«Рукопись, найденная в Сарагосе»
«Рукопись, найденная в Сарагосе»
«Песни западных славян» (ПЗС) — произведение, к которому проявляли наименьший интерес исследователи. Конечно, то, что лежало на поверхности, подробно выяснили: что это мистификация в мистификации. Выяснили, что к 3-м своим стихам Пушкин прибавил 2 перевода Вука Караджича. И это, по существу, все.
После сказанного выше лишнее акцентировать внимание на последнем аккорде ПЗС — «оттого я присмирел, что я слышу топот дальний, трубный звук и пенье стрел; оттого я ржу, что в поле уж недолго мне гулять…» (Пушкин хотел включить в структуру ПЗС и «Сказку о рыбаке и рыбке»!). «Песни» составлялись из разных источников, блоки стихов которых подчеркивали разные стороны одной проблемы — судьбы Пушкина.
В «Видении короля» поднимается знакомая тема: брат убивает брата и отца за власть. В последнем стихотворении цикла «Конь» предчувствие скорой кончины. Но между этими уже известными точками отсчета творчества и судьбы Пушкина лежит тема, абсолютно незамеченная. Она роднит ПЗС и с «Медным Всадником», и с самыми последними работами поэта. То, что она не замечена, неудивительно, даже для посвященного Пушкина это знание было пределом, от которого он буквально выкрикнул стихотворение — «Не дай мне Бог сойти с ума…». Поэт выбрал и разбросал в «Песнях» стихи, где, так или иначе, действуют вурдалаки-упыри.
В «Гайдуке Хризиче» брат говорит брату: «А умрем мы голодной смертью, станем мы выходить из могилы кровь сосать наших недругов спящих». Большое стихотворение «Марко Якубович» вообще посвящено истории борьбы с упырем — «там могилу прохожего разрыли, видят труп румяный и свежий». Ну, а название «Вурдалак» говорит само за себя.
Все это относили к «экзотике фольклора», который не мог якобы не заинтересовать Пушкина. Но в январе 1837 г., в последнем своем стихотворении, он обращается к теме романа Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе». И об авторе, и о его романе надо сказать особо. Я. Потоцкий, рыцарь Мальтийского ордена (с 1778 г.), потомок древнейшего польского рода, посвященный в высокие степени эзотеризма, был принят Павлом I (не как русским царем, а как магистром ордена) на русскую службу; при Александре I стал тайным советником и кавалером ордена Владимира I степени. В дни Венского конгресса (1815 г.) застрелился серебряной пулей, которую благословил капеллан. На первый взгляд, ситуация достаточно абсурдна: верующий католик, самоубийство — тягчайший грех. Если посвященный, то должен осознавать последствия этого шага; если неверующий, причем здесь капеллан?
А что же заинтересовало Пушкина в многосюжетном романе «Рукопись, найденная в Сарагосе»? Хотя Пушкин знал не весь роман, он обратил внимание на отрывок, где говорится о посвященных разбойниках-братьях, которые ночью покидают виселицу и причиняют мучения живущим: «до утра на свободе гуляли, мстя своим врагам», т. е. превращались в тех же вурдалаков. Где же связь между судьбой и трагическим финалом Потоцкого, романом и Пушкиным? Да и существуют ли вампиры?
Стивен Каплан, директор Центра по исследованию вампиров с привлечением всех современных отраслей науки и парапсихологии, а также оккультных знаний, мог бы привести сотни аналитических статей по этому вопросу. А исторических сведений, при массе свидетелей, среди которых встречались и ученые, огромное количество. Такую историю поведал недавно французский журнал «История». В 1725 году воевода Градлински был вынужден даже послать отряд солдат, чтобы освободить словенскую деревушку Кислово от нашествия вампиров. В донесении, которое он направил в Белград, убийства десяти жителей деревни приписывались некоему Петру Плогожовичу, скончавшемуся задолго до этих трагических событий, в возрасте 62 лет. Воевода в своем послании, основываясь на различных свидетельствах, утверждал, что Плогожович восставал по ночам из мертвых и высасывал всю кровь из жертвы. И вот когда солдаты вскрыли могилу, подняли гроб, то в ужасе увидели тело Плогожовича, словно живого. Фонтаном забила кровь из раны, по традиции сделанной осиновым колом.
Но у Пушкина в «Марко Якубовиче», где описано действие вампира, говорится о несколько другом состоянии: «Вот проходит неделя, другая; стал худеть сыночек у Марка; перестал он бегать и резвиться, все лежал на рогоже и охал. К Якубовичу калуер приходит, — посмотрел на ребенка и молвил: „Сын твой болен опасною болезнью; посмотри на белую его шею: видишь ты кровавую ранку? Это зуб вурдалака, поверь мне“».
Значит, впиваться зубами буквально необязательно — это самая примитивная форма. Ныне хорошо известен вампиризм, связанный с энергией поля человека. А. Мартынов так описывает процесс: «Отсос энергии осуществляется или через глаза или прямым контактным способом, причем сенситивы видят, как из чакры в районе солнечного сплетения в теле вампира появляются длинные энергетические щупальца, которые присасываются к наиболее ослабленной чакре жертвы. Подключение возможно на любом расстоянии. Избавление человека от подключения к нему вампира, которое ассоциируется с народным понятием „заклятие“, — возможно только для экстрасенсов, защита которых превышает 3 м. Характерно, что при обрывании уходящего потока энергии наблюдаются иногда звуковые или световые эффекты. Кроме этих вариантов нарушения топологии поля наблюдается такой, при котором уход энергии связан с ситуацией типа „дыра“. Такое высасывание энергии устранить не удается. В том месте, откуда исходит энергия, в теле человека возникают страшные язвы, внутренние разрывы. Все это, как правило, приводит к сепсису и гибели».
Уменьшение поля до 5 см приводит к смерти. Такой (без варианта «дыры») способ перекачки энергии проходит через всю историю человечества. Именно так умер Гоголь, «подзарядив» императора[58], пример использования полевых законов есть даже в практике Серафима Саровского, т. к. по своей сути эти знания нейтральны, и могут быть положены в фундамент и доброго, и злого дела. Но, если выше сказанное касается энергии биополя человека, то настоящие вампиры имеют дело с энергией крови. И как кровь относится к телу, являясь как бы его горючим, то энергия крови является энергией — информацией для астрального тела, полевого компьютера, который и приводит в движение то, что очень четко названо в латыни — «корпус». Поэтому, когда человек умирает, на первый взгляд, от потери крови, он замирает (то есть его корпус) от истечения энергии астрала, который после кончины отделяется и начинает восхождение в высший ментальный слой бытия, постепенно распадаясь, освобождая ментальное тело человека, которое начинает после путь к новому воплощению. Укус необходим, чтобы образовалась кровно-энергосвязь II порядка (если считать биополе первым порядком).
И вампир, и укушенный им, попадают в самую страшную ловушку — они замыкают «астральную цепь». Астральное тело остается с корпусом, астральная нить не прерывается, хотя «корпус» по всем показателям мертв, но не разлагается.
Физически убить человека для посвященного — только отправить его в путешествие по разным планам бытия. Вампир же, как бы замыкает свой круг жизни, он выходит из мирового круговорота, и это «смерть вторая». Как свидетельствуют исторические сведения, настоящее нашествие вампиров прокатилось по Украине и Белоруссии между 1650–1750 гг. В те времена появилась даже новая профессия — охотник за вурдалаками. Эти отважные люди помимо всего прочего запасались серебряными пулями, считавшимися надежным средством против вампиров. Поэтому Я. Потоцкий, с которым в силу его эзотерических знаний бороться было затруднительно, оказался в самой худшей ситуации, из которой он избрал, чуть ли не единственный путь — уничтожил свой астрал серебряной пулей, тем сам разорвал «цепь», и вступил на тяжелый, но единственно возможный кармический путь искупления[59].
После установления связи (через контакт крови) астрал мог подпитываться и не воплощаясь, но так как астрал и есть то, что формирует «корпус», возможна и астральная проекция, способная на «грубые действия». То есть, многое зависит как бы от «аристократизма» представителя. Обычно приводятся факты, связанные с лицами неизвестными, неисторическими фигурами. Как раз среди фигур политического Олимпа встречается самое интересное. Во-первых, можно с большей долей уверенности предположить, что часть «посвященных вампиров» сами захотели такой судьбы, пытаясь избегнуть кармической ответственности за свои преступления. Во всяком случае, возможно, такова судьба Бирона. Когда перед первой мировой войной вскрыли его гробницу, то увидели совершенно «живое тело» мужчины с красивым лицом без малейших признаков разложения. Что герцог не забыл земной мир, говорит и то, что после того, как власти не стало через несколько лет, крестьяне извлекли тело герцога и… расстреляли. Даже знаменитый осиновый кол неожиданно в свете современной науки предстал как «объект, обладающий уникальной энергопоглатительностью», т. е. способный к разрушению энергии астрала. Другие же породы деревьев, наоборот, даже отдают свою «жизнь» людям в той или другой степени. Во всяком случае, «вампиризация» человека — серьёзневшее оккультное действие, нарушающее астрально-ментальную эволюцию человека, а не просто «ужасы и фольклор».
В народных сказаниях существует вера, что человека, заподозренного после смерти в вампиризме, нельзя определённое время (а иногда и совсем) вспоминать по имени, иначе он «проявит интерес» к тому, кто его позвал. Но когда мы обращаемся к исследованию «Медного Всадника», то натыкаемся на феномен, отмеченный литературоведами. Феномен запрета на прямое называние Петра по имени в поэме. Для номинации основателя Петербурга использует ряд перефраз: многозначительное «Он» с прописной буквы (этот запрет установлен Пушкиным уже на ранних этапах работы, а не позже, он был задан изначально, а не возник в процессе творческой эволюции), и только в родительном падеже. Словосочетания — «град Петров, сын Петра», «Петра творение». Такого запрета явного, сознательного на именование Петра в традиции русской литературе нет. Кстати, в черновиках Пушкин дважды называет царя «мужем судьбы», а вот в конечном варианте прямо противоположно начальному смыслу — «могучий властелин судьбы». Евгений, после ночной погони за ним императора, снимает перед статуей картуз, как перед живым. Также существует уникальный рисунок самого Пушкина: Медный всадник без самого Петра, т. е. опять намек на его автономность, притом независимость именно его существования. Странна и смерть Евгения после встречи-погони с Петром: «и с той поры, когда случалось идти той площадью ему, в его лице изображалось смятение. К сердцу своему он прижимал поспешно руку, как бы его смиряя муку…. смущенных глаз не подымал и шел сторонкой». А вскоре и умер без видимых причин. И все это произошло после взгляда царя на Евгения (и это тоже отмечали не раз)[60].
Вспомним: «Отсос энергии осуществляется или через глаза или прямым контактным способом, причем сенситивы видят, как через чакры в районе солнечного сплетения в теле вампира появляются длинные энергетические щупальца, которые присасываются к наиболее ослабленной чакре жертвы. Подключение возможно на любом расстоянии». Естественно, у бедного Евгения, страдающего о потере Параши, это была чакра сердца. И он тихо угас — и «у порога нашли безумца моего, и тут же хладный труп его похоронили ради Бога».
Но вот второй герой поэмы, Петр умирал и хоронился сложнее и страннее. Хотя император стал чувствовать в последние дни перед смертью себя лучше, по Петербургу разнеслись слухи о неминуемой смерти царя. Перед спальней поставили алтарь, что резко сократило число людей, видевших его (особенно иноверных иностранцев). Максимилиан Волошин в своих стихах делает акцент на следе веревки на шее Петра: ногти ног почернели у царя, что, безусловно, говорит об отравлении цианидами. Полный набор ритуального отравления — так и хочется сказать — в мир иной. Но пока опишем похороны.
Через 40 дней после смерти царя только вынесли из здания Зимнего дворца (а ведь по православному обычаю через 40 дней душа уже должна предстать перед Богом). 10 марта 1725 г. перенос тела в незаконченный еще собор Святого Петра и Павла происходил так: 1250 солдат с факелами в два ряда выстроились на льду Невы. Первый сигнал прозвучал в 8 часов утра, по нему ряды построились в 56 полков и 5 батальонов. Вскоре после полудня после 2-го сигнала члены процессии встали на свои места, а по третьему сигналу, на исходе 2-го часа, шествие тронулось. Гроб вынесли из зала на Неву, через балконные двери, к которым была пристроена особая лестница (что напоминает помост на Хеб-седе). Гроб простоял в соборе непогребенным 6 лет (!) — до 31 мая 1731 г. но через 190 лет его открыли. Вот что поведал профессор Киевского университета В. Л. Тихонович-Шушкевич[61]: «С третьего курса Санкт-Петербургского университета взяли меня на фронт в гражданскую, но вскоре комиссовали по зрению. В 1921 г. мне было ровно 20 лет, но по заданию Луначарского я стал хранителем ценности Святого Апостолов Петра и Павла. Осенью 1921 г. в связи с усиливающимся голодом, власти решили поискать золото в императорских могилах, в комиссию вошли 8 человек, комиссары с маузерами на боку среди них. В 15 шагах от алтаря раскопали землю, обнаружили крышку металлического люка, под ней вход в склеп. Что я тогда чувствовал? Да ничего, пожалуй. Так мы двигались довольно долго по наклонной штольне и спустились под землю на глубину, мне кажется, 10 м. Нигде не видно было никаких следов обвала или осыпи, путь был чист. Но вот ступени кончились, низкий свод поднялся, и мы вошли в довольно просторную комнату — склеп шагов 10 длины и 5 ширины, а высотой не менее 3 м. Не смотря на изрядно коптивший факел, дышалось удивительно легко. Посреди склепа на деревянных сваях стоял большой гроб тоже деревянный. К нему тот час подступились с ломиками. Но, видимо гроб был дубовый, поскольку крышку удалось снять с трудом. Внутри оказался другой — металлический. Его принялись распаивать паяльной лампой, я не помню, сколько длилась эта работа, но меня, молодого человека, начинал уже бить озноб наконец, подняли и вторую крышку. И тогда при свете факелов я увидел Петра. Он лежал в гробу, как живой, простершись во весь свой громадный рост. На Петре был зеленый мундир полковника Преображенского полка. Правая рука покоилась на эфесе шпаги, левая на груди. Совершенно живое лицо, поверьте мне, очевидцу, — гордое лицо спящего[62] человека, обрамленное темными кудрями. А ведь почти 200 лет прошло. И вдруг руки Петра задвигались. Все, давя друг друга, бросились к выходу. Спустя неделю вскрыли склеп и с Екатериной II. Нашли груду полуистлевших тряпок и костей, в гробу Павла I — череп, пробитый в нескольких местах. Гроб Александра I оказался пустой. Ну, это уже другая история».
Но В. Т. Шушкеич ошибался — это была одна история. Александр, уйдя по приказу свыше (об этом говорил позже в Сибири «Федор Кузьмич»), предпринял многоходовую акцию, каждый блок действий был известен только непосредственным исполнителям: вся система — единицам. Двигаясь по «законам иоаннова эзотеризма», и вводя в заблуждение тайных врагов, Александр и его «кураторы» складывали совсем другое здание. Приняв на себя миссию, «страдающего царя», он на 180-летнем космическом цикле основывает новую династию. И это не возбуждает подозрение «темных» иерархов ложного эзотеризма. Но в основе данного — цикла лежит явление «замкнутой цепи оккультной эволюции». Вся европейская династическая система являла собой энергосеть, основанную на крови, но «цепь» была как бы разомкнута. Причем с начала XIX в. на предыдущую проблему наложилась другая — «феномен Наполеона». Хотя ему и не удалось основать свою династию, но он «попортил крови» Европейским монархиям основательно. Поэтому преодоление первой проблемы (разрыв) не решалось без решения второй. И именно поэтому, не взирая ни на что (нежелание Кутузова идти в Европу, интриги Меттерниха, даже склонность Лондона к компромиссу с императором французов) Александр вел войну с Наполеоном на уничтожение, до конца. И вот почему именно он настоял на вторжении во Францию в 1814 г.
После падения Бонапарта многие им созданные «дома» были разогнаны. Всем нужен был сам Бонапарт — «темные» хотели еще раз разомкнуть цепь. Но Александр опередил их, Наполеон уехал в Европу и нашел конец в Вене. А вот Эжен Робо… В 1840 г. (мы поймем позже, почему в этот год) Франция возгорела желанием вернуть тело императора в Париж, когда вскрыли гроб, оно оказалось совершенно нормальным, без признаков малейшего разложения[63].
«Темные» сделали свое дело, но ошиблись людьми. После женитьбы Дантеса на Екатерине Гончаровой потенциальная цепь по крови Петр — Пушкин — Наполеон замкнулась. И все действующие лица мистерии стали выходить на соответствующие позиции. «Федор Кузьмич» двигался с партией ссыльных на расстояние 4700 км от Санкт-Петербурга к Красной речке[64], Пушкин неудержимо приближался к своей Черной Речке. Последние, написанное Пушкиным на тему эпизода из «Рукописи, найденной в Сарагосе»: «Альфонс садится на коня: его хозяин держит стремя, сеньор, послушайте меня. Пускаться в путь еще не время. В горах опасно, ночь близка; — Мне путешествие привычно и днем и ночью — был бы путь — тот отвечал. Не привычно бояться мне чего-нибудь. Я дворянин, — ни черт, ни воры, не могут удержать меня… И Дон Альфонс коню дал шпоры…».