ЗНАХАРИ И МУЗЫКА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЗНАХАРИ И МУЗЫКА

Среди наиболее уважаемых людей в любом лагере Лакотов всегда были знахари. Мы очень верили им и уважали за то, что они лечили нас. Они были очень мудры, умели исцелять больных и делали ещё много необычайных вещей, несмотря на то, что никогда не учились в школах и не читали книг. Вместо этого они уходили в горы в одиночку и без оружия. Там они проводили по нескольку дней в посте и молитве. Они просили у Великого Духа знаний и силы, которая поможет им лечить больных и раненых. Эти люди были серьёзными и добродетельными. Они всегда были готовы принести пользу своему народу и помочь нуждающимся.

Ни один человек во всём племени не обладал такими знаниями, как знахарь. Мы знали, что каким-то образом от черпает свою силу у Природы, и мы тоже просили её об этом. Мы ощущали энергию и силу всего, что нас окружало, и, глядя на деревья, скалы, ручьи, камни, птиц, животных, просили их поделиться с нами частью своей силы.

Далеко не каждый мог стать знахарем – лишь немногие были достаточно сильны и мудры для этого. Когда молодой человек готовился к последнему испытанию, он предварительно проходил Ритуал Очищения (Инипи). Затем лучший друг выбирал для него место, где ему предстояло поститься. В это время ничто не должно было мешать его общению с Природой. Место, выбранное для поста и молитвы отмечалось по углам четырьмя шестами высотой в 8-10 футов. Юноша мог взять с собой только священную трубку и бизонью шкуру. Он шёл туда с чистым разумом и душой, готовый видеть и слышать всё вокруг. После нескольких дней поста и молитвы он ощущал соприкосновение с высшими силами. С каждым днём он слабел и, наконец, погружался в глубокий сон. В этом сне Великая Тайна посещала его в образе животного или птицы и говорила с ним, чтобы поделиться своей силой и мудростью. Иногда он приносил с собой какой-нибудь талисман, целебную траву или лечебный корень. Это могла быть и песня, которую знахарь должен был петь у постели больного. Во всяком случае, всё, что они обретали, было полезно и обладало мистической силой. Разум спящего наиболее восприимчив в такой момент. Он видит всё с удивительной ясностью. Даже если раньше он никогда не встречал показанного ему растения, пробудившись, он отлично помнит, как оно выглядело и где его искать. За один раз трудно выучить песню, но песню, которую слышит сновидец, он запоминает навсегда. Затем юноша возвращался обратно, и с той поры оказывал всяческое уважение явившемуся ему в видении животному или птице. Это мог быть медведь, утка или другое живое существо.

В детстве, когда мы видели, что знахарь заходит в чьё-то типи, где есть больной, мы ждали снаружи и ощущали присутствие Великой Тайны в этом месте. Важность этой церемонии делала нас очень смирными.

Однажды мы увидели нескольких молодых мужчин, возвращающихся из военного похода. Когда они подъехали ближе, мы заметили, что у одного из них было не ладно с ногой. Она свободно болталась, когда он ехал верхом. Добравшись до лагеря, он осторожно слез с лошади и заковылял в сторону своего типи. Мы смотрели на него, восхищаясь его мужеством. А вскоре к нему пришёл знахарь. Спустя несколько дней мы снова увидели этого человека. На его ноге была шина из сыромятной кожи, привязанная кожаным ремешком, и он опирался на палку. В те времена не было костылей, но увечные и старые люди использовали длинные палки, напоминавшие пастушеский посох. Этот молодой человек полностью доверял знахарю, и вскоре был совершенно здоров.

Первым серьёзным исцелением, которое я помню, было выздоровление мальчика, страдавшего пляской святого Витта. Мы не знали ничего об этой болезни до прихода белых, поэтому называли её «шкан-шкан-васичун», что означало «тряска белого человека». Нам было очень странно видеть, что этот мальчик весь трясётся, даже когда просто стоит, и когда мы услышали разговоры о церемонии исцеления, то захотели её увидеть.

Родители этого мальчика поставили в стороне от остальных большое типи с входом, обращённым к востоку. Когда пришёл знахарь, мы встали в круг и вели себя очень тихо. Он был одет только в набедренную повязку, а его тело раскрашено красным. В правой руке он держал трещотку, а в левой – небольшой барабан. Он вошёл в типи вместе с больным мальчиком и вскоре вышёл обратно, ведя его перед собой, одетым и раскрашенным точно так же. Знахарь провёл мальчика по четырём сторонам света (Четырём Ветрам, как говорят Лакоты), продолжая петь специальную песнь исцеления. Последняя остановка была на севере. И когда путешествие было закончено, вокруг типи образовался квадрат. Затем знахарь увёл своего пациента в типи. Спустя несколько дней мы снова увидели этого мальчика, и он был совершенно здоров. С тех пор, как он перестал «трястись как белый человек», мы снова стали с ним играть.

В своих церемониях знахарь почти всегда использовал музыку и пение. Во время пения он использовал барабан или погремушку, а иногда дул в свисток.

Эти инструменты знахарь прятал после каждого обряда, и никто не мог видеть их, если ему не требовалось лечение. Считалось, что если всякий будет глазеть на них или неосмотрительно брать в руки, то эти предметы потеряют часть своей магической силы.

Погремушки, на которых были нарисованы символы, понятные только знахарю, хранились в красивых сумках из сыромятной кожи, куда складывались и лекарственные травы.

Когда знахарь заходил в чьё-нибудь типи, вокруг должна была стоять тишина, и члены семьи пациента выходили наружу и следили, чтобы никто не шумел.

Знахарь всегда начинал с того, что сооружал квадратный земляной алтарь у постели больного. По его углам втыкались раскрашенные в яркие цвета палочки. Сам алтарь тоже разрисовывался цветной глиной. Затем знахарь начинал петь. У индейцев есть песни на все случаи жизни. Они верят, что пение приближает их к высшим силам более, чем что-либо ещё. Они верят, что даже одинокий голос достаточно силён, чтобы Великий Дух услышал его.

Когда песня заканчивалась, знахарь доставал из своей сумки лекарственные травы, которые замачивал в воде или кипятил. Когда больной выпивал полученный настой или отвар, ему очень скоро становилось лучше. Иногда знахарь рассказывал больному о том, как он ходил в горы для поста и молитвы, и о чудесном видении, полученном им там. Пациент часто был так увлечен этим рассказом, что забывал о собственной болезни, и порой ему больше не требовалось никакого лечения.

Погремушка знахаря делалась из сырой кожи, которой сразу же, пока она ещё не высохла, придавали нужную форму. Две её половинки сошнуровывались вместе, как воллейбольный мяч, только в этом случае длинный ремешок не обрезался, а позднее обматывался вокруг рукоятки. Чтобы, высохнув, погремушка приняла круглую форму, между кожаными половинками оставляли небольшое отверстие, через которое её заполняли песком. Когда кожа высыхала, песок удаляли, а на его место засыпали мелкие камушки. Затем вставлялась рукоятка, которая должна была крепиться точно в центре – если пренебречь этим правилом, то погремушка скоро сломается. Затем рукоятка обматывалась ремешком, и погремушку можно было украшать.

Погремушка также применялась для того, чтобы отбивать ритм в общей песне или танце. Очень красивое зрелище, когда много танцоров движутся синхронно, и каждая погремушка звучит в унисон с остальными.

Общество Лисиц использовало жестяную погремушку. Когда к нам пришли первые белые торговцы, они привезли кулинарный порошок в жестяных банках. Нам показалось, что эти банки – более ценная вещь, чем их содержимое. Мы выбрасывали порошок, а банку насаживали на деревянную ручку и украшали бусами. Верх погремушки и низ рукоятки украшались разноцветными иглами дикобраза или перьями. Такие погремушки были для Лакотов чем-то новым и поэтому ценились больше, чем обычные кожаные. Общество Лисиц имело только две такие, и их обычно давали юношам и подросткам, чтобы побудить их быть храбрыми и совершать достойные поступки. Если молодой человек не имел возможности участвовать в сражении, то он должен был устроить пир и накормить всех бедных. В танце на этом пиру он мог пользоваться жестяной погремушкой. Если же юноша отправлялся в поход и возвращался, проявив себя отважным воином, то его мать и сёстры танцевали в его честь с этой погремушкой, чтобы показать, как они гордятся им. Я помню одного такого юношу. Я уже не могу сказать, что именно он совершил, но это было нечто, позволявшее его семье восхвалять его. У него было три сестры, известных своей красотой. Одна из них надела головной убор брата, вторая взяла его жезл, а третья – погремушку, и так они ходили от одного типи к другому, распевая хвалебные песни в честь брата. Это было прекрасное зрелище, и весь лагерь видел, как эти девушки гордятся своим братом.

Общество Храбрецов использовало очень необычную погремушку. Она делалась в форме кольца или бублика довольно большого размера. В этом Обществе были только две такие погремушки, и они давались тем, кого считали наиболее отважными. Эти погремушки также вырезались и сшивались, пока кожа ещё не высохла, а затем насаживались на ручку и крепко привязывались к ней. Вся погремушка окрашивалась в красное – цвет Общества Храбрецов. Как правило, человек, присоединявшийся к этому Обществу, стремился совершить подвиг, чтобы заслужить достойное имя.

Были времена, когда у Лакотов ещё не было барабанов, но и тогда они уже умели петь. Певец аккомпанировал себе, стуча ладонями по своей груди. Лакоты научились петь очень давно, и некоторые песни дошли до наших дней из глубокой древности.

Один из способов сделать хороший барабан начинается с изготовления обруча из вяза, так как он лёгок и гибок. На него натягивалась тонкая часть шкуры бизона, стягиваемая ремешком. Единственным недостатком такого барабана было то, что кожа с живота бизона не очень прочна, и если она рвалась, то барабан переставал звучать.

Другой способ, которым пользовались Лакоты, похож на первый, но кожа закреплялась по-другому: по всей окружности сверлились маленькие дырочки, и оленья кожа закреплялась в них деревянными шпильками.

Третий способ несколько иной. На полое бревно с обеих сторон накладывалась кожа и стягивалась ремешком. Так обычно делали большие барабаны.

Примерно так же изготавливались так называемые «водяные барабаны». Только с одной стороны оставляли твёрдое дно и наполняли колоду водой. А с другой стороны натягивали кожу. Звук такого барабана зависел от степени влажности кожи. Если она высыхала, то барабан звучал тише, и её снова нужно было намочить.

Существовала разница в звучании различных барабанов, и это во многом зависело от мастера и музыкантов. Хороший барабанщик достигает такого искусства в отбивании ритма, что танцующие под этот чудесный инструмент чувствуют живой ток крови в своём теле.

Большие барабаны редко украшались, но маленькие всегда особым образом расписывались. Знахарь изображал на своём барабане то животное, чью силу он использовал для лечения больного. К примеру, знахарь, чьим покровителем был олень вапити, мог изобразить его голову. Кроме украшения, эти рисунки символизировали покровительство со стороны высших сил.

Название другого, не менее древнего музыкального инструмента в переводе с языка Лакотов означает «деревом по дереву». Он делался из прямой ветки, одна сторона которой оставлялась гладкой, а другая покрывалась зарубками. Сам инструмент музыкант держал в левой руке, а в правой – палочку, которой проводил туда-сюда по зарубкам, примерно так, как играют на скрипке. Вместе с барабаном он звучал очень хорошо, но в последнее время его редко встретишь.

Лакоты часто пользовались ещё одним древним музыкальным инструментом – свистком. Весной, когда ивы покрывались зеленью, мы срезали небольшие ветки и вычищали сердцевину с помощью другой палочки. В нужном месте делалась выемка, и туда вставлялся кусочек смолы. Однако самые лучшие свистки получались из кости орлиного крыла. В ней также делалась выемка и вставлялся кусочек смолы. Розовую смолу вначале разжёвывали, а затем замазывали нужное место с помощью палочки. Эти костяные свистки использовались почти во всех обрядах Лакотов, иногда целой группой танцоров. Считалось, что они помогают и в бою: их звуки должны были устрашать врага и придавать воинам мужество. В ходе Пляски Солнца большая группа певцов и музыкантов со свистками должна была петь в течение трёх дней почти без остановки. Сначала свистки звучали громко, но по мере того, как музыканты уставали, начинали свистеть всё тише. Свистки для Пляски Солнца украшались орлиными перьями и пухом. Обычные же свистки наши матери и сёстры украшали раскрашенными иглами дикобраза.

Есть ещё один музыкальный инструмент, который служил только одной цели. Это флейта. Поскольку она использовалась лишь для любовных мелодий, то мы называли её «флейтой любви». Это наш национальный инструмент, мы играли на нём задолго до прихода белых. Изготовление этого инструмента требовало большого искусства, так как он состоял из нескольких частей. Старинные флейты делались из лиственницы, так как её древесину было легче обрабатывать кремнёвым ножом. Ветка разделялась по центру точно на две половины. Затем из них удалялась сердцевина и вырезался мундштук. Между мундштуком и основной частью оставляли тонкую перегородку. Там укреплялась тонкая костяная пластинка. Наконец, в нужных местах проделывалось шесть дырочек для пальцев. Потом все части флейты складывались вместе и склеивались.

Клей всегда был у нас под рукой. Кожа с бизоньего загривка резалась на мелкие кусочки и кипятилась в котелке из бизоньего желудка. Когда клей поднимался вверх, его наматывали на палочку, медленно вращая её. Клей представлял собой длинные прозрачные нити, и когда на конце палочки образовывался шарик клея, её втыкали в землю и оставляли сохнуть на солнце. Высохнув, клей затвердевал и становился похожим на стекло. Эти палочки обычно хранили в колчанах. Ни жара, ни холод не действовали на этот клей, он никогда не расплавлялся, и не портил ни стрел, ни колчана. Если же нам нужно было что-то приклеить, то мы смачивали клей слюной и на секунду подносили к огню – тогда он становился жидким. Я никогда не встречал фабричного клея, который был бы столь же хорош. Две детали, склеенные индейским клеем, были столь же прочны, как единое целое.

Задолго до того, как индейцы стали делать музыкальные инструменты, они сочиняли и пели песни, в которых отражалась история их племён. Индеец говорил в них о войнах, священных обрядах, странствиях. Были военные песни, песни исцеления, песни храбрости, песни благоговения перед Великой Тайной, песни любви. Кроме того, различные военные общества имели песни, которые исполнялись только их членами. У каждого человека также имелись песни, сочинённые им самим. Эти песни уважались, как частная собственность, и никто не мог без разрешения петь песню, сочинённую другим. Сочинители песен иногда дарили их другим, как любой иной ценный подарок. И что бы ни случалось в жизни индейцев – они пели.