Введение
Введение
Коллективная монография, предложенная вниманию читателей, вдохновлена желанием создать культурологическую экспертизу как особый вид экспертной практики и, как надеются авторы и составители монографии, является шагом на этом пути. У настоящей коллективной монографии есть некоторая предыстория, с которой вкратце хотелось бы познакомить читателя. Авторами идеи коллективной монографии являются представители факультета философии человека РГПУ им. А. И. Герцена (Санкт-Петербург), который принимал активное участие в реализации инновационной образовательной программы «Создание инновационной системы подготовки специалиста в области гуманитарных технологий в социальной сфере» (2007–2008 гг., руководитель программы – проф. С. А. Гончаров). Тогда в ходе напряженной и плодотворной работы был накоплен интересный и требующий широкой апробации опыт гуманитарных экспертиз различного масштаба с опорой на разработки в области разных наук, но в особенности на междисциплинарный подход, выработка которого была одним из принципов инновационной образовательной программы.
В 2008 году инновационный проект РГПУ им. Герцена был завершен, но импульс, заданный им, продолжал оказывать воздействие на научные разработки и образовательный процесс. В 2009 году, уже после завершения инновационного проекта, но на той же волне проблематики гуманитарных технологий, начала свою работу Герценовская Школа практической культурологии [1] (координаторы – проф. Л. В. Никифорова, доц. Н. А. Кривич). Такое название было дано серии встреч, проходивших в формате мастер-классов и интерактивных семинаров и преследовавших две взаимосвязанные группы задач – с одной стороны, поиск сфер практического применения культурологического знания за пределами университетских аудиторий, с другой – продвижение культуролога (т. е. выпускника соответствующей образовательной программы) на профессиональный рынок труда.
В рамках этих периодических встреч экспертные сюжеты вызвали, пожалуй, наиболее заинтересованное внимание аудитории и стали предметом горячих дискуссий. Школа практической культурологии, состоявшаяся в апреле 2010 года и специально посвященная проблемам экспертизы, поставила участников – организаторов, слушателей, руководителей мастер-классов – перед целым рядом проблем: социального функционирования культурологического знания, «конкурентных» преимуществ культурологи в различных видах экспертиз, статуса эксперта и экспертной этики. В 2011 году на заседаниях школы выступали представители Комитета по культуре при Правительстве Санкт-Петербурга и Топонимической комиссии. Школа практической культурологии позволяет объединить административный и кадровый ресурсы, что особенно важно в условиях практико-ориентированной концепции системы профессионального образования.
Продолжая тематику Школы практической культурологии, была издана коллективная монография «Философия и культурология в современной экспертной деятельности» [2] , авторы которой – ученые и одновременно практикующие эксперты – поделились размышлениями об особенностях современной экспертной деятельности, о сферах применения философского и культурологического знания в экспертной практике.
На страницах монографии была поставлена проблема роли философского и культурологического знания в ситуации трансформации экспертной практики, появления и постепенной институциализации новых видов экспертиз, предметом которых выступает символическая сфера человеческой деятельности, культурная идентичность, базовые ценности и другие «тонкие материи». Исследования такого рода являются частью философской (гуманитарной) традиции – в этом смысле любая экспертиза предполагает умение вырабатывать суждение с опорой на фундаментальные философские и культурологические концепции современности, умение видеть в качестве контекста духовный климат эпохи. В то же время важнейшим профессиональным навыком философа и культуролога, участвующего в экспертной деятельности, становится адаптация абстрактно-теоретического, концептуального аппарата современной гуманитаристики к экспертным задачам.
В отличие от привычных для философов и культурологов академических научных исследований, экспертиза – это прагматичное исследование, которое начинается часто от извне сформулированных вопросов, призвано в финале прийти к очень конкретным ответам и рекомендациям, может стать поводом к юридическим, административным, управленческим решениям. Философ и культуролог, исполняя функции эксперта, должен порой принимать позицию стоика, способного примириться с ненаучной постановкой вопроса. Вместе с тем философский взгляд на окружающую реальность, умение видеть суть вещей, требуются и заказчику экспертизы, и эксперту любой академической квалификации – прежде, чем ставить вопрос, необходимо сознавать, как вообще может быть понята та или иная ситуация.
Настоящая коллективная монография специально посвящена культурологической экспертизе. На сегодняшний день культурологическая экспертиза не является строго институциализированной формой деятельности, хотя к культурологическому знанию апеллируют многие эксперты, а проблемы культуры являются едва ли не центральными при обсуждении политических, социальных и даже экономических вопросов.
Предварительно под культурологической экспертизой мы будем понимать, во-первых, сам факт участия культурологов (т. е. специалистов, обладающих соответствующей академической квалификацией) в различных видах экспертиз; во-вторых, привлечение концептуального аппарата культурологии для создания экспертного инструментария (методик и приемов) в традиционных и новаторских видах экспертизы; в-третьих, экспертную практику, которая своим предметом или контекстом полагает культуру, понятую в широком смысле (как коллективный опыт, как мир ценностей и смыслов, как сложную реальность, пронизанную нелинейными взаимосвязями между различными сферами человеческой жизни), или в узком – как «отрасль», регулируемую культурной политикой [3] .
Желание создать культурологическую экспертизу требует определения ее предмета и методов, возможностей и ограничений. В этой логике выдержана структура монографии.
Первый раздел «Культурологическая экспертиза как проект» содержит материалы, главной задачей которых является ответ на вопрос о миссии экспертной деятельности культуролога, ее функциях, стратегических и тактических задачах, об ожиданиях от культурологической экспертизы в контексте представлений о типах экспертного знания.
Во втором разделе исследуются стратегии институциализации культурологической экспертизы, предполагающие ту или иную форму законодательного и нормативного обеспечения культурологической экспертной деятельности, определения статуса культуролога-эксперта и соответствующей сертификации, экспертных институций, учреждений, сообществ, ответственных за качество культурологической экспертизы. Третий, четвертый и пятый разделы охватывают преимущественные сферы экспертного применения культурологического знания. Представленные в них материалы опираются на реальные эмпирические данные и практический опыт. Среди рассматриваемых сфер: культурная политика (от государственного законодательства в области культуры до организации инициатив и проектов в масштабах города, региона); охрана культурного наследия и сфера художественного творчества, а также информационная среда в аспекте образно-символического содержания. При всем разнообразии конкретного опыта, ставшего предметом аналитических разборов, авторы сосредоточены на показе предмета, методологии и методики культурологической экспертизы, связанной с фундаментальными культурологическими концепциями.
Завершается коллективная монографии приложением, в которое помещены выдержки из законов, законопроектов, действующие положения и методики проведения экспертиз, а также экспертные заключения, выполненные по конкретным запросам и способные составить прецедентную базу экспертной практики культуролога.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.