Генетика культуры: эвристичность и границы биологических аналогий

Исходя из понятия организма, Гёте мыслил всю Вселенную. Соответственно его типологический метод и связанный с ним генетический способ рассмотрения природы мыслились как универсальные. Такой архетип и телеологическое восхождение в свой предел, с точки зрения Гёте, без особых трансформаций могли быть применены и к рассмотрению Всемирной истории, объемлющей разнообразные культуры человечества. Такой опыт, по сути, и был совершен И. Г. Гердером в «Идеях к философии истории человечества». На историческом материале он применил гётеанскую идею типологии. Натуралистический историзм Гердера был детерминирован биологическими представлениями о времени. Не сосредотачиваясь на гердеровских «Идеях…», которые оказали заметное влияние на становление гуманитарной мысли XIX в. и потому заслуживают отдельного рассмотрения, отметим, что бесспорные эвристические возможности биологических аналогий в познании гуманитарных объектов имеют и свои границы.

Эвристичность биологических идей в историческом и культурологическом знании вовсе не исключает, но даже предполагает определение границ легитимации применяемых биологических аналогий. И доказательства тому вряд ли нужны – отличия предметов биологии и культурологии все же слишком велики, чтобы могли остаться незамеченными. Время биологическое принципиально отличается от физического уже тем, что оно является необратимым. Таково время и в истории – оно не поворачивает вспять. Но историческое время в отличие от биологического, имеет субъективистские характеристики. Они и сообщают особенности историческому времени. И во многом определяют границы применения биологических аналогий в изучении истории и культуры.

Желая определить границы продуктивности биологических аналогий, оценить результаты в осмыслении культурогенеза, которых удалось добиться натуралистическому историзму, с нашей точки зрения, следует оттолкнуться не столько от мысли Гердера, сколько от современных представлений о взаимосвязи историзма и типологии культур. На пути формирования этих новых представлений об историзме и типологии культур, как мы уже отмечали, важнейший поворот был совершен Ф. Шеллингом, который утвердил представления об истории как самостоятельной реальности наряду с природой. Он во многом открыл путь философии истории и историзму XX в., в котором будут формироваться представления о дисконтинуальной метафизической структуре, позволяющей вопросы типологии культур с методологического уровня вывести на уровень философский. Но сам Шеллинг субстанцию истории еще укоренял в едином. Однако вслед за Э. Кассирером, Э. Гуссерлем, М. Хайдеггером, Г. Гадамером, мы уже можем помыслить уникальные культуры как суверенные субъекты Всемирной истории на уровне плюрализма метафизических горизонтов. На основе феноменологической концепции времени мы можем внести идею дисконтинуальности в сами основания Всемирной истории. Феноменологическая концепция времени позволяет говорить о дисконтинуальной метафизической структуре и философской типологии культур. Этого, разумеется, еще не могло быть в натуралистическом историзме – даже в варианте органицизма Гёте и Гердера. Культуры хотя и декларировались Гердером как относительно самостоятельные действующие лица Всемирной истории, но они не были укоренены в метафизической структуре истории, которая мыслилась как континуальная. Это становится возможным гораздо позднее, чем Гердер осознает «самоценность» и «самоцельность» каждой культуры, чем романтики провозглашают уникальность культуры и выдвигают вполне эвристическую идею о культурной определенности бытия.

Современная историческая культурология, конечно, учитывает романтическую идею о культурной определенности бытия. Но она обладает гораздо большими возможностями философского и теоретического ее выражения. С нашей точки зрения, такую возможность мы имеем, во всяком случае, учитывая только что отмеченные феноменологические результаты в осмыслении времени (историзм), и идею философской типологии культур. Взаимосвязь философской типологии культур и феноменологической концепции времени нынче могут восприниматься как взаимосвязанные идеи, хотя эта взаимосвязь еще требует основательного раскрытия. Поэтому рассмотрение как видоизменяется в истории философской мысли сопряжение типологии культур и историзма, опирающегося на разные философские концепции времени, несомненно, представляет интерес и может пролить свет на сегодняшнее понимание этого вопроса.

В такой перспективе, нам представляется, следовало бы рассматривать и вклад натуралистического историзма в осмысление обсуждаемых вопросов, включая культурогенез. Поэтому еще раз отметим, что при общей исходной установке в натурфилософии Гёте и в философии истории Гердера (несмотря на разные объекты) взаимосвязь идеи «организма» и идеи становления имеет общий исток. Это весьма полезно осознавать культурологии сегодня, когда в ее методологический арсенал так интенсивно включаются идеи и техники познания, созданные в других областях знания, прежде всего в биологии. При всей эвристической продуктивности такие процедуры перенесения требуют осмысления рамок легитимации, связанных со спецификой предмета истории, культуры и гуманитарного знания в целом. А это невозможно сделать, не изучив основательно и самих биологических проектов, на которых мы и сосредоточили внимание в этой работе.