елисаветы тянется длинный рядъ столкновеній короны съ парламентомъ, разр?шившихся въ конц? концовъ въ пользу парламента. Въ 1566 г. королева запретила палат? общинъ затрогивать въ своихъ преніяхъ щекотливый для нея вопросъ о престолонасл?діи. Видя въ этомъ требованіи ограниченіе своихъ законныхъ правъ, Палата препроводила королев? протестъ, гд? въ почтительныхъ, но твердыхъ выраженіяхъ изъявляла сожал?ніе о незаконномъ образ? д?йствій правительства и въ заключеніе выражала надежду, что на будущее время она не встр?титъ бол?е препятствій къ исполненію своего долга по отношенію къ стран? ²⁰³). Сл?дя за ходомъ борьбы короны съ парламентомъ въ царствованіе Елисаветы, не знаешь чему бол?е удивляться — гражданскому мужеству членовъ палаты или политическому такту королевы, зорко сл?дившей за настроеніемъ общественнаго мн?нія, всегда ум?вшей во время отступаться отъ своихъ требованій и даже извлекать выгоду изъ самыхъ пораженій. При открытіи парламентской сессіи 1571 г. королева поручила хранителю государственной печати, Николаю Бэкону, предупредить палату, чтобы она, во изб?жаніе пререканій, ознаменовавшихъ предыдущую сессію, подвергала своему обсужденію только т? вопросы, которые ей будутъ предложены на разсмотр?ніе государственной властью. Члены палаты очень хорошо поняли къ чему клонится эта р?чь, и изъ уваженія къ королев?, р?шились не касаться вопроса о престолонасл?діи, но за то въ эту же сессію одинъ изъ нихъ, Стриклэндъ, затронулъ другой, не мен?е щекотливый, вопросъ — объ устраненіи н?которыхъ злоупотребленій въ государственной церкви. Елисавета, считавшая церковное устройство одной изъ самыхъ важныхъ прерогативъ короны, была возмущена поведеніемъ палаты, одобрившей билль Стриклэнда и запретила ему самому являться на будущее время въ зас?даніе парламента. Съ своей стороны палата дала понять королев?, что она не попуститъ никакого посягательства на свои права. Ильвертонъ прямо сказалъ, что, по его мн?нію, н?тъ такого важнаго государственнаго вопроса, который не могъ бы быть обсуждаемъ въ зас?даніяхъ парламента. "Это собраніе — продолжалъ онъ, при единодушномъ одобреніи всей палаты — обладаетъ такой полнотой власти, что имъ опред?ляются права самой короны. Государи, безспорно, им?ютъ свои прерогативы, но власть ихъ не должна выходить изъ разумныхъ границъ. Подобно тому какъ королева сама не можетъ издавать законы, точно также она по произволу не можетъ отм?нять ихъ". Посл? этой р?чи, произведшей глубокое впечатл?ніе, палата приняла р?шеніе ходатайствовать предъ королевой о возвращеніи своего опальнаго члена, но Елисавета, увид?въ, что зашла далеко, посп?шила исправить свою ошибку и, не дожидаясь ходатайства палаты, сама возвратила Стриклэнда ²⁰⁴). Мы считаемъ не лишнимъ привести еще н?сколько прим?ровъ того непоколебимаго гражданскаго мужества, съ которымъ палата отстаивала свои историческія права отъ покушеній верховной власти. Въ 1576 г. краснор?чивый и мужественный членъ палаты общинъ, Петръ Уэнтвортъ, см?ло возсталъ противъ ст?сненія парламентской свободы преній запрещеніями касаться н?которыхъ вопросовъ, непріятныхъ королев?. "Н?тъ ничего — сказалъ онъ — столь необходимаго для благоденствія государя и народа, какъ свобода слова; безъ нея разв? въ насм?шку можно назвать наше собраніе парламентомъ, потому что на самомъ д?л? оно есть ничто иное какъ школа лести и притворства, м?сто, годное для служенія дьяволу и аггеламъ это, а не святилище, посвященное интересамъ религіи и государства". Зат?мъ, коснувшись препровожденнаго въ палату королевскаго посланія, которымъ нарушались права палаты, Уэнтвортъ перенесъ вопросъ отъ частностей въ сферу принциповъ и продолжалъ: "Король долженъ подчиняться Богу и закону, потому что законъ сд?лалъ его королемъ; съ своей стороны король долженъ упрочить за закономъ то, что законъ далъ ему самому, т. е. власть и могущество. Тотъ не заслуживаетъ быть королемъ, кто ставитъ свою волю выше закона". Тутъ палата, увид?вши ясно на кого м?титъ ораторъ, прервала его съ ужасомъ. На другой же день Уэнтвортъ былъ отправленъ въ Тоуэръ, "за нечестивыя и оскорбительныя слова, произнесенныя имъ вчера на счетъ ея величества королевы" ²⁰⁵). Самъ Уэнтвортъ нисколько не удивился такому обороту д?ла; повидимому, онъ уже заран?е приготовился ко всему и спокойно ожидалъ р?шенія своей участи. "Я очень хорошо зналъ — сказалъ онъ на допрос? — что моя р?чь приведетъ меня въ то м?сто, куда я теперь иду, и робость моя уб?ждала меня не произносить ее Но я спросилъ себя: могу ли я по чистой сов?сти, какъ в?рный подданный, ради того, чтобъ изб?гнуть тюрьмы, не подать моему государю сов?та сойти съ опаснаго пути? Сов?сть сказала мн?, что я не буду в?рнымъ подданнымъ, если буду думать объ опасности своего государя мен?е, ч?мъ о своей собственной. Эта мысль внушила мн? см?лость, и я сд?лалъ то, что вамъ изв?стно". Гордый сознаніемъ исполненнаго долга, Уэнтвортъ не старался умалить значеніе своего поступка, но даже упрекалъ себя за то, что такъ долго сносилъ нарушеніе правъ палаты и клялся на будущее время неуклонно исполнять то, что ему повел?ваетъ сов?сть гражданина. "Клянусь вамъ, я глубоко раскаяваюсь, что такъ долго молчалъ въ подобныхъ случаяхъ, и впредь обязуюсь передъ вами, если только Богъ меня не оставитъ, никогда во всю свою жизнь не молчать, когда будетъ адресовано палат? какое нибудь посланіе, угрожающее забвеніемъ славы божіей, опасностью государю или посягательствомъ на привиллегіи парламента" ²⁰⁶). Безстрашное поведеніе Уэнтворта внушило удивленіе даже врагамъ его. Черезъ м?сяцъ королева вел?ла его выпустить съ т?мъ, чтобы онъ принесъ палат? публичное раскаяніе въ своихъ необдуманныхъ выраженіяхъ относительно королевской власти. По просьб? друзей, Уэнтвортъ согласился исполнить эту унизительную формальность и снова былъ возстановленъ во вс?хъ своихъ правахъ, какъ членъ палаты общинъ. Защищаемая такими энергическими поборниками парламентской свободы, англійская конституція была вполн? обезпечена отъ незаконныхъ захватовъ королевской власти. Елисавета могла деспотически поступать съ отд?льными личностями, могла засадить въ тюрьму н?которыхъ, наибол?е упорныхъ, членовъ парламента, но не въ ея силахъ было искоренить то неподкупное гражданское мужество, тотъ гордый свободолюбивый духъ, который искони составлялъ славу Англіи. На м?сто устраненныхъ личностей являлись другія, столь же см?лыя и непреклонныя. Въ 1593 г., несмотря на вразумительное предостереженіе спикера, Джемсъ Морисъ внесъ билль о злоупотребленіяхъ, связанныхъ съ существованіемъ духовныхъ судовъ и чрезвычайныхъ комиссій, учрежденныхъ королевой для искорененія ереси въ стран?. Заключенный, по приказанію королевы въ тюрьму, онъ письменно изъявлялъ Борлею свое глубокое сожал?ніе въ томъ, что им?лъ несчастье прогн?вить королеву, но вм?ст? съ т?мъ выражалъ твердую р?шимость д?йствовать такимъ же образомъ и на будущее время. "До т?хъ поръ пока будетъ длиться эта жизнь, которая, над?юсь, не будетъ долга посл? испытанныхъ мною страданій, я никогда не перестану отстаивать вс?ми честными и дозволенными закономъ средствами — свободу сов?сти, общественное правосудіе и права моей родины ²⁰⁷)."

Къ концу царствованія Елисаветы духъ парламентской оппозиціи мужалъ съ каждымъ днемъ и наконецъ въ 1601 г. палата почувствовала себя настолько сильной, что р?шилась датъ твердый отпоръ постоянно возрастающимъ притязаніямъ короны.

Д?ло шло объ отм?неніи одной изъ самыхъ обременительныхъ для народа прерогативъ короны. Въ начал? царствованія Елвсаветы правительство, пользуясь уступчивостью палаты, часто вторгалось въ область законодательной власти и мало-по-малу присвоило себ? право выдавать отд?льнымъ личностямъ патенты на исключительную торговлю н?которыми предметами. Елисавета щедро раздавала такіе патенты своимъ многочисленнымъ любимцамъ, а т? уже въ свою очередь отдавшимъ ихъ на откупъ различнымъ промышленникамъ. Всл?дствіе этого предметы, включенные въ монопольные листы — а между ними было не мало предметовъ первой необходимости какъ то: жел?зо, уголь, уксусъ и т. д. — сильно вздорожали, и вся тяжесть этого косвеннаго налога обрушилась на б?дныхъ покупателей. Уже за долго до 1601 г. въ палат? общинъ подымались голоса, возстававшіе противъ такого порядка вещей и призывавшіе палату пріискать м?ры къ его устраненію, но всякій разъ правительство усп?вало затушить д?ло, а лордъ — хранитель печати отъ лица королевы выражалъ надежду, что в?рные подданные ея величества, конечно, не посягнутъ на эту прерогативу, составляющую самый драгоц?нный алмазъ въ корон? королевы и т. п. Наконецъ палата потеряла терп?ніе, 27 октября 1601 г. Лоренсъ Гайдъ, при одобрительныхъ кликахъ палаты, сказалъ сильную р?чь противъ монополій. Онъ предаль поруганію т?хъ пьявицъ, которыя обогащаются на счетъ народной нищеты и горячо возсталъ противъ неслыханныхъ полномочій, даруемыхъ отд?льнымъ личностямъ въ ущербъ общему благосостоянію. Когда же посл? этого громоваго вступленія, онъ перешелъ къ перечисленію предметовъ, включенныхъ въ монопольные патенты, кто то изъ толпы громко спросилъ: "разв? хл?бъ не включенъ еще въ это число? Смотрите — продолжалъ тотъ-же голосъ — если мы теперь-же не вырвемъ съ корнемъ зла, то до сл?дующей сессіи и торговля хл?бомъ станетъ монополіей". Тщетно Бэконъ, Робертъ Сесиль и др. пытались утишить взрывъ общественнаго негодованія, Жаркіе дебаты длились н?сколько дней и большинствомъ голосовъ было р?шено провести билль объ уничтоженіи монополій. Между т?мъ слухи о томъ, что происходитъ въ палат? разнеслись по Лондону и народъ посп?шилъ подкр?пить требованіе палаты своимъ грознымъ и негодующимъ голосомъ. "Одно мгновеніе — говоритъ Маколей — казалось, была опасность, что долгое и славное царствованіе Елисаветы будетъ им?ть позорный и б?дственный конецъ. Но она съ удивительнымъ умомъ и присутствіемъ духа отклонила распрю, стала во глав? партіи реформы, исправила зло, трогательнымъ и достойнымъ языкомъ поблагодарила палату общинъ за ея заботливость о благ? общемъ, снова привлекла къ себ? сердца народа и оставила своимъ насл?дникамъ достопамятный прим?ръ того, какъ государю сл?дуетъ поступать съ общественными движеніями, которымъ онъ не им?етъ средствъ противиться ²⁰⁸)".

Правительство, которое до того дорожило народной любовью, что безъ всякаго колебанія р?шилось поступиться своими правами лишь бы сохранить ее, такое правительство вполн? заслужило свою популярность, и если оно иногда позволяло себ? переступать черту законности и совершало достойные порицанія поступки, то благодарный народъ всегда готовъ былъ забыть ихъ. Теперь ужь прошло около трехсотъ л?тъ съ т?хъ поръ какъ бренные остатки Елисаветы опочили въ вестминстерскомъ аббатств?. Великіе вопросы, волновавшіе ея царствованіе, утратили всякой жизненный интересъ для нашего времени и давно сданы въ архивъ; забыты даже имена ея министровъ и сподвижниковъ, разд?лявшихъ съ ней заботы по управленію страной, но эпоха ея до сихъ поръ не перестаетъ казаться англичанину золотымъ в?комъ его національной исторіи, и "память великой королевы все еще дорога сердцамъ свободнаго народа ²⁰⁹)".

Подъ управленіемъ мудраго, расчетливаго и любимаго народомъ правительства быстро развивалось благосостояніе страны, ея умственныя и промышленныя силы. Англія Елисаветы возбуждала зависть сос?дей своими свободными учрежденіями, своей всесв?тной торговлей и довольствомъ своихъ обитателей. Финансы ея находились въ блестящемъ положеніи, землед?ліе и промышленность процв?тали, вн?шнее оружіе было поб?доносно. Взам?нъ н?сколькихъ сотенъ католиковъ, добровольно покинувшихъ родину всл?дствіе водворенія протестантизма, прибыли въ Англію тысячи фламандскихъ ремесленниковъ, искавшихъ зд?сь пріюта посл? разрушенія Антверпена герцогомъ Пармскимъ. Эти-то протестантскіе выходцы и научили англичанъ ткать сукна и матеріи изъ англійской шерсти; подъ ихъ руководствомъ были основаны первыя суконныя фабрики, оказавшія благотворное вліяніе на англійскую вывозную торговлю, потому что съ этихъ поръ англійскіе корабли стали появляться въ самыхъ отдаленныхъ моряхъ, всюду развозя изд?лія своей отечественной промышленности. — Во второй половин? царствованія Елисаветы англійская торговля получила громадное развитіе въ особенности благодаря упадку морскаго владычества Испаніи. Компанія торговли съ Россіей, возникшая еще при Маріи, посредствомъ особаго договора, заключеннаго въ 1569 году, пріобр?ла себ? исключительное право привоза иностранныхъ продуктовъ, которые прежде доставлялись сухимъ путемъ черезъ Польшу. — Около того же времени были заключены торговые договоры съ Франціей (1572 г.), Португаліей (1576 г.) и Турціей (1579 г.), открывшіе англійской предпріимчивости порты Франціи, Португаліи, Турціи, Египта, острова Азорскіе, Мадеру, Кипръ и т. д. По м?р? расширенія торговыхъ операцій стала мало по малу изм?няться и коммерческая политика Англіи. Прежде англичане всячески старались привлечь въ свои порты иностранные корабли дарованіемъ заграничнымъ торговцамъ различныхъ льготъ, но съ т?хъ поръ какъ собственная отпускная торговля стала увеличиваться, они посп?шили ввести у себя строгую покровительственную систему. Привозные товары были облагаемы весьма обременительными пошлинами; кром? того, иностраннымъ купцамъ, сбывшимъ свои товары, не дозволялось вывозить за границу англійскія деньги, и они волей-неволей принуждены были накупить на вырученное золото англійскихъ товаровъ ²¹⁰).

Къ концу XVI в?ка относится самое грандіозное коммерческое предпріятіе временъ Елисаветы — основаніе знаменитой остъ-индской компаніи, получившей въ 1600 г. оффиціальное утвержденіе правительства. Компанія снарядила четыре корабля, нагруженные шерстяными и стальными изд?ліями, и они воротились изъ Индіи съ богатымъ грузомъ рису, пряныхъ кореньевъ, хлопчатой бумаги, благовоній и драгоц?нныхъ камней. Съ этихъ поръ уже торговля съ отдаленнымъ востокомъ получаетъ прочное основаніе и ежегодно приноситъ Англіи громадные барыши. Говоря о торговыхъ предпріятіяхъ того времени нельзя умолчать о т?хъ полукоммерческихъ, полухищническихъ экспедиціяхъ, которыя ежегодно отправлялись изъ англійскихъ портовъ подъ руководствомъ самыхъ опытныхъ моряковъ. Главной ц?лью ихъ было вредить испанской торговл?, но зачастую англійскіе крейсеры-любители занимались просто на просто морскимъ разбоемъ и наводили ужасъ не только на испанскіе корабли, но и на торговыя суда дружественныхъ державъ. Въ случа? жалобъ со стороны посл?днихъ, правительство всегда оставалось въ сторон?, такъ какъ экспедиціи снаряжались въ большей части случаевъ на средства частныхъ лицъ. Лучшіе англійскіе моряки, св?тила англійскаго флота, Дрэкъ, Рэлей, Фробитеръ, воспитались въ школ? пиратства. Какъ велики были барыши отъ подобныхъ предпріятій можно судить изъ того, что однажды на долю Рэлея пришлось 80,000 фунтовъ, но эту сумму нужно увеличить по крайней м?р? въ шесть разъ, чтобы дать понятіе объ ея тогдашней ц?нности ²¹¹). Если же въ снаряженіи экспедиціи принимало участіе правительство, то и оно получало свою долю. — Къ жажд? прибыли присоединился духъ предпріимчивости, безотчетная любовь къ приключеніямъ, которая въ то время охватила всю Европу и въ особенности Англію. Непреодолимое любопытства заставляло людей покидать родной кровъ, подвергаться всевозможнымъ лишеніямъ, лишь бы своими глазами увидать новооткрытыя страны, о которыхъ разсказывалось столько чудесъ. Впрочемъ и промышленники и энтузіасты (въ то время эти два типа часто соединялись въ одномъ и томъ же лиц?) не оставались въ наклад?: они возвращались на родину богатые опытомъ и добычей, которая десятирицей окупала имъ издержки отдаленнаго странствованія.