Империя как шанс
«Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами», – говорил виднейший строитель империи, личный друг Китченера, Сесиль Роде.
Империя стала клапаном, выпускавшим пар: ее строили те, кто не мог ужиться в самой Англии. Убийство дворецкого в Англии обошлось бы Ройлотту много дороже, а там он отделался тюрьмой. В Индии сделал карьеру полковник Баркли. В частях, стоящих в Англии, у сержанта не было бы и тени шанса стать полковником.
Основная масса состояний делалась тоже к колониях. Из Австралии возвращаются богачами Шолто и Тревор, сэр Баскервиль привез состояние из Южной Африки.
Представитель низшего класса имел только один шанс как-то изменить свое положение: уехать в колонию или в доминион. В Австралии, Африке и в Новой Зеландии поселенцам давали землю. В Индии даже мелкий клерк и рядовой солдат уж по крайней мере были сыты. Даже не сделав никакой карьеры, англичанин жил в Индии и в Африке как представитель среднего класса в Англии: в своем доме со слугами.
Только не будем рисовать некой идиллии… Слишком многим англичанам слишком дорого обошлась карьера в колониях… И на одного, сделавшего эту самую карьеру, приходились десятки, повторивших судьбу героя старой солдатской песни. Приведу ее полностью:
Джонни, мой мальчик, не езди в Индию,
Индия слишком от нас далеко.
Кивер поправь, подтяни портупею —
Солнце еще высоко.
Джонни был молод, и беден был Джонни,
А парню – семнадцать лет.
Стал королевским солдатом Джонни,
Ответом на восемь бед.
В Ирландии только туманы даром,
Кредита у Джонни нет.
В Индию на корабле военном
Он отплыл через целый свет.
Серое небо в потеках дыма,
Краюха хлеба в обед
И вкалывать до седьмого пота,
Отцу и деду во след.
Работа до рвоты, с утра до ночи
И парень подумал: «Нет»,
Услышав однажды бой барабанный
И пересвисты флейт.
«Красный мундир – это пропуск в счастье», —
Сквозь алкогольный бред
Рекрут шептал на ухо ткачихе —
Знакомой девушке Кет.
Сказано – сделано…
И королева парню дала ответ.
Служить будет Джонни в восточных колониях
Целых пятнадцать лет….
Дожди и дороги, и пыль на деснах,
И яростный солнечный свет.
Но в Англии, в доме под красной крышей
Ждет его девушка Кет.
Джонни, мой мальчик, зачем тебе Индия?
Ты взял фальшивый билет…
Джонни умрет в Чадре от холеры,
В Темзе утонет Кет.
…Джонни, мой мальчик, не езди в Индию…
Считается, что эта песня появилась в начале XIX века, когда ирландские войска служили британской Ост-Индской компании. Правда, почему тогда Кет утонула в Темзе?! Некоторые считают, что эта песня – позднейшая стилизация, появившаяся в 1960-е годы: ее аналога нет в интернете на английском. Предположение неверно уже потому, что текст песни на русском языке известен с 1930-х годов. Некие упоминания «грубых песен, которые придумывали сами солдаты», есть во многих воспоминаниях участников Сипайского восстания. В том числе приводятся слова «Джонни, мой мальчик», и упоминается, что в песне не советовали ехать в Индию. Ну, а приводить в литературе полные тексты солдатских песен, тем более песен ирландцев… Это британские джентльмены вполне могли счесть ниже своего достоинства.
Не приводит этой песни и сэр Артур Конан Дойль. И вообще, империя у него в «Шерлоке Холмсе» – скорее некий фон английской жизни. Автор четко осознает что Британия – центр более широкого мира. Часть этого мира принадлежит Британии. Но события в мире осознаются нечетко, потому что имеют всегда только второстепенное значение.
Сэра Артура интересуют те, кто вернулся из колоний на белом коне. Растерзанные индусами еще вызывают интерес – как подтверждение того, что в Англии лучше. Парень, которому крокодил отхватил ногу, интересен, потому что оставляет очень уж интересные следы своей деревяшкой. Помершие от холеры в самой Индии не интересуют его совершенно… В отличие от другого британского писателя, Редьярда Киплинга, которого реалии жизни в колониях как раз интересовали порой больше, чем реалии жизни в самой Англии.