Часть первая САМОСЕГРЕГДЦИИ ДРЕВНОСТИ

Часть первая

САМОСЕГРЕГДЦИИ ДРЕВНОСТИ

2 / Ессеи — ритуальная чистота и враждебное окружение

Проследим в нескольких экскурсах историю вопроса, разбив ее не по векам, а по темам.

Первой, хорошо известной нам, добровольной сегрегацией является Кумран ессеев (то есть «чистых») в Палестине (нынешнем Израиле). Это не было «поселение профессионалов», то есть живущих отдельно жрецов, воинов или мастеров, необходимых как деталь большого социума. Это было именно сообщество людей, решивших, что большой социум (Иерусалим, прежде всего, Иерихон и остальные города) им не подходит и нужно от всего этого бескомпромиссно отделиться, чтобы вести праведную жизнь без суеты, семейных связей, борьбы за власть, торговли, государственного насилия и лишней, отвлекающей собственности. Ессеи нашли труднодоступное место на берегу Мертвого моря, посреди абсолютно марсианского пейзажа, и начали там строить свой идеальный социум, максимально автономный от большого общества. Эта идея автономности выразилась прежде всего в зацикленности на ритуальной чистоте. Каждый ессей должен был не менее пяти раз в день окунаться в общий бассейн, смывая с себя «грязь мира». Все они носили белоснежную свободную одежду, постоянно читали друг другу вслух древние священные тексты (как иудейские, так и эллинские), переписывали их, сидя в скрипториях за каменными столами, обсуждали на собраниях-диспутах тончайшие вопросы о смысле мироздания и высших силах и вели подробнейшие протоколы этих своих споров. Внутри Кумрана сложился аскетичный и асексуальный коммунизм книжников с харизматиком мудрецом в центре общины. Как отмечают римские историки, ессеи считали себя самыми богатыми людьми на свете, потому что почти ни в чем не нуждались и свели свои потребности к минимуму, питаясь со скромного сада, стада и поля, необходимых лишь для того, чтобы минимально утолить голод. Считая секс самым грязным проявлением грязного мира, они отказывались от интимных связей и создания семей. Сексуальность устанавливает лишние связи между отдельными людьми и мешает общине как целому. К тому же рождение детей заставляет думать о росте хозяйственной эффективности общины, а ессеи презирали подобные экономические цели. Приток людей в общину осуществлялся исключительно за счет «диссидентов», уходивших в Кумран из городов. Судя по скелетам кумранского кладбища, в общине жило некоторое, очень скромное, число женщин, на общих основаниях с мужчинами, и совсем не было детей. Если на уровне философских споров в этой «коммуне мудрецов» царила демократия, то на уровне организации их жизни все признавали абсолютную власть учителя, главного книжника и мудреца, передававшего достойнейшему свою мудрость и власть. Если среди ессеев кто-то тяжело заболевал, то есть «лишался чистоты», «заражался грехом мира», его никогда не лечили, но просто выносили за пределы поселка, на то самое кладбище, чтобы он там принял смерть, окончательно смешавшись с грязью мира. Единственным наказанием, применяемым в общине, было изгнание. За два века своего существования эта добровольная сегрегация интеллектуалов, конечно, получила свою роль в обществе. В еврейских городах ессейский Кумран постепенно стали воспринимать как университет, находиться в котором несколько лет и получить уникальные знания крайне почетно. Отпрыски самых знатных семей пытались проникнуть в общину (решение о приеме оставалось за лидером-учителем), чтобы потом добровольно уйти или быть изгнанными из нее и вернуться в город, обладая всеми тайнами видимого и невидимого миров. Само собой, ессеи придумывали все новые и новые способы усложнить прием в общину, чтобы сохранить внутреннюю стабильность и «не заражать Кумран миром». Одним из «изгнанных за непослушание» из кумранской общины стал Иоанн, позже крестивший Христа в Иордане, названный в Евангелии Предтечей и обезглавленный по приказу еврейского царя. Благодаря этой связи ессеев иногда называли «христианами до Христа», что, конечно, сомнительно, учитывая их радикальное отрицание семьи, государства, частной собственности и всякого сострадания к падшим, больным и неграмотным. На протяжении истории общины отрицание окружающего мира как угрозы росло, а любовь к «чистоте», без которой нет мудрости, принимала все более радикальные формы. Очень показателен их финал. В 67-м году н. э. в Палестину вошли римские легионы для подавления восстания еврейских националистов (Маккавеев). Задача перед армией была поставлена уничтожить всё, чем евреи могли бы гордиться. Иерусалим был стерт с лица земли. Но прежде была полностью вырезана кумранская община ессеев. Ни один из них не оказал ни малейшего сопротивления оккупантам, потому что ессеи были радикальными пацифистами, не прикасались к оружию и считали, что «лучше быть убитым, чем убить самому и заразиться через пролитую кровь грязью мира». Они прекрасно знали о римлянах, но даже и не подумали бежать, воспринимая близящуюся смерть как расплату за свою «недостаточную чистоту» и порочащую «чистых» связь с большим социумом. Единственным, что они надежно спрятали в пещерах, были сотни свитков с библейскими и гностическими текстами, а также с отчетами о своих бесконечных философских собраниях. Благодаря этим пещерным архивам, найденным только в середине XX века арабскими пастухами, мы знаем о том периоде во много раз больше.

Каковы были главные минусы Кумрана с современной точки зрения? Высокомерие, доходящее до отрицания самосохранения, и внутренняя авторитарность, то есть абсолютная власть главного мудреца. Конечно, именно ессеи стали прообразом, ориентирующей моделью для первых христианских монастырей в Сирии и Египте и для первых гностических общин и тайных обществ в христианской Европе. Они создали первичную, вошедшую потом во всю мировую культуру, модель «святой жизни». Но об этом ниже.