Примечания
Примечания
1 См., например, в очерке Блока «Молнии искусства»: «Впрочем, что в ней, в этой Режице? Такая же сплошь мокрая платформа, серые тучи, два телеграфиста да баба <…>. Что же, собственно в этом Петербурге? Не та же ли большая, мокрая и уютная Режица? <…> остается только <…> поплакать на каждой из мокрых Режиц». См.: Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. М.; Л., 1962. Т. 5. С. 405; ср. также в «Подвиге»: Набоков В. Собрание сочинений русского периода: В 5 т. СПб., 2000. Т. 3. С. 228 (упоминание, не раз комментировавшееся) и мн. др.
2 Именно в этом эпизоде нашей общей биографии фигурировала небезызвестная тюря, в которой участвовал М.Л. Гаспаров.
3 В то время слово бокал, кажется, еще не применяли к чашкам и кружкам.
4 Текст стал разрастаться, вполне по-стерновски отдаляясь от окончания, я решил, что в жанровые рамки статьи он все равно не умещается, и стал писать заявки на книгу. Заявок этих у меня осталось много (включая рекомендацию В.А. Каверина и т. п.), они, как хорошо знает Осповат, пить-есть не просят.
5 Из которой я потом извлек еще два доклада (для II и III Тыняновских чтений, соответственно, о «Смерти Вазир-Мухтара» и о «Кюхле») и – с существенной переделкой – три статьи: Источники и подтексты романа «Смерть Вазир-Мухтара» // Тыняновский сборник: Третьи Тыняновские чтения. Рига, 1988. С. 7–15; Грибоедовские подтексты в романе «Смерть Вазир-Мухтара» // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990. С. 21–34; и отчасти: Еще раз о комментировании романов Тынянова // Русская литература. 1991 [1992]. №. 2. С. 126–130.
6 Заметки расположены в обратной хронологической последовательности: первая опирается на упомянутые выписки (ср. «Родные выписки» в черновиках «Крокодила или Пассажа в Пассаже»), но оформилась только сейчас, вторая сочинялась в процессе подготовки упомянутого доклада 1982 года, хотя, кажется, в него не вошла, т. е. устно произнесена не была, третья была написана на 10 лет раньше (см. преамбулу к ней).
7 Используем здесь прежнюю систему сокращений: К. – «Кюхля» (Кюхля. Рассказы. М., 1981); ПК. – «Подпоручик Киже» (Там же), MB. – «Малолетный Витушишников» (Там же), В-М. – «Смерть Вазир-Мухтара» (Л., 1975), П. – «Пушкин» (Л., 1974). Прочие сокращения: ПСС – Грибоедов А.С. Полн. собр. соч. СПб., 1911–1917. Т. I–III; Пушкин – Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. Л., 1977–1979; Воспоминания – Воспоминания о Ю.Н. Тынянове. М., 1983. При цитировании ссылки на эти источники даются в тексте, через запятую указаны том и страницы. Курсив везде мой.
8 См.: Назаренко М. Роман «Пушкин» в контексте литературоведческих работ Ю.Н. Тынянова // Русская литература: Исследования: Сб. трудов. Киев, 2004 [2005]. Вып. VI. С. 53–61; Назаренко М. Литература и биография в романе Ю.Н. Тынянова «Пушкин» // А.С. Пушкин и мировой литературный процесс: Сб. статей по материалам Международной научной конференции, посвященной памяти А.А. Слюсаря. Одесса, 2005. С. 285–298 (цит по интернет-репринтам: nevmenandr.net/nazarenko/ tynanovi.php и nevmenandr.net/nazarenko/ tynanov2.php); см. еще: Назаренко М. Тынянов о Грибоедове: Наука и литература // Русский язык, литература, культура в школе и вузе. Киев. 2006. № 4. С. 17–21 (az. lib. ru/t/tynjanow_j_n/text_o 230. shtml). Разумеется, это не единственный пример, помимо работ участников Тыняновских чтений (сюда относится и наиболее значительная за последнее время: Блюмбаум А.Б. Конструкция мнимости: К поэтике «Восковой персоны» Ю. Тынянова. СПб., 2002), можно назвать еще старые работы: Емельянов В. Художественная функция цитаты в романе Ю. Тынянова «Пушкин» // Сб. студенческих научных работ. (Краткие сообщения). Тарту, 1973. С. 45–46; Нестеров М.Н. Из наблюдений над стилистическими особенностями языка романа Ю. Тынянова «Пушкин» // Вопросы изучения русского языка. Краснодар, 1968; Нестеров М.Н. Отражение социально-речевых стилей эпохи в романе Ю. Тынянова «Пушкин» // Вопросы русского языка и литературы. Краснодар, 1968; Нестеров М.Н. Язык и стиль романа Ю.Н. Тынянова «Пушкин»: Автореф. канд. дисс. Л., 1969; Нестеров М.Н. Язык русского советского исторического романа. Киев, 1978. Ср. также более раннюю диссертацию: Милехина ЕД. Исторический роман Ю.Н. Тынянова «Пушкин»: Автореф. канд. дисс. М., 1958. Невозможно, разумеется, учесть ссылки на Тынянова, сделанные мимоходом в работах на другие темы, хотя здесь бывают ценные находки, ср. хотя бы: «Примечательно, что в романе Ю.Н. Тынянова „Пушкин" появляется намек на эту поэтическую полемику (Державина в „Жизни Званской" с „Вечером" Жуковского. – Г.Л.).
В XI главе романа Державин размышляет о судьбе своей поэзии и возможных наследниках „лиры". Он со смешанными чувствами вспоминает о Жуковском („Приятный в стихах",„есть талант", но „мелок", „слишком много переводит" <…>), и этот фрагмент романа наполнен реминисценциями „Жизни Званской"»
(Фрайман Т. Об одном случае скрытой литературной полемики (Жуковский в «Жизни Званской» Державина) // Лотмановский сб. М., 2004. [Вып.] 3. С. 6о).
9 Назаренко М. Литература и биография в романе Ю.Н. Тынянова «Пушкин»…
10 Дальнейшая часть эпизода: Татьяна с Монфором («вот и мусью тебя жалеет» [П., 122]) и продолжение темы (П., 123–125) соотносимы с изгнанием Бопре в «Капитанской дочке» (любопытно, что ситуация инвертирована в лермонтовском «Сашке», где гувернер застает воспитанника с крепостной девкой).
11 См.: Левинтон Г.А. Источники и подтексты… С. 7.
12 «Кн. Авдотия» из «Дон-Жуанского списка» (Пушкин, 8, 58). О Катенине в этой главке см.: Немзер А.С. Карамзин – Пушкин: Заметки о романе Ю.Н. Тынянова // Лотмановский сборник. М., 1994. [Вып.] 1. С. 584–585, 592–593, примеч. 20, 21.
13 Ср. далее в романе театральную тему, предвестием которой выступает сразу после главки об Авдотье строка Пушкина «К вам Озерова дух взывает: други! месть!» (П., 521) и которая возникает через две главки, включая фигуры Гнедича и Семеновой (ср.: Немзер А.С. Указ. соч. С. 584–585) и «прообразуя» театральные строфы «Онегина» (ср. особенно: «была в театре поставлена пиеса Озерова «Димитрий Донской». <…> Гром рукоплесканий, рыдания встретили Семенову. <…> Рукоплескания услышала вся страна. <…> Не изгладилась еще память о народных слезах, о воинских рукоплесканиях „Димитрию Донскому"» [П.,525–526]), а также, с другой стороны («одноглазый орел» [П., 525–527]), эпиграмму «Крив был Гнедич поэт…» (Пушкин, 3,192). Менее очевидна в той же главке цитата из эпиграммы на Воронцова «Певец Давид был ростом мал» (Пушкин, 2,169) – «Поэт Гнедич был ростом выше всех» (П., 526). При этом с Семеновой тоже связывается тема страсти, соотносящаяся не только с финалом «Цыганов», но и с «к ее ногам упал Евгений» (ср., может быть: «Но она вглянула на него внимательно, без улыбки. Она не поняла его» [П., 527] – «И на Онегина глядит / Без удивления, без гнева…» [Пушкин, 5,160]). Слова в письме к Л.С. Пушкину 4 сентября 1822 года: «Что сделает великолепная Семенова, окруженная так, как она окружена?» (Пушкин, 10,37; рядом – о лицейских стихах Кюхельбекера) можно понять в духе описания Тынянова: «Он привык к двум немигающим, двум неподвижным, каждый вечер сторожившим Семенову» (П., 525), хотя, видимо, речь идет просто о труппе театра.
14 Заметим, что слово в модифицированном виде есть уже в В-М. Здесь «на полковника Эспехо переносится прозвище „дон Лыско ди Плешивое", которое Грибоедов, по словам Бегичева, дал своему конвойному» (Левинтон Г. А. Источники и подтексты… С. 6).
15 Напомним, что это обращение было заменено на «лысый»: «Да полно, что! гляди, плешивый» / «Да полно, что! ты нем ведь лысый!» (Катенин П. А. Избр. произведения. М.; Л., 1965. С. 85, 666).
16 Дневник 17 декабря 1815 года (Пушкин, 8, 13). О жанровой природе записи см.: Вольперт Л.И. Пушкинская Франция. СПб., 2007. С. 37; о биографических записках и дневнике ср.: Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина. М., 1985. С. 20–27; Комментарии к Материалам для биографии А.С. Пушкина. М., 1985. С. 69–71.
17 «Тут я встретил доброго Галича и очень ему обрадовался. Он был некогда моим профессором и ободрял меня на поприще, мною избранном. Он заставил меня написать для экзамена 1814 года мои „Воспоминания в Царском Селе“» (дневник 17 марта [Пушкин, 8,31]).
18 «Будри, профессор французской словесности при Царскосельском лицее, был родной брат Марату. Екатерина II переменила ему фамилию по просьбе его, придав ему аристократическую частицу de, которую Будри тщательно сохранял <…>. Будри сказывал, что брат его был необыкновенно силен, несмотря на свою худощавость и малый рост. Он рассказывал также многое о его добродушии, любви к родственникам, etc. etc. В молодости его, чтоб отвадить брата от развратных женщин, Марат повел его в гошпиталь, где показал ему ужасы венерической болезни» (Table-Talk [Пушкин, 8,77]) – заметка идет сразу за записями о Баркове (ср. ниже), через ассоциации Панглоса, как сказал бы сам Пушкин в молодости, или, может быть, по алфавиту?
19 Ср., например: Немзер А.С. Указ. соч. С. 593–594. примеч. 25.
20 Ср., например, уже вполне установившуюся трактовку начальной фразы П. в связи со «Скупым рыцарем», см. формулировку и обзор: Немзер А.С. Из наблюдений над романом Тынянова «Пушкин» // Тыняновский сборник. Вып. 11: Девятые Тыняновские чтения. М., 2002. С. 495, примеч. 9. В этой содержательной статье удивляет только отсутствие ссылок на такие работы, как: Блюмбаум А.Б. Фрагменты поэтики «Восковой персоны» // Тыняновский сборник: Шестые-Седьмые-Восьмые Тыняновские чтения. М., 1998. С. 357–375; Блюмбаум А.Б. Конструкция мнимости: к поэтике «Восковой персоны» Ю. Тынянова // Новое литературное обозрение. 2001. № 47 (1). С. 132–171, где вопрос о «мнимости» героя рассматривается на примере ВП, ж Левинтон Г. А. Еще раз о комментировании романов Тынянова… – где тот же вопрос рассмотрен на примере В-М.
21 Сошлемся на еще один пример (может быть, еще не отмечавшийся): «Нынче и безгрешное обращают в грешное, то есть, попросту говоря, притянут к Иисусу и… шкуру сдерут <…>. В это время загромыхала какая-то колымага, зазвонил колоколец, и у самых ворот остановились. Сергей Львович заметно побледнел. В вечернее время звук подъезжающей колымаги для лиц, хотя бы и невинно пьющих чай, был неприятен. Так ездили фельдъегери» (П., 20). В этом описании приезда Аннибала первое выделенное словосочетание выполняет такую же функцию, как катенинский плешивый месяц – будучи суперстратной цитатой из автоэпиграммы Грибоедова (она появляется в качестве эпиграфа в В-М. [40]), последующие же прямо относятся к тому месту из «Начала автобиографии», которое с таким вкусом и эмпатией комментировал Н.Я. Эйдельман: «Миних спас Ганибала, отправя его тайно в ревельскую деревню, где и жил он около десяти лет в поминутном беспокойстве. До самой кончины своей он не мог без трепета слышать звон колокольчика» (Пушкин, 8,57).
22 «Поредели, побелели / Кудри, честь главы моей» («Ода LVI (Из Анакреона)» [Пушкину, 298]).
23 Который ходатайствовал о сохранении его жизни; у Тыянова этот факт, кажется, нигде не упоминается, ср. письмо Пушкина Дельвигу 20 февраля 1826 года (Пушкин, 10,156).
24 Этот эпизод – второй из трех повторяющихся, ср.: 1. «Вильгельм пожимает руку, которая завтра должна убить Николая <…> И он поднимает руку: Я! Я тоже. Вот моя рука.<..> Пущин, раскрасневшийся, смотрит на него строгими глазами. <…>. – Да, Жанно, – говорит Вильгельм тихо, – я тоже» (К., 227); 2. «Пущин говорит несколько смущенно Вильгельму: Voulez vous faire descendre Michel? Он слегка потупил взгляд, не смотрит на Вильгельма, косит в сторону. И Вильгельм отвечает еле слышно: Oui, Jeannot!» (К., 257); 3. «Он снова стоял в очной ставке с Jeannot, с Пущиным, старым другом, и, плача, кланяясь, говорил, что это Пущин сказал ему: – Ссади Мишеля. И снова Пущин, с сожалением глядя на сумасшедшее лицо Кюхли, качал отрицательно головой» (К., 304).
25 Тема повторяется в П. (П., 205).
26 Ранее он появляется в главе «Петербург», главка VIII, в сцене бунта в Семеновском полку, где именуется в первый раз «великий князь Михаил Павлович», а далее только «Михаил» (К., 85–86). Существенно, что здесь он появляется вместе с Милорадовичем (ср. роль генерала в главе о восстании) и при этом «замечает» Вильгельма и Рылеева (ср. позже на Петровской площади «Взгляд Мишеля опять падает на худого долговязого человека. Как будто он раньше где-то видел этого урода, лицо какое-то знакомое» (К., 257); в Семеновском полку и на Петровской площади действия и жесты Михаила одинаковы: «Михаил начал о чем-то просить солдат и даже приложил руку к груди» (К., 85); «Мишель прикладывает руку к груди: – Умоляю вас возвратиться в казармы» (К., 256). В более раннем эпизоде (К., 51) вел. кн. Михаил остается безымянным (неузнанным) и назван только в конце главки в реплике Пушкина (см. ниже), причем назван по имени-от-честву, как и в следующем его появлении (К., 85 – только в этих двух сценах).
27 В этой сцене уже есть тема «вгляда»: «Офицер не ответил, посмотрел вслед удаляющемуся Кюхле, пожал плечами и продолжал путь» (К., 51–52).
В этой главе (в главке IV) он и императрица-мать произносят слова, которые отзовутся потом в реплике Николая в MB: «– Quand vous verrez Constantin, dites <…> que si l’on en a agi ainsi c’est parce qu’autrement le sang aurait coul?. Мишель хмуро повел плечами и пробормотал: – Il n’a pas coul? encore, mais 11 coulera» (K., 216) – «Вечером услышали старинную фразу, которая заставила побледнеть: – Le sang coulera!» (MB., 518).
28 Отдельная линия – Устинья Яковлевна думает о сыновьях. «Петербург», главка I: «Дети, благодаря бога, устроены: младший, Миша, служит во флоте, в Гвардейском экипаже, и тоже подвигается по службе, Устинья вышла замуж за Глинку»
(К., 9; чуть ниже упоминается Миша Глинка – ученик Вильгельма); «С Семеном Устинья Яковлевна разговаривала по целым дням – не было ни Вильгельма, ни Мишеньки, и Семен ей рассказывал о них. <…> Приходили письма от „мальчиков" – от Вильгельма и Мишеньки. Мишенька на каторге, в Сибири» (К., 297–298).
29 Ср. ту же тему в связи с Пущиным на площади. Предвестием выступает реплика генерала в сцене Семеновского бунта: «Появился молодой генерал <…>. Он поднял руку в белой перчатке и сказал звонким голосом: – Мне стыдно на вас смотреть! Тогда тот самый солдат, который говорил о Шварце <…> подошел к генералу и спокойно сказал ему: – А нам ни на кого смотреть не стыдно» (К., 85).
30 Ср. в последней сцене романа: «– Брат, – сказал он Пушкину с радостью, – брат, я стараюсь» (К., 334). «Братом» он называет в этой сцене и Грибоедова (К., 332). Кажется, в романах нигде не упоминается эпиграмма Пушкина «Дяде, назвавшему сочинителя братом» (Пушкин, 1, 208).
31 Мимоходом вплетается в эти главы и тема Миши Бестужева (брата Александра, часто упоминаемого в романе, и Николая [К., 210, 221]): у Рылеева накануне восстания (К., 226–228), другие упоминания см.: К., 239,314,329.
32 Хлестаковские ассоциации, вероятно, здесь тоже присутствуют; ср. отчасти: Немзер А.С. Из наблюдений над романом Тынянова «Пушкин»… С. 496, примеч. 19.
33 С темой разных Михаилов может быть косвенно связана и тема именин Михаила и столь же косвенная отсылка к стихотворению «Брату (в день его именин)» (Кюхельбекер В.К. Лирика и поэмы / Вступит, статья, ред. и примеч. Ю. Тынянова. Л., 1939. T. I. С. 147–149). В стихотворении: «Но, друг мой, в день твоих ли именин / Я буду в одиночестве – один? / Сберется мой народ – крылатые мечтания, / И с ними сяду я за пир, / Забуду стражей и затворы, / Забуду целый мир» (с. 148) – в К.: «У Вильгельма бывали и праздники: именины друзей, лицейские годовщины.
В особенности день Александра – 30 августа: именины Пушкина, Грибоедова, Саши Одоевского. Кюхля вел с ними целый день воображаемые разговоры» (К., 303), эпизод относится к Свеаборгской крепости – ср. в комментарии Тынянова ad lос.: «25 сентября 1833. Свеаборгская крепость» (Кюхельбекер В.К. Указ. соч. С. 463). Многозначность имени Александр (Пушкин, Грибоедов, царь) – обширная тема и у Тынянова, и вообще в русской литературе, прежде всего в акмеизме: «И Александра здесь замучил зверь» у Мандельштама, «Александра, лебедя чистого» у Ахматовой (в контексте: «А Смоленская нынче именинница») и т. д.; касаться ее здесь невозможно. Напомним, однако, в К. сразу после слов о «романтической фарсе» и имени «Саши» (Одоевского): «Саша раз спросил Вильгельма: – Кстати, ты здесь у врага Александра не бываешь? – У какого врага? – У Якубовича, – важно ответил Саша <…>. Впрочем, он враг и другого Александра (Саша говорил о царе)» (К., 199).
34 Стихи, хотя и названы в тексте стихами («Стихи-то наверное забыл»), ни разу не напечатаны в рассказе как стихи и даже ни разу не приведены подряд.
35 Не назван и в предыдущем упоминании, довольно близком по смыслу – (слова Николая): «Он [= Паскевич] представил одного солдата, некоего Пущина… из моих друзей… mes amis de quatorze. В офицерский чин. <…> Михаил Пущин, его „друг четырнадцатого декабря", разжалованный в солдаты, командовал взводом пионеров и отличился еще при взятии Эривани. <…> Грибоедов рекомендовал его Паскевичу, а Паскевич, в начале кампании не уверенный в успехе, дорожил людьми» (В-М., 114–115).
36 Непосредственно перед этим: «Вильгельм сшил себе темно-оливковую шинель <…> приодел Семена и стал доверчивее относиться к жизни: можно было еще жить на свете, пока были такие честные люди, как этот забавный старик, старец Петр Васильевич». «Можно было еще жить на свете» перекликается с рассматриваемым здесь лейтмотивом (проживем) и его вариацией в разговоре с Семеном.
37 Ср., например, у Пушкина: «Один жалкий эпизод французской революции – гадкая фарса в огромной драме» («Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений» [Пушкин, 7,142]). Разумеется, наиболее известный контекст этого слова в женском роде – это лермонтовское «Из альбома С.Н. Карамзиной» («Любил и я в былые годы…»): «Люблю я парадоксы ваши, / И ха-ха-ха, и хи-хи-хи, / С<мирновой> штучку, фарсу Саши / И Ишки М<ятлева> стихи» (Лермонтов М.Ю. Соч.: В 6 т. М.; Л., 1954–1957. Т. 2.1954. С. 188). Имя Саша/Сашка у Лермонтова, конечно, провоцирует ассоциацию с Одоевским, непосредственно участвующим в цитированной сцене в К. (и названным – единственным – по имени, а не по фамилии в числе авторов «фарсы»: «Саша, Пущин и Дельвиг»), хотя в самом стихотворении «Из альбома С.Н. Карамзиной» оно относится к А.Н. Карамзину. Сходным образом (одно имя в соседстве с двумя фамилиями) в одной из последних главок К. назван по имени Пушкин: «Вильгельм спросил спокойно: – Поклон передать? – Кому? – удивился Пущин <…> Рылееву, Дельвигу, Саше» (К., 331), а в сцене смерти Вильгельма (глава VII) появляются Грибоедов (которого Вильгельм называет «Александром» [К., 332]), и Пушкин, и к обоим (Александрам) Вильгельм, как уже отмечалось, обращается «брат»; ср. выше примеч. 30, ср., конечно, и тост Греча в В-М.: «Греч встал. – Александр Сергеевич, – сказал он Грибоедову, – и Александр Сергеевич, – сказал он Пушкину…» (В-М., 127–128). Таким образом, в последних главках К. появляются два «перечня», Пушкин входит в оба, но первый составляют друзья, общие с Пущиным, и прежде всего, декабристы, а второй – поэты, друзья самого Кюхельбекера (из имен, названных в его стихах, здесь выпущен Дельвиг). О теме загробного соседства поэтов, восходящей, видимо, к Горацию (Оды II, 13), см. в другой работе автора. Если учесть, что Пушкин назвал Кюхельберкера «братом» в «19 октября» (1825), то подтекстами этого эпизода в К., видимо, являются стихи Кюхельбекера к лицейской годовщине: «19 октября 1836 года» («Пушкин, Пушкин! это ты! <…> О брат мой! много с той поры прошло, / Твой день прояснел, мой покрылся тьмой; / Я стал знаком с торкватовой судьбой» [Кюхельбекер В.К. Лирика и поэмы… Т. 1. С. 175]). Далее в тыняновском издании Кюхельбекера почти сразу за этим стихотворением идут подряд «Тени Пушкина» (с. 176–177), «Послание к брату» («Минули же и годы заточенья», с. 177–178) и «19 октября» [1837 года] («Блажен, кто пал как юноша Ахилл», с. 178–179): «Последний пал родимый мне поэт… / И вот опять Лицея день священный; / Но уж и Пушкина меж вами нет. <…> Он ныне с нашим Дельвигом пирует, / Он ныне с Грибоедовым моим: / По ним, по ним душа моя тоскует; / Я жадно руки простираю к ним. // Пора и мне…»; ср. в К.: «…видишь. Пора. Я собираюсь» (К., 334). В романе (а может быть, и в стихах) это, вероятно, ответ на слова, идущие в «19 октября» непосредственно после обращения к Вильгельму «мой брат родной»: «Пора, пора! душевных нашим мук / Не стоит мир <…>. Я жду тебя, мой запоздалый друг <…>. Пора и мне» (Пушкин, 2, 246–247), ср. более отдаленно: «Была пора: наш праздник молодой <…>.Всемупора» («19 октября», 1836 [Пушкин, 3,341]).
38 Ср. ниже его вопрос к Пушкину о «новых каламбурах».
39 Может быть, оно должно было отозваться в конце романа в calembours de corps de garde (письмо Геккерену 25 января 1837 года: Пушкин, ю, 484), ср. рассказ B.Ф. Вяземской: Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 2. C. 183.
40 См.: Левинтон Г. А. Достоевский и «низкие» жанры фольклора // Антимир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература. М., 1996. С. 267–296.
41 Заметим, что в этом пансионе учился герой второго романа Тынянова. Сочетание Миша Яковлев (с другим денотатом, разумеется) появляется в эпиграмме на Ленинградский университет: «Наш Лгу не Бумом [= Эйхенбаумом] знаменит, / Он Мишей Яковлевым славен. / Где стол был яств, там гроб стоит, / А на гробу сидит Державин» (Н.С. Державин был ректором университета в 1922–1925 годах).
42 Ср. остроумное замечание об этом эпизоде в К.: Немзер А. С. Из наблюдений над романом Тынянова «Пушкин»: Явление героя… С. 496, примеч. 23. О своеобразном двойничестве Пушкина и Яковлева в финале П.: Там же. С. 494.
43 Ср., конечно: «О „Цыганах" одна дама заметила, что во всей поэме один только честный человек и то медведь» («Опровержение на критики» [Пушкин, 7,127]).
44 Русская эпиграмма (XVIII – начало XX века). Л., 1988. С. 359, № 1262; печатается по: «Полярная звезда, на 1859 год».
45 П., 89–90, с квазиподтекстом к «Я Пушкин просто, не Мусин» (Пушкин, 3,198) – «Мусин? Бобрищев? Брюс? <…> Нет, mon p?re, просто Пушкин» (курсив Тынянова); «Он послал справиться, кто сей преступник. Ответ был: Пушкин. Пушкиных было много, но только один – Мусин-Пушкин – заслуживал, по мнению Голицына, вниманья. Далее князь Голицын получил донесение, что сей Пушкин малолетный еще, только что кончил лицей в Царском Селе» (П., 529).
46 Стоит обратить особое внимание на тему петербургских площадей в К. – похоже, что здесь есть отголоски очерка Мандельштама «Кровавая мистерия 9 января». Не вполне понятно, мог ли Тынянов видеть ростовскую газету (Советский юг. 1922. 22 января), но, учитывая его знакомство с Мандельштамом, нельзя исключить и знакомства с очерком. О Тынянове и Мандельштаме см. ниже.
47 Стоит, между прочим, отметить, что формула «разводил / разводя руками» – один из самых частых жестов во всей прозе Тынянова.
48 Это прозвище повторяет Сипягин: «Вы знаете, как Ермолов его прозвал? Граф Ерихонский. Как же, мне из Петербурга писали» (В-М., 219). С Сипягиным связана и каламбурная тема Bayard ~ Bavard (си.: Левинтон Г.А. Источники и подтексты… С. 9). Он же посылает Паскевичу (с Грибоедовым) Journal de d?bat со статьей о нем, что вызывает любопытную реплику фельдмаршала: «Меня знает император, и я плевал на господ Сипягиных» (В-М., 231). Хотя фраза Паскевича сама по себе вполне правдоподобна и, вероятно, подобные аргументы или восклицания не раз произносились в аналогичных ситуациях, но у Тынянова она не может не ассоциироваться (анахронистически) с вошедшими в пословицу строками Тургенева (не персонажа Кюхли, а другого): «Тебя знает император, / Уважает Лейхтенберг» («Послание Белинского к Достоевскому», 1846 [Тургенев И.С. Стихотворения. Л., 1955. С. 299]). Для нашего контекста немаловажно, что речь идет о Достоевском (см. выше о каламбурах).
49 Ср. еще синекдохическое описание Александра I в сцене открытия Лицея: «Вдруг рыжеватая голова склоняется с одобрением <…>. Рыжеватая голова терпеливо кивает мальчику» (К., 28).
50 Сам Пушкин пытался откреститься от нее в мемуарной заметке о Карамзине, хотя это звучит не очень убедительно: «Мне приписали одну из лучших русских эпиграмм; это не лучшая черта моей жизни» («Карамзин»; Пушкин, 8,50). Ср. также сомнительный в отношении адресата эпиграф к В-М.
51 Любопытная параллель между двумя эпизодами: «Шишков смотрел на него во все глаза, держа наготове карту. И звонким голосом, достав из обшлага два портрета и бросив их на стол, Шишков второй сказал: – Дядю на дядю. Все притихли. Александр смотрел на Шишкова второго во все глаза. Дядя Василий Львович против адмирала Шишкова! Давно ли – одни дядею клялись, другие дядю кляли.
А сегодня – дядю на дядю. Оба врага стали смешны враждою» (П., 511) / «С Пушкиным должно было быть осторожным. Он смущал его, как чужой породы человек. – Вяземский зовет теперь Аббаса-Мирзу Аббатом Мирзой, – сказал Пушкин. – Завидую вам. Давайте меняться. Было чем меняться. Оба увидели, что окружены. Толпа следила за ними. <…> Дамы удивительно обнаглели: подходили, смотрели в упор и шли прочь со смехом. Выходило, что они до балета давали бесплатное представление» (В-М., 46). Если верно наше предположение о «корреляции»: Грибоедов – Пушкин ~ Хлебников – Маяковский, то не исключено, что весь этот разговор может быть прочитан как отголосок известной реплики Маяковского, обращенной к Тынянову после выхода К.: «Поговорим как держава с державой». К теме Пушкина в В-М. ср., кажется, еще не отмеченную параллель к его встрече с «Грибоедом» в «Дневнике» А.В. Никитенко: «Жена моя возвращалась из Могилева и на одной станции неподалеку от Петербурга увидела простую телегу, на телеге солому, под соломой гроб, обернутый рогожею. Три жандарма суетились на почтовом дворе <…>. Что это такое спросила моя жена у одного из находившихся здесь крестьян». – А Бог его знает что! Вишь какой-то Пушкин убит – и его мчат на почтовых в рогоже и соломе, прости господи – как собаку» (Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. [Л.,] 1955. Т. 1. С. 197).
52 Ретроспективное предсказание: эпиграмма «Свобод хотели вы…» в списках, действительно, очень часто приписывалась Пушкину.
53 Дневник, 19 июля 1834 года (Пушкин, 8,41). Ср. выше об эпиграмме на Карамзина. В письме к Вяземскому 10 июля 1826 года, среди прочего, появляется известная формула: «Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все похабные под именем Баркова» (Пушкин, ю, 163).
54 Устно – это было вызвано чтением статьи Б.Я. Бухштаба о Мандельштаме, появившейся тогда в английском переводе в первом номере журнала Russian Literature Triquarterly (Bukhshtab В. The Poetry of Mandelstam / Tr. by C. Brown // RLT. 1971. № 1. P. 262–282).
55 О.Э. Мандельштам в письмах С.Б. Рудакова к жене (1935–1936) // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома, 1993: Материалы об О.Э. Мандельштаме. СПб., 1997. С. 62. Ср. подробнее: Левинтон Т. А. Мандельштам и Тынянов // Четвертые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы к обсуждению. Рига, 1988. С. 21–23; Нерлер П.М. Ю.Н. Тынянов и С.Б. Рудаков // Пятые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1990. С. 245–247. Если Тынянов мог ориентироваться на стихи Мандельштама, то проза Мандельштама, кажется, испытала встречное тыняновское влияние (см.: Ронен О. Устное высказывание Мандельштама о «Смерти Вазир-Мухтара» и тыняновский подтекст «Египетской марки» // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990. С. 35–39; ср.: Ронен О. Поэтика Осипа Мандельштама. СПб., 2002. С. 143–149).
56 Тонкий порез (англ. Th. De Quincey).
57 Лейбов Р. Баллада или пэан? Об одном эпизоде романа Тынянова «Пушкин» // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. Тарту, 2005. [T.] V (Новая серия). С. 194–205 (интернет-републикация: www.ru theniaru/ document/538793, html).
58 Чердак как локус поэтов (бездарных и, видимо, прежде всего «беседчиков») фигурирует и в «Тени Фонвизина» («приличной» параллели к «Тени Баркова»), где «Творец, списавший Простакову, / Три ночи в мрачных чердаках / В больших и малых городах / Пугал российских стиходеев» (Пушкин, 1,142–143).
59 Чья фамилия, разумеется, также анаграммируется в цитированных словах.
60 О Пушкине (вернее, его герое) в восприятии Горчакова (см. ниже): «Этот мудрец, любимый Аполлоном» (П., 450) – ср. в стихах «Князю А.М. Горчакову»: «Пускай, не знаясь с Аполлоном, / Поэт, придворный философ» (Пушкин, 1, 46).
В «Пирующих студентах»: «Приближься, милый наш певец, / Любимый Аполлоном» (Пушкин, 1,55) и в «Тени Фонвизина» (тематически или жанрово связанной с «Тенью Баркова») герой назван: «Творец, любимый Аполлоном» (Пушкин,! 139).
61 Прямое предвестие некоторых пассажей в «Домике в Коломне». Ассоциация Барков – Вийон: «Он бы охотно, между строк, нарисовал бы и Баркова и Вильона, да портреты кабацких висельников были ему неизвестны» (П., 393); «В одной из книжек, отнятых у Пушкина, нашлись даже отрывки, озаглавленные: „Завещание". Отрывки принадлежали площадному висельнику, парижскому богохулу, кабацкому повесе Франсуа Вильону, история которого была вкратце рассказана как анекдот» (П., 284); «Он стал бы вторым Вильоном, его имя стало бы неприлично, как имя Баркова» (П., 399). Два анекдота о Баркове приведены в «Table Talk» (Пушкин, 8,76–77).
62 Ср. в «Городке»: «О ты, высот Парнаса / Боярин небольшой, <…> Намаранные оды, / Убранство чердаков, / Гласят из рода в роды: / Велик, велик – Свистов» и т. д. (Пушкин, 1, 88). Эти пушкинские оценки многократно обсуждались в связи с вопросом о «Тени Баркова».
63 Если верно никем не эксплицируемое, но интуитивно убедительное предположение, что все события романа должны иметь аналогии именно в биографии героя (отраженной или не отраженной в романе), то как раз этот поздний эпизод (1828) является поводом (претекстом) для неожиданных попыток Василия Львовича отпереться от «Опасного соседа»: «Он сурово отклонил при случае честь, которую воздавали ему как певцу „Опасного соседа", и даже выразил предположение, что эта поэма принадлежит покойному Баркову. Когда изумленный собеседник сказал, что Барков умер полвека назад, а в „Опасном соседе" осмеивается Шишков, Василий Львович с досадою возразил: – Вовсе не Шишков, а Шаховской, – но, впрочем, остался при своем мнении» (П., 325).
64 При этом в П. вопрос остается неясным: «Александр вспомнил тетрадь отца в потайном шкапу, где именем Горчакова был подписан „Соловей"; это имя часто там попадалось, и притом под самыми опасными пиесами. Он спросил товарища, все еще дичась, как ему приходится поэт. – Дядюшка, – сказал небрежно Горчаков, и Александр понял, что это неправда»
(П., 235), тем не менее, когда в театре Варфоломея Толстого дают оперу «Калиф на час» (Д.П. Горчакова), то: «Были приглашены все лицейские поэты, Горчаков – опера „Калиф на час" была писана его дядюшкою – и Корсаков» (П., 416).
65 Первое упоминание «заветных тетрадей» и Баркова связано еще с Сергеем Львовичем: «Порою он отмыкал ящик стола особым ключиком и доставал заветные тетради. Они были в зеленых тисненых переплетах <…>. Весь Пирон, Бьевриана, избранные отрывки из Дора, а потом шла безыменная мелкая сволочь Парнаса, до того пряная, что у Сергея Львовича застилало взгляд. Были и русские авторы, но Барков был груб, и до французов ему было вообще далеко» (П., 61–62). Мелкая сволочь тоже, конечно, предвосхищает «Домик в Коломне».
66 Не только переплет, но и происхождение тетради взяты из этого источника: «Тетради эти подарил Сергею Львовичу еще в гвардейском полку его дальний родственник, „кузен", гвардии поручик» (П., 108) – «Я спрятал потаенну / Сафьянную тетрадь. / Сей свиток драгоценный, / Веками сбереженный, / От члена русских сил, / Двоюродного брата, / Драгунского солдата/Я даром получил» (Пушкин, 1, 87).
67 Этот том начинает серию «лежащих» томов (ср. особенно в завершении всей линии «адских поэм»: «На его больничном столике вместо лекарств теперь лежали том Буало и две книжечки Парни») – восходящую, конечно, к «растрепанному тому Парни».
68 Начало следующей главки: «В неделю тайный шкап был прочтен. Всего страшнее и заманчивее был Барков» (П., т).
69 Оба поэта присутствуют в «Городке» (Пушкин, 1, 87–88): «О князь, наперсник муз» рифмует с «Враги парнасских уз» – парафраз, который впоследствии применялся обычно к Баркову, несмотря на то что Барков (Свистов), как уже отмечено, получает в «Городке» скорее негативную оценку (хотя и не столь резкую, как в «Монахе»).
70 См.:Левинтон Г.А. [Рец. на: ] М.С. Альтман. Стилевые и сюжетные реминисценции. I. У Пушкина. II. У Толстого (Русская литература XX в. Вопросы сюжета и композиции. II Межвузовск. сборник. Горький, 1975. С. 115–122) // Russian Linguistics. 1977. Vol. 3. R 375–376; к этой теме обращались уже неоднократно, ср.: Шапир М.И. Из истории «пародического балладного стиха».
2. Вставало солнце ало // Антимир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература. М., 1996. С. 360, 387–388;Шапир М.И. «.. Хоть поздно, а вступленье есть»(«Евгений Онегин» и поэтика бурлеска) // Шапир М.И. Universum versus: Язык – стих – смысл в русской поэзии XVIII–XX веков. М., 2000. Кн. 1. С. 250, примеч. 14. Новейшая и, кажется, наиболее полная по библиографии работа: Кошелев В. А. «Багряная рука» // Фольклор, постфольклор, быт, литература: Сб. статей к 60-летию А.Ф. Белоусова. СПб., 2006. С. 234–242.
71 Эти соображения (вне связи с Тыняновым) входили в черновой вариант нашей с Н.Г. Охотиным работы о «Царе Никите».
72 Автометаописание сюжетного построения той части романа, которая здесь частично анализируется.
73 Заметим, что почти вся тема Сазонова до самого конца пронизана мотивами сна, засыпания, пробуждения, бессонницы.
74 Трудно сказать, актуальна ли тут ассоциация с Ходасевичем («Леди долго руки мыла»).
75 Далее вслед за эксплицитным идет и скрытое разрешение темы «адской поэмы» – замысел другого стихотворения со строфой «Певца во стане русских воинов», т. е. «Пирующих студентов» (Пушкин, 1, 53–55), а это, в свою очередь, – один из важных пушкинских глобальных подтекстов ко всей лицейской части романа.
76 Один из аспектов этого исцеления – уже цитировавшиеся выше «том Буало и две книжечки Парни» (П., 409).
77 Далее: «Вместо фроловской дисциплины Александр знал теперь другую дисциплину – Галича, „дисциплину поэзии"». Это ответвление другой крупной темы: Галича (персонажа «Пирующих студентов»), «Воспоминаний в Царском селе» и, тем самым, Державина.
78 Франц Осипович Пешель (1784–1842) сам по себе фигурирует еще в лицейской песне, записанной в дневнике Пушкина: «А слышали ль вы новость? / Наш доктор стал ленив <…>» и далее: «Наш доктор хромоглазый / В банк выиграл вчера, / А следственно, гоняет / Он лошадей с утра» (Пушкин, 8,11–12). Он упоминается также в (К.36–37).
79 Такое ex abrupto начало мемуарной записки (перед ним идет обрывок фразы: «печатью вольномыслия») несколько напоминает «Листки из дневника» Ахматовой, не могло ли тут быть прямого цитирования?
80 Ср. в П. появление родителей у постели больного.
81 Здесь тоже, конечно, сочетаются источники из автобиографической прозы и из синхронных событиям стихов героя. Невозможно касаться сейчас статьи о «Безыменной любви» и связанных с нею проблем, стоит, может быть, напомнить только одну параллель: «И он закусывал губу, когда говорил с Пущиным о том, что был сейчас у Карамзина, Карамзиных, чтоб не сказать: Карамзиной» (П., 486) – это инверсия строки из «Записки к Жуковскому» («Раевский, молоденец прежний»): «Какой святой, какая сводня / Сведет Жуковского со мной? / Скажи – не будешь ли сегодня / С Карамзиным, с Карамзиной?» (Пушкин, 1, 333).
82 Пушкин, 2, 256. Далее метафорический ряд(«правая» часть сравнения), в свою очередь, возвращается к эротической теме: «Так на продажную красу, / Насытясь ею торопливо, / Разврат косится боязливо…»
83 «Table-Talk», запись 8 октября 1835 года (Пушкин, 8, 81).
84 Непосредственным подтекстом этого заглавия послужила строчка из «Букваря»: «Мама мыла раму». Вообще этот источник явно недооценен, ср., например, происхождение Voyelles А. Рембо («Anoir,E blanc, I rouge, U vert, О bleu: voyelles»).
85 Статью Якубинского в «Поэтике» с цитатой из Вяземского я прочел на первом курсе и тогда же впервые заметил цитату из Вяземского в «Пушкине», потом я слушал курс Б.Ф. Егорова по истории русской критики и тогда прочел «Автобиографическое введение» к собранию сочинений Вяземского, где встретил те же слова в их изначальном контексте. Это и побудило меня записать давно придуманную заметку. Когда я показал ее Г.Г. Суперфину, приехавшему в Ленинград весной 1969 года, он, дочитав до ссылки на Якубинского, ехидно заметил: «Небось отсюда и взял Вяземского».
86 Сравнительно недавно на защите А.Б. Блюмбаума я с удовольствием изложил этот анекдот ex cathedra в Пушкинском Доме, кажется, значительно увеличив этим число черных шаров.
87 Левинтон Т. А. Еще раз о комментировании романов Тынянова… С. 126–130; эту статью сначала перекладывали из номера в номер, но это казалось мне нормальным: не печатать же «Русской литературе», в самом деле, мою статью. Потом статья неожиданно вышла, причем мне не дали корректуры, и в первом же предложении я прочел вместо вежливого «своевременная статья» нелепое и претенциозное сочетание «современная статья».
88 См.: Левинтон Г. А., Вахтин Н.Б. От редакторов // АБ-60: Сборник статей к 60-летию А.К. Байбурина. СПб., 2007 [= Studia Ethnologica. Труды факультета этнологии. Вып. 4]. С. 12.
89 Пушкин, 8, 48; ср.: К., 43–44.
90 Левинтон Г. А. К проблеме литературной цитации [3] // Материалы XXVII научной студенческой конференции. Литературоведение. Лингвистика. Тарту, 1972. С. 114–117.
91 Блюмбаум А. Конструкция мнимости: К поэтике «Восковой персоны» Юрия Тынянова. СПб., 2002. С 15–16.
92 См.: Пушкин, 6,441.
93 Тынянов Ю.Н. Соч.: В 3 т. М.; Л., 1959. Т. 3 («Пушкин»). С. 112 (далее ссылки даются на этот том) [= П., 108].
94 Вяземский П. А. Полн. собр. соч. СПб., 1878. Т. 1. С. IV–V.
95 Якубинский Л.П. О звуках поэтического языка // Сборники по теории поэтического языка. Пг., 1916. [Вып. 1]. С. 19; перепечатано: Поэтика. Пг., 1919. [Вып. 1]. С. 39–40; теперь: Якубинский Л.П. Язык и его функционирование. М., 1986. С. 165.
96 Тем самым цитата входит в ряд «реалий», рассчитанных на опознание; к ним относятся, например, все исторические персонажи с подчеркнуто разным отношением к ним у читателя и персонажей, ср. образ Карамзина в начале романа «Пушкин», связанный с этим противопоставлением (читателю в биографическом романе заранее известно будущее, т. е. явление Карамзина для него семиотично).
97 Этот мотив конкретизирует не только время, но и литературное направление, включающее, в частности, молодого Пушкина.
98 Здесь – синтагматическое усложнение цитаты, как в первом случае – парадигматическое.
99 Так, начало главки 26 части 3 «Пушкина» (с. 522–523) таким же образом соотносится с: «Зорю бьют… из рук моих». Ср. также: «теперь каждое утро Пушкин просыпался с этой целью: он должен был быть уверен, что вечером <…> будет видеть ее» (с. 472; подчеркнуто нами. – Г.Л.) – при: «Я утром должен быть уверен, / Что с вами днем увижусь я…» Ср. также эпизод, в котором Пушкин читает слова Стерна, прямо соотнесенный с цитированием этих слов в «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях» (Пушкин, 7,38). Этот фрагмент был опубликован: Русский Современник. 1924. № 2; ср. у Тынянова: «Не он один испытал это, но как можно об этом говорить, это наблюдать, писать об этом» (П., 423) и у Пушкина: «[Стерн говорит, что живейшее из наших наслаждений кончается содроганием почти болезненным.] Несносный наблюдатель! знал бы про себя; многие того не заметили б» (Пушкин, 7,38); здесь одновременно вводится и опоязовская тема: «Пушкин и Стерн» (ср.: Шкловский В. «Евгений Онегин». Пушкин и Стерн // Очерки по поэтике Пушкина. Берлин, 1923).
100 Возможно, изъятие («минус-употребление») «Лакрима Кристи» в связи с «до-ономастическим» значением этого названия соотносится с «вольтерьянством» раннего Пушкина.
101 То, что в романе речь идет о детстве, а не о молодости, несущественно; ср. у Пушкина: «в младенчестве моем…»
102 Фонологии почти целиком (за вычетом двух статей) посвящены первые два выпуска «Сборников по теории поэтического языка» (1916,1917). Ср.: «Сопоставление поэтического языка с практическим в общей форме было сделано Л. Якубинским в его первой статье» (Эйхенбаум Б.М. Литература. Л., 1927. С. 122; «формалисты начали свою работу с вопроса о звуках стиха <… > и за этим частным вопросом поэтики стояли, конечно, более общие тезисы, которые и должны были обнаружиться» [Там же. С. 124]). Ср. в той же статье ряд оценок первого периода ОПОЯЗа («предварительной стадии теоретической работы» [с. 128]), а также оценку указанной статьи самим Якубинским (О диалогической речи // Русская речь. Пг., 1923. [Вып.] 1. С. 114–116), к которой присоединяется и Б.М. Эйхенбаум (Эйхенбаум Б.М. Указ. соч. С. 138, примеч. 1). Ср. также полемику с другой статьей Якубинского (1917) в кн.: Якобсон P.O.
О чешском стихе. Берлин, 1923. С. 17.
103 Пушкин, 6, 254.
104 Мальмстад Дж. Ходасевич и формализм: Несогласие поэта / Пер. Л. Мотылева // Русская литература XX века: Исследования американских ученых. СПб., 1994. С. 288.
105 Мейлах Б. С. Из неизданного литературного наследия декабристов. 1. «Словарь» B.К. Кюхельбекера (история замысла, идеи, структура) // Декабристы и русская культура. Л., 1976. С. 185–204; здесь о судьбе словаря сказано: «„Словарь" был собственностью Ю.Н. Тынянова. После его смерти рукопись на долгое время исчезла из исследовательского оборота, затем поступила в Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина (ф. 449.2.13). Мною готовится полное издание „Словаря"» (с. 185, примеч. 2).
106 Ряд выписок цитируется в П.: страсти (Мейлах Б. С. Указ. соч. С. 199), любовь (Там же. С. 198), поэт (Там же. С. 200), Пирон (Там же. С. 200–201).
107 Жирмунский В. Драма Александра Блока «Роза и крест»: Литературные источники. Л., 1964; см.: Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. C.244–322.
108 Ср. осторожные попытки ввести тезис о неединственности подтекстов в рецензии на Тарановского (Левинтон Г.А., Тименчик Р.Д. Книга К.Ф. Тарановского о поэзии О.Э. Мандельштама [рец. на кн.: Taranovsky К. Essays on Mandel’stam. Cambridge, Mass., 1977] // Russian Literature. 1978. Vol. VI. № 2. P. 197–211; перепечатано: ТарановскийК. О поэзии и поэтике. М., 2000. С. 404–416). Формула в кавычках взята из черновиков этой рецензии, замечу, что материал этой папки до сих пор далеко не исчерпан обоими авторами. Ближайшая формулировка, зафиксированная печатно, относилась к Ахматовой: «Уловленная интонация не просто может быть уже использованной в культуре – она не может быть неиспользованной. <…> Более того, Ахматова всегда существовала как бы в некоем речевом пространстве, где все достойное запоминания из произносимого, смешное или патетическое, острое или нелепое, уже когда-то попадало на перья поэтов» (Тименчик Р.Д. После всего // Литературное обозрение. 1989. № 5. С. 23).
109 Не исключено, что это отличие работает лишь на малых отрезках времени, пока эти различия не поглощаются более продолжительной традицией. Частичную аналогию представляет религиозная традиция: текст (Писание) и толкование, ср., например, жанрово структурированную систему метатекстов к Ведам и т. п.
110 Подобно тому, как различие между сыном и отцом не сводится исключительно к хронологии.
111 Впервые я вспомнил о ней, листая подряд первые издания формалистов (кажется, впервые с конца 1960-х годов) в Widener Library в Гарварде в 2003 году (еще не прочитав названной далее работы Блюмбаума).
112 Ср. в цитированной статье Эйхенбаума «О „формальном методе"» (в тексте она осталась неназванной): «Рядом с Якубинским Виктор Шкловский в статье „О поэзии и заумном языке" показывал <…>» (Эйхенбаум Б. О «формальном методе» // Эйхенбаум Б. Литература: Теория. Критика. Полемика. Л., [1927]. С. 122; то же: Эйхенбаум Б. О литературе. М., 1988. С. 382; курсив автора, во втором цитированном издании отсутствует). «Статьи Якубинского и Шкловского („О поэзии и заумном языке") собирают и систематизируют богатый и очень интересный литературный материал, характеризующий явление „обнажения фонетической структуры слова" и его звуковой действенности» (Жирмунский В.М. Вокруг «поэтики» ОПОЯЗа (Поэтика. Сборники по теории поэтического языка. Пгрд. 1919) // Вопросы теории литературы. Л., 1928. С. 342).