След полковника Кобылинского

След полковника Кобылинского

В конце октября 1933 г. наряду со «следом о. Васильева» начал раскручиваться «след полковника Кобылинского». На момент начала описываемого следствия Евгения Степановича Кобылинского (1879–1927), полковника лейб-гвардии Петроградского полка, участника Первой мировой войны, имевшего ранения и контузию, уже не было в живых.

В марте 1917 г. генерал Корнилов назначает его начальником Царскосельского гарнизона, а с 26 мая 1917 г. Кобылинский стал комендантом Александровского дворца. Во время переезда царской семьи в Тобольск Кобылинский – командир Отряда особого назначения, комендант Губернаторского дома в Тобольске, где отбывали ссылку Романовы. 2 мая 1918 г. большевики сместили Кобылинского с должности и отстранили от командования Отрядом особого назначения в связи с его расформированием. В конце 1918 г. полковник ушел в белую армию, где служил в колчаковском штабе по интендантской части. Именно тогда он и женился на К.М. Битнер, которая и стала главным фигурантом в следствии по «следу полковника Кобылинского».

Клавдия Михайловна Битнер до Первой мировой войны являлась начальницей Мариинской женской гимназии, а затем сестрой милосердия в Лианозовском лазарете Царского Села. В 1918 г. она привезла в Тобольск царской семье письма от их родственников. После этого она осталась при царской семье, преподавая царским детям русский язык, литературу и математику. После эвакуации царской семьи в Екатеринбург К.М. Битнер осталась в Тобольске, где вышла замуж за бывшего начальника Отряда особого назначения полковника Е.С. Кобылинского. Когда Тобольск и Екатеринбург в конце июля 1917 г. захватили белые, то и Кобылинский, и его жена давали показания в качестве свидетелей следователю Н.А. Соколову по делу об убийстве царской семьи. Позже, в 1927 г., полковника Кобылинского обвинили в причасности к антисоветскому заговору и по приговору трибунала расстреляли.

Е.С. Кобылинский

Инициировала раскручивание следа полковника Кобылинского комнатная девушка фрейлины Анастасии Гендриковой Паулина Межанс. Она показала на допросе 31 октября 1933 г., что «другая часть золота и бриллиантовых вещей была поручена полковнику Кобылинскому, который выносил их из арестного помещения и должен был оставить Марии Федоровне или другим родственникам царской семьи».

Поскольку полковника Кобылинского органы ОГПУ расстреляли в 1927 г., то к следствию привлекли его жену – Клавдию Михайловну Кобылинскую, она в 1918 г. тоже была вхожа в «арестный дом» в Тобольске. В следственных материалах ее называют «воспитательницей дочерей Романовых», что не соответствует действительности. Она показала, что шкатулку с драгоценностями («за исключением корон и диадем») получил полковник Кобылинский лично от Николая II. Однако в семье полковника ценности хранились недолго, поскольку их передали «на хранение» Константину Ивановичу Печекосу и его жене Аниль Викентьевне Печекос. У следствия сложилось впечатление, что семейству Печекос передали только часть ценностей, а «диадемы и короны Кобылинская скрывает по настоящее время».⁹⁶³

Оперативники и следователи ОГПУ имели большой опыт работы с подследственными. Жену полковника Кобылинского допрашивали, судя по материалам дела, 27 раз и вынудили дать показания.

К.М. Кобылинская показала на допросе, что ценности, переданные К.И. Печекосу, были уложены в «черно-темный ящичек», при этом, «шкатулка была не полна, но ценностей в ней было много».

Обращает на себя внимание то, что чекисты весной 1934 г. прицельно искали определенные ценности. В частности, они спрашивали К.М. Кобылинскую о диадеме и камне яйцеобразной формы. Также из ценной информации можно упомянуть то, что Кобылинская определенно заявила, что «фактически организатором в сокрытии романовских ценностей был Жильяр, который распределял эти ценности между скрывателями. Знаю хорошо, что у Жильяра имелся список на ценности и кому они были переданы».⁹⁶⁴ При всех этих показаниях Кобылинская категорически отвергала возможность хранения у нее царских ценностей, полностью «переводя стрелку» на семейство Печекосов.

Поскольку в ходе допроса всплыли новые имена, то они немедленно были взяты в оперативную разработку и вскоре чекисты допрашивали Константина Ивановича Печекоса. Его первый допрос состоялся И апреля 1934 г. на этом допросе Печекос категорически заявил, что никаких ценностей у него нет. 13 апреля 1934 г. состоялась очная ставка Кобылинской и Печекоса. В ходе допроса Печекос заявил, что он не знаком с Кобылинской, в свою очередь Кобылинская настаивала на факте передачи царских ценностей Печекосу.⁹⁶⁵

Однако чекисты еще со времен Гражданской войны накопили большой опыт как «убеждения» подследственных, так и «возвращения» им памяти. Поэтому через несколько дней К.И. Печекос сознался в том, что взял у полковника Кобылинского ценности, мотивировав свою первоначальную «забывчивость» тем, что он дал Кобылинскому «клятву, что помру, но никому не скажу, что я храню царские ценности». Он также сознался в том, что получил от полковника Кобылинского и второй пакет, в котором хранились кинжалы и шашки царя. Вне всякого сомнения, это было оружие, передававшееся монархами по наследству. По крайней мере известно, что в завещании Александра II все личное оружие было распределено между сыновьями царя и большая часть этого оружия своей историей восходила к царствованию Александра I и Николая I. Также Печекос выразил готовность указать тайник, который находится в г. Омске в многоэтажном доме его брата.⁹⁶⁶

Получив согласие на сотрудничество, группа чекистов выехала из Свердловска в Омск для изъятия новой партии царских ценностей. В Омске они работали с 14 по 20 апреля 1934 г. «Валюто-держатель» привел опергруппу в дом своего брата А.И. Печекоса и указал на тайник, находившийся в несущей стене на 6-м этаже.

Несмотря на все усилия чекистов, которые сначала простукивали, потом бурили п, наконец, стали разбирать стену, тайник в указанном месте обнаружен не был. После этого поиски начались в той же стене этажом ниже. В это время К.И. Печекос, остававшийся на 6-м этаже под охраной красноармейца, выбросился из окна. Несмотря на «полет» с 6-го этажа и переломанные кости таза, Печекос уцелел, и его отправили в больницу.⁹⁶⁷

Пока К.И. Печекос находился в больнице, начались допросы его жены Аниль Викентьевны Печекос. Первый ее допрос состоялся 26 мая 1934 г. Она показала, что царское холодное оружие в 1919 г. сдала в Омский исполком. Далее она подтвердила факт передачи царских «золотых и бриллиантовых» вещей брату К.И. Печекоса – А.И. Печекосу (хозяину дома в г. Омске). При этом было установлено, что в 1924 г. А.И. Печекос уехал в Польшу.⁹⁶⁸ Через несколько дней Аниль Викентьевна указала, что в свертке были преимущественно «мелкие» ювелирные изделия, состоявшие «из колец, брошей, браслетов и др., по количеству их было много, но мелкие, правда, главным образом, были там вещи бриллиантовые, были и с другими камнями».⁹⁶⁹

Видимо, давление на допрашиваемую оказалось столь сильным, что Аниль Викентьевна решила уйти из жизни сама. Находясь в камере 28 мая 1934 г., она изломала на несколько частей алюминиевую ложку и проглотила ее. Часть ложки застряла в гортани женщины. Судя по всему, в таком состоянии она находилась несколько дней. 5 июня 1934 г. Аниль Викентьевна обратилась к следователям с заявлением: «Я пролетарский орган – ОГПУ сердечно прошу спасти мою жизнь ради того, что я ясно осознала необходимость указать место хранения романовских ценностей».⁹⁷⁰ Видимо, только после этого заявления А.В. Печекос доставили в городскую хирургическую больницу, где рентген подтвердил факт членовредительства, а из гортани хирурги удалили застрявшую часть ложки. Однако это не помогло, и 17 июня 1934 г. Аниль Викентьевна Печекос умерла от гнойного плеврита, развившегося вследствие повреждения пищевода.

Давили на К.И. Печекоса и через Кобылинскую. Ее заставили написать письмо в больницу: «Константин Иванович, умоляю Вас отдать все, что Вам отдано… Подумайте о страдании всех людей, связанных с этими вещами». Печекос молчал. В сентябре 1934 г. К.М. Печекос выздоровел. Однако в следственном деле следов его дальнейших допросов не имеется. Кончилось тем, что его выпустили с подпиской о невыезде. Следили за ним до конца 1960-х годов: не сможет же бывший купец устоять перед соблазном баснословного богатства, как-нибудь выдаст себя.

В результате «раскрутка» этой линии остановилась и очередная партия царских сокровищ либо «ушла» в Польшу с А.И. Печекосом, либо продолжает храниться в тайнике в г. Омске.