2 БОРИС И ГЛЕБ

Со Восточнаго держания

Во словесном Киеве граде

Жил себе Володимир князь,

Имел себе трёх сыно?в:

Старейший брат, а польший князь,

А ме?ньших два брата, Борис и Глеб.

Живши-бывши, Володимир князь

Стал своим чадам бласловляти,

А удельными гра?дами наделяти:

Старейшему брату Чернигов град,

Борису и Глебу Киев град.

Живши-бывши Володимир князь

В доме своём переставился.

Чады его возлюбленные

Со славою его погребали;

Разъезжалися во разныя страны:

Старейший брат в Чернигов град,

А Борис и Глеб во Киев град.

Живши-бывши старейший брат,

Старейший брат, а польший князь

В уме своём разуме смешался:

И пишет князь злописа?ние

Двум братам Борису и Глебу:

«Вы ме?ньшие братья, святые князья,

Святые князья, благоверные,

Два брата мои, Борис и Глеб!

Прошу я вас в пир пировать,

Во че?стный пир вам пир пировать:

Мы будем в моём доме отца поминать».

Послы его прихождали,

И посы?льный лист приношали

Двум братам Борису и Глебу.

Два брата Борис и Глеб

Посы?льный лист принимали.

Пред матушкой прочитали;

И начали плакати-рыдати,

И жалобным гласом причитати,

Им матушка говорила:

— Возлюбленные мои чада.

Святые князья благоверные!

Не ездите вы к большо?му брату в гости:

К старейшему брату Святополкию;

Не на пир он зовёт пировати,

Не отца в своём доме поминати:

Хочет он вас затребити,

Всею Росеей завладати,

Со всеми со удельными городами

Со всеми со верными со слугами! —

Они матушки не слушались,

Садились на добры?их ко?ней,

Поехали к большо?му брату в гости,

К старейшему брату и к бо?льшему князю.

А польший князь, ненавистный-злой,

Не в доме он братиев встречает,

Встречает далече в чистом поле,

Свирепо на братьев взирает,

Он зрит на них яко разбойник,

Два брата Борис и Глеб

Видют они напасть свою,

Слезают с до?брыих ко?ней,

Упали к большому брату в ноги,

Старейшему брату, Святополку:

Борис упал в правую ногу,

А Глеб упал в левую;

Начали они плакать и рыдати,

И жалобным гласом причитати:

— Любимый ты наш старе?йший брат,

Старейший брат, а больший князь!

Не срежь ты главы? незрелыя,

Не пролей ты крови християнской,

Крови християнской понапрасну!

Возьми ты нас в рабы себе,

Работай ты нами как рабами! —

А бо?льший князь, ненавистный-злой,

Ни на что злодей не воззирает,

Ни на плаканье, ни на рыданье,

Ни на жалобное их причитанье:

Бориса взял коньём вружи?л,

А Глеба ножём зарезал;

И повелел эти тела?, Борисово,

Борисово и Глебово,

Затащить во темны? леса.

И садился злой на добрый конь,

И стал разъезжать и похваляться:

— Слуги мои верные!

Топе?рича наша вся Росе?я,

Со всеми со удельными городами,

Со всеми со верными со слугами! —

А господь хвалы не слушает,

Ссылает господь двоих ангелов

Со ко?пием со во?стрыим;

Повелел господь земли? подрезати,

Подреза?ти и потряса?ти;

И они зе?млю подреза?ли,

Подреза?ли и потряса?ли;

Земля с кровию смешалася,

Вся вселенная, ужаснулася,

Словно в синием морс волны всколыхалися.

Он думал, злодей, рай растворился,

Ан сам сквозь сырой земли провалился.

А те тела?, Борисово,

Борисово и Глебово,

Лежали ро?вно тридсять лет:

Не зверь их, ни птица не трону?ли,

Ни мрачное помрачение,

Ни солночное попечение.

Как тридсять лет миновалося,

Явилося явление:

Явился столб красный огненный,

От земли и до не?ба;

К тому столбу о?гненному

Сходилися-соезжалися

Цари, власти и патриархи,

И все православные христиане:

Служили молебны благочестны

Двум братам Борису и Глебу;

Святые тела обретоша нам

Двух братьов Бориса и Глеба;

От святых мощей было прощение;

Погребали их, светов, со славою.

А мы поем славу Борисову,

Борисову славу и Глебову,

Во веки веков, аминь.