Кризисы в отношениях между супругами

Несмотря на то, что почти каждая водлозерская женщина стремилась в личной жизни к лидерству над мужем, народный обычай и установления православной церкви требовали от нее подчинения его воле. Неверность супруга обществом и церковью не признавалась достаточным поводом для развода. Ряд поздних этнографических свидетельств позволяет предполагать, что даже принцип моногамии в браке мужчинами иногда не соблюдался. Причем не только в случаях «снохачества». Речь идет о многоженстве. Так, некий Манец, колдун из Лузы, был троеженцем, словно саамский шаман. По молодости он женился на карелке, с которой познакомился на лесозаготовках под Повенцом в начале 1930-х гг. Вторую жену он сосватал в Куганаволоке. Третью жену взял из девушек своей деревни, обесчестивших себя добрачными связями во время Великой Отечественной войны. Жили все они в одном доме и вели общее хозяйство, вчетвером ходили в баню. Старшая жена не считала такое положение дел нормальным, в отсутствие двух других жен она, не стесняясь, именовала их «блядями» (АВНП, № 2/82, л. 30).

Случай двоеженства имел место и на южной окраине Водлозерья. Хозяин постоялого двора в деревне Сердечкина Изба (не водлозер) женился сначала на одной женщине, потом на другой (обе с Водлозера), но первую жену от себя не отпустил. Говорят, что «спал посередине между ними». Кроме того, «на югах» этот мужчина имел любовницу и ребенка от нее, к которым ездил в отпуск каждое лето. Так он и жил, пока не состарился (АНПВ, № 2/73, л. 20; НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 149–150).

О двоеженцах водлозерах тоже есть сведения. В деревню Канзанаволок в 1947 г. женатый мужчина привез вторую женщину. В сельсовете он официально развелся с первой женой, но она и дальше проживала с семьей бывшего мужа. Бывшей жене муж определил место для спанья на полу около своей супружеской кровати, при этом, правда, к ней, говорят, никогда уже «больше не притрагивался» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 2).

Двоеженцем был и один из мужчин в деревне Кевасалма. Первый брак был у него заключен по регистрации в сельсовете, второй – по свадьбе. Жили они в одном доме. Вели общее хозяйство, но жены постоянно ссорились друг с другом. Они настолько не ладили, что за столом «хлебом друг в друга кидались» (Там же, д. 628, л. 150). Такое неуважение к хлебу в традиционной крестьянской деревне оценивалось как показатель крайне низкой нравственности.

В моногамной семье при попытке жены уйти от мужа меры принимались очень суровые. Решение суда в пользу женщины выносились редко. В архивных документах XIX в., имеющих отношение к Водлозерью, был зафиксирован один прецедент, когда по жалобе на жестокое обращение супруга жене всего на год был выдан документ на отдельный вид жительства (Там же, д. 730, л. 30). Если жена уходила от мужа сама, то общественное мнение неизменно вставало на его сторону. Достаточно мужу было объявить принародно, что он ей дал «волчий паспорт», как жизнь супруги превращалась в сплошные мучения, поскольку никто, даже собственные родители, не имел права ей предоставлять кров более, чем на один день (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 489, л. 63). Женщина превращалась в изгоя в крестьянской среде. Какое-то время помыкавшись, она неизбежно возвращалась к мужу. Забить до смерти жену за своеволие муж не имел права, но наказать ее физически требовала народная традиция («чтобы впредь было неповадно»). Наказание жены мужем с помощью кулаков в старину было обычным делом. И. С. Поляков об этом писал так: «При всем этом она несет на себе еще и всю тяжесть побоев: она лишена возможности “быть плеточкой легонько отхлестанной”, но зато подвергается ударам крепких кулаков и дубин. На моих глазах один муж бил свою жену так, что крик ее привлек меня на место неравного поединка с другого конца деревни. И бил он ее лишь за то, что женщина, заваленная массой домашних хлопот, не приготовила чистой рубашки при отходе мужа в баню, а принесла ее тогда, когда он уже окончил свое омовение» (Поляков, 1991, с. 162). Соседи, как указывает Поляков, восприняли описанный им случай как дело заурядное и вмешаться даже не подумали. Женщине, конечно, дозволялось обругать пьяного до бесчувствия мужа последними словами (но не проклиная), отхлестать по щекам и потаскать за волосы. Но это полагалось делать без свидетелей.

Понятно, что пребывать в столь униженном положении женщине было трудно. При почти полном отсутствии легальных способов противостояния мужу женщины скрытно прибегали к различным магическим действиям. Например, драчливому мужу, когда он спал, связывали руки ниткой, вытащенной из савана покойника, или подсыпали в умывальник песок, взятый с могилы покойника, чье имя совпадало с именем мужа (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 129). Считалось, что после такого магического воздействия муж, подобно покойнику, никогда не станет распускать руки и бить жену. С этой же целью – утихомирить мужа, распускающего руки, использовалось мыло, которым прежде омыли мертвое тело. Знахарка передавала его жене драчливого мужа, завернув в целях предосторожности в тряпку. Мыло клали в мыльницу у умывальника так, чтобы муж ничего не заподозрил. На мыло начитывался заговор: «Как отнялись руки у раба Божьего покойника имярек, так отнимись у раба Божья (имярек) поднимать руку на жену свою рабу Божью (имярек)» (АНПВ, № 1/85, л. 7).

В настоящее время не менее употребительным остается еще один старинный способ удержать мужа от желания побить жену. Для его исполнения берут старую рубаху мужа, пропитанную потом, и топором с одного маху отсекают на плахе концы обоих рукавов рубахи. Надежда при этом возлагается на магию уподобления, цели которой излагаются в заговоре: «Как укоротились рукава у рубахи, так бы укоротил свои руки раб Божий имярек» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 25, 101).

Предвестником бытовой ссоры у всех русских считалось случайное просыпание соли на стол. Чтобы избежать ссоры, ее брали щепоткой и бросали назад себя через левое плечо в печь. В наши дни в коммунальных домах такую соль бросают на плиту русской печи, на газовую плиту или даже на электрическую плитку. Действительно ли крупинки соли упадут на электроплиту или пролетят мимо, не имеет значения, обряд считается исполненным (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 101). В наши дни все чаще вместо бросания соли через плечо используют «городской способ» (То же, л. 107). Для этого просыпанную соль сверху засыпают сахарным песком (мол, «подсластить надо»), а потом сметают крупинки тряпкой на бумагу и выбрасывают в мусорное ведро. Во избежание ссоры, подавая соль через стол, улыбаются, иначе, как считалось, люди за столом неизбежно поссорятся (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 139).

Распространенным среди водлозеров было и остается суеверное представление о том, что ссору в семье может вызвать перешагивание кем-либо из домашних через подметаемый в доме сор. Символическую подоплеку уподобления «сора» на полу и предстоящей после этого «ссоры» между членами семьи на материалах славянской этнографии достаточно подробно исследовала А. Н. Кушкова в специальной статье (Кушкова, 1999). Считается, что ссору, вплоть до развода, супруги сами на себя могут навлечь нарушением бытового запрета перешагивать через картофельные очистки на полу и через нож, которым чистят картофель (Там же, д. 404, л. 129). Верили, видимо, что перешагивание через эти предметы на магическом уровне актуализирует разделение целостной семьи подобно отделению мякоти картофеля от его кожуры. К ссоре и даже разводу, по водлозерским поверьям, может также привести нарушение запрета выливать на улицу после заката солнца помойное ведро (То же, л. 129). Магическими инициаторами супружеского разлада в этом случае представлялись существа низшей мифологии (сравним с запретом на выливание ночью на огород воды, в которой стирались детские пеленки).

Сон, в котором снится шуба, считается у водлозеров предвестьем ссор, шума, сильного скандала или драки, а сон, в котором снится носовой платок, – предвестьем женских слез (То же, л. 159). Ссора, как считается, произойдет, если люди видят во сне косяки рыб или лошадь. Сон, в котором фигурирует лошадь, по уподоблению звучания слова иногда трактуется также как ложь, возведение напраслины на того, кто сон видел. Рык какого-либо зверя или людская ругань, услышанные во сне, считаются предвестьем ругани наяву. Сон, в котором дрались собаки, пророчил с кем-либо «собачиться», т. е. вступать в открытый межличностный конфликт (То же, л. 160). Изредка предвестьем крупного межличностного конфликта супругов или всех обитателей дома считалось непривычно «буйное» поведение домового. Домовой в таких случаях якобы часто и сильно «шумит» по ночам, мешает ночному сну обитателей дома. Спасаясь от такой напасти, вызывали на дом знахарку, которая своими заговорами должна была «усмирить домового». Изредка звали священника для совершения православного чина освящения дома. В последний раз у водлозеров к этой практике в 2006 г. прибегли сестры Ганевы, проживавшие в Куганаволоке в общем доме. Обряд, проведенный отцом Олегом (Червяковым), по их словам, дал превосходные результаты: домовой утихомирился, да и ссориться друг с другом сестры стали несравненно реже (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 710, л. 41).

Считается, что уберечься от частых ссор удается с помощью ряда магических ритуалов. Один из них состоит в том, что жена тайком берет из трех домов своих знакомых соль, складывает ее в одну тряпицу и заговаривает у шестка печи: «Соль, соль, милая соль, унеси наш сор», – потом относит эту соль на кладбище и оставляет на свежей могиле (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 100–101). Еще один, уже современный, способ состоит в том, что жена покупает новую метлу в магазине и обметает весь дом или квартиру по направлению от углов к порогу, приговаривая: «Вся моя плохая доля, уйди за три поля». Затем весь мусор и метлу перед самым заходом солнца она выносит из дома и бросает на перекрестке дорог в деревне (Там же, л. 98). Метлу, которой постоянно метут в доме, хранят так, чтобы недоброжелатели не смогли навести через нее порчу.

В случае уже случившегося разлада в семье жена в полночь рассыпает «жито» (ячменную крупу) по всему дому, бросая зерна в каждый угол, после чего уходит из дому. Трое суток в своем доме ей ночевать нельзя. Остальные домочадцы в это время живут, как жили, – лишь бы полы не подметали. На четвертые сутки жена сметает зерна в одну кучку к порогу. Считается, что зерна за трое суток втянули в себя все проблемы жильцов и «колдовство», если оно присутствовало в жилище. Зерно выбрасывают за дорогу, подальше от своего дома, – туда, «где никто не ходит», чтобы никто не перешагнул через зерна, не привлек к себе беду этой семьи (То же, л. 16).

В старину, когда сила общественного мнения была значима, супружеских измен на Водлозере почти не было. Ситуация в корне изменилась к середине 1940-х гг., когда резко возросла половая диспропорция между людьми репродуктивного возраста в результате массовой гибели мужчин в Великой Отечественной войне. У мужчин, которых стало намного меньше, чем женщин, появились многочисленные соблазны и поводы к супружеским изменам, а общественные институты, удерживающие мужа подле жены практически на всю жизнь, перестали действовать.

Один из самых верных способов сохранения верность мужа – это не дать ему возможности увлечься другой женщиной и начать захаживать в чужой дом, где его могут накормить наговорной пищей, напоить приворотным зельем. На этом строилась своеобразная магия профилактики мужских измен. Так, одна из наших пожилых информанток вспомнила, что когда муж по вечерам стал наряжаться в чистые брюки и белую рубашку и уходить из дома, соседи надоумили ее сделать следующий обряд. Для его исполнения она в полночь, когда муж спал, взяла земли от восточного угла дома, обошла с нею три раза вокруг дома против солнца и бросила песок в умывальник, из которого должен был умыться муж перед уходом. Затем она обратилась к домовым с просьбой сделать так, чтобы соперница и все прочие молодые особы ее мужу казались такими же красивыми, «как красивы все хозяйки домовые». Муж в тот вечер привычно оделся, умылся и вышел из дому. Но дошел он только до калитки. Обратно он прибежал бегом и, клятвенно пообещав никогда больше по вечерам не уходить из дома, попросил, чтобы жена ничего больше подобного не делала (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 122). С мужчиной автор разговаривал на эту тему, но он говорить о том, что ему привиделось у калитки, не пожелал. Подобным способом предотвращали уход мужа из семьи, видимо, многие женщины Водлозерья.

Магическим средством против ухода мужа из дома на Водлозере являлось также изъятие женой его брюк. Штанины она завязывала узлом, после чего тайно хранила в доме (Там же, д. 628, л. 101). Считалось, что муж не будет уходить из дома к чужим женщинам до тех пор, пока не будут развязаны узлы на его штанах. Этот способ простецкой магии практикуется и в наши дни. В случаях, когда муж подозрительно долго не возвращается домой из гостей или от знакомых, некоторые «знающие» водлозерские жены заговаривают дым топящейся печи. Слова заговора записать не удалось. Известно лишь, что произносят их в открытую дверцу топящейся печи, через которую снимается вьюшка. Считается, что подобный заговор намного эффективней обращения за помощью к лешему и действует так быстро, что муж бежит домой, «словно его жжет в одном месте» (Там же, д. 628, л. 100).

Обувь мужа, в том числе домашние тапочки, жены тоже иногда используют в магии – для ускорения его прихода домой. С наступлением темноты открывают дверь, ударяют несколько раз тапочками по порогу и произносят: «Имярек, имярек, мы тебя ждем (я тебя жду). Иди быстрей (ко мне) домой» (То же, л. 103). Этот способ считается пригодным для ускорения возвращения в дом и любого другого члена семьи.

Широко бытует в Водлозерье способ удержания мужа в семье с помощью пояса от ночного халата хозяйки. Состоит он в том, что жена ночью расстилает свой пояс вдоль порога, который пришлось бы перешагнуть мужу, если бы он ночью встал и пошел «до ветру». После того как муж перешагивал через пояс, жена быстро опоясывалась им и туго связывала концы, как бы привязывая мужа к себе (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 682, л. 14–15). Далее пояс снимался через голову и прятался в шкафу, чтобы никто не нашел и не развязал.

После Великой Отечественной войны многие незамужние девушки стали проявлять повышенный интерес к семейным мужчинам, чего в старину не случалось. При этом некоторые даже не претендовали на создание собственной семьи, готовы были получать время от времени сексуальное удовольствие от женатого мужчины. У женатых мужчин, естественно, появлялся соблазн искать любовные приключения на стороне, не порывая отношений с женой и не расставаясь с детьми. В конце 1940-х – начале 1950-х гг. некий мужчина из Куганаволока, имея 13 детей, говоря словами водлозеров, «обгуливал» и всех желающих. Подобное поведение мужей чаще всего пресекалось с помощью магических специалистов, которых тогда в Водлозерье было еще достаточно много. В семье знахарки Суховой в Пильмасозере муж стал хранить верность супруге, как только один раз отведал заговоренных оладий (АНПВ, № 2/73, л. 23). Традиционный взгляд на жену как на члена семьи, обязанного прощать любые выходки мужа, тогда еще был вполне характерен для Водлозерья. Так что брак Суховых не распался.

Ныне, когда магических специалистов почти не осталось, женщины сами исполняют самые разные действа, как рационального, так и иррационального свойства, направленные как на сохранение, так и на разрушение семьи.

Чтобы мужья не заглядывались на других женщин и крепче любили своих законных жен, последние нередко прибегали (и прибегают в наши дни) к магическим средствам. С этой целью заговаривали воду или водку в стакане у душника печи: «В светлой горенке раба Божья (имярек) крутью крутится. Домовой батюшка, сделай так, чтобы муж раб Божий (имярек) свою жену любил, не мог забыть ее ни в бане веником машучи, ни по горенке хажучи, ни днем, ни ночью век по веку и вовеки веков» (Там же, д. 628, л. 72–73). Потом эту воду (водку) требовалось дать выпить мужу.

Самым обычным делом для «привязывания» мужа к жене являлось обращение за помощью к лесной силе. Удалось записать такой заговор: «Леший батюшка, присуши мужа моего (имярек) ко мне рабе Божьей (имярек). Сделай так, чтобы мы любили друг друга. Чтобы не могли друг без друга ни есть, ни пить, ни на свет белый смотреть ни ночью, ни днем, ни утром, ни вечером. Аминь» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 490, л. 58). Его выкрикивали в открытую печную трубу. По народным воззрениям, леший способен помочь магическому специалисту лишь на территории, не очень отдаленной от деревни, в которой произносится заклинание.

Усиливать любовь законного мужа посредством примешивания регул к пище в Водлозерье категорически не рекомендовалось. Считалось, что, передав добровольно часть своей крови мужу, жена «передаст мужу и часть самой себя», а значит, неизбежно станет подчиняться его воле. Тем не менее регулы все же иногда использовались ревнивыми женами. Когда приходили очередные регулы, такая жена обтирала тряпкой с регулами себе сверху вниз лоб, щеки, подмышки, груди, живот, лобок и пятки, приговаривая: «Чтобы ты не мог жить без моего лица, без моего пота, без моей п…. Ходи за мной, как мои пятки за мной ходят» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 99). Потом эта тряпка закапывалась в хлеву, чтобы ее не смогли найти собаки.

В послевоенный период магия перестала быть единственным (всегда тайным) способом решения проблемы сохранения семейного очага. В случаях, когда муж, не скрываясь, ходил к любовнице, между ней и законной женой при случайной встрече на улице иногда вспыхивала потасовка. Исход таких потасовок очень часто зависел от решительности и смелого натиска, а не от физической силы. Ругань и проклятия, сыпавшиеся на голову соперницы, тоже играли не самую последнюю роль в исходе таскания за волосы. Но вступать в открытую схватку с соперницей решались далеко не все – многие не хотели позориться, да и исход женской драки мог быть не в пользу той, которая ее начала.

В случаях, когда посторонняя женщина претендовала на чужого мужа только в качестве любовника, обычно разворачивалась борьба за присвоение себе наибольшей доли мужской ласки. Перед уходом мужа к любовнице или любовника к законной жене соперницы давали мужчине питье, на которое нашептывался заговор: «Ко мне идешь жеребцом, от меня идешь мерином» (То же, л. 107). Жены, когда муж уходит к любовнице (или любовницы, когда любовник идет домой к законной жене), иногда прибегают к магии «сокрытия дороги» (То же, л. 102). Для этого сразу же после ухода мужчины из дома все пустые кастрюли, чугунки и горшки переворачивают вверх дном. Иногда требуется перевернутую посуду расставить по всем четырем углам избы или спальни. При этом надеются, что мужчина чем-нибудь отвлечется, не найдет дороги туда, куда отправился, и вернется обратно. Чтобы мужчина не ушел окончательно (к жене ли, к любовнице ли), следы его ног срезают с земли, кладут на листок бумаги, заносят в дом и кладут в какой-нибудь угол отпечатками носков обуви к пересечению стен (То же, л. 106–107). Следы эти никто не должен трогать.

Мужчину, чтобы любил чаще и крепче, и жена, и любовница старались в своем доме хорошо накормить, особенно мясом. По этому поводу водлозеры обычно высказываются в исключительно откровенной пословице: «В голодный год и волк не е…»[36] (Там же, д. 489, л. 34).

Водлозерские любовницы иногда прибегают к тому же магическому способу, что и жены, «привязывая» к себе мужчин пояском, расстеленным ночью вдоль порога (см. выше). Когда страсть по какой-либо причине охладевает, у любовницы возникает магическое преимущество, которым законная жена не может воспользоваться. Спрятанный пояс достают из шкафа и просто развязывают, а если это не помогает, относят в лес, где сжигают или привешивают к осине (Там же, д. 682, л. 20–21). Разозлившись на мужчину, жена или любовница может исполнить обряд отваживания его навсегда от своего дома (То же, л. 106). Для этого с наступлением темноты выметаются все углы и пол в доме по направлению к порогу, мусор метлой выбрасывается через порог, дверь запирается, а метла ставится комлем на пол. Потом, правда, женщина, сделавшая это, нередко раскаивается в содеянном, ищет магические способы, чтобы вернуть мужчину обратно.

Если мужчина уходил от жены и детей, брошенная жена могла пойти к знахарке и попросить помощи, чтобы вернуть мужа себе, а отца детям. То, что при этом приходилось прибегать к «черной» магии, брошенных жен обычно не останавливало. Они соглашались «взять грех на себя» (это основное условие помощи со стороны знахарки в подобных случаях), понимая, что перед смертью им за это придется испытать нравственные и физические мучения.

Одним из средств «черной» магии для возвращения мужа было заговаривание воды словами: «Волк идет горой, черт идет водой. Они вместе не сходятся, мыслью не мыслят, ладовых речей не говорят, плоду не плодят. Так бы и раб Божий (имярек) и раба Божья (имярек) вместе не сходились, мыслью не мыслили, ладовых речей не говорили, плоду не плодили, как кошка с собакой дружили» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 103–104). Затем требовалось напоить этой водой неверного мужа.

Той же цели водлозерские женщины иногда пытались добиться с помощью «черного заклятия», производившегося за деревней в полночь на развилке дорог. Женщине предлагали снять с себя крест, пояс и всю одежду («чтобы не было ни пояса, ни халата или рубашки»), держать в кулаке шарик, скатанный из шерсти с голов кота и собаки, в который говорились такие слова: «Ты отцом не прощен и матерью не благословлен. Выйду я из избы в сени. Выйду я подвальным бревном, выйду я в чистое поле. В чистом поле стоит столб. На этом столбу сидит черт с чертицей, дьявол с дьяволицей, дерутся, щипаются, в кровь придираются, на правде не ставятся, на разговоры не ладятся. Так же имярек с имярек навстречу не встречалисе, в кровь придиралися. Чтобы имярек близ нее не сидел, на нее не глядел» (АНПВ, № 2/77, л. 2; АНПВ, № 2/73, л. 23). «Аминь» после этих слов не говорят, иначе проклятие не сбывается. Далее жена должна была поделить шарик на три маленьких шарика и скормить разлучнице заговоренную шерсть в котлете, в хлебе или в чем-нибудь ином, «едомом» тремя порциями. Этого считалось достаточно для того, чтобы поссорить мужа с его пассией и вернуть жене. Трудности в обоих случаях заключались в том, что надо было иметь тайного союзника в доме, в который заходила попить и поесть соперница.

Но даже и эта черная магия считалась бесполезной, если соперница «присушивала» мужчину самым распространенным в Карелии способом – при помощи своих регул (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 54–55). Результат получался один: муж уходил к женщине, которая, выражаясь по-водлозерски, «скормила ему месячно» (Там же, д. 628, л. 99). Если законная жена принимала меры, обращалась за помощью к сильным колдунам, полного возврата в семью все же не происходило, но перед наступлением очередных регул у разлучницы чары любовного приворота ослабевали, муж на день-два, а то и больше, возвращался к жене. В такой ситуации законная жена брала два огарка от свечей, что горели на гробе с лежащим в нем покойником, чтобы прочесть заговор. Слова были следующие: «Как покойник не уходил от своего ложа, так не уходит раб Божий (имярек) от жены (имярек)». После этого огарки свечей хранили в доме под изголовьем мужа. При переездах на новое место жительства или смене мебели огарки перекладывали под новое изголовье, в противном случае магическое воздействие, как считалось, прекращалось (Там же, д. 628, л. 100).

Приворот регулами, по народным поверьям, привязывает мужчину к женщине, но влечет за собой массу негативных последствий. Говорят, что мужчина, привороженный регулами, всегда чувствует неладное. Он то и дело срывает свою злость на женщине и на детях, если они появляются от такого сожительства или брака. Даже у самого покладистого и доброго мужа, присушенного регулами, вспышки гнева и насилия бывают с регулярностью не реже одного раза в два-три месяца. Чем дольше проживают совместно такие супруги, тем чаще и сильнее муж скандалит. Чары от такого любовного приворота, как считается, разрушаются, если муж даже случайно узнает, чем его «приворожили». Действие приворота прекращается, когда у женщины наступает климакс. Знахарей, которые могли бы исправить ситуацию в случаях любовного приворота регулами, в наше время не осталось не только на Водлозере, но и во всем Пудожье. Теперь с такими проблемами ездят к магическим специалистам высокого класса в Петрозаводск или его окрестности.

Менее распространеным в Водлозере был любовный приворот чужого мужа при помощи могильной земли (НАКНЦ, ф. 1., оп. 6, д. 628, л. 31). Действо это считалось крайне греховным. Оно предварялось заговором и бросанием камня вслед жене и мужу, чтобы развести супругов навсегда (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 12–13). Женщины, решаясь на такие действия, не останавливались и перед тем, чтобы сделать «тройной приворот» (регулами, могильной землей и церковной свечой[37]). При совместном проживании с человеком, заполученным этим способом, все негативные последствия, перечисленные при описании любовного приворота регулами, только усиливались. Наши информанты говорят, что «присушенный» человек не может жить вдали от того, кто его присушил, но и дружно такая пара не живет. Мужчина постоянно уходит от такой женщины (обычно к родне, а не к бывшей жене) и снова возвращается к ней. С годами это повторяется чаще и чаще, а мужчина страдает все мучительнее (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 631, л. 2–3). В итоге он почти всегда спивается, умирает раньше времени. В Водлозерье и Пудожье специалистов, способных «снимать» тройную порчу, нет. Да и в Петрозаводске и его окрестностях, по нашим данным, наберется не более трех-четырех человек.

Считается, что далеко не всегда в наши дни супружеские измены и уход мужа из семьи вызываются магическими чарами. Нередко причиной этому бывает нетрезвый образ жизни семейных мужчин. Пьющего мужчину женщина заманивает без всякой магии. В наши дни водлозеры шутят, что главным «приворотным средством» для чужих мужей в Куганаволоке служит водка. Водку, мол, и заговаривать не надо – только бутылку покажи. Впрочем, любовные привороты там делают даже с помощью заговоренной водки. Про мужчин, привороженных таким образом, говорят: «Женился на полстакане водки» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 26).

Пьянство мужчин – может быть, самая большая беда Водлозерья. Неудивительно, что магическая практика заговаривания людей от злоупотребления алкоголем в наши дни стала также и одним из средств профилактики мужских измен. Правда, специалистов, способных посредством магии отвратить мужчину от злоупотребления водкой, почти не осталось.

Чтобы вызывать отвращение к водке, берут небольшую рыбу, распарывают ей брюхо, чтобы показались внутренности, и кладут в траву на солнце. Как только личинки мухи выедят рыбу изнутри, личинок вытряхивают, а рыбу высушивают. Рыбу кладут в стакан с водкой на пять минут и снова высушивают на печи или на плите у печи. Процедуру повторяют трижды, каждый раз наговаривая на водку заклинания. Затем стакан такой водки дают выпить лицу, злоупотребляющему алкоголем (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 28). О том, как она приготовлена, не сообщают. Лечебный эффект, скорее всего, оказывают не столько заговоры, сколько отвращение, которое вызывает подобная «настойка». Действие у нее такое же, как у настоек на лесных клопах (живут на малине) или на траве копытень, которыми лечат от пьянства в других регионах Русского Севера. В водлозерском способе борьбы с пристрастием к алкоголю имеется вероятность пищевого отравления. Человек, которого несколько раз напоят этим зельем, обычно перестает пить запоем, поскольку уже не может осилить и рюмки водки, чтобы не испытать сильные позывы к рвоте.

Второй старинный способ приготовления водки для отвращения от пьянства в наше время на Водлозере уже утрачен. Им владела выходец с Водлозера знахарка Н. П. Назарова (Ерохова), проживавшая последние годы в деревне Ужесельга под Петрозаводском. Лечиться к ней приезжали с разных уголков Карелии (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 5–6). Принимая страдальцев, Назарова заговаривала водку, разбавленную наполовину водой. Слова шептала у кухонной плиты, а пациент сидел за столом. Тех, кто является к ней в состоянии опьянения, старалась не принимать, хотя для некоторых делала исключения. Действенность заговаривания от пьянства сравнима с результативностью кодирования психологами. Кто серьезно настроился, тот бросал пить надолго или навсегда. Такие люди часто уезжают из деревни, чтобы не быть снова втянутыми в пагубную привычку своими товарищами. Те, кто остается в деревне, образуют немногочисленную группу, члены которой отвергают выпивку, а потому вынуждены держаться несколько обособленно от большей части мужского сообщества.

Одним из способов профилактики «семейных кризисов» был совместный поход мужа и жены к знахарке. Еще недавно люди ездили в поселок Шала к выходцу из Водлозерья Куроптевой. В. А. Куроптева, урожденная Двойникова из водлозерской деревни Путилово, восприняла знахарское искусство от известного в прошлом водлозерского колдуна Двойникова, своего деда. Знахарка беседовала с супругами, поила их заговоренным зельем и давала им с собой непочатую пачку чая, которую она заговаривала перед отъездом земляков в Куганаволок (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 8).

Автору доводилось слышать, что сохранению семьи очень способствует совместная поездка супругов к настоятелю Александро-Невского собора в Петрозаводске или лично к архиепископу Олонецкому и Петрозаводскому. Супруги выстаивают службу в церкви, после чего с ними проводится беседа и «отчитывание» молитвами (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 11–12). К нынешнему духовному наставнику Водлозерья, отцу Олегу, насколько автору известно, с подобными просьбами местные семейные пары еще не обращались.

Чтобы удержать мужчин от супружеских измен, в Куганаволоке теперь широко используют специфическую магию, о которой говорят описательным образом – «надеть пояс». Суть этого способа состоит в том, что знахарка заговаривает пояс или кушак с пожеланием, чтобы у мужа, раба Божьего имярек, фаллос был «как эти концы» (концы у кушака или пояса всегда висят вниз), когда ему придется иметь секс с любой женщиной, кроме собственной жены. Пояс этот жена, как бы от нечего делать, предлагает примерить своему мужу. Считается, что стоит ему только исполнить эту просьбу, как он уже не сможет иметь половых сношений ни с какой иной женщиной (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 620, л. 27). Естественная трудность исполнения данного ритуала состоит в том, что в наше время, когда поясов и кушаков уже не носят, далеко не каждый мужчина соглашается примерить какой-то непонятный пояс[38]. Потребность же в сохранении мужской верности – норма семейных отношений, и она сохраняется. Чтобы сохранить семью, пояс на мужа повязывают, когда он спит, а если боятся сделать это, уговаривают знахарку прийти на помощь. Знахарка с заговоренным поясом в кармане, становится позади неверного мужчины и шепчет слова, глядя ему в спину, либо бросает заговоренный пояс между мужем и женщиной, которая уводит его из семьи (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 75). Несколько слабее, если верить водлозерам, проявляется эффект магии «надевания пояса», если жена сама обойдет с заговоренным поясом вокруг своего мужа или ножом очертит круг по земле (То же, л. 39). Иногда законная жена выходит на перекресток с поясом или с ремнем мужа, бросает его на землю, топчет ногами и приговаривает: «У тебя хоть семь, а я нужна всем» (То же, л. 102). Но это делают от отчаяния, лишь бы насолить мужу. Считается, что этим жена ослабляет половую потенцию мужа, одновременно привлекая к себе ухажеров и кавалеров, чтобы тот поревновал.

Магические способы манипулирования мужской половой потенцией посредством пояса, возможно, были заимствованы из скотоводческих обрядов. Подобное применяется еще и в наше время в деревне Куганаволок для того, чтобы хозяйский бык не покрывал соседских коров (То же, л. 30, 39). Бык в этом случае, не подвергаясь кастрации, сохраняет свою упитанность, поскольку не растрачивает силы на осеменение соседских коров. Один из таких быков бродит по северной части Куганаволока (в Качнаволоке). Он покрывает своих коров, но не замечает соседских буренок, а если и изредка «напрыгивает» на них, то у него ничего не получается, словно он сам корова.

Магическими манипуляциями с мужским поясом, на взгляд автора, водлозеры в наши дни явно злоупотребляют. Иногда «надевают пояс» на человека не на всю жизнь, временно. Называть имена не решусь: большинство лиц, испытавших на себе эту магию, еще живут в Куганаволоке и сегодня. Замечу лишь, что одна из местных женщин, отбывая срок в лагере за растрату, «надела пояс» на супруга на семь лет – срок своего заключения (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 39–40). Когда она вернулась обратно, оказалось, что мужчина еще сохранил мужскую силу, и силы этой оказалось достаточно не только для вернувшейся из заключения жены, но и для некоторых других женщин деревни, хотя в отсутствие супруги он чувствовал себя импотентом. Узнав об этом, его супруга тут же сделала так, что он стал жить только с ней (АНПВ, № 2/73, л. 23). Одна из нынешних жительниц Куганаволока сделала приворот с помощью мощной магии, скорее всего, используя сжигание волос и одежды соперницы. Заполучив себе мужчину из чужой семьи, она, говорят, не смогла воспользоваться своим достижением в постели, поскольку на мужа соперница «надела пояс». Та ей ответила тем же самым. Если верить нашим информантам, муж заработанные деньги приносит жене, ночевать и обедать ходит к любовнице, а половой интерес справляет исключительно на стороне (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 39).

Магия «надевания пояса» не считается на Водлозере делом особо греховным. Просить же магических специалистов «отнять пояс» (вариант – «уронить пояс») решались лишь немногие. Это означало полное отнятие у мужчины его половой силы. За такой поступок, по поверьям водлозеров, заказчице приходится на исходе жизни расплачиваться тяжелыми предсмертными мучениями как за «грех не отмоленный» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 18). По утверждения водлозеров, мужчина, в отношении которого исполнялся этот магический обряд, не только страдал нравственно, но еще и испытывал сильные боли в районе поясницы. Отсюда, наверное, и идет название магического действия – «уронить пояс». Непринятие магических мер при сильной порче такого рода сначала приводило мужчину к половому бессилию, затем – к невозможности исполнять какую-либо работу, требующую физической нагрузки. Излечения такой порчи на Водлозере достигали двумя способами: массированием заговоренными мазями поясницы или же несколькими парными процедурами в бане и отпаиванием наговоренной водой (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 77, 79). О том, каким образом «ставила пояс» мужчинам Л. Н. Сухова, автор имеет запись из первых уст. Более подробно этот материал записала Е. А. Цветкова (АНПВ, № 1/84, л. 1).

До рассвета знахарка тайно отправилась к порогу бурной реки с двумя пустыми бутылками, пробралась к стремнине, бросила в воду нечетное число «серебряных» монет со словами: «Река-матушка, дай воды напице моему (имярек) и смой с его все худое, и дай ему все хорошее. Река-матушка, течешь ты быстро, смываешь пенья, коренья, лесные деревья, смой с раба божьего (имярек) всю порчу. Река-матушка, ты бурлишь быстро, дай моему Ивану, штоб у его член, как эти бутылки, играл, как ты бурно бурлишь, так штоб у его бурно стояло». В воду бутылки погрузила вертикально, с таким расчетом, чтобы вода в них вливалась сверху, а воздух пузырями вырывался вверх. Домой она несла воду так же, как и любую заговоренную. Через другие реки переходить запрещалось. Проходя через мелкие ручейки и канавы, приговаривала: «Что с собой несу, через воду перенесу». Переступив порог, знахарка говорила: «Что с собой несла, через порог перенесла». В бане она парила веником больного, поддавая водой из бутылок на каменку, и давала ему трижды попить из каждой бутылки. Сами бутылки, когда она с ними не манипулировала, стояли вертикально на полке. Баню следовало посещать от семи до девяти раз, прежде чем наступало выздоровление. В период лечения мужчине предлагали пить вместо чая заварку сабельника, которая, по местным поверьям, способствует повышению мужской потенции (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 39), и воздерживаться от употребления чая из зверобоя.

Имелся на Водлозере как минимум еще один магический способ восстановления мужской потенции. Применялся он в деревнях, расположенных на островах, а также в деревнях, удаленных от речек с быстро текущей водой (То же, л. 27). Знахарка брала стальной охотничий нож с деревянной ручкой (нож из других металлов не годился), втыкала его в землю острием вверх под углом 60 градусов, а под ножом клала миску для собирания стекающей с него воды. Допускалось втыкание в землю над миской также двух ножей сразу. Ножи при этом непременно перекрещивали лезвиями. Заговор произносился на воду, сливаемую из какого-нибудь сосуда на нож. Сам заговор нам удалось записать лишь частично. Суть его состояла в следующем: «Как нож стальной стоит крепко, не сгибается, не шатается, так бы и х… раба Божьего (имярек) перед “женским мясом” не сгибался бы, не шатался бы». Собранной в миску водой мужчину поили утром и вечером несколько дней подряд. Давали три глотка этой воды, когда парили веником в бане. Говорят, что данный способ восстановления мужской потенции весьма эффективен. В наше время в Куганаволоке, где проживает большинство водлозеров, для восстановления мужской потенции используется преимущественно он.

Для мужчины преодоление подобного кризиса в семейной жизни всегда было хорошим уроком, чтобы не заводить больше связей на стороне. Считается, что если мужчина сам не подаст повода, не польстится на чужую женщину, то через «надевание» или «поднятие пояса» ему никогда и проходить не придется. Долгое сохранение мужской силы на Водлозере считалось знаком хорошего здоровья и долголетия. В этой связи можно привести в пример судьбу мужчины, который одновременно жил с двумя женами и любовницей (см. выше). Когда он состарился, заболел смертельным недугом и понял, что сил у него на жен уже не хватит, то встал с постели и, стоя, перерезал себе ножом горло (АНПВ, № 2/73, л. 25). Среди водлозеров принято осуждать самоубийство, но поступок заядлого многоженца водлозерские мужчины вспоминают с большим уважением. Они явно сочувствуют ему, но на подобный способ разрешения семейного кризиса сами не способны.

Магических способов урегулирования семейных кризисов и конфликтов между мужем и женой в Водлозерье и в старину было немало. В послевоенный же период, когда традиционный институт брака в крестьянской среде претерпел громадные изменения, перестал испытывать на себе воздействие освященных стариною обычаев, тайная магия, направленная на сохранение/разрушение брака, вообще расцвела буйным цветом.