Хасавюрт – Тегеран – Париж – Махачкала

Хасавюрт – Тегеран – Париж – Махачкала

Художница Ольга Васильевна Гюлли Иранпур происходит из знаменитой семьи Бергов. Я не искусствовед, потому речь пойдет не столько о картинах дагестанской художницы, сколько о ее биографии.

Дед Ольги Васильевны, Николай Васильевич Берг, выдающийся журналист, писатель и переводчик, участвовал во время Крымской войны в обороне Севастополя. Но я не упомянул бы имя Николая Васильевича Берга, если бы в августе 1859 года он не присутствовал в Гунибе, где Шамиль сложил оружие. Дед Гюлли Иранпур знал также и арабский язык. Таким образом, он мог быть переводчиком между имамом и А. И. Барятинским. Такое предположение не исключается.

Не менее интересна биография художницы по материнской линии. Прадед Ольги Васильевны, поэт Аполлон Майков, бывал в наших краях во время Кавказской войны и вывез отсюда «черкешенку». Она родила ему мальчика, будущего деда моей героини, его звали Николай Новиков. Он получил дворянский титул. Увлекся медициной, дослужился до чина генерала. Во время русско-японской войны был судовым врачом. Японцы потопили корабль, на котором служил он, но Новиков чудом спасся. После войны служил в Тамбове, а последние годы его прошли в Калуге, где он имел собственный дом. Его дочь, Ольга Новикова, вышла замуж за Берга, Гюлли Иранпур – их дочь.

Мать Гюлли, Ольга Николаевна, приходилась близкой родственницей художнику Коровину. Отец моей героини Василий Берг являлся создателем мельницы, очищающей просо от шелухи, исследователем мелкой вспашки, а главное – впервые в мире Василий Николаевич – более чем 150 лет назад – выдвинул гипотезу об озоновом слое и черных дырах в космосе.

Теперь, когда я пунктирно коснулся жизни нескольких близких людей Ольги Васильевны, читателю, надеюсь, не трудно представить, в какой просвещенной семье воспитывалась будущая дагестанская художница. Хотя я знал ее немало лет, однако обратился к ней только в 1979 году. Мне очень повезло. В ее рассказ мне не пришлось вносить особые коррективы.

– Любовь к изобразительному искусству, – говорила Гюлли Иранпур, – это в крови Бергов. Мы не мыслим жизнь без мольберта, холста, полотна. Да и к писательскому труду у нас есть склонность. Дед начал писать стихи с 9 лет, отец также с такого возраста. И хотя мне этого никто не внушал, я начала сочинять вирши тоже с 9 лет. Совпадение? Не знаю.

Ольга Николаевна – мать Гюлли Иранпур (1903)

Отец мой был известным рисовальщиком, он один из основателей общества московских художников. Многие его картины были уничтожены во времы пожара. Студия отца находилась на втором этаже, а внизу – кухня с газом. Вся студия сгорела.

Не знаю, рок это или еще что, но у меня с картинами тоже такое случилось. Думала: повеситься, что ли? Около 100 картин исчезли после выставки в Москве, в Париже, Антверпене и в других городах, где демонстрировали, кроме них, мною созданные скульптуры, предметы прикладного искусства, костюмы. Все это вспоминаю с ужасом: мой 20-летний труд был похищен…

Моя любимая тема – космос. Графические работы «Рождение космонавта», «В космосе», «Гагарин», «Рождение новой эры» и другие посвящены ему, космосу… Это увлечение – от отца. А на иранскую тему я написала картину «Народ идет за мир».

– Простите, – перебиваю я, – при чем тут Иран?

– Дело в том, – отвечала художница, – что мой муж, Фарух Ибрагимович, по профессии химик, известный в республике, кумык по национальности. У отца Фаруха мама была аваркой, а дед – азербайджанец. Он приехал из Ирана. Остался здесь, женился и жил в Хасавюрте. Когда нас начали преследовать, мы вынуждены были выехать за границу. Это было в 1935 году. Жили в Тегеране. Я не только выучила фарси, но на языке иранцев писала стихи, оттуда выезжала выставлять свои картины в европейских столицах. Тогда к моему имени стали прибавлять новую фамилию – Гюлли Иранпур. Думаю, нетрудно догадаться, что слова эти обозначают «Цветок Ирана». Мне, конечно, такое название льстило. Ах, молодость, молодость! В те годы я, как говорили люди, была красива, и слова «Гюлли Иранпур» можно было отнести не только к моему творчеству.

Гюлли Иранпур

В Тегеране изваяла такие работы, как «Фирдоуси», «Фирдоуси на фоне своего Рустама», «Иранская мадонна», которую приобрели бельгийцы, статуэтка «Идущая» осталась в Иране…

В 1958 году нам, наконец, разрешили вернуться на родину мужа, которая стала и для меня тоже родиной. Я люблю Дагестан, его природу и особенно его людей. И они меня полюбили, приняли как свою невестку. Стараются помочь. Дали возможность нашим детям получить образование.

Рисунок Гюлли Иранпур (1972) «Новая эра»

Сын Ольги Васильевны – Лель – разносторонний художник-оформитель. Он знает, кроме русского, французский и фарси. Леля я знал лично. На вид ему было лет 35, не более. Высокий. Помню, как он, заранее предупредив меня, привез в Буйнакск делегацию из Анголы. Это был праздник! В нем участвовали не только учащиеся и учителя города, но и городские власти. Тогда еще мы не были избалованы иностранцами. По вероисповеданию ангольцы – мусульмане, имена их совпадают или схожи с дагестанскими. И когда они называли свои имена или имена соплеменников – Магомед, Ахмед, Хадижат, Патимат, – я, обращаясь, к залу, просил подняться юношей и девушек с такими же именами. Взаимный восторг был неподдельным. Однако всего этого не случилось бы, если бы синхронный перевод с французского не вел Лель Иранпур, если бы не его улыбка, смех и его веселые комментарии.

Сын Ольги Васильевны и Фаруха Ибрагимовича Лель был и физически хорошо развит. Рослый, широкоплечий, красивый (в маму), он увлекался и скалолазанием. И когда в очередной раз я повез сотни людей в «Ущелье Марковых», он оказал всем нам незаменимую услугу. На гладкой стене скалы, на высоте 16 метров, установил тяжелую мраморную плиту, рассказывающую, какая трагедия произошла с четою Марковых в этих местах в 1922 году. Это нельзя забыть.

Дочь Ольги Васильевны и Фаруха Ибрагимовича Сарванез получила имя графини из «Шахнаме» Фирдоуси. Она окончила университет в Тегеране, знает английский, французский, фарси. Преподавала французский в ДГУ. Повторюсь: с этой милой семьей я встречался в 1979 году. Сегодня в живых нет моей героини – Ольги Васильевны Гюлли Иранпур-Берг и ее мужа – ученого и прекрасного человека Фаруха Ибрагимовича.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.