Глава 4 ОБЩЕСТВО: КЛАСС, СЕМЬЯ, ИНДИВИД

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 4

ОБЩЕСТВО: КЛАСС, СЕМЬЯ, ИНДИВИД

Дхарма класса и дхарма возраста

Эти два понятия встречаются в многочисленных источниках, и из различных контекстов очевидно, что закон дхармы в индийском обществе не был одинаков для всех. В действительности есть общая дхарма, правила поведения, которым должны следовать все, но существуют также дхармы для каждого класса и для каждого этапа жизни индивида. Дхарма человека высокого происхождения отличается от дхармы низших классов, дхарма ученика — от дхармы старика. Это одна из наиболее поразительных черт социальной системы Древней Индии, которая недвусмысленным образом устанавливает принципиальное неравенство между людьми и классовую иерархию с ее обязанностями и обычаями. Фундаментальное понятие дхармы не всегда было непреложным, и время от времени раздавались голоса, оспаривающие претензии высших классов и иногда даже предлагающие уравнительные теории. Можно сказать, что в общих чертах принцип дхармы сохранялся с конца ригведийского периода до наших дней.

Четыре главных класса

В конце ригведийского периода деление общества на четыре класса считалось изначальным, традиционным и божественным порядком. Четыре варны развились из древней структуры арийского общества. Действительно, социальная стратификация была характерна для большинства индоевропейских сообществ, и в архаичном Иране выделялись четыре пиштры, или класса, сходных по некоторым аспектам с индийскими. Эта структура укрепилась в течение ведийского периода, когда правящее меньшинство составляли арии, пытавшиеся сохранить свою целостность в окружении большинства, представленного коренными жителями, которые были низведены на низшую ступень общественной лестницы и поставлены в положение почти рабов. Понятие варны проникло на дравидский юг относительно поздно; первые тамильские тексты рисуют племенное общество, лишенное жесткой иерархии, но видно, как в следующие века постепенно усиливается разделение классов: южные брахманы поднимаются еще выше, чем брахманы Инда, а неприкасаемые на юге занимают более жалкое положение, чем неприкасаемые севера.

Различия между тремя высшими классами и классом шудр были четко обозначены. Члены высших классов являлись «дваждырожденными», двиджа: первый раз в результате естественного рождения, второй раз — посредством обряда посвящения, когда они перепоясывались священным шнуром и принимались в арийское общество. Члены класса шудр не получали приобщения и зачастую не считались даже ариями. В теории эта четырехсторонняя организация была общественно функциональна. Ману объясняет, что задача брахмана состоит в том, чтобы изучать и преподавать «Веды», совершать жертвоприношения, дарить и получать дары; кшатрий обязан защищать народ, совершать жертвоприношения и учиться; вайшья должен также совершать жертвоприношения и учиться, но его главная функция состоит в том, чтобы заниматься разведением скота, обрабатывать землю, вести торговлю и платить налоги; что касается шудры, то его единственный долг состоит в том, чтобы служить трем другим классам. «Лучше, — добавляет Ману, — плохо исполнять свои собственные обязанности, чем хорошо исполнять обязанности других». Этот афоризм, замечательно развитый в «Бхагавадгите», по-своему выражает суть общественной мысли Индии: каждый человек в обществе имеет свое место, свои права и обязанности и выполняет свои функции.

По крайней мере таким был идеал. Но он никогда не реализовывался полностью. Предписания, содержавшиеся в текстах и заключавшие в себе правила поведения четырех классов, очень редко исполнялись на практике, зачастую их смело нарушали. Книги о дхарме были написаны брахманами и выражали их точку зрения на социальное положение. Поэтому не удивительно, что они требовали для своего класса наибольших привилегий.

Брахман был богом в человеческом облике. Считалось, что его духовная власть давала ему способность в один момент погубить царя и его армию, если они посягнут на права брахманов. Брахманы добивались привилегированного юридического положения и преимущественного права во всех сферах жизни, требуя для себя особых почестей и глубочайшего почтения. Священные буддийские тексты, признавая превосходство класса брахманов, тем не менее предлагают другую схему сословной иерархии во главе с кшатриями. Согласно этим источникам, есть два типа брахманов: ученые-брахманы, которые совершают все обряды арийских церемоний и окружены глубоким почитанием, и деревенские брахманы, которые зарабатывают на жизнь гаданием и магией и пользуются намного меньшим уважением.

Жертвенные обряды требовали участия специализированных жрецов: были те, кто возносил молитву (хотри), были певцы (удгатри), были те, кто выполнял ритуальные жесты (адхварью). Это деление встречается в разнообразных «Ведах». Термин «брахман» (мужского рода) изначально означал «того, кто обладает брахманом» (среднего рода) — т. е. магической и таинственной силой, что-то вроде маны у меланезийцев, хорошо знакомой антропологам. Это слово вначале использовалось для обозначения священника, следившего за отправлением церемоний и способного с помощью магических формул предотвратить негативные послед^ ствия ошибок в исполнении ритуала. Но к концу ригведийского периода этот термин обозначал уже всех членов класса жрецов.

Существовали и другие образования внутри этого класса. Брахманы позднего ведийского периода делилась на экзогамные кланы — готры, согласно системе, которую приняли другие классы и которая сохраняется еще в наши дни. Впоследствии класс брахманов разделился на несколько каст, связанных эндогамией и общей практикой. Еще позже — на шакхи, каждая из которых определяла свои правила поведения в соответствии с той или иной версией ведийских текстов.

Обычно брахманы жили под покровительством царя или вождя и получали доходы от аренды земель, освобожденных от налога, которые обрабатывали земледельцы, платившие им пошлину. Некоторые владели землей на правах собственности. Эти большие наделы обрабатывали поденщики или рабы. Брахманы, полностью посвящавшие себя религиозной жизни, могли занимать придворные должности, и мы уже подчеркивали важную роль, которую играл в государстве придворный жрец — пурохита. Другие могли преподавать, например, «Веды».

Брахманов, которые вели поистине религиозную жизнь, всегда было много. Калидаса в «Шакунтале» рисует идиллический портрет общины набожных брахманов — кроткие отшельники простых, но очень строгих нравов, которые обитали в лесу в хижинах, не убивая ни оленей, ни ланей и воскуряя благоухащие священные огни на полянах. Эти поселения брахманов существовали за счет дарений от царей, вождей и окрестных крестьян. Некоторые брахманы жили одинокими аскетами, хотя в Средние века появляются монашеские общины, основанные по буддийской модели.

Но в Древней Индии брахманы, занимавшиеся исключительно различными видами религиозной деятельности, составляли меньшинство. Литература смрити посвящает целые страницы «поведению в бедственном положении» — апад-дхарме и детально расписывает, что человек вправе делать, когда он не может заработать на жизнь, выполняя функции, соответствующие его классу. Брахманы могли заниматься любыми видами торговли и ремесла. И хотя тексты запрещали им занятие сельским хозяйством, которое было связано с умерщвлением скота, это правило не всегда соблюдалось. Некоторые виды торговли также были запрещены, а именно торговля домашним скотом и другими животными, рабами, оружием и спиртными напитками. Брахман не мог ссужать под проценты деньги, разве что «злым людям» (без сомнения, тем, кто не соблюдал арийских обрядов), но при этом процент должен был быть минимальным. Некоторые брахманы занимали важные правительственные посты, и даже несколько царей имели брахманское происхождение.

Относительно того, были ли одинаково уважаемы брахманы, занимавшиеся светскими профессиями, и те, кто посвящал себя религиозной деятельности согласно своему классу, мнения разделяются. «Законы Ману», наиболее авторитетные смрити, представляют диаметрально противоположные точки зрения. Если ссылаться на литературу в целом, то, по-видимому, уважаемыми брахманами были те, кто занимался жертвоприношениями и преподаванием.

Несмотря на свое престижное положение, брахманы часто становились мишенью для сатиры. Даже в самой «Ригведе», которую трудно упрекнуть в непочтительности, монотонное чтение жрецов сравнивается с кваканьем лягушек. Им всегда ставили в упрек прожорливость, и любопытный отрывок из «Айтарея-брахманы», который представляет точку зрения воина на три других класса, рисует брахмана как «побирушку, выпивоху, обжору, которого выставляют за дверь, когда пожелают». И показательно, что шут из санскритской драмы, добродушный и прожорливый персонаж, всегда был брахманом.

Вторым был класс, обладавший властью. Его представители, на протяжении ведийского периода называвшиеся раджаньями, позднее стали именоваться кшатриями. Теоретически кшатрии были защитниками, то есть были обязаны сражаться на войне и управлять страной в мирное время. В древнейший период они стремились утвердить свое главенство над брахманами; об этой претензии свидетельствует «Айтарея-брахмана», и буддийские тексты, перечисляя четыре класса, первыми указывают именно кшатриев.

Царская власть ограничивала притязания брахманов, в то время как брахманы сдерживали амбиции царей. Предания рассказывают о печальной участи, которая постигала царей, враждовавших с брахманами, и легенда о Парашураме, сыне брахмана, уничтожившем весь класс кшатриев за их безбожие, без сомнения, доносит отголоски жестокой борьбы между обоими классами в добуддийский период. После эпохи Маурьев брахманы теоретически приобрели превосходство почти повсеместно в Индии, но фактически кшатрии оставались им равны и даже превосходили их.

Класс воинов, от императора до самого мелкого вождя, пополнялся независимо от расы и ранга, и именно благодаря этому все захватчики домусульманской Индии нашли место в индийском обществе. Ману приравнивает воинственные народы, оказавшиеся на границе арийской Индии: греков (яванов), скифов (саков) и парфян (пахлавов), — к кшатриям, которые отвергались за свое пренебрежение священным законом, но которые могли вернуться в арийское общество, приняв ортодоксальный образ жизни и подвергнувшись надлежащей епитимье. Такой адаптации подверглись почти все народы-завоеватели: раджпу-ты, которые в конце Средневековья были преимущественно кшатриями, происходили по большей части из таких захватчиков.

Кшатрии потребовали и получили некоторые привилегии. Они так упорно придерживались старых обычаев, чуждых индийским, что брахманские законодатели вынуждены были придать законный статус тому, чему не могли помешать. В том числе были узаконены браки, заключенные в результате похищения, тайной связи и сваямвары — церемонии добровольного выбора девушкой мужа среди собравшихся поклонников. Как и брахманы, кшатрии не всегда посвящали себя своей непосредственной функции. Законы апад-дхармы распространялись и на них тоже, и литературные источники сообщают, что множество ремесленников и торговцев происходили из семей воинов.

В ведийский период класс вайшьев, или купцов, имевший право служить жрецами и проходить обряд посвящения, занимал только третью позицию. В отрывке из «Айтарея-брахманы» вайшья описан «как тот, кто платит подать кому-то, тот, за чей счет живут и кого угнетают по своей воле». Древняя брахманская литература вспоминает далекие времена, когда несчастный и угнетенный земледелец или любой мелкий торговец находился в зависимости и платил подати знати.

Согласно Ману, существенная — но не единственная — задача вайшьи заключалась в том, чтобы беречь стада, ввереные ему от сотворения мира. Ясно, что этот класс произошел от крестьян периода «Ригведы», но задолго до того, как был составлен сборник, приписанный Ману, вайшьи предавались другим занятиям. Они знали толк в драгоценностях, металлах, тканях, нитях, пряностях, духах и любых других товарах, — словом, это были предприниматели Древней Индии.

Если брахманская литература приписывает вайшье очень немногие права и низкий статус, буддийские и джайнские тексты, написанные несколькими веками позже на востоке страны, свидетельствуют, что на самом деле он не всегда находился в таком приниженном состоянии. Идеальный вайшья предстает там не как несчастный скотовод, обремененный податями, но как асити-котивибхава, человек, имеющий восемь миллионов пан. Богатые вайшьи были уважаемы царями, пользовались их милостями и их доверием. Они в гораздо большей степени, чем кшатрии, способствовали развитию неортодоксальных религий — буддизма и джайнизма. По крайней мере в регионах Магадхи и Кошалы они образовывали тогда настоящую буржуазию, конечно не очень многочисленную, но мощную. Многие источники времен Шунгов и последущих эпох упоминают о крупных дарах, пожалованных вайшьями религиозным учереждениям, щедрость которых свидетельствует об их благополучии и влиянии.

Если, согласно «Айтарея-брахмане», положение вайшьев было не очень завидным, положение шудры было гораздо хуже. Он был «слугой, которого могли выгнать и избить или убить по желанию», как утверждалось в одном сатирическом пассаже. У слова «шудра» неясная этимология, и приводится она только один раз в «Ригведе». Возможно, вначале это было название неарийского племени, покоренного завоевателями. Это могло бы объяснить образование класса шудр, но более вероятно, что в процессе его формирования участвовали и другие элементы. С ужесточением брахманских правил группы, которые отказывались принять ортодоксальные религиозные обычаи или пытались сохранить вышедшие из употребления традиции, были сведены до положения шудр. Сегодня существуют касты, происхождение которых возводится к классу кшатриев, но которые брахманы клеймят именем шудр, потому что они соблюдают обычаи, давно ставшие предосудительными, как, например, употребление мяса или вступление в брак со вдовой. Незаконнорожденные дети, даже если они были благородной крови, тоже относились к классу шудр.

Шудры делились на «чистых» (аниравасита) и «нечистых» (ниравасита). Эти последние были почти полностью отвергнуты индусским обществом и оказались практически в том же положении, что и те, которых позже назовут неприкасаемыми. Различия между двумя категориями шудр касались их образа жизни и рода занятий. Согласно брахманским инструкциям, главный долг неисключенного шудры состоял в том, чтобы служить трем другим классам. Он питался объедками со стола своего хозяина, одевался в его старую одежду и мог пользоваться только выброшенными вещами. Даже если ему представлялся случай нажить состояние, он не мог им воспользоваться, «так как шудра, который обогащается, ущемляет брахмана». Ему нельзя было слушать или пересказывать «Веды». Он имел мало прав, и закон очень низко оценивал его жизнь. За убийство шудры брахман подвергался такому же наказанию, как за убийство собаки или кошки. Единственной надеждой несчастного было родиться в следующей жизни человеком более высокого класса. Но есть основания полагать, что шудры не всегда вели ту жалкую жизнь, которую им определил священный закон. В документах упоминаются шудры, занимавшиеся ремеслом или торговлей, а во времена правления династии Маурьев многие из них были свободными крестьянами. Были даже цари, происходившие из класса шудр. Таким образом, шудры занимали свое место в системе, и их даже поощряли соблюдать обычаи высших классов. Хотя им не было дозволено слушать ведийские гимны, им были доступны эпос и пураны. Наконец, они могли принимать участие в культе поклонения, который со времен Маурьев становился все более популярным и вскоре даже потеснил древнюю религию. Буддизм и джайнизм в принципе не делают классовых различий в отношении религии. Эти различия появляются только с богом Кришной, который, согласно «Бхагавадгите», не обещал им спасения, если они обращались к нему. По мнению большинства средневековых сект, класс и каста — категории скорее физического состояния, чем духовного, и в дравидских книгах бхакти и в локальной религиозной литературе более поздней эпохи можно найти поэмы, которые утверждают равенство всех людей.

Неприкасаемые

Ниже шудры находились те, которых позже назвали неприкасаемыми, вне касты, последышами или низкорожденными и т. д. Иногда их называли «пятым классом» (панчама), но большинство авторов отказались от этого термина, тем самым как бы полностью исключая их из арийского социального строя.

Несколько их групп упоминаются в документах под неарийскими названиями. Вероятно, они происходили из местных племен, покоренных захватчиками. Основой этих групп были чандалы, по названию которых стали обозначать некоторые группы неприкасаемых. Чандалам не разрешалось проживать в арийских городах и деревнях, они могли жить в специальных кварталах на периферии. Они осуществляли разнообразную деятельность, но теоретически их главная задача состояла в том, чтобы перевозить и сжигать трупы, а также исполнять функции палача.

Согласно закону чандалы могли носить только одежду с мертвых, которых они сжигали, есть только из разбитой посуды, носить только железные украшения. Человек из высшего класса должен был избегать общения с ними, чтобы не осквернить себя и самому не опуститься на их уровень. В гуптскую эпоху чандалы стали такими же изгоями, как прокаженные в средневековой Европе, и, входя в город, они должны были оповещать ариев о своем приближении трещотками.

Парадоксально, но некоторые группы неприкасаемых были обязаны своим незавидным положением распространению в обществе чувства отвращения к насилию. Так, отвергнутыми оказались нишады — охотники, кайварты — каста рыболовов и каравары — дубильщики кожи. Пуккузы, которые появляются в палийской литературе как дворники, помещались в низ общественной лестницы, без сомнения, потому, что некоторые представители их класса производили и продавали алкоголь. Труднее объяснить лишение прав корзинщиков, венов, а главное — тележников, ратхакаров, которые в начальный ведийский период были очень уважаемыми ремесленниками.

В начале нашей эры внутри класса неприкасаемых образовались собственные касты и собственные неприкасаемые. Ману упоминает антъявасайинов, которые рождались от браков между чандалами и нишадами и которые презирались самими чандалами. В более позднюю эпоху чуть ли не каждая группа неприкасаемых считала, что есть кто-то ниже ее, но, по-видимому, эта стратификация образовалась намного раньше.

Судьба неприкасаемых все-таки была не абсолютно безнадежной. Им отказывали в посещении храмов и в приобщении к ортодоксальной религии, но им проповедовали буддийские монахи, и более образованные бродячие аскеты занимались их образованием. Неприкасаемый, погибавший, защищая брахмана, корову, женщину или ребенка, мог рассчитывать на место в раю.

Другой класс неприкасаемых составляли шеччхи — этим словом обозначали всех варваров, какой бы расы и какого бы цвета кожи они ни были. Как захватчики, они вызывали ужас, но как только они принимали индийские обычаи, то переставали казаться местным жителям странными и отталкивающими, и их положение могло улучшиться. Пример млеччхов наглядно демонстрирует, что не происхождение делало те или другие группы неприкасаемыми, а образ жизни. И если для индивида не существовало возможности социального возвышения, то эта возможность представлялась группе через несколько поколений, при условии что она перенимала ортодоксальные обычаи и следовала правилам, изложенным в литературе смрити. Система классов в Индии всегда была относительно подвижной.

Смешение классов

Очень древняя легенда рассказывает, как кшатрий Вишвамитра благодаря своему покаянию и своей набожности стал брахманом и пророком — риши. Но со временем подобное социальное возвышение становилось все более затруднительным, пока не сделалось практически невозможным. Только легенды позволяли иной раз какому-нибудь царю или вождю из низшего класса отыскать своих мифических предков среди знатных кшатриев. По мере того как восходить по общественной лестнице становилось все труднее, облегчался обратный процесс. Малейшее нарушение многочисленных правил своего класса приводило к пожизненному или временному изгнанию провинившегося. Тексты закона предлагают длинный список покаяний, предусматриваемых для несчастных нарушителей. Некоторые были незначительны, как, например, предписание коснуться вод Ганга или окунуться в них, — другие, напротив, были очень суровы и часто приводили к смерти кающегося грешника. Читая светскую литературу, можно заметить, что персонаж, принадлежащий к высшему классу и нарушивший правила чистоты, никогда не приносит покаяния: не вызывает сомнения, что в городах некоторые горожане эмансипировались и не воспринимали обязанности своего класса слишком серьезно.

Правоверные брахманы настоятельно рекомендовали царям препятствовать силой своей власти «смешению классов» (варнасамкара), видя постоянную опасность в таком смешении. Система классов была фактически очень непрочным учреждением. Согласно легенде, в золотом веке деление на классы было жестким, но царь Вена среди прочих своих преступлений стал поощрять смешанные браки. С тех пор смешение классов стало усиливаться — это явный признак калиюги, последней фазы периода упадка, в самом конце которой живет нынешнее человечество. Таким образом, это было предупреждение царям, которые должны были во что бы то ни стало сохранять целостность классов, и некоторые династии гордились тем, что преуспели в этом.

До средневекового периода, когда происходит ужесточение общественной стратификации, смешение классов было относительно частой практикой, и некоторые формы смешанных браков допускались. Брак, называемый антропологами гипергамным, в котором муж принадлежит к более высокому социальному классу, чем его жена, вообще не осуждался. Порочным считался гипогамный брак, в котором женщина имела более высокое положение. Этот последний тип брака был назван пратилома, «вопреки здравому смыслу, против шерсти», в то время как первый был в порядке вещей и назывался анулома, «идущий по направлению волоса».

Первые законодательные тексты разрешали человеку заключить один брак анулома, если его первая жена была того же класса, что и он. Как правило, брахманы не имели права брать женщину из класса шудр, но тем не менее мы находим текст, который это допускает; и Бана, поэт-брахман VII в., имел сводного брата, чья мать была шудрянкой. Чаще всего смешение классов, приводившее к появлению многих будущих каст, происходило в результате гипергамных браков, и их потомки не считались абсолютно нечистыми: их положение определялось как промежуточное по отношению к положению их родителей. Из всех групп, которые происходили от гипергамных браков, только нишады, в теории образовавшиеся из смешения классов брахманов и шудр, были признаны нечистыми.

Брак пратилома, или гипогамный, напротив, давал потомству нисходящий статус, который был ниже статуса одного из родителей. Считалось, таким образом, что чандалы произошли от браков между мужчинами-шудрами и женщинами из класса брахманов. Среди групп, образовавшихся в результате гипогамных союзов, только две пользовались некоторым уважением: колесничии, или суты, происхождение которых возводили к бракам между кшатриями и женщинами класса брахманов, и барды, или магадхи, происходившие от союзов между вайшьями и женщинами класса кшатриев. Эти подклассы, которые образовывались в результате смешения низших общественных классов, согласно одной из точек зрения, породили систему каст. Но мы увидим, что это традиционное объяснение, принятое первыми индологами, в действительности оказалось безосновательным.

Касты

В течение последних веков рассматриваемого нами периода отношения между классами в Индии регулировались законами эндогамии (законными были только браки внутри группы), сотрапезничества (вкушать пищу можно было только в присутствии членов своей или высшей группы и получать еду только от них же) и исключительного права на некоторые виды деятельности (каждый человек должен был зарабатывать на жизнь занятием, определенным только для его группы). Уже Мегасфен в эпоху Маурьев выделял семь классов, эндогамных и объединенных одной профессией: философы, крестьяне, пастухи, ремесленники и торговцы, солдаты, служащие и государственные советники. Это деление на семь групп, разумеется, неверно, но оно ясно показывает, что начиная с эпохи Маурьев барьеры между классами растут. Однако и позднее, во времена Гуптов, правила еще не были жесткими. Допускался гипергамный брак, а правило исключительных родов деятельности часто игнорировалось или переосмысливалось благодаря терпимости постановлений апад-дхармы, и первые законодательные тексты разрешали брахманам получать пищу от любого ария. Только в конце средневекового периода четко обозначается невозможность для любого уважающего себя человека сочетаться браком вне своей общественной группы или делить трапезу с членами других классов. Эти и многие другие обычаи (например, вторичный брак вдов) получили название каливарджа, то есть некогда законные, но теперь, в темную эпоху Кали, когда люди уже давно утратили свои добродетели, достойные осуждения обычаи.

До сих пор мы почти не использовали в этой главе термин «каста», который, однако, является неотъемлемой частью индусской общественной организации. Когда португальцы в XVI в. пришли в Индию, они увидели сообщество, разделенное на различные группы, которые они назвали castas, то есть племена, кланы или семьи. Вскоре термин вошел в употребление. В своем желании объяснить значительный рост числа каст в XVIII и XIX вв. специалисты без всякого исследования приняли традиционное толкование, согласно которому три тысячи каст современной Индии возникли постепенно, в процессе смешанных браков и дробления четырех первоначальных классов. А сам термин «каста» использовался для обозначения как варны, или класса, так и джати, или собственно касты. Такая терминология неверна: касты поднимаются или опускаются по общественной лестнице, старые касты исчезают, и образуются новые, в то время как четыре основных класса остаются незыблемыми. Их всегда было только четыре, и на протяжении двух тысяч лет порядок их старшинства не изменился. Все древнейшие индийские источники четко разводят оба термина. Они очень часто упоминают варны и очень мало джати, и если этот последний термин появляется в текстах, то не всегда применительно к строго замкнутой общественной группе, как это будет позже. Если понимать под термином «каста» внутриклассовые объединения, обладающие определенными признаками (эндогамия, сотрапезничество, эксклюзивная деятельность), тогда у нас нет доказательств их существования до относительно недавнего периода.

Каста — это завершение тысячелетнего процесса, результат соединения групп столь же многочисленных, как и разнородных, в уникальную общественно-культурную систему. Невозможно установить точное происхождение каст, и мы можем только приблизительно проследить их эволюцию, слабо отраженную в текстах. Что действительно бесспорно, так это то, что касты не образовались из четырех классов. Известно, что касты возникли позже, но это ничего не доказывает. Внутри четырех классов очень рано произошло деление, но брахманские готры, которые восходят к ведийскому периоду, не являются кастами, так как готры были экзогамны и членов одной готры можно было найти в различных кастах.

Первым свидетельством о существовании каст, возможно, является та тщательность, с которой поздняя ведийская литература классифицирует виды торговли и деятельности, как если бы их представители принадлежали к различным родам. Палийский канон описывает многочисленные группы торговцев и ремесленников, проживавших отдельно друг от друга: упоминаются деревни брахманов, гончаров, охотников и воров и городские кварталы, предназначенные для определенных видов торговли и ремесел. Ведущую роль в торговых отношениях играли гильдии, с которыми некоторые исследователи связывали происхождение торговых каст, но эти группы нельзя рассмотривать как полноценные касты. В записи V в., обнаруженной в Мандасоре, приводится история гильдии ткачей шелка, которые эмигрировали из Латы (в нижнем течении Нармады) в Мандасор, где, не найдя себе применения, начали осваивать другие сферы — от солдатской службы до астрологии, — но при этом продолжали сознавать свое единство. Мы не знаем, придерживалась ли эта группа принципов эндогамии, сотрапезничества и экслюзивности рода деятельности, но корпоративный дух был одной из составляющих в образовании касты. Сюань Цзян, говоря в VII в. о существовании четырех классов, упоминал также многочисленные смешанные классы. Без сомнения, он разделял существовавшую в то время точку зрения, согласно которой эти последние образовались вследствие браков между членами основных классов, но маловероятно, чтобы у него было четкое понятие касты в современном смысле слова.

Сегодня жизнь самых низших общественных групп в большей степени обусловлена кастой, чем варной, — и значение имеет не принадлежность к классу вайшьев или шудр, а отождествление себя как ахира, каяштхи или сонара.[7] Корпоративный дух проявляется на уровне касты, которая была основана по принципу принадлежности к региону, расе, профессии или религии. Такой же сильный корпоративный дух существовал среди ткачей шелка из Мандасора, и следы его можно найти в предшествующих эпохах. Индийское общественное устройство оказывается крайне сложным. Частично его формируют племенные объединения, частично — профессиональные; его схема переживает постоянные подвижки в связи с проникновением новых расовых групп и появлением новых видов профессий. В Средние века эта система тяготела к большей жесткости, и можно сказать, что с этого периода общественная группа становится кастой в современном смысле слова. Профессор Дж. Хаттон полагает, что система каст развилась из первоначальных общественных единиц — кланов, проживавших в относительно изолированных деревнях и защищавших свою самобытность от чужеземных влияний сложной системой табу. Он обнаружил характерные черты касты в зачаточном состоянии в общественной организации некоторых диких племен современной Индии. Кастовая система могла иметь защитную функцию и быть естественной реакцией множества малых первобытных народов на те изменения, которым они подвергались в результате контактов с более развитым общественным и экономическим строем. В любом случае кастовая система развилась не из четырех арийских варн — обе системы никогда не согласовались полностью.

В конце интересующего нас периода многие из нынешних каст уже существовали. Класс брахманов подразделялся на многочисленные эндогамные группы — локальные или этнические, имевшие различные обычаи. Раджпуты были разделены на кланы, которые, не всегда будучи эндогамными, больше походили на касты. Вайшьи, шудры и неприкасаемые также со временем образовали сотни каст. Во главе каждой стоял совет старейшин, должности в котором передавались, как правило, по наследству, который имел право удалять некоторых членов и устанавливать правила касты и решения которого, исходя из «Артхашастры», имели силу закона.

Система каст наслаивалась на эти единые, но крайне изолированные сообщества, которые образовывали большие семьи. Каста обеспечивала всеобщую безопасность, поддерживала нуждавшихся и заботилась о вдовах и сиротах. Человек, изгнанный из своей касты, автоматически изгонялся из своей семьи — если только вся семья не отправлялась в ссылку. Он отвергался обществом и мог общаться только с презреннейшими из людей. Даже если ему удавалось каким-то образом обустроиться, он был изолирован, как дерево, лишившееся своих корней. Окончательное отторжение кастой было для человека самой худшей из катастроф, сравнимой со смертью или с тяжелой болезнью. Хотя в древнейших тамильских источниках южной Индии касты не упоминаются, растущее влияние арийской цивилизации и развитие все более сложной политической и экономической структуры в конечном счете привели там к формированию общественного строя, в некотором отношении более жесткого, чем на севере. Кастовая система, сложившаяся в период Чола и сохранившаяся до наших дней, отличается своеобразием. За исключением царствующих семей, очень малое количество южноиндийских групп происходили из класса кшатриев. Вайшьи были также редки. Почти все население состояло из брахманов, шудр и неприкасаемых, а многочисленная каста шудр делилась на две большие группы: на так называемые касты «правой руки» и касты «левой руки». Соперничество и враждебность, которые существуют между ними и поныне, имеют по крайней мере тысячелетнюю историю. Касты «правой руки» — касты торговцев, отчасти ткачей (шелка), музыкантов, гончаров, прачек, цирюльников и большинство каст крестьян и рабочих. Касты «левой руки» — ремесленники: большая часть ткачей и кожевников, пастухов и некоторые касты крестьян. Мы не знаем, что лежало в основе такого деления общества.

Каста — институт, независимый от правительства и имеющий право исключать из своего сообщества неугодных членов, — была мощным фактором сохранения индуизма. Индусы, даже вынужденные жить под властью чужеземцев, сохранили свою культурную оригинальность: в значительной степени это стало возможно благодаря распространению каст, налагавших на человека обязательства, которые в других странах исполнялись по отношению к королю, нации или городу. Каста была настолько мощной организацией, что до последних лет любые попытки нарушить ее систему заканчивались полным провалом. Религиозные реформаторы-уравнители конца Средневековья, такие как Басава, Рамананд и Кабир, побуждали своих последователей мыслить вне ее категорий; но их секты скоро приобрели характер новых каст. Сикхи, несмотря на высказывания своих гуру, несмотря на принятие некоторых обрядов (таких, как ритуальная совместная трапеза), направленных против кастовых предубеждений, не сумели уничтожить касты. Даже мусульмане, вопреки своим уравнительным принципам, образовывали касты. Христиане Кералы очень рано разделились на маленькие группки, которые превратились в касты, и когда в XVI в. католические миссионеры начали свою деятельность в южной Индии, они заметили, что новообращенные из высших каст сторонятся своих собратьев низшего ранга.

Только в последние пятьдесят лет в системе каст наметились реальные признаки дезинтеграции благодаря массовому внедрению современной техники, использование которой невозможно в разделенном на непроницаемые группы обществе, а также благодаря влиянию западной модели общества и росту национального чувства.

Рабство

Мегасфен писал, что в Индии не было рабов; он, безусловно, ошибался — рабство здесь существовало в непривычной для него, более стертой форме и рабов было гораздо меньше, чем в западных обществах: поэтому скорее всего в некоторых категориях населения, находящихся в положении рабов, он таковых не признал. Не было касты рабов: «Артхашастра» заявляет, что рабство не характерно для ариев (и здесь это понятие совершенно определенно включает в себя и низший класс шудр), представитель любого класса, однако, мог в определенных обстоятельствах стать рабом — несмотря на то что рабы чаще всего, несомненно, принадлежали к касте, низшей по отношению к касте своего хозяина.

Вначале словом даса обозначали представителя племени, завоеванного ариями. Позднее оно прибрело значение «раб», поскольку большая часть дасов, захваченных во время сражений, обращалась в рабство: вероятно, таково происхождение рабства в Индии. «Махабхарата» сообщает, что существовал закон войны, согласно которому побежденный оказывался рабом победителя и пленный был обязан служить тому, кто его пленил, пока не заплатит выкуп. Но позже появились другие категории рабов. Дети рабов автоматически становились рабами хозяев, которым служили их родители. Раба можно было купить, уступить или отдать в залог. Свободный человек мог, оказавшись в бедственном положении, продать себя и свою семью в рабство. Преступники и должники также могли стать рабами. Но в этом случае речь чаще всего шла о временном состоянии. Все эти формы рабства упоминаются как в литературе смрити, так и в других источниках.

Как в других рабовладельческих обществах, раб иногда мог стать влиятельной персоной, например царским советником, и некоторые тексты подтверждают это. Рабы могли также трудится в отраслях, важных для экономики страны, в сельском хозяйстве или на шахтах, но чаще всего раб был слугой частного лица и входил в число домочадцев. Хозяин обязан был его содержать, а если раб умирал, не оставив потомства, должен был оплатить его погребение и совершить поминальные обряды для спасения его души. Согласно большинству законодательных документов, имущество раба принадлежало хозяину. Но хозяин не имел права распоряжаться его жизнью и смертью и не мог его выгнать, когда, состарившись, тот был не в состоянии работать, — в отличие от того, что мы наблюдаем в других цивилизациях. «Человек может терпеть лишения сам, обрекать на нужду свою жену или своих детей, но только не своего раба, который выполняет для него грязную работу». Что касается телесных наказаний, они были одинаковы для всех: «Хозяин может наказывать их плетью и палкой, если они провинились, — но бить только по спине и никогда по голове под страхом самому быть наказанным как вор». Законы допускали освобождение раба. Это считалось проявлением набожности. Во всяком случае человек, попавший в долговое рабство, мог снова стать свободным после того, как отработает свой долг. «Артхашастра» рисует положение раба в более выгодном свете, чем религиозные законы. Согласно ей, продажа детей в рабство была абсолютно запрещена, за исключением случаев крайней бедности. Рабы имели право владеть имуществом и наследовать его. Рабы из высших классов не могли принуждаться к выполнению черной работы. Защищалось целомудрие девушек рабынь. Хозяин, изнасиловавший рабыню, обязан был ее освободить и выплатить ей вознаграждение; если же рабыня добровольно вступила в связь с хозяином и родила ребенка, то и она и ребенок должны получить свободу. Если человек, оказавшийся перед ужасной необходимостью, был вынужден продать себя и свою семью в рабство, он имел право отречься от своего решения.

Экономика Индии, в отличие от других древних цивилизаций, никогда не зависела от рабства. Рабочий, крестьянин и ремесленник обычно были свободными людьми. В самых ранних источниках не упоминаются рынки рабов, которые, по-видимому, тогда не были обычным товаром. Но в первые века нашей эры между Индией и Римской империей в обоих направлениях развилась торговля девушками-рабынями, и невольничьи рынки существовали в XVI в., во времена империи Виджаянагара.

Готра и правара

Индусский социальный строй осложнялся другими характерными элементами, которые вначале не имели прямой связи с классом или кастой, но так или иначе соотносились с ними. Этими институтами были готра и правара, которые существовали уже в конце ведийского периода, а скорее всего даже раньше, и которым правоверные брахманы еще по сей день придают очень большое значение.

Термин «готра» вначале обозначал хлев или стадо коров. В «Атхарваведе» это слово впервые употребляется в значении «клан», которое оно сохранило как главное.

Возможно, готра была изначально локальной единицей внутри арийского племени, но полностью утратила племенной характер в исторический период, когда брахманы, проживавшие в удаленных друг от друга местах и входившие в различные группы каст, могли принадлежать к одной готре. В эту эпоху, скорее всего, готры были брахманским институтом, неохотно признаваемым другими классами «дваждырожденных» и плохо принимаемым нижними сословиями. Он основывался на утверждении, что любой брахман происходит от риши — полумифических мудрецов, которые получили откровение и именами которых назывались готры. Важная особенность готры заключалась в том, что ее члены не могли сочетаться браком между собой.

Еще одним усложняющим социальную систему элементом была правара. Действительно, брахман, ежедневно отправляя культ, упоминал не только имя основателя своей готры, но и имена других мудрецов, которых считал далекими предками своей собственной семьи: совокупность этих имен образовывала правару. Произносимая формула содержала, как правило, от трех до пяти имен, которые являлись дополнительным препятствием для заключения брака, так как одни и те же имена оказывались в праварах семей, принадлежащих к разным готрам. Согласно традиции некоторых готр, брак был невозможен между членами разных готр, если в их праварах было одно общее имя. Некоторые готры были шире и увеличивали роковое число имен до двух. Таким образом, выбор жениха или невесты был очень ограничен, особенно в Средние века, когда полностью сформировалась система эндогамных каст.

Общественный престиж брахманов способствовал тому, что кшатрии и вайшьи тоже приняли систему готр. Однако они не претендовали на происхождение своих готр от древних мудрецов, оставляя эту привилегию только готрам брахманов, которые совершали для них домашние обряды. Перенесенная таким образом, эта система была совершенно искусственна. Семьи кшатриев и вайшьев должны были теоретически перенять правару своих жрецов, но они не всегда придерживались этих правил. В действительности готры кшатриев и вайшьев были светскими (лаукика) и возводили свое происхождение к легендарному герою-родоначальнику. Но, став светским, этот институт потерял свой престиж, и тексты фактически не придавали ему большого значения.

Первые законодатели были относительно снисходительны к нарушениям законов готры. Человек, который сочетался браком с женщиной, принадлежавшей к той же готре, приговаривался к епитимье — чандраяна: он должен был поститься в течение месяца и отныне относиться к своей жене как к сестре. Но это никак не порочило ребенка, рожденного от такого брака. Позднее, однако, юристы применяли этот снисходительный закон только в том случае, если такой брак был заключен по неведению; если же супруги знали о своей принадлежности к одной готре, их союз признавался кровосмесительным.

Семья

Индийская семья имела патриархальный уклад. Отец был хозяином дома, распоряжался семейным имуществом, и везде, за исключением Кералы, эти функции передавались от отца к сыну. Древняя семья включала в себя родителей, детей, внуков, дядей и их потомство и разных родственников по отцовской линии, а иногда также приемных детей. Если семья была не бедна, она имела слуг, рабов и клиентов. В семью брахманов, кроме того, могли входить несколько учеников, которые проходили длительное обучение под руководством хозяина дома и считались членами семьи. В этом полигамном обществе, где девушки выходили замуж в очень юном возрасте, семья представляла собой многочисленную группу.

Семья, а не индивид считалась единицей общественного строя: таким образом, численность населения в регионе измерялась количеством семей, а не жителей. Особенностью семейных связей была слабая значимость родственных отношений между индивидами внутри группы: дети, например, называли матерью всех жен своего отца и не было четкого различия между братом и отцовским кузеном — еще и сегодня тот и другой обозначаются одним словом.

Групповое единство закрепляла шраддха — поминальная трапеза, примечательная главным образом приношением рисовых шариков, называемых пинда. На похоронах сыновья, внуки и правнуки покойного собирались, чтобы совершить шраддху, — и, таким образом, три поколения его потомков сообща участвовали в церемонии. Так мертвых и живых объединял обряд, который, как поклонение предкам у китайцев, был очень мощным фактором единства семьи. Шраддха была знаком принадлежности к семье: те, кто имел право принимать участие в церемонии, были сапинда (члены семейной группы). Обряд, существующий и поныне, восходит к ведийским временам.

Это острое чувство семейной солидарности приводило к непотизму и другим злоупотреблениям. Сегодня система семейных связей начинает обременять молодое поколение. Но она обеспечивала своим членам определенную защиту, В трудной ситуации человек всегда мог положиться на своих сапинда: кузен, не вышедший в люди, или старый никудышный дядя — распространенные типажи современной Индии — всегда имеют свой удобный уголок в большом фамильном доме. Подобное явление, без сомнения, было характерно для большинства семей уже издавна.