Часть  вторая Чтение детей – эмоциональный тренинг

Часть  вторая

Чтение детей – эмоциональный тренинг

Раздел 7. Ты грустишь – мне больно

«Имей сердце, а на сердце и разум придет»

(или еще раз о роли эмоций)

Мозг неспособен настигнуть

душу в ее взлете.

Ромен Роллан

Фраза заголовка принадлежит герою романа М.Горького «Мать». Истинность суждения персонажа о первичности эмоций перед разумом подтверждают ученые. Книга исследователя эмоций Ю.А.Макаренко называется «Мудрость чувства». Ученый сравнивает чувства с заведенной пружиной, которая побуждает человека действовать, творить, думать, вспоминать.

Великий знаток души человеческой, Ф.М.Достоевский полагал, что эмоции составляют самую существенную часть психики человека, более значимую, чем рассудок. Эмоциональное начало пронизывает все стороны человеческого «я», его нельзя отделить ни от характера человека, ни от его поведения, ни от его связей с людьми. К.Д.Ушинский заметил: «Ничто – ни слова, ни мысли, ни даже поступки наши не выражают так ясно и верно нас самих и наши отношения к миру, как наши чувствования, в них слышен характер не отдельной мысли, не отдельного решения, а всего строя души нашей».

Эмоции – движущая сила любой деятельности человека, в том числе, и умственной. Они мобилизуют, стимулируют ее. С ними связана предвосхищающая и эвристическая стадии познания. Эмоции выполняют функции оценки, побуждения, накопления актуализации индивидуального опыта получения и переработки знаний. Без эмоций нельзя представить себе и общение людей. Суть его как раз и состоит в том, чтобы улавливать чувства другого и координировать с ним свои.

Особое место эмоции занимают в жизни ребенка. Как известно, дети думают сердцем, а не головой, и силой чувств и их откровенностью превосходят взрослых. Как отметил американский ученый психолог К.Е.Изард: «Дети – величайший учитель для исследования эмоций». Нигде не бывает эмоций более очевидных, чем на лицах детей, и нет ситуаций более убедительных и решающих для эмоциональной коммуникации, чем та, которую проявляют дети.

Однако в наш рациональный век, ориентированный на прагматизм, эмоциональная сфера человека оказалась в тени. Рейтинг чувств в системе человеческих ценностей неуклонно снижается, в том числе и у детей. Это хорошо прослеживается на исследованиях умонастроения выпускников средних школ Санкт-Петербурга, ежегодно повторяемых. Год от года все рациональнее становятся идеалы юношества. Любовь, сердечность уступает место деловым качествам: материализуются человеческие отношения. Вся нынешняя система образования, за редким исключением, крайне логизирована, в силу чего обездушивается в представлениях детей мир, умерщвляются чувства, утрачивается непосредственное восприятие жизни. Как отмечают сами педагоги, современная школа оказалась беспомощной перед задачей воспитания чувств, – первоосновы становления личности. Не случайно, оглядываясь назад, бывшие ученики упрекают школу за то, что она не додала им понимания самих себя, секретов человеческих отношений, не раскрыла внутреннего мира людей. Как реакция на возникший дефицит, увеличивается число психологических служб для подростков, телефонов доверия, куда они обращаются в экстренных случаях за советом. Специалисты этих служб отмечают, что основная масса вопросов подростков связана именно с эмоциональными стрессами, с неумением разобраться в своих чувствах, с психологической безграмотностью. Из-за эмоциональной неразвитости растет число подростков ожесточенных, с неадекватной реакцией на добро и зло, трудных в общении, непредсказуемых в поведении. Душевный вакуум детей, не заполненный гуманными чувствами, заполняется агрессивными, ибо питательная почва для них в виде низкопробных литературных поделок и жестоких фильмов, атрофирующих добрые чувства, деморализующих их, нынче очень богата.

Гуманизация чувств детей во многом зависит от руководства детским чтением, в основе которого естественность читательских реакций и бескорыстность мотивов. Это чтение не по заданию и не с целью получения информации. Его основной мотив – «хочу», «нравится», «люблю», «интересно», «захватывает», т.е. свободный эмоциональный резонанс, не подчиняющийся алгоритмам.

Эмоционально значимые стимулы чтения, важные для всех, особенно значимы для детей. В дилемме: читать или не читать, решающее слово остается именно за ними. Художественная литература, реализованная в чтении, обеспечивает не только эмоциональный эффект, она регулирует хаос переживаний ребенка, вносит в этот хаос определенную систему, мобилизует приспособленческие функции организма, формирует ценностные ориентации. Прочитанная ребенком книга, как и каждый ее персонаж – для него не абстрактное понятие. Они исполнены глубокого эмоционального значения – радости, жалости, очарования, тоски или слез. Каждые из них олицетворяют свои чувства.

Читая художественную литературу, ребенок не только познает эмоциональный мир людей, он включается в этот мир, переживает его как свой собственный, откликается на него своими чувствами, выходит, обогащенный опытом чужих страданий и радостей, как будто бы они его собственные. В акте сопереживания и заключается воспитательная функция искусства. Вот почему каждая хорошая книга, пережитая ребенком – это школа его чувств. Чем раньше ребенок пройдет эту школу, тем значительней будет результат.

А.М.Горький назвал писателей «чувствилищем» своей эпохи, а русское искусство «самым сердечным в мире». «Сердечное» искусство требует и «сердечного» читателя. Л.Толстой выделил два качества такого читателя. Первое – это способность пожалеть от души и даже пролить несколько слез об вымышленном лице, которого полюбил читатель и от сердца порадоваться за него. Эту черту читателя Толстой назвал «чувствительность». Второе качество – это способность понимать другого человека без слов, когда «не нужно толковать свои чувства и свое направление, а видишь, что он понимает меня, что всякий звук в моей душе отзывается в его». Названные Толстым в его предисловии к повести «Детство» читательские качества – главная предпосылка полноценного восприятия любого художественного произведения, и, следовательно, эмоционального влияния книги на читателя. Особую роль при этом играет так называемый катарсис – состояние высшей степени сострадания герою, которое в свете гуманных идеалов автора приобретает для читателя положительный смысл, субъективно переживаемый как душевный подъем, чувство просветления, гармонии, готовности к высоким добрым поступкам.

Если взрослый хочет узнать, как повлияла книга на читателя, то первое, что его должно интересовать – какие эмоции она у него пробудила, что его радовало, что восхищало, что вызвало негодование, к чему он остался равнодушным, кому сочувствовал. При этом важно помнить, что индикатором чувств являются не только слова, но и выражения лица, язык телодвижения, которые могут многое сказать чуткому педагогу.

Мы коснулись темы чувств лишь в первом приближении, увязав известное об эмоциях, о детской психологии и о природе художественной литературы с реальным чтением детей. На основе сказанного вырисовывается отдельное направление в работе руководителя детским чтением, связанное с воспитанием чувств.

В этом направлении перед ним встает ряд конкретных педагогических задач:

Обострить интерес детской читательской аудитории к субъективному миру человека, заинтриговать «тайным смыслом душевной работы» (Л.Толстой).

Приучать детей рассматривать эмоциональное богатство личности, тонкость и глубину человеческих чувств как высшую ценность. Отличать истинные чувства от имитации.

Помогать детям на материале художественной литературы накапливать наглядные представления о человеческих эмоциях.

Знакомить детей с палитрой человеческих чувств, показывать их разнообразие на жизненных и литературных примерах. Обогащать запас слов, выражающих чувства.

Раскрывать уникальную роль литературы, и, прежде всего – классики и ее материала – слова для духовно-нравственного воспитания детей. Параллельно показывать антигуманность литературных поделок массовой культуры, огрубляющих чувства читателя.

Учить словесному и бессловесному языку чувств, его проявлениям в жизни и в литературе.

Побуждать детей актуализировать свой эмоциональный опыт при чтении художественных произведений.

Развивать следующие читательские качества:

· наблюдательность за эмоциональной жизнью людей (персонажей), умение в чертах лица и движениях тела угадывать отпечаток душевной жизни.

· эмоциональный резонанс – способность отзываться на чувства персонажей, адекватно реагировать на их переживания.

· эмоциональное дифференцирование – умение различать в общей картине чувств спектр эмоциональных состояний персонажей, искать им соответствующее название.

· эмоциональную идентификацию – способность переносить на себя и окружающих чувства персонажей, ощущать себя в их обстоятельствах, находить в прочитанном созвучие собственной душе.

· эмоциональное самосознание и саморегулирование – способность осознавать свой внутренний мир под влиянием прочитанного, формулировать свои чувства, управлять ими.

Для решения поставленных задач необходимо:

1. Создавать в Центрах литературно-художественного развития детей условия для эмоционального диалога ребенка и взрослого.

2. Самому руководителю развивать в себе качества, которые он стремится развить в читателе. Иметь личностное отношение к произведениям, предлагаемым детям для обогащения их эмоционального опыта.

3. Владеть методом отбора литературных произведений для детского чтения, способных вызвать гуманные чувства, стать школой эмоционального развития.

4. Владеть методом психологического анализа художественных произведений, отражающих богатство внутреннего мира людей.

5. Искать импульс для эмоционального развития детей в самой ткани художественного произведения, а не в общих рассуждениях о книге.

6. Развивать вкус детей к медленному чтению и перечитыванию.

7. В арсенале педагогических технологий сделать акцент на разработке эмоциональных приемов в работе с художественной литературой.

Выполнение этих задач – своеобразный контрапункт современной тенденции на рационализацию и прагматизацию процесса чтения. Пока оно – самое слабое звено всей системы развития личности ребенка. Но именно на него делает ставку гуманистическая педагогика, которой, как многие убеждены, принадлежит будущее.

Художественный язык чувств

(На примере прочтения сказок Пушкина)

Как известно, есть два способа выражения чувств: словесный и бессловесный. Словесный – это когда говорящий использует слова, повествующие о добрых чувствах: доверие, любовь, благодарность, симпатия. Есть слова противоположные по смыслу: злоба, зависть, антипатия, презрение. Большой запас в русском языке слов, означающих чувства, которые хочется вновь и вновь испытывать. Их психологи называют положительными. Среди них: радость, восторг, очарование, вера и др. Противостоят им: горе, тревога, стыд, страх. Эти слова означают, что на душе у человека плохо, он страдает, удручен и ищет выхода.

Для обозначения чувств и их группировки существуют научные термины. Ими обычно пользуются специалисты. Чувство бурное, малоуправляемое, они называют аффектом. Способность сопереживать другому – эмпатией. Есть свое различение в терминах «эмоция» и «чувство». Эмоции по сравнению с чувствами более летучи, изменчивы, хотя в тех и других содержится волнение, возбуждение в ответ на разнообразные по характеру сигналы, исходящие из окружающей среды.

Ряд чувств психологи относят к фундаментальным. Среди них – интерес, удивление, гнев, отвращение, вина и др. У каждого основного чувства есть оттеночные. Например, изумление – то же, что удивление, но доведенное до крайности, ярость – доведенный до предела гнев. Диапазон оттенков чувств, выраженный в словах, может быть очень большим. Стремление к точности в словесном обозначении чувств, к богатству их словесной палитры – характерная особенность писателей классиков, благодаря которым обогащается и наша эмоциональная лексика, оттачивается наблюдательность за людьми. Особая прозорливость читателю, а тем более ребенку, нужна, когда чувства «рядятся» в чужой наряд (за грубыми словами скрывается нежность и наоборот), или противоречат сказанному (лесть, обман).

Но контакт между людьми далеко не исчерпывается словами. И часто один понимает другого гораздо глубже и лучше по самым различным, почти неуловимым признакам поведения собеседника, чем из прямого смысла высказанных слов. Этот способ выражения чувств называют бессловесным или скрытым. На нем «разговаривают» лицо, тело, одежда, даже походка человека. Чувства можно прочесть в интонации, ритме, темпе, паузах речи, в молчании. Эмоциями наполнено все поведение человека. Взять, например, руки. «Чего только мы не выражаем руками?» – спрашивает философ Монтень и сам же отвечает: «Мы требуем, обещаем, зовем, прогоняем, упрекаем, просим, умоляем, отрицаем, отказываем, спрашиваем, восхищаемся, признаемся, раскаиваемся, пугаемся, стыдимся, сомневаемся, поучаем, приказываем, подбадриваем, поощряем, клянемся». Подобно тому, как начинающих художников учат наблюдать за лицами окружающих людей, ловить выражение их глаз, так и читателю надо учиться вглядываться в лица персонажей и в их черточках угадывать скрытую внутреннюю жизнь каждого из них.

Художественная литература, сфокусировавшая в себе эмоциональный опыт человечества, в совершенстве владеет всеми способами передачи чувств. Особенность этой школы состоит в том, что эмоциональная культура в ней формируется в неразрывной связи с читательской.

Покажем разнообразие чувств человека и способов его выражения в литературе на материале пушкинских сказок, широко вошедших в круг детского чтения. Вряд ли нужно доказывать, что поэзия Пушкина, в том числе и его сказки – лучший воспитатель и образователь юного чувства.

Обратим внимание на содержащееся в сказках богатство словесных терминов, обозначающих чувства в форме существительных. Здесь мы найдем слова: грусть, горе, восхищение, тоска, злость. Среди терминов найдем целую коллекцию разнообразных глаголов, передающих эмоциональное состояние и его проявления: вздуриться, испугаться, взмолиться, дивиться, содрогнуться, повиниться, потешиться, озлиться, осердиться и др. Чувства передаются автором также посредством метафор («Грусть-тоска меня съедает»), восклицаний ( «Ах, и зарыдали оба»), эпитетов («С грустной думой на лице», «Ласковое слово», «Сварливая баба», «Злая доля», «Изумленными глазами», «Ободренною душой»), сравнений («А царица над ребенком, как орлица над орленком», «Словно горькая вдовица», «Выступает будто пава»), обращений («Свет мой, солнышко», «Братцы вы, мои родные», «Ах ты, дитятко, девица!»), наречий («Усмехнувшись исподтиха», «Громогласно возопил», «Добродушно весела»). Каждое из выделенных слов и сочетаний может стать материалом для разговора с читателями детьми о сложной и многогранной сфере человеческих чувств, об эмоциональной тонкости языка, о зрительных и звуковых образах, стоящих за каждым словом.

Особое место для передачи оттенков чувств и настроений персонажей занимают синонимы – слова сходные по значению, но не тождественные друг другу. Так, для передачи печальных чувств Пушкин использует слова: тужить, опечалиться, горевать, ахнуть, охнуть, тосковать, кручиниться, каждое из которых не повторяет другого и несет в себе свой эмоциональный заряд. Пушкинской тонкости в различении оттенков чувств может позавидовать самый квалифицированный психолог.

Наряду с богатством слов, выражающих чувства непосредственно, сказки Пушкина – великий кладезь опосредованной передачи чувств через лицо, руки, телодвижения персонажей. Их чувства можно прочесть в глазах, в улыбке, смехе, слезах, стонах. Особенно большое значение в передаче чувств автор придает речи персонажей, ее эмоциональной окраске. Какое разнообразие чувств, например, содержится в таких речевых тонкостях, подмеченных Пушкиным, как «велеть», «перечить», «браниться», «кликать», «возопить», «взмолиться», «прикрикнуть», «молвить» - какое интонационное богатство в этих словах, сколько в них эмоциональных оттенков! Какой ценнейший материал для наблюдений за речью живых людей. Напрашиваются вопросы: чем, например, слово «перечить» отличается от слова «браниться», или «велеть» от слова «молвить»? Можно порадоваться за тех детей, кто эти различия уловит и объяснит.

Речь человека для Пушкина – своеобразная лакмусовая бумажка говорящего. Вспомним: «Речь последней по всему полюбилася ему». Что значит «по всему»? В речи третьей сестрицы царь Салтан оценил, очевидно, не только обещание родить богатыря, но и еще что-то, чего не было в словах сестер. Можно предположить, что в произнесенной ею фразе была особая теплота, сердечность, личностные нотки любовного отношения к царю («Я б для батюшки царя»), которые выделили ее из сестер, покорили царя. Эту же роль речи, проявляющую личность говорящего, мы видим и в «Сказке о мертвой царевне»: «Вмиг по речи те спознали, что царевну принимали». А в «Сказке о царе Салтане» значение благозвучной речи подчеркнуто сравнением: «А как речь-то говорит, словно реченька журчит».

Важная роль в пушкинском языке чувств принадлежит молчанию. Оно у поэта многозначно и используется для передачи наивысшего накала чувств, когда слова бессильны выразить «бурю ощущений». Вспомним, ничего не сказал Гвидон в момент долгожданной встречи с отцом: «В город он повел отца, ничего не говоря». Сколько волнения, радости, внутреннего напряжения слышится в этом «ничего не говоря». Это же свойство молчания мы видим и в «Сказке о рыбаке и рыбке». На все просьбы старика рыбка обычно отвечала: «Не печалься, ступай себе с богом». Но в последний раз, когда старуха посягнула на ее свободу, та ничего не сказала старику, сколько ни ждал он ответа: «Только хвостом по воде плеснула и ушла в глубокое море». Почему рыбка на этот раз ничего не сказала? И почему, в свою очередь, старик, который всякий раз пытался перечить притязаниям старухи, в ответ на ее требование стать владычицей морскою, не смог вымолвить ни слова? Что означало его молчание? Одинаково ли оно по невысказанным чувствам с молчанием рыбки. Эта разгадка психологической загадки и падает на долю читателя. Говоря о речи сказочных персонажей Пушкина, нельзя пройти и мимо структуры произносимых ими фраз. Казалось бы, какие мелочи: рыбка на просьбу старика о новом корыте отвечает: «Будет вам новое корыто», на просьбу о новой избе прибавляет к этим словам: «Так и быть», а в ответ на следующую просьбу она вообще обходится без слова «будет», просто утешает старика: «Не печалься, ступай себе с богом». В этих мелочах скрыто большое содержание – изменение отношения рыбки к велениям старухи, смена положительных чувств на отрицательные. Если соединить эти детали с изменениями картины моря, по-своему реагирующего на притязания старухи, то станет ясно направление динамики чувств рыбки – от радушия к холоду, от готовности сделать все, что он ни пожелает, до отказа выполнять просьбы.

Мы говорили об эмоциональной выразительности и содержании речи персонажей Пушкина. А сколько выразительности во взглядах, во вздохах, в жестах, даже в румянце щек! Для тех, кто интересуется бодиленгвижем (языком телодвижений) пушкинская характеристика злой царицы из «Мертвой царевны», целая находка. Она пожимает плечами, прищелкивает перстами, подмигивает глазами, и вертится, подбочась, и позирует перед зеркалом. Совсем другая эмоциональная окраска в поклонах старика и царевны, в павлиньей походке царевны-лебедя. Многого стоит с психологической точки зрения и смеховая характеристика персонажей. Здесь есть и улыбка, и ухмылка, и смех, и хохот, и усмешка «изподтиха» (сколько в ней хитрости, коварства, злой удовлетворенности). Без преувеличения можно сказать: у Пушкина эмоционально выразительно все, что характеризует личность – каждая деталь внешности и поведения высвечивает ее субъективное «я». Бездна эмоционального пространства у него иногда заключена в одной фразе: «Ждет пождет с утра до ночи, смотрит в поле, инда очи разболелись глядючи с белой зори до ночи». И этого достаточно, чтобы о царице, родившей дочь, иметь чувственное представление, как о беспредельно тоскующей, глубоко чувствующей, любящей натуре.

Еще на одну характерную особенность в передаче эмоциональных состояний сказочных персонажй у Пушкина надо обратить внимание детей. Положительные персонажи у него обычно молчаливы. Свои чувства они выражают сдержанно, немногословно: как день ненастный тих Гвидон, в горести душевной ищет свою невесту Елисей, кротко говорит о своих переживаниях царевна, попавшая в чужой дом. В отличие от них отрицательные персонажи крикливы, их чувства малоуправляемые, их накал доведен до аффектов, сопровождаемых часто бранью («Дурачина ты, прямой простофиля») или физическим действием («Она бьет их, за чупрун таскает»). Особенно показательно в этом отношении поведение царицы-мачехи из «Сказки о мертвой царевне». Она и радость и горе выражает бурно. И хотя мы знаем, что она умерла от тоски, но можно предположить, что ее тоска была совсем иной, чем тоска князя Гвидона.

До сих пор мы говорили о языке чувств пушкинских сказочных персонажей (по чувствам они совсем не сказочные). А каким же образом он проявляет свои собственные чувства как автор произведения? Надо сказать, что в отличие от лирики, где чувства автора открыты, в сказках, как и во многих других жанрах, они скрыты за системой художественных образов по соображениям чисто художественным – чтобы не мешать читателям самим творить и делать самостоятельные выводы. Однако: как бы писатель ни скрывал своих чувств, они прорываются и в строе стиха, и в интонации, и в ритме фраз, и в «нечаянно» вырвавшихся словах. «Вдруг она, моя душа, пошатнулась, не дыша», - говорит Пушкин о царевне. И эта «моя душа» выдает его симпатии. Или «старичок» применительно к рыбаку, или «злая старуха» по отношению к его жене. По одному тому, что ткачиха с поварихой у него «говорят», а третья сестра «молвит» можно безошибочно угадать, кто автору мил. Все это подсказывает нам, что вопрос: «Как автор относится к тем или иным персонажам, и разделяет ли читатель это отношение»? – вполне уместен. Он побуждает к поискам индивидуальности писателя, к эмоциональному резонансу с ним. По отношению к сказкам Пушкина правомерен и такой вопрос: «Почему ни в одном названии сказок не присутствуют отрицательные персонажи, ведь в самой-то сказке они есть? Не правильнее было бы назвать сказку «О мертвой царевне, семи богатырях и злой мачехе»? Или: «Сказка о рыбаке, рыбке и старухе»? Почему в «Сказке о золотом петушке» ни один из ее героев-людей не попал в название? Пусть дети выскажут свои соображения: нет ли здесь эмоционального объяснения?

Перейдя к отрицательным персонажам, аккумулирующим в себе целый комплекс недобрых чувств: злобу, корысть, хитрость, зависть, мстительность и т.п., уместно сказать об их эмоциональном влиянии. Казалось бы, злоба должна породить злобу, но этого в процессе чтения не происходит. Почему? Это можно объяснить тем, что творческое восприятие – не пассивный процесс: негативное начало в персонаже воспринимается сквозь призму авторского отношения и потому рождает положительный эффект. Оно создает представление о том, каким не должен быть человек. Эмоциональное реагирование подчиняется авторскому, если оно не высказано прямо, а силой таланта писателя завораживает читателя, заставляя его делать самостоятельные выводы, обуславливая его собственные симпатии и антипатии. Можно сказать, что ткачиха с поварихой, злая царица, ненасытная старуха, попав в силовое поле пушкинского взгляда, высветившего их во всей низменной сути, в итоге делают доброе дело тем, что отторгаются детьми как безобразные, отвратительные создания.

Режиссер Ролан Быков, ратовавший за то, чтобы дети наши могли «прощать, жалеть и любить», в одной из своих статей привел эпиграф к фильму Г. Данелии и И. Таланкина «Сережа»: «У меня есть сердце: не верите – послушайте», выражающий, по его мнению, суть каждого ребенка. Эти слова могут служить эпиграфом ко всей классической литературе, адресованной детям. Чем раньше она коснется их души, тем сильнее будет иммунитет против литературной «чернухи», атрофирующей чувства, деморализующей их, рождающей равнодушие к чужому страданию и смерти. В каждой книге из золотого фонда детской литературы колотится доброе сердце. Задача взрослых послушать его вместе с детьми.

За что дети любят Золушку?

(Материал для диалога с младшими школьниками)

Золушка – любимый сказочный персонаж многих поколений читателей-детей, особенно девочек. Опрос последних лет, проведенный в Санкт-Петербурге, показал, что и нынче в рейтинге любимых героев у младших школьников она занимает одно из первых мест. За что же они любят ее? Какие качества ее личности их восхищают? Чем она так привлекательна для них?

Давайте послушаем детей. «Она трудолюбива – все делать умеет», «Ее обижают в семье, а она терпит», «Она жизнерадостна – танцует и поет», «Она сирота, о ней никто не заботится», «Ей повезло – ее принц полюбил» и т.д. и т.п.

Замечено: каждый ребенок выделяет, как правило, одну или максимум две черты ее характера или перечисляет факты лежащие на поверхности. И каждый из ответов, если он основан на реалиях сказки Ш.Перро или Е.Шварца, заслуживает поддержки. Да, Золушка трудолюбива. У Шварца, например, так и сказано: «Она всему научилась в труде: танцевать, натирая пол, думать за шитьем, петь, сидя за прялкой, выхаживая цыплят, стала доброй и нежной». Да, она по существу сирота. Отец у нее есть, но он слаб и находится в полном подчинении у своей жены, которая «вьет из него веревки». Да, ее обижают: «всякий может приказать, а спасибо мне сказать ни один не хочет», – поет она о себе. Ее обижают, и мачеха, и сестры. Никто не высказывает ей своей похвалы, которую, по ее подсчетам, она заслужила 333 раза. Живя в этих условиях, она находит в себе силы танцевать и петь и этим утешить себя. Все это верно. И дети правы. Как каждый в отдельности, так и все вместе взятые. Суммировать высказывания, показать многогранность характера Золушки – важный, но лишь первый шаг в разговоре об этой «загадочной» и «таинственной» девочке. Второй шаг, более сложный – это проникнуть в ее внутренний мир. И здесь, как показал опыт, нужна помощь взрослых: ведь душа скрыта от внешнего взгляда, а жизненный опыт ребенка мал.

Стоит задуматься: неужели только за то, что Золушка трудолюбива, живет с мачехой, ходит в кухарках - она и полюбилась нам? Ведь таких сказочных героинь очень много. Почему же именно Золушке отдано наше сердце? Как и сердце принца? По-видимому, тут дело не в везении, а в чем-то другом.

Вспомним: ей так хочется, чтобы люди заметили, что она за существо, но только непременно сами, без всяких просьб и хлопот с ее стороны. Давайте пойдем ей навстречу и сами попытаемся разглядеть в поведении Золушки отпечаток ее личности – единственной в своем роде и неповторимой.

Пожалуй, самое главное ее качество – ее неподдельная искренность. Король восклицает, услышав ее: «Она говорит искренне!». Ее искренность на фоне всеобщей фальши воспринимается королем и принцем как величайшее чудо. Искренний человек – это человек, выражающий подлинные, а не притворные чувства, правдивый, естественный, таков, какой есть на самом деле. Именно такова Золушка. Ее правдивость как раз и является тем качеством, которое ошеломило и короля, и принца, выделило ее среди остальных и приковало к себе внимание.

Мы уже обратили внимание на то, что Золушка не хочет прикладывать никаких усилий к тому, чтобы люди ее заметили. О каком душевном качестве говорит эта ее черта? Прав тот, кто произнес слово «скромность», оно совпало и с мнением короля, который назвал ее «таинственно-скромной». Скромность проявляется у Золушки в сдержанности в обнаружении своих чувств, достоинств, заслуг. Эта черта опять-таки резко отличала ее от всех присутствующих на бале, которые в противоположность ей, изо всех сил выпячивали свои достоинства, приукрашивали их. Скромность в поведении сочеталась у Золушки с непритязательностью даже в мечтах. Ведь она и подумать не могла оказаться на бале – пределом ее мечтаний было посмотреть лишь в окна на этот бал. Проявлением ее скромности является застенчивость. Обратим внимание: как робко она улыбается принцу, как она смущается, глядя на него. Как стыдливо краснеет и опускает глаза, как приходит в замешательство, когда испытывает на себе внимание других. Это и есть признаки застенчивой натуры, какой является Золушка. Наверное и каждому из нас, хоть раз, но приходилось испытывать такое состояние. И это сходство испытанных чувств сближает нас, читателей, с этой девочкой.

Но Золушка не только искренна, скромна и застенчива, она еще и гордая. Она так и произносит: «Я ужасно гордая», – разговаривая сама с собой. Если мы посмотрим в словарь, то найдем, что слово «гордый» означает – исполненный чувства достоинства, уважающий себя. Давайте проследим: в чем проявила свою гордость Золушка? Есть ли в сказке подтверждение этому? Достаточно уже одного того, что она никому не жалуется на свою судьбу, она с достоинством выносит все, что выпало на ее долю, не унижаясь ни перед кем.

И в то же время она очень кроткая, т.е. неизбалованная, смиренная, покорная, любящая всех. Несмотря на все обиды, причиняемые ей сестрами, она с готовностью наряжает их на бал, радуется встрече с ними на бале. Она не вынашивает в себе обиды и способна даже в горький час порадоваться за других. А то, что горько у ней порой на сердце, видно по тому, как она вздыхает, «вздыхает и опускает голову», «вздыхает печально», «вздыхает еще печальнее». И сколько при этом доброты к людям в ее сердце. Вспомним ситуацию и еще раз вчитаемся в нее: гонцы короля примеряют хрустальную туфельку всем девушкам, живущим в ее семье. Ведь Золушка знает, что туфелька с ее ноги. Но почему же она позволяет сестрам примерять ее и даже готова расстаться с ней, в пользу сестер? Что это – скромность, доброта, застенчивость или что-либо другое? Каким словом обычно называют человека самоотверженного, готового уступить другому то, что принадлежит по праву ему. Верно. Это слово «благородство».

Итак, мы убедились, что душа Золушки очень богата, она многоцветна, в ней содержится много качеств, как у каждого живого человека. Пережившая испытание страданием и одиночеством, Золушка наделяет волшебными качествами все, к чему прикасается. Когда она печалится, лист плюща отвечает ей сочувственным вздохом. Она разговаривает с огнем, кастрюльками, очагом, сковородками, метелками, кочергой, называет их друзьями и сердечно беседует. И те, словно, понимают ее. Если нет рядом добрых людей, то есть вокруг нее добрые вещи, в которых она вложила свою душу.

Характеристика душевных свойств Золушки будет неполной, если мы пройдем мимо еще одной их черты – их изменчивости. Она проявляется даже в пении: «Прячу я печаль свою, я не плачу, а пою, улыбаюсь даже». Только Золушка может петь, плакать и улыбаться одновременно. Ее душа подвижна, переливчата, и порой не похожа на самое себя. «Что со мной сталось! – осуждает она себя. – Я такая правдивая, а ему сказала неправду! Я послушная, а его не послушалась? Я так хотела его видеть, а задрожала, когда встретила, будто волк попался мне навстречу». Этими размышлениями она делится с цветами в лесу после встречи с принцем. Что с ней сталось – пусть разгадают дети, а нам остается прибавить к ее душевным качествам еще одно: способность углубиться в свои собственные переживания, то, что взрослые называют «рефлексией».

Если принц полюбил, как он говорит «таинственную, прекрасную, простую, правдивую гостью», то мы еще более разную – искреннюю, застенчивую, скромную, кроткую, гордую, чистосердечную, поэтичную, переменчивую, одухотворенную, самоуглубленную.

И сколько бы мы ни перечисляли качеств золушкиной души, как бы тщательно ни прослеживали каждое ее движение, в ее взглядах, интонациях, вздохах, песнях, танцах, наклонах головы, в ее самопризнаниях много неразгаданного и таинственного. В неисчерпаемости ее образа, вызывающей желание вновь и вновь перечитывать сказку и разгадывать силу волшебных свойств души и состоит, очевидно, ее очарование.

Итак, мы сделали второй шаг в раскрытии пленительного образа Золушки. Его задачей было найти эмоциональный ключ к трактовке образа, углубиться во внутренний мир персонажа, заинтриговать богатством личности. Этот шаг заставил нас вглядываться, вчитываться, вникать в каждую мелочь художественной ткани сказки, ища именно в ней опоры для суждения об эмоциональной жизни героини. Идя таким путем, мы осваиваем школу медленного чтения, открываем ее ценность и тождественность природе искусства. На примере душевной жизни Золушки (а им мог быть любой другой подлинно художественный образ) мы расширяем представления детей о характере человека, о сфере человеческих чувств, обогащаем эмоциональную лексику, пробуждаем интерес к языку чувств.

Но и этот шаг – еще не конечная цель нашего диалога с детьми. Он лишь подступы к главному – пробудить в детях эмоциональный резонанс, обогатить их собственные чувства, развить способность к сопереживанию. Ведь восприятие не нейтральный процесс. Образ взывает к участию читателя, к его эмоциональному отклику.

Помогут это сделать вопросы:

Как менялись ваши чувства на протяжении сказки – где вы, подобно пажу, тосковали о ней, восхищались?

 Если бы подобная ситуация случилась с вами?

Какие из чувств, испытываемых Золушкой, вам наиболее знакомы?

Разделяете ли вы ее отношение к сестрам, мачехе и другим персонажам?

Отвечая на вопросы, теперь уже юные читатели, а не Золушка, демонстрируют свои душевные качества. Это у них, а не у Золушки, под действием искусства переливается красками их внутренняя жизнь. В результате, обычная однозначная детская оценка персонажа «нравится» раскрывается веером разнообразных чувств. Они утончаются и углубляются.

Так, открывая дверь во внутренний мир Золушки, мы открываем дверь во внутренний мир ребенка, даем ему возможность насладиться богатством собственной личности, способностью отзываться на добро, искренность и человечность.

И пока душа ребенка откликается на волшебство гуманных чувств, олицетворенных в образе Золушки, есть надежда, что этим чувствам не только в сказке, но и в жизни, не будет конца.

В чем обаяние Наташи Ростовой?

(Материал для диалога со старшими школьниками)

Письма юношества в редакцию молодежных изданий пестрят вопросами: Почему я одинок? Почему меня никто не любит? Одни думают, что им просто не везет, другие винят в бездушии окружающих, третьи ссылаются на недостатки собственной внешности.

Помочь юным в раздумьях о человеческих взаимоотношениях, о скрытой причине удач или неудач в личных контактах с людьми может опыт тех литературных персонажей, которые не страдают от отсутствия любви со стороны окружающих и обладают особой силой притяжения людей к себе.

К таким персонажам относится Наташа Ростова, своего рода эталон счастливой личности. В отличие от живых людей литературный персонаж можно рассмотреть изнутри, во всей гамме его чувств и переживаний. Остановить мгновения и вглядеться, не торопясь, в каждое, разгадывая секрет привлекательности.

Наташа появляется в романе Толстого на рубеже, отделяющем детство от юности, как раз в том возрасте, в котором человек более всего жаждет признания. Как мы помним, она была любимицей всей семьи Ростовых и не только семьи, и не могла жаловаться на одиночество. Все, с кем доводилось ей общаться, одаривали ее любовью, если не с первого взгляда, так по истечении времени, подпадая под ее обаяние. Да и сам Толстой не скрывал свой симпатии к этой девочке, называя ее «прелестной», «счастливой», «живой» и другими привлекательными эпитетами. В чем же секрет такого отношения к ней? Случайно ли оно?

С первого появления в романе и, пожалуй, до конца его, эта некрасивая девочка поражает и заражает радостным мироощущением, по-детски восприимчивой душой, «жадно ловившей и усваивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни». Именно эти качества оказали сильнейшее влияние на князя Андрея, человека сурового, интеллектуального и далеко не сентиментального. Она перевернула его жизнь. Как в Отрадном, так и позже, на бале «вино ее прелести», идущее из глубины души, подчинило его: «он почувствовал себя ожившим и помолодевшим».

Другое отличительное свойство Наташиной натуры, привлекавшее к ней людей, была естественность и открытость, отсутствие глупого жеманства, неискренности тона, расчетливого поступка. Хитрить и выгадывать, как это делали большинство женщин света, она не умела и потому, как ни тяжело ей было в этом признаться, она сообщила князю Андрею о своей измене ему. Это чистосердечие покоряет и привлекает к ней людей. Как ни горька была ее измена для князя Андрея, как ни настраивал он себя на невозможность прощения, но она не убила его любви к ней. Раненый, он постоянно думал о ней, представлял себе ее душу, ее страдание, стыд, раскаяние и осознал жестокость своего разрыва с ней. Испытывая на себе ее внимание и заботу, он понял как она ему дорога. «Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде», – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо, так чтобы он мог глядеть в ее глаза».

Восхищает еще одна душевная черта Наташи – ее умение откликаться на чужое горе. Разве не об этом говорит сцена, когда она пошла искать Соню, нашла ее плачущей и, не зная еще причины, сама заревела, как ребенок, только оттого, что Соня плакала?

Так же искренне она могла и радоваться радости других, даже если была сама расстроена. Так, во время поездки с ряжеными к соседке, Наташа поняла, что между Соней и Николаем происходит что-то важное, и порадовалась за брата, хотя сама пребывала в состоянии сильного нервного напряжения из-за длительного отсутствия князя Андрея. Любопытно, что Наташе было свойственно жалеть человека даже в те минуты, когда по какой-либо причине она была вынуждена его огорчить. Это наглядно проявилось в эпизоде, когда она, пятнадцатилетняя, отказывает влюбленному в нее Денисову стать его женой. Отказывая ему, она в то же время искренне жалеет его и утешает, как может, сочувствуя искренне и глубоко. Наташина чуткость к людям вытекала из ее природной способности улавливать оттенки интонаций, взглядов, выражений лиц, заметить невысказанное состояние души. Иными словами, она интуитивно владела языком чувств, и это отличало ее от всего семейства Ростовых. Ее тонкая наблюдательность помогла ей открывать сущность натуры другого человека, с которым она сталкивалась в жизни. Примером может служить ее отношение к Долохову. Все были очарованы им. Она одна настаивала на том, что он дурной человек, что он неестественен и неприятен, что в дуэли с Пьером виноват именно он.

Способность тонко реагировать на все, что происходит в жизни, выработала в ней дар предчувствия. Она предчувствовала, например, что Николай не женится на Соне, она предчувствовала, что до приезда князя Андрея с ней непременно что-то случится, она предчувствовала и смерть Андрея.

Умение сопереживать с другими, резонировать с их чувствами, тесно связаны в натуре Наташи с муками совести. Она способна к глубокому раскаянию. Ее мучает зло, которое она вольно или невольно причинила другому. Разве не об этом говорит ее просьба к Пьеру, касающаяся князя Андрея: «Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за все». Это же она шепчет раненому князю Андрею, стоя перед ним на коленях и целуя его руку. Простит ли ее когда-нибудь Андрей за ее измену, это мучило ее больше всего. Именно покаяние излечило ее от болезни. Молясь в церкви во время поста, она просит Бога о том, чтобы он простил и ее и всех и дал бы всем счастье и спокойствие.

Характерной чертой Наташи, идущей от ее естественности, была способность всецело отдаваться своим чувствам. Эта ее страстность сочеталась с богатейшим диапазоном испытываемых чувств. Ее восприимчивая душа камертоном отзывалась на малейшие нюансы и оттенки во взаимоотношениях с людьми. Богатство ее души проявилось, в частности, в ее пении, которое приводило в волнение других людей, а у князя Андрея от него к горлу подступали слезы. Свет внутреннего огня горел в ней всеми оттенками красок.

Но, пожалуй, самым ярким светом горела в Наташе ее способность любить. Речь идет не только о мужчинах в ее жизни, но и обо всех близких ей людях. Ее любили больше всего за то, что она сама любила людей.

Только Наташа оказалась способной удержать мать от безумного отчаяния, когда та узнала о гибели Пети. Любовь к матери показала ей самой, что сущность ее жизни – любовь. Этому чувству она, как и всякому другому, отдавалась сполна. Эти качества в дальнейшем и позволили ей легко отказаться от света, жить жизнью детей и мужа, принимать участие в каждой минуте их жизни. Из неуверенного в себе человека, каким был Пьер, она привела его к радостному сознанию, что он недурной человек. Он видел себя отраженным в своей жене, и это придавало ему уверенности. «И чувство это, – говорит Толстой, – произошло не путем логичной мысли, а другим – таинственным непосредственным отношением». Как раньше Наташа угадывала желания, состояние князя Андрея, так и позже она угадывала желания мужа и неукоснительно стремилась их исполнять. Ее способность к самоотречению обеспечивала счастье в семейной жизни. Только муж и дети зажигали в ней огонь оживления, который так пленял раньше всех окружающих ее людей и согревал их своим теплом. Любовь к семье обеспечила счастье и спокойствие материнства и замужества. Мудрый урок преподнес нам Толстой образом Наташи – урок любви, самоотречения как предпосылки счастья: чтобы тебя любили, надо любить самому. Как просто!

Каким же образом Толстой сумел нас заразить обаянием Наташи Ростовой? Тем же самым, каким она покорила всех окружающих. Как она «не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагивания мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила невысказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей работы Пьера», так поступает и Толстой по отношению к ней. Он не упускает, говоря о ней, ни улыбки, ни выражения лица, ни жеста. Они говорят о ней больше, чем слова. «Лицо ее говорило: зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь?» Особенно он следит за выражением ее глаз: «блестящими испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе». «Он любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, выражавшей внутреннее счастье», «глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко и сострадательно и радостно-любовно смотрели на него». «Князь Андрей… видел только сияющие глаза, которые были прекрасны». Этих примеров можно привести множество. Как Наташа способна улавливать оттенки интонаций, взглядов, выражений лиц, так и Толстой улавливал каждое движение ее души, вовлекая и нас, читателей, в этот процесс познания тайн человечности.

Вспомним, как живая изменчивость души Наташи, выраженная в ее пении, подействовала на ее брата Николая, ничем не выдающейся личности. Он возвращается после несчастливой игры в карты, он расстроен. Но вот он слышит голос Наташи. Весь мир сосредоточился для него на этом пении, и сам, не подозревая в себе способности петь, взял нужную ноту и запел. «Неужели это я?» – спрашивает он. Да, это был он. Это минута, когда человек становится выше, чище самого себя. Эта минута духовной высоты оставляет след. И мы с вами, взяв высокую ноту благодаря Наташе Ростовой, тронули что-то лучшее, что есть и в нашей с вами душе, что независимо ни от чего в мире, кроме нас самих.

Этот монолог о Наташе Ростовой превратить в диалог с подростками помогут вопросы, нацеленные на их самостоятельные поиски ответов:

Как объяснить, что именно ошибающаяся Наташа, а не безупречная ее сестра Соня, является любимицей в своей семье?

Что отличает ее от женщин света?

Почему гордый князь Андрей простил Наташину измену и еще больше полюбил ее?

Чуткость Наташи к людям и их любовь к ней: как они связаны между собой?

Наташа покоряла сердца разных, даже чопорных людей. Как это ей удавалось?

Толстой не раз называет Наташу счастливой. Чем обусловлено ее счастье?

Наташа – это прошлый век. Есть ли у нее настоящее и будущее?

Раздел 8. Тренинг в диалогах и играх

О чем спросить, как выяснить (экспресс-диагностика)

Цель.Диагностика эмоциональных реакций на прочитанное.

Задания.

Вариант 1. Из перечня положительных и отрицательных чувств выбери и укажи наиболее подходящее, выражающее твое впечатление от прочитанного.

Положительные чувства:

удовольствие

радость

блаженство

восторг

ликование

восхищение

симпатия

нежность

любовь

умиление

благодарность

гордость

удовлетворение

уверенность

доверие

уважение

облегчение

жалость

Отрицательные чувства:

неудовольствие

горе

отчаяние

грусть

презрение

неприязнь

зависть

уныние

скука

огорчение

 разочарование

тревога

боязнь

страх

ужас

угрызение совести

сострадание

сожаление

досада

обида

ненависть

ревность

неуверенность.

Вариант 2. Твои чувства в процессе чтение были одинаковы или менялись: сначала было одно, а в конце – другое? Если менялось, то в каком направлении?

Вариант 3. Если перевести твое общее впечатление от книги на язык музыки – какой тон преобладает: минорный (грустный) или мажорный (веселый, жизнерадостный), форте (звук сильный и громкий) или пиано (тихий, тонкий)?

А если твое впечатление обозначить цветом, то какой он?

Психологический индикатор цвета (тест М.Люшара).

Оранжевый – радостное

Розовый – спокойное