3.4/ Экологические общины

3.4/ Экологические общины

В гораздо более рациональном и травоядном варианте идеологию «автономных общин как единственного способа пережить близкий конец света» исповедуют многие «глубинные экологи», создающие альтернативные поселения в Европе и США. Их логика такова: когда индустриальная экономика приведет-таки к экологическому апокалипсису, что неизбежно при дальнейшем бездумном росте потребления, на Земле смогут выжить только те, кто был экономически независим от глобального капитализма, то есть жил натуральным хозяйством, не верил медиа, не участвовал в гонке потребления, наладил собственные источники энергии — ветряки, солнечные батареи, термальные источники, перестроил режим питания и стал вегетарианцем и т. п.

Обычно в общинах такого «автономного экосоциализма» живут не более полусотни человек, да и те часто сезонно сменяются. Нередко это городские активисты различных «зеленых» организаций, приезжающие на пару-тройку месяцев пожить «правильной и будущей» жизнью. Зато такая малочисленность позволяет осуществлять внутри общин прямую демократию, отказаться от «представительства чужих интересов» и даже порой подняться до анархистского самоуправления, то есть всеобщего согласия с принимаемыми решениями. Конечно, этих миролюбивых и конструктивных людей трудно сравнивать с «семьей Мэнсона» или гордыми самоубийцами из Джонстауна, и все же идея близкого «страшного конца индустриальной цивилизации» является важным источником их пафоса «организации будущей жизни на коммунитарных основаниях».

Во Франции, например, несколько «экокоммун» объединены в сеть взаимопомощи, которая в последнее время охватила и соседние страны — Италию и Грецию. Проблемы создания новых общин и кризиса общин прежних, внедрение «чистых» технологий и агрокультур, отношения с «экотуристами», которые обожают в эти коммуны приезжать, чтобы недолгое время там пожить и поработать, — все это обсуждается в единой сети, охватывающей несколько сотен постоянных энтузиастов «альтернативной жизни». В США существует аналогичный проект «Кристалл Вотерз», вдохновленный идеями одного из отцов американской демократии — Генри Торо.

Их практика также показывает, что изначальный апокалипсический пафос гаснет постольку, поскольку большое общество относится к ним терпимо, с пониманием, а иногда даже с завистью. Современные «экообщинники» все чаще воспринимают себя не как исключительный эмбрион будущего в обреченной современности, но как одну из форм социального и культурного многообразия. Современный мир оказывается достаточно богатым и гуманным, чтобы позволить себе множество таких вовсе не обязательно конкурирующих форм.

Конечно, по логике экологов, аграрный (авторитарный и циклический) тип сознания в нашей истории сменяется индустриальным и урбанистическим (экспансивно присвоительным, конкурирующим за успех), а после приходит и вовсе новый постиндустриальный человек — биофильский, творческий, не нуждающийся ни в делегированной ему другими власти, ни в полученной от использования других прибыли. Но приход этого нового человека вовсе не обязательно связан с неизбежностью мировой экологической катастрофы. Рост потребностей людей может и без этого развиться в «изменение потребностей», когда возникнет спрос не на вещи и услуги, но на творческие возможности и неотчужденные отношения. «Экологический тип сознания» отнюдь не равен аграрному и не является к нему возвращением, хотя извне жизнь «экообщины» и может напоминать небольшое племя индейцев или других аборигенов. В «экообщине» не просто происходит отказ от городской рыночной «гонки за успехом» и «эксплуатации среды», но, в отличие от маленького древнего племени, всё решают горизонтальные, а не вертикальные связи. Важна способность сотрудничать и учить, а не способность командовать и взыскивать. В них культивируется максимальная индивидуальность и разнообразие, личная ответственность (нет никакой «чьей-то» власти, которая может оказаться виноватой в случае провала) за всё, что происходит в общине. Выбор образа жизни и типа отношений с другими, не в ущерб самому существованию общины, конечно. Поощряется культурное разнообразие и развитие технологий при том условии, что они не вредят, но помогают природе.