Глава 6 «Ричард II»

Глава 6 «Ричард II»

В финале «Короля Иоанна» юный принц Генрих становится королем Генрихом III, это происходит в 1216 г. Действие «Ричарда II» начинается в 1398 г., почти два столетия спустя. Чтобы понять историческую подоплеку последней пьесы, необходимо изложить события, происшедшие в этом промежутке.

Генрих III, унаследовавший трон в девятилетнем возрасте, оставался королем пятьдесят шесть лет и умер в 1272 г. Его сменил на троне сын, Эдуард I. В 1307 г. королем стал его сын, Эдуард II, а в 1327 г. — сын Эдуарда II Эдуард III.

В течение века после смерти короля Иоанна Англия занималась внутренними делами и разбиралась с ближайшими соседями на Британских островах. Это был период относительного изоляционизма. Однако нельзя сказать, что все это время в стране царил мир. В частности, при Эдуарде I английские армии постоянно были заняты делом. В это время был полностью завоеван Уэльс и почти завоевана Шотландия.

Однако французские владения Англии продолжали уменьшаться; о великой Анжуйской империи почти забыли. Когда престол в 1327 г. занял Эдуард III, от нее осталась только часть территории на юго-западном побережье Франции вдоль Бискайского залива, с главным городом Бордо. Она все еще оставалась наследством Элеоноры Аквитанской.

Эдуард III стал королем в пятнадцать лет, но до того успел два года пробыть герцогом Аквитанским и правил сильно уменьшившейся английской территорией вокруг Бордо. Там он впитал в себя французскую культуру и стал считать себя новым Ричардом Львиное Сердце, который в юности тоже правил Аквитанией.

В первые годы своего правления Эдуарду III оставалось только мечтать. Страной управляли его мать и ее любовник Мортимер, но в 1330 г. новый король взял власть в свои руки, заранее решив править страной на рыцарский манер.

Эдуард III всегда считал себя рыцарем. Он был так же романтичен, как и Ричард I, и видел свое предназначение в том, чтобы стать воином-завоевателем. Эдуард укрепил свою власть над Уэльсом и Шотландией (несколько ослабевшую при его отце, Эдуарде II), а потом занялся Францией.

Эдуард не забывал, что он прямой потомок Генриха II (точнее, его прапраправнук), от которого его отделяли четыре короля. Стремясь подчеркнуть это, он стал именовать себя Эдуардом Плантагенетом. Сыновья и внуки Эдуарда также продолжали носить это имя.

Что же касается английских владений во Франции, то они оставались камнем преткновения между двумя народами. Филипп II Август Французский разрушил Анжуйскую империю, однако область вокруг Бордо оставалась в руках англичан. Французы шли на любые интриги, лишь бы завладеть ею. Например, они поддерживали скоттов.

В свою очередь, Эдуард поддерживал города Фландрии и Голландии, которые стремились вести торговлю без помех со стороны французского короля, а потому хотели перейти под власть короля Англии.

В 1328 г. произошло одно важное событие. Король Карл IV Французский умер, не оставив после себя ни сыновей, ни братьев, ни племянников. Однако у него осталась сестра Изабелла, и эта Изабелла была матерью молодого Эдуарда III, который к тому времени уже год как занимал трон. По английской системе престолонаследия именно он должен был стать королем Франции.

Однако встревоженные французы не хотели, чтобы ими правил английский король. Существовала так называемая Салическая правда, принятая еще племенами франков, которые обитали на территории римской Галлии. Согласно этому закону, женщины и наследники по женской линии не имели прав на королевский трон. Однако этот закон никогда не применялся, потому что подобной ситуации в истории Франции еще не было: впервые король умер, не оставив ни сына, ни брата, которые могли бы стать его наследниками.

Сейчас это произошло, и трон перешел к двоюродному брату Карла IV, Филиппу Валуа. Филипп был не таким близким родственником, как Эдуард III, но в отличие от него вел свою королевскую родословную только по мужской линии. Он и стал королем Франции под именем Филипп VI.

Сначала Эдуард признал нового короля, но, когда разногласия между Англией и Францией из-за Фландрии обострились, английский король предпринял решительные шаги. В 1337 г. он объявил себя законным королем Франции (этот титул британский монарх носит по сей День) и начал готовиться к вторжению, чтобы силой завоевать свой титул. Это стало началом войны, которая вошла в историю под названием Столетней.

Франция была намного больше по территории, богаче и населеннее, и все же Англия была поразительно близка к успеху. И на это были свои причины. Англичане усовершенствовали ратное искусство в войнах с Шотландией и Уэльсом и освоили страшное оружие — длинный лук, позаимствованный у валлийцев. На вид это оружие казалось обманчиво простым. Однако, чтобы правильно им пользоваться, требовалось натягивать тетиву с силой в 100 фунтов (около 46 кг), а для этого были нужны сильные мускулы и долгая тренировка.

Францию же, напротив, раздирали на части действия непокорной и недисциплинированной знати, которая не умела и не обучалась сражаться в строю и считала лук плебейским оружием, пригодным только для трусов и простолюдинов. (Кроме того, не следует забывать, что в период величайших английских завоеваний во Франции шла гражданская война.)

Первый подарок от фортуны Эдуард получил 24 июня 1340 г., когда после нескольких неудачных попыток высадиться во Франции его корабли разбили и практически уничтожили французский флот у Слейса (нынешнее побережье Нидерландов). Эта победа позволила Эдуарду получить контроль над Ла-Маншем (который Англия сохранила по сей день) и, наконец, дала возможность переправить армию во Францию.

К тому времени вторжение стало абсолютно необходимым, потому что прежние безуспешные попытки переправить армию во Францию сделали Эдуарда банкротом, и он был вынужден прекратить выплату долгов. Только во Франции он мог получить богатую добычу и снова стать кредитоспособным.

В 1346 г. Эдуард, перестав рассчитывать на своих слишком осторожных континентальных союзников (которым никогда нельзя было полностью доверять), сам напал на Францию, послав английскую армию в Нормандию. Англичане уже подошли к Парижу, когда французский король наконец сумел организовать оборону.

Затем Эдуард направился на северо-восток; его по пятам преследовала французская армия, численностью вчетверо превосходившая английскую. Англичане свернули к Креси, расположенному в устье Соммы, на клочок земли, уже полвека находившийся под английским владычеством. Первая великая битва Столетней войны состоялась в августе 1346 г. Дезорганизованная и не имевшая способных полководцев французская армия была наголову разбита превосходными английскими лучниками.

После этого Эдуард двинулся к Кале, расположенному на 100 миль (160 км) севернее, и взял его в августе 1347 г. после годичной осады. Кале находится на берегу Ла-Манша прямо напротив Дувра; их разделяют лишь 25 миль (40 км) водной поверхности. Эти победы оказали огромное влияние на боевой дух английского войска; возникла иллюзия, что один англичанин способен победить десяток французов. Долгое время эта иллюзия помогала, но в конце концов подвела: англичане стремились получить слишком много и потеряли все.

После падения Кале война затихла. В 1350 г. Филипп VI умер, и королем стал его сын Иоанн II. Иоанн был воспитан в тех же рыцарских традициях, что и Эдуард, но полководца из него не получилось. Кроме того, Францию ослабила долгая эпидемия чумы, прозванная Черной смертью. (Эпидемия поразила также и Англию, но не столь сильно.)

Эдуард воспользовался этим и провел несколько наступлений, использовав в качестве плацдармов старую базу Бордо на юго-западе и новую базу Кале на северо-востоке. В сентябре 1356 г., через десять лет после битвы при Креси, состоялось второе грандиозное сражение при Пуатье, на западе центральной Франции. Французы снова численно превосходили англичан, снова были неорганизованны и не готовы к действиям английских лучников. Тяжеловооруженные французы попали в засаду, устроенную на болотах. Их стаскивали наземь и брали в плен, как выброшенных на берег китов. Король Иоанн 11 Французский также попал в плен и был отправлен в Англию.

Стремясь выйти на свободу, Иоанн согласился на требования англичан и в октябре 1360 г. подписал мирный договор в Кале, которым закончился первый этап Столетней войны. Эдуард получал значительные территории в юго-западной Франции, а взамен отказывался от своих притязаний на французский престол.

Однако победа была скорее кажущейся, чем реальной. Англия была ослаблена войной и Черной смертью и не могла удержать завоеванные территории. В 1364 г. престол унаследовал сын Иоанна И, куда более даровитый Карл V, который с помощью своего полководца Бертрана Дюгеклена изрядно потрепал английские владения во Франции и значительно сократил их.

Что же касается Эдуарда III, то он продолжал катиться по наклонной плоскости. Он не был действительно великим королем и одерживал победы только на поле боя. Теперь он предоставил возможность сражаться своим сыновьям и постепенно впал в преждевременный маразм. Умер Эдуард в 1377 г., процарствовав пятьдесят лет.

У Эдуарда III было много сыновей; в этом он был похож на своего великого предка Генриха II. И так же, как у сыновей Генриха, у сыновей Эдуарда возник спор о престолонаследии. Поскольку сыновья Эдуарда и их потомки участвуют в восьми пьесах Шекспира (начиная с «Ричарда II»), перечислим их в порядке убывания старшинства:

1) Эдуард Вудстокский;

2) Уильям Хатфилдский (умер молодым);

3) Лайонел Антверпенский;

4) Джон Гонт (Гентский);

5) Эдмунд Лэнглийский;

6) Томас Вудстокский;

7) Уильям Виндзорский (умер молодым).

Старший, Эдуард, родившийся в 1330 г., был наследником трона. В 1337 г. он стал герцогом Корнуэлльским — первым носителем герцогского титула в Англии. Герцог (Duke) — титул французский; до тех пор англичане пользовались собственным титулом эрл (Earl). (Введение французского титула свидетельствовало о том, что Эдуард считает себя королем не только Англии, но и Франции.) В 1343 г. юный Эдуард был произведен в принцы Уэльские; с тех пор этот титул рано или поздно присваивается старшему сыну правящего короля.

Достигнув зрелого возраста, Эдуард Уэльский стал вести жизнь воина-рыцаря. Хотя, подобно своему отцу, Эдуард не разбирался ни в чем, кроме сражений, одержанные победы сделали принца таким же кумиром англичан, каким был его отец. В конце концов возникла легенда, что Эдуард носил черные доспехи и за это его прозвали Черным принцем. Большинству наших современников он известен только под этим прозвищем, хотя впервые оно было зафиксировано письменно лишь лет через сто после смерти принца.

В битве при Креси Черный принц, тогда еще шестнадцатилетний юноша, командовал правым флангом английской армии. Существует легенда, что, когда правый фланг заколебался и встревоженный английский военачальник предложил отправить туда подкрепления, Эдуард III ответил ему скорее как рыцарь, а не как полководец: «Глупости! Дайте мальчику заслужить его шпоры!»[61]

Мальчик действительно заслужил их и в 1355 г. единолично возглавил отряд, посланный во Францию. Именно этот отряд (кстати сказать, по составу скорее французский, чем английский) вступил в бой с армией французов при Пуатье. Именно Черный принц одержал вторую великую английскую победу в Столетней войне, и именно он взял в плен короля Иоанна II Французского.

После подписания мирного договора в Кале Черный принц стал править существенно расширившимися английскими владениями в юго-западной Франции. Однако правителем он оказался никудышным. Эдуард обзавелся дорогостоящим двором, обложил население непомерным налогом, не сделал ни малейшей попытки заслужить любовь подданных, вызвал у них жгучую ненависть к англичанам и сильно облегчил задачу Карла V и Дюгеклена, мало-помалу отвоевывавших потерянные земли.

Видимо, Черный принц понимал, что умеет только воевать, поскольку в 1367 г. он вмешался (причем без всякой надобности) в династическую войну в Испании, которую вели два претендента на престол. Эдуард принял сторону Педро (известного под прозвищем

Жестокий) и сделал его правителем страны. Однако после ухода «его чернейшества» Педро быстро свергли. Наградой Черному принцу стало подорванное здоровье, потому что от подхваченной в Испании болезни он так и не оправился.

В 1371 г. принц вернулся в Англию и после долгой болезни умер. Это случилось в 1376 г., за год до смерти его отца Эдуарда III. Его младший брат Лайонел умер еще раньше — в 1368 г.

Таким образом, к моменту смерти Эдуарда III в живых оставалось трое из его семи сыновей. Это были четвертый сын Джон Гонт (тридцати семи лет), пятый сын Эдмунд Лэнглийский (тридцати шести лет) и шестой сын Томас Вудстокский (двадцати двух лет).

В старые времена королем стал бы один из них, но теперь существовал жесткий порядок престолонаследия. Ни один из младших сыновей не мог унаследовать трон до тех пор, пока существовал отпрыск рода старшего брата. Черный принц умер, но оставил после себя сына.

Этого сына звали Ричард; естественно, что такой человек, как Черный принц, обязан был бредить Ричардом Львиное Сердце. Ричард родился 6 января 1367 г. в Бордо и поэтому в дальнейшем именовался Ричардом Бордоским. В момент смерти отца ему было девять лет. Несколько месяцев спустя (в ноябре 1376 г.) дед мальчика Эдуард III сделал его принцем Уэльским, что было равнозначно признанию Ричарда наследником престола.

Когда Эдуард III умер (21 июня 1377 г.), десятилетний принц Уэльский без всяких хлопот стал королем Ричардом II Английским.

Однако править страной десятилетний ребенок не мог, это предоставило его его дядьям возможность завладеть властью в стране.

Для страны же провозглашение королем мальчика было настоящим несчастьем, потому что в это время Англия переживала серьезные трудности. Война во Франции вспыхивала то здесь, то там; этого было достаточно, чтобы тратить на нее большие деньги, не одерживая при этом больших побед. Высокие налоги, к которым добавилось опустошение, вызванное Черной смертью, вынудили английское крестьянство поднять восстание — одно из первых крестьянских восстаний в истории Англии.

В мае и июне 1381 г. местные волнения охватили всю Англию. Группа восставших под руководством Уота Тайлера захватила Лондон и удерживала его четыре дня. Король Ричард, в ту пору четырнадцатилетний подросток, встретил их без всякого страха. В решающий момент, когда Уот Тайлер был внезапно заколот и казалось, что толпа вот-вот выйдет из-под контроля, мальчик пробрался в ее гущу и заявил, что хочет стать вождем восставших. Этот смелый поступок предотвратил кровопролитие. Крестьянское восстание было подавлено силой, но это подавление было далеко не таким кровавым, как на континенте. Это было самое значительное событие периода царствования Ричарда II.

Тем не менее король был еще мальчиком, и реальную власть осуществляли за него дядья. Следует указать, что такое положение сохранялось большую часть царствования Ричарда — даже в тот период, когда он давно мог править самостоятельно.

Ричарду II удалось обрести свободу лишь в последние годы своего правления; именно этому времени и посвящена пьеса Шекспира. Однако начинается она сценой, где король беседует с дядей.

«Джон Гонт…»

Действие пьесы начинается в 1398 г. в Виндзорском замке на Темзе, примерно в 20 милях (32 км) к западу от центра Лондона. Этот замок был простой крепостью (построенной еще Вильгельмом Завоевателем в 1070 г.), пока Эдуард III не превратил его в королевскую резиденцию.

Это место так тесно связано с английскими королями, что во время Первой мировой войны королевская семья, решившая отказаться от своей фамилии Сакс-Кобург-Готские (полученной в наследство от немецкого принца Альберта, супруга королевы Виктории), сменила ее на фамилию Виндзорские. Когда в 1936 г. Эдуард VIII отрекся от престола, он стал герцогом Виндзорским.

В начале пьесы Ричарду тридцать один год, но вкус настоящей власти он узнал лишь около года назад. Он долго находился под опекой дядьев и теперь обращается к одному из них с царственной надменностью полноправного короля:

Джон Гонт, почтенный возрастом Ланкастер…

Акт I, сцена 1, строка 1 (перевод А. Курошевой)

Джон был четвертым сыном Эдуарда III и самым старшим из сыновей, переживших своего отца. Два столетия назад этого было бы достаточно, чтобы унаследовать трон (как Иоанн Безземельный), но времена изменились.

Джон родился в 1340 г., вскоре после того как Эдуард III впервые попытался вторгнуться во Францию, положив начало Столетней войне. Короля и армию сопровождала вся его семья, поэтому Джон родился в городе Генте (сейчас это Бельгия, но в те годы эта местность именовалась графством Фландрским). По месту рождения его называли Джоном Гентским или (в английской транслитерации времен Шекспира) Джоном Гонтом.

Шекспир относится к Джону Гонту с большим пиететом — возможно, потому, что Гонт был предком монархов, занимавших английский престол при жизни самого драматурга. В 1595 г., когда был написан «Ричард II», английской королевой была Елизавета I, приходившаяся Джону Гонту прапрапраправнучкой.

Однако похоже, что реальный Джон Гонт был человеком весьма средних способностей и остался в истории только благодаря тому, что был королевским сыном.

В последние годы царствования Эдуарда, когда король впал в маразм, а Черный принц стал инвалидом, командование английской армией во Франции перешло к Джону Гонту. В 1373 г. он вывел армию из Кале и через всю страну повел ее в Бордо. Французы, у которых не было желания ввязываться в еще одну великую битву, отступили, и Гонт ничего не добился (если не считать того, что половина его армии умерла от голода).

Вернувшись в Англию, Гонт попытался организовать парламентскую партию, которая должна была служить оппозицией партии, созданной Черным принцем. Однако его политическая карьера оказалась такой же неудачной, как и военная. Хотя смерть Черного принца неизмеримо усилила влияние Джона Гонта на впавшего в маразм Эдуарда III, однако скорая смерть короля снова лишила его этого влияния.

Но не денег. Здесь Гонт обладал мертвой хваткой. Он женился на богатой невесте (впрочем, к этому тогда стремились все, но везло лишь немногим). В 1359 г. Джон Гонт женился на Бланш, дочери Генри, первого герцога Ланкастерского. Когда Генри умер, не оставив сыновей, Гонт унаследовал титул и все огромные доходы герцога. Он стал Джоном Ланкастерским и под этим именем был известен своим современникам. Не случайно Ричард в первой же фразе называет его как Джоном Гонтом, так и Ланкастером.

Джон Гонт, или Ланкастер, получал доходы с трети Англии и был самым богатым из подданных короля, однако это не могло компенсировать его природную тупость и полное отсутствие политических талантов.

Так как при дворе юного короля процветали интриги, в которых Гонт совершенно не разбирался, он воспользовался первым же предлогом, чтобы покинуть Англию, и сделал это с радостью.

Предлог оказался династическим. Первая жена Гонта, наследница Ланкастера, умерла в 1369 г., и Джон тут же нашел себе другую выгодную невесту. В 1371 г. он женился на Констанции Кастильской, дочери Педро Жестокого, которого Черный принц возвел на кастильский престол. (Тогда Кастилия была самым крупным христианским королевством на Пиренейском полуострове.)

Однако в 1369 г. Педро погиб в битве, и в 1380–х гг. Кастилией правил Хуан I, сын незаконного брата Педро. Джон Гонт объявил себя законным королем Кастилии, поскольку он приходился Педро зятем. В 1385 г. Гонт снарядил экспедицию в Испанию. Наверняка при этом он считал себя способным добиться такого же грандиозного успеха, как тот, что выпал на долю его отца (вторгшегося во Францию с той же целью).

Если так, то тот ошибся. Экспедиция с треском провалилась. Хуан I разбил Гонта, и тому пришлось подписать договор, согласно которому он отказывался от притязаний на кастильский престол.

Конечно, при этом Гонт получил денежную компенсацию: этот человек умел извлекать материальную выгоду даже из своих поражений. Более того, его юная дочь от жены-испанки вышла замуж за сына короля Хуана (впоследствии короля Энрико III). В 1406 г. внук Джона Гонта стал кастильским королем Хуаном II, но до этого Гонт уже не дожил.

Когда в 1389 г. Джон Гонт вернулся в Англию, он обнаружил, что ситуация изменилась к худшему, но, как всегда, оказался беспомощным перед лицом надвигавшейся катастрофы.

Тем не менее ему удалось уцелеть, и теперь, в 1398 г., он столкнулся с племянником, который, пережив все трудности, ликует, собираясь вести себя как абсолютный монарх.

Конечно, Джон Гонт, теперь уже в преклонном возрасте, не сумел воспрепятствовать этому. Однако не следует переоценивать возраст Гонта. Знаменитая первая строка пьесы звучит так, словно Джон Гонт действительно глубокий старик. Так и считалось в то время — впрочем, как и во времена Шекспира. Следует помнить, что тогда средняя продолжительность жизни составляла в лучшем случае тридцать пять лет и каждый, кому было больше сорока, считался человеком почтенного возраста. (Шекспир и сам умер в пятьдесят два года.)

Однако по современным представлениям Гонт вовсе не так уж стар. В данный момент ему всего пятьдесят восемь.

«…Генри Херфорд»

Ричард обращается к Джону Гонту, представляющему здесь интересы своего сына, который вступил в яростный спор, требующий королевского суда. Король спрашивает:

По долгу и присяге приведен ли

Тобою Генри Херфорд, сын твой смелый…

Акт I, сцена 1, строки 2–3[62]

Генри, старший сын Джона Гонта, родился 3 апреля 1366 г. в замке Болингброк (графство Линкольншир) и стал известен под именем Болингброк, и на всем протяжении пьесы к нему обращаются как к Болингброку. Он — двоюродный брат короля и старше его на год.

В 1386 г., когда Джон Гонт уехал в Испанию, Болингброк женился на богатой наследнице Марии де Бун. Ясно, что Болингброк унаследовал хватку своего отца. Однако Болингброк был куда более умелым политиком, чем отец; пока Джон Гонт был в Испании, его сын играл очень важную роль в событиях, происходивших в Англии.

Эти события были связаны с Томасом Вудстокским (или просто Вудстоком), шестым сыном Эдуарда III и младшим из троих сыновей, переживших своего отца. Томас Вудсток был самым могущественным из сыновей Эдуарда, уступавшим только Черному принцу. Хотя он был на пятнадцать лет младше Джона Гонта и в момент смерти короля был совсем мальчишкой, именно Томас стал опорой трона. (Кстати, Томаса называли Вудстоком, потому что в 1355 г. он родился в том же замке, что и Черный принц.)

Как и Джон Гонт, Томас Вудсток женился на богатой наследнице, Элеоноре де Бун, отец которой, граф Херефорд[63] умер, не оставив сыновей, и дочь получила половину его состояния. Элеонора была сестрой той самой Марии де Бун, которая позже вышла замуж за Болингброка. Таким образом, Томас Вудсток и Генрих Болингброк были не только дядей и племянником, но и свояками.

Томас Вудсток был одним из тех, кто активно подавлял крестьянское восстание. Кроме того, в 1380 г. он возглавлял последний большой поход из Кале на Францию. Как и все кампании после Пуатье, этот поход выглядел впечатляюще, но результатов почти не принес.

Тем не менее энергии Томаса хватало и на то, чтобы управлять страной; именно из-за Томаса Джон Гонт отправился в Испанию.

Во время отсутствия Джона Томас оставался за старшего и фактически был некоронованным королем Англии. В 1385 г. он заставил юного короля (которому было тогда восемнадцать лет, и он считал, что способен править самостоятельно) сделать его герцогом Глостером. Так «дядя Том» превратился в Томаса Глостера. (В «Ричарде II» он упоминается именно как Глостер.)

В 1386 г. линии фронта были четко обозначены. Молодой Ричард был убежден, что законный король что-то вроде полубога. Бог сделал его единственным сыном старшего сына Эдуарда III, поэтому он больше не собирался терпеть опеку дядьев, которые всего-навсего младшие сыновья покойного короля. Когда Ричард бросился в самую гущу разнузданной и враждебно настроенной толпы, та расступилась, не посмев прикоснуться к помазаннику Божьему; после этого Ричард уверовал, что он не чета простым смертным. А вот Томас Вудсток в этом не был убежден.

Именно Томас Вудсток обеспечил в парламенте антимонархическое большинство; когда король Ричард восстал против опеки дяди, Томас пригрозил лишить его трона.

Тогда Ричард II создал в парламенте собственную партию, собрав в нее всех, кто был недоволен Томасом Глостером. В августе 1387 г. Ричард решил добиться независимости и обвинил Томаса Глостера и видных членов антимонархической партии в государственной измене.

Конечно, решение было непродуманным. Томас Глостер и его союзники тут же «апеллировали» — то есть обвинили в измене всех друзей короля. Впоследствии Томаса Глостера и других аристократов, предпринявших этот ответный шаг, стали называть «лордами-апеллянтами».

В последовавшей за этим борьбе верх одержали «лорды-апеллянты». Королю пришлось созвать парламент, который применил драконовские меры по отношению к друзьям короля, а некоторых из них приговорил к смертной казни. Ричард потерял друзей и остался беспомощным, а влияние Томаса возросло.

Во время этого сражения между племянником-королем и могущественным дядей Генри Болингброк стоял на стороне дяди, который был также и его дядей и свояком. Иными словами, Болингброк был одним из «лордов-апеллянтов».

Несомненно, Томас Глостер считал его сильным и надежным союзником. В конце концов, если бы Джон Гонт умер в Испании, Болингброк унаследовал бы все богатство и власть Ланкастера. Однако в данном случае две головы оказались хуже, чем одна. Томас действительно был готов низложить Ричарда, но тогда вставал вопрос, кого посадить на место племянника.

Конечно, Томас предпочел бы сам стать королем, но Болингброк ясно дал понять, что логичным преемником Ричарда является Джон Гонт, как старший из оставшихся в живых сыновей Эдуарда III, а следующим по очереди будет он сам, как старший сын Гонта. Томас Глостер не видел смысла в замене слабого короля на умного и решительного Болингброка. Поэтому Ричард уцелел, и кара пала не на короля, а на его сторонников.

Это преподнесло Ричарду хороший урок. Он понял, что нуждается не просто в собственной партии, а в очень большой партии, численно превышающей партию ненавистного дяди и способной нанести сокрушительный удар. Поэтому он несколько лет пытался создать новую группу союзников, представлявшую собой настоящую частную армию.

Более того, Ричард сумел переманить на свою сторону многих «лордов-апеллянтов», пользуясь личным обаянием (которое он при желании мог проявить). В результате Томас Глостер и его главные союзники оказались в изоляции. Но больше всего Ричард обхаживал Болингброка. Лесть сделала свое дело: в решающий момент тот перешел на сторону короля.

Успех вскружил Томасу Глостеру голову; он потерял бдительность и недооценил Ричарда. Застигнутый врасплох, Глостер слишком поздно начал применять контрмеры. Летом 1397 г., встревоженный растущей силой короля, Томас Глостер предпринял еще одну попытку низложить Ричарда, но к тому времени он уже потерял всех своих союзников. Джон Гонт (которого поддержал сын) выступил против этой попытки, и она провалилась.

Теперь король Ричард мог нанести удар. В сентябре 1397 г. он приехал в замок Томаса Глостера, внезапно арестовал хозяина и выслал его в Кале. Главные союзники Глостера также были арестованы, а затем либо казнены, либо высланы из страны.

Наконец-то Ричард получил верховную власть и смог вознаградить своих сторонников. Болингброк получил титул своего тестя графа Херефорда. Однако, в отличие от тестя, Болингброк стал герцогом Херефордом. Именно поэтому Ричард называет Болингброка Генри Херфордом в уже цитировавшихся строках.

Однако в 1397 г. Болингброк поддерживал короля не так решительно, как кажется на первый взгляд. О благодарности в политике быстро забывают, а Болингброк находился слишком близко к трону, чтобы не вызвать подозрений.

Сыновей у Ричарда не было, поэтому он, в полном соответствии со строгим порядком престолонаследия, собирался завещать трон потомкам Лайонела, третьего сына Эдуарда III (поскольку сам Ричард был последним представителем ветви старшего сына, а у второго сына наследников не было).

Однако наследники Лайонела не могли тягаться в богатстве, престиже и важности с четвертым сыном, Джоном Гонтом, и его сыном Болингброком. Ричард должен был понимать, что умный и честолюбивый Болингброк подбирается к трону, хотя и не является следующим в очереди; ранее Болингброк уже доказал это Томасу Глостеру. Ричарду II приходилось зорко следить за опасным соперником, чтобы при необходимости успеть принять против него жесткие меры.

«…Герцог Норфольк»

Возможно, эта необходимость уже настала. Ричард чувствует щекотливость положения и спрашивает Джона Гонта, который привел сына:

Чтоб доказать, что правым обвиненьям —

Их выслушать мне было недосуг —

Подвергнут герцог Норфольк, Томас Моубрей?

Акт I, сцена 1, строки 4–6

Томас Моубрей родился в том же 1366 г., что и Болингброк. Он был другом юности короля (тот был его на год младше), который в 1383 г. сделал его графом Ноттингемским.

Но потом Моубрей сменил ориентацию. Он ревновал короля к другим фаворитам и в пику ему присоединился к партии Томаса Глостера, став одним из «лордов-апеллянтов». Однако экстремистом Моубрей не был, и, когда встал вопрос о низложении короля, он поддержал умеренных, выступивших за предание суду фаворитов короля.

Впоследствии король обхаживал Моубрея так же, как и Болингброка, и тоже добился успеха. Моубрей снова стал другом Ричарда. Стремительно атаковав Томаса Глостера и арестовав его, король отдал дядю под надзор Моубрея. Именно Моубрей, доставив Глостера в замок Кале, стал его тюремщиком. Как и Болингброк, Моубрей был награжден за службу и стал герцогом Норфолкским (или Норфолком)[64].

Но что произошло с Томасом Глостером? Как-никак он являлся сыном Эдуарда III, и убрать его с глаз долой было просто невозможно. Его должны были судить за государственную измену; ради этого созвали парламент. Но сессия так и не состоялась: из Кале пришла скорбная весть о том, что Томас Глостер умер.

Конечно, в то время внезапная смерть никого не удивляла. Медицина находилась на очень низком уровне, и малейшая инфекция быстро сводила людей в могилу, а подхватить инфекцию, когда о гигиене не имели никакого представления, не составляло никакого труда. И все же смерть Глостера в сложившихся обстоятельствах была настолько выгодна Ричарду (которому было бы трудно доказать факт государственной измены, потому что Глостер пользовался популярностью в парламенте), что тут же поползли слухи: мол, зловредный дядюшка был тайно убит по приказу племянника. Такая же ситуация сложилась, когда Артура Бретонского тайно убили по приказу его дяди, Иоанна Безземельного (см. в гл. 5: «…Своей супруги Бланки предъявишь ты права»).

Чем громче раздавались шепот и слухи, тем неуютнее чувствовал себя Томас Моубрей. Он охранял Глостера. Если бы Глостера действительно убили, то непосредственный приказ убийцам мог отдать только он. В случае подтверждения этого Моубрея ждала смертная казнь.

Но Ричард находился в не менее затруднительном положении. Защититься Моубрей мог бы только одним способом: заявив, что это было сделано по приказу короля. После этого Ричард оказался бы в положении короля Иоанна, который потерял северную Францию отчасти потому, что его обвинили в смерти принца Артура.

Моубрей не мог не понимать, что опасность грозит ему не только со стороны врагов короля, которые ненавидели его за убийство Глостера (если такое убийство действительно имело место, в чем историки не уверены), но и со стороны самого короля. В конце концов, мертвые не говорят; мертвый Моубрей вряд ли мог бы обвинить Ричарда.

Моубрей испугался и принялся искать способ спасения. Он нуждался в союзнике; таким союзником мог стать Болингброк. Они были последними из уцелевших «лордов-апеллянтов», а потому обоим грозила одинаковая опасность. Моубрей обратился к Болингброку.

Но Моубрей ошибся в расчетах. Болингброк решил играть по-крупному. Коготок у Моубрея увяз, и Болингброк тут же этим воспользовался. Для начала он пошел к королю Ричарду, рассказал о своей беседе с Моубреем и обвинил того в государственной измене. Несчастному Моубрею, чтобы опровергнуть обвинение, пришлось назвать Болингброка лжецом.

«Жертвенная, Авеля…»

Ричард попадает в чрезвычайно щекотливую ситуацию. Он вынужден вызвать обоих лордов к себе и выслушать их взаимные обвинения. Больше всего ему нужно, чтобы ссора поскорее закончилась. Он хочет, чтобы дело о смерти Томаса Глостера не только не расследовалось, но даже не упоминалось.

А вот Болингброк хочет обратного. Ему нужно, чтобы об этом деле заговорили как можно громче. Чем больше поднимется шума, тем хуже придется королю, а чем хуже королю, тем лучше ему, Болингброку.

Поэтому после обмена обвинениями Болингброк переходит к делу. Он обвиняет Моубрея в растрате неких общественных фондов и мрачно добавляет:

…он (Моубрей) убийство Глостера подстроил,

Его врагов доверчивых подбив,

И душу неповинную его,

Коварный трус, исторг в потоках крови.

Как жертвенная, Авеля, — та кровь

Из тайников немых земли взывает

Ко мне о правой и суровой каре…

Акт I, сцена 1, строки 100–106

Убийство Глостера сравнивается с убийством Авеля, жертва которого «от первородных стада его» оказалась угодна Господу, в то время как жертву старшего брата Каина Господь отверг. После этого оскорбленный Каин убил Авеля. Господь, возмущенный этим убийством, говорит: «Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли» (Быт., 4: 10).

Впрочем, сравнение неудачно: Томас Моубрей не был родственником Томаса Глостера. Но если Моубрей действовал по приказу короля, это меняет дело. Тогда выходит, что Глостера убил сын его старшего брата, а потому сравнение имеет вполне законную силу.

Можно представить, что во время своей обличительной речи Болингброк смотрит на Моубрея, а когда добирается до сакраментальных слов «жертвенная, Авеля», то поворачивается к королю и смотрит прямо на него. Намек заставляет Ричарда поморщиться и неловко пробормотать:

Как высоко взнеслась его отвага!

Акт I, сцена 1, строка 109

«…За королевой»

Моубрей делает все, чтобы избежать опасной темы, надеясь продемонстрировать свою верность королю и обеспечить собственную безопасность. Он лаконично и довольно неубедительно отвергает обвинение в убийстве Томаса Глостера, зато начинает красноречиво оправдываться в меньшем преступлении: он не украл общественные фонды.

По его словам, часть средств он выплатил, а часть взял себе, потому что Ричард был ему должен:

А остальную часть, по соглашенью,

В уплату взял себе от государя

По счету крупному с тех пор, как ездил

Во Францию за королевой я.

Акт I, сцена 1, строки 128–131

Ричард был женат дважды. В январе 1382 г. пятнадцатилетний король женился на шестнадцатилетней Анне Богемской. Она была дочерью короля Богемии (он же Карл IV, император Священной Римской империи), умершего за четыре года до этого. Брак оказался счастливым; народ тоже полюбил Анну. Когда Лондон отказал королю в займе, обиженный король хотел лишить город его привилегий, но по просьбе королевы отказался от этого намерения.

Анна умерла от чумы в 1394 г.; ей было двадцать восемь лет. (В том же году умерла жена Болингброка, которой было всего двадцать четыре. В то время жизнь людей была коротка.)

Ричард переживал сильно и, похоже, искренне. Но короли не могут долго предаваться скорби — особенно если у них нет наследников. Кроме того, с помощью династических браков часто решались иностранные дела.

Война во Франции продолжала тлеть, несмотря на мирный договор в Кале, но к 1388 г. практически прекратилась. Ричард изо всех сил старался продлить срок действия договора, потому что у него не было ни денег, ни желания воевать. Самым легким выходом из этого положения была женитьба на представительнице французской королевской семьи.

Французский король Карл V, смертельный враг Черного принца, умер в 1380 г.; на троне его сменил сын, Карл VI. В 1397 г. дочери Карла Изабелле было всего семь лет, но это не помешало ей стать второй женой Ричарда. Конечно, наследника престола она могла бы произвести на свет лишь через несколько лет, но Ричард был еще довольно молод и мог подождать.

Вести брачные переговоры было поручено Моубрею, и он требовал за это вознаграждения. Впрочем, было за что. Именно после бракосочетания с француженкой Ричард велел арестовать Томаса Глостера. У короля не хватило бы на это духу, если бы он не был уверен, что в данный момент ему не грозит война с Францией и та не предпримет против него враждебных действий.

И все же этот брак оказался непопулярным. Тогда жен-француженок в Англии не одобряли: Франция была врагом, и английские ксенофобы объясняли все беды страны происками французов.

кое-кто утверждал, что, женившись на француженке, Ричард усвоит французские манеры и пороки, воспримет французские идеи об абсолютной монархии и изменит исконным английским добродетелям. Все это чушь. Ричард давно мечтал об абсолютной власти и не нуждался в том, чтобы эту мысль ему подала семилетняя девочка.

«…В День Ламберта святого, в Ковентри»

Ричард отчаянно пытается прекратить ссору, пока ни Моубрей, ни Болингброк не сказали того, что нанесет непоправимый урон репутации короля. Однако попытка оказывается неудачной. Болингброк намерен, воспользовавшись этой историей, поколебать трон, а Моубрей не принимает обвинения в убийстве без тщательного изучения этого вопроса.

Поэтому Ричард вынужден решать спор по законам рыцарства, то есть с помощью поединка. И правильно делает, потому что в сложном и изощренном рыцарском кодексе можно найти зацепку, выиграть время и придумать выход из этой пренеприятнейшей ситуации.

Взаимные обвинения Болингброка и Моубрея прозвучали в январе 1398 г., всего через четыре месяца после убийства Томаса Глостера. Неизбежные отсрочки, вызванные необходимостью соблюдать рыцарский кодекс, заняли еще восемь месяцев. Однако Шекспир не говорит об этом ни слова. В его хрониках время уплотнено до предела; так он поступает и на этот раз. Драматург заставляет Ричарда сказать соперникам:

Готовьтесь жизнью отвечать за то

В День Ламберта святого, в Ковентри.

Акт I, сцена 1, строки 198–199

Когда состоится поединок, остается только гадать.

Ковентри — город в графстве Уорикшир, ставший свидетелем важнейшего события в истории англосаксов. В 1050 г. Ковентри входил в часть центральной Англии, которая тогда называлась Мерсией. Женой графа Мерсии была некая Годгифу (впоследствии ее имя было переделано в более благозвучное — Годива). Эта добросердечная женщина уговаривала мужа уменьшить налог, взимаемый им с жителей Ковентри. Наконец граф сказал, что сделает это, если жена проедет по рыночной площади обнаженная. Годива поймала его на слове и проехала площадь верхом на лошади, но длинные волосы полностью скрыли ее наготу.

В XIV в. Ковентри принадлежал Черному принцу. Впоследствии он отошел к Ричарду II и стал королевской резиденцией. Парламент собирался там как минимум дважды.

В Средние века было принято называть дни по именам святых. У церкви было множество святых, приписанных к определенному дню — обычно тому, когда состоялся их мученический подвиг. Ламберт, уроженец Нидерландов, жил в VII в. н. э. Его день — 17 сентября. Таким образом, поединок назначен на 17 сентября 1398 г.

«Брата твоего жена…»

Промежуток между ссорой у короля и встречей в Ковентри Шекспир заполняет сценой в лондонском доме Джона Гонта. Приехавшая к деверю герцогиня Глостер горько оплакивает смерть мужа.

Шекспир не указывает возраст герцогини, но создается впечатление, что она стара и принадлежит к тому же поколению, что и сам Гонт. Однако во время смерти (или убийства) Томасу Глостеру было всего сорок два года. Тогда его жене было тридцать один год; следовательно, сейчас ей тридцать два.

Герцогиня пытается заставить Гонта предпринять какие-то действия, но Джон отказывается. Тогда она красноречиво доказывает, что если убийство принца крови останется безнаказанным, то все остальные принцы тоже не смогут чувствовать себя в безопасности.

Джон знает, что настоящим убийцей является Ричард II, но не может выступить против короля. Он советует невестке терпеть, потому что

То — Божье дело: заместитель Бога,

Наместник и помазанник его,

Виновник этой (Глостера) смерти…

Акт I, сцена 2, строки 37–39

Эти слова косвенное свидетельство признания полубожественной природы короля, помазанника Божьего, который просто «не способен совершать дурные поступки». Именно такой абсолютной власти и добивается Ричард II. Однако в Англии абсолютизм никогда не имел таких глубоких корней, как в других странах.

Огорченной герцогине остается сказать только одно:

Прощай же: брата твоего жена

С подругой скорбью кончить жизнь должна.

Акт I, сцена 2, строки 54–55

Так она и поступила, потому что через год умерла в возрасте тридцати трех лет. На всем протяжении истории продолжительность жизни женщин (с которыми обращались как с людьми второго сорта и подвергали страшной опасности частого деторождения) была значительно короче жизни мужчин. И лишь в наше время, когда благодаря медицине уменьшилась опасность родов, проявилась природная выносливость женщин, в результате продолжительность их жизни на несколько лет превысила мужскую.

«Ах, что найдет там Йорк на склоне дней?»

Однако перед уходом герцогиня говорит:

Пусть брат твой, Эдмунд Йорк, привет мой примет.

Акт I, сцена 2, строка 62

Безутешная вдова хочет, чтобы Йорк посетил ее замок, но потом вспоминает про свой траур и со слезами на глазах говорит, что это не имеет смысла:

Ах, что найдет там Йорк на склоне дней?

Что, кроме голых стен, безлюдных комнат…

Акт I, сцена 2, строки 67–68

Эдмунд, пятый сын Эдуарда III, был единственным братом Джона Гонта, еще остававшимся в живых. Он родился в королевском замке Лэнгли (графство Херефордшир) 5 июня 1341 г. и по месту рождения именовался Эдмундом Лэнглийским (или просто Лэнгли).

Эдмунд участвовал во французских и испанских кампаниях, но не выиграл ни одного сражения. Он женился на Изабелле, младшей дочери Педро Жестокого. Поскольку Джон Гонт женился на старшей Дочери Педро Констанции, братья стали друг другу еще и свояками.

Эдмунд был человеком спокойным и мягким и не принимал участия в дворцовых интригах. Он оставался в хороших отношениях с Племянником и в 1385 г. стал герцогом Йоркским (или просто Йорком). В данный момент Эдмунду пятьдесят семь лет; он всего на год младше «старого Джона Гонта», а потому именуется «добрым старым Йорком» [65]. (Он был единственным из семи сыновей Эдуарда III, которому удалось преодолеть шестидесятилетний рубеж.)

«Милорд Омерль…»

Мы оказываемся в Ковентри, где идут приготовления к поединку. Наблюдает за соблюдением формальностей лорд-маршал, который говорит:

Милорд Омерль, вооружен ли Херфорд?

Акт I, сцена 3, строка 1

Омерль — это Эдуард, сын Эдмунда Йорка. По месту рождения он именовался Эдуардом Нориджским, но в 1390 г. получил титул графа Ретленда. В тот момент ему было всего семнадцать лет.

Эдуард Нориджский всегда оставался верным сторонником Ричарда — настолько твердым, что после убийства его дяди Томаса Глостера был награжден частью земель покойного и стал именоваться герцогом Альбмарльским (по названию местности в Нормандии). В пьесе Шекспира название Альбмарль, слишком трудное для английского произношения, превращается в Омерль. В этой сцене Омерлю всего двадцать пять лет.

«…Бросил жезл король»

После соблюдения всех формальностей (которые Шекспир описывает очень тщательно) Болингброк и Маубрей останавливаются друг против друга и берут пики наперевес, но тут лорд-маршал восклицает:

Остановитесь: бросил жезл король.

Акт I, сцена 3, строка 118

Этим жестом король Ричард прекращает поединок еще до его начала, а затем оглашает свой вердикт. Вердикт довольно странный: виновными признаны оба, и обоих приговаривают к ссылке — Болингброка на десять лет, а Маубрея — пожизненно.

Впрочем, если вдуматься, в этом вердикте нет ничего странного: Ричард боится обоих. Моубрей слишком много знал, а Болнгброк слишком смел, поэтому король решил одновременно избавиться от обоих. Сохранить столь желанный для Ричарда покой можно было только таким способом: победитель (кто бы им ни оказался) вызвал бы у других желание отомстить ему.

Срок ссылки Болингброка короче, потому что он внук Эдуарда III и сын Джона Гонта, а потому заслуживает более мягкого отношения. По просьбе Гонта эти десять лет уменьшаются до шести. Но это всего лишь уловка. Когда Болингброк окажется за границей, помешать его возвращению будет несложно. Несомненно, именно так и думал поступить Ричард.

Но почему Ричард ждал до последней минуты? Конечно, король решил провозгласить вердикт о высылке обоих, чтобы приобрести имидж сильного короля, заботящегося о благе своего народа. Но зачем дожидаться праздника и в течение восьми месяцев привлекать к поединку внимание всей Англии, а затем отменять схватку?

Следует иметь в виду, что это не выдумка Шекспира. Так написано у Холиншеда.

Может быть, Ричард проявил нерешительность, искал выход до последней минуты и нашел его экспромтом? Или все было наоборот? Может быть, тщеславие Ричарда и уверенность в собственной непогрешимости доставляли ему удовольствие? Может быть, ему нравилось играть роль Бога: сначала довести дело до кульминации, а потом небрежно махнуть рукой и положить ссоре конец?

Чем бы ни был продиктован этот шаг (тщеславием или нерешительностью), однако пользы Ричарду он не принес. Все симпатии тут же оказались на стороне Болингброка и Моубрея. После этого часть англичан посчитала короля трусом, а часть — тираном.

«Родную речь…»