Репортаж из путешествия по святым местам

Репортаж из путешествия по святым местам

У каждой религии есть свои святыни. Святые места играют большую роль и в жизни мусульман, притом что ислам толкует их иначе, чем, скажем, православие и католицизм. Самого термина «святость» в нем в принципе нет. Арабский литературный язык, на котором выражено большинство религиозных понятий ислама, предлагает взамен слово Харам, означающее «святое, запретное» (в первую очередь для неверующих и иноверцев). От того же корня, кстати, образовано название женской половины в доме мусульманина (рус. гарем от араб, бейт аль-харим) — закрытая для посторонних глаз святая святых мусульманской семьи. Есть, правда, еще слово кудс, означающее «святой, чистый», но оно восходит к ближневосточной христианской традиции. Поэтому и называют им такие христианские понятия, как Святой дух (Рух аль-Кудс), Библию (аль-Китаб аль-кудс), причастие (сирр аль-кудс), обедню или мессу (куддас). Это же слово стало определением святого города трех конфессий Иерусалима, который арабы называют аль-Кудс.

Разные общины и течения мусульман поклоняются своим святыням. Например, у шиитов такую роль играет Кербела с мавзолеем убитого Омейядами третьего имама Хусейна (ум. 680), память которого ежегодно отмечают 10 мухаррема. Имеются и общие для всего мирового сообщества мусльман (уммы) святилища. К ним относятся благородные святыни (аль-Харам аш-шариф) Мекки, Медины и Иерусалима, прежде всего двух первых, которые арабы называют просто «два святых города» (аль-Хара-ман). Причина этого проста. Именно здесь прошла жизнь пророка Мухаммеда, возвестившего людям божественное Откровение ислама. Мекка считается символическим центром всего исламского мира (дар аль-ислам). Пять раз в день, совершая молитву, мусульмане поворачиваются в сторону Мекки с ее главным святилищем храмом Каабы. Большинство ритуалов ислама ориентировано на нее. Даже после смерти тела мусульман в могиле должны быть повернуты лицом к Каабе. Туда же смотрят кыблы всех мечетей мира. Ежегодно в Мекку съезжаются совершить паломничество (хадж) миллионы мусульман.

Для иноверцев вся территория, на которой совершаются обряды паломничества, запретна. Закрытость мировой святыни ислама давно возбуждает любопытство Европы. С эпохи Средневековья и Возрождения отдельные путешественники пытались проникнуть в Мекку. Первым христианином, пробравшимся сюда под видом правоверного хаджи, был в 1503 году итальянский авантюрист Лодовико ди Вартема. В 1814–1815 годах немец Иоганн Людвиг Буркхардт посетил Мекку под видом шейха Ибрахима аш-Шами, арабского купца из Сирии. Немало шума наделала в 1855 году книга о хадже Ричарда Бёртона, английского моряка, побывавшего в 1853 году в Мекке и Медине под видом паломника. Позднее он перевел на английский язык эротические сказки «Тысячи и одной ночи» и «Камасутру». В 1884–1885 годах Джидду и Мекку посетил голландский исламовед Христиан Снук-Хюргронье. Чтобы попасть в Мекку, отдельные ученые даже принимали ислам. В начале XIX века так поступил немецкий ученый Ульрих Яспер Зеетцен.

До недавнего времени путешествие в Мекку было сопряжено с массой неудобств и опасностей: уже после совершения хаджа Зеетцена убили в 1811 году в Южной Аравии, Буркхардта не раз грабили бедуины, Снук-Хюргронье под угрозой разоблачения и смерти пришлось бежать из Мекки. За последние полвека в Мекке (но не в мире) настали, наконец, более спокойные времена. Уровень комфорта неизмеримо вырос. Если прежде величайшим удобством в караване паломников был верблюд, то сегодня хаджи среднего достатка всего за несколько часов переносятся к святыням ислама на самолете. Джидда на берегу Красного моря стала большим современным портом. Мекка связана с Западом и Востоком сетью шоссе. Сама Мекка пришла в Европу не только в текстах, но и на фотографиях и в видеозаписях, через прессу, телевидение и Интернет. С другой стороны, массовая культура (не без помощи китайского производства) достигла самых отдаленных уголков исламского мира.

Состав паломников тоже меняется. Конечно, основную массу их по-прежнему составляют простые верующие, ищущие в хадже личного спасения и выполнения одного из важнейших обязанностей своей религии. Но среди мусульманских интеллектуалов, которые привыкли не только совершать обряды хаджа, но и размышлять о них, появились новые люди. Со Средних веков описание паломничества было прерогативой ученых мужей из числа мусульманской духовной элиты, так называемых улемов. Они выработали отдельный жанр записок о путешествии к святым местам (рихля), классические образцы которого можно найти у арабских путешественников из мусульманской Испании и Северной Африки XII–XIV веков Ибн Джубайра и Ибн Баттуты. Нечего и говорить, что для широкой публики такие сочинения, как и труды их «коллег»-исламоведов, оставались непонятны. Среди паломников нашей эпохи оказались незнакомые с этой традицией представители поп-культуры — светские писатели, журналисты и просто репортеры.

Дети XX века, они внесли в описание паломничества немало скепсиса, иронии, но и живости впечатлений. Одним из таких паломников в 1949 году был алжирский писатель Катеб Ясин. Книгу его соотечественника, написанную через сорок лет после путевых заметок Ясина, мы представляем сегодня на суд российского читателя. Впервые она вышла в свет на французском языке в парижском издательстве «Hachette» в 1989 году. Ее автор — журналист алжирского происхождения Слиман Зегидур, неплохо известный французской публике ведущий программ по вопросам ислама и Ближнего Востока телекомпании TV-5 Monde. Зегидур принадлежит к поколению, выросшему в период крушения колониальных империй и пробуждения Арабского Востока. Он родился 29 сентября 1953 года в горной деревушке в Баборской (Малой) Кабилии — берберском районе Алжира за несколько месяцев до начала кровопролитной гражданской войны, известной сегодня как Алжирская революция 1954–1962 годов. Его земляки-кабилы часто говорят со страниц его книги.

С 1974 года Зегидур работает в Париже и живет в его пригороде Виль-Жюиф. Еще в Северной Африке он связал свою судьбу с журналистикой, устроившись в 1970 году фотохудожником в берберском журнале «М’кидеш» в городе Алжире. Во Франции он работал в еженедельниках «La Vie», «Le Monde diplomatique», «Telerama». Полемические статьи Зегидура о мусульманской эмиграции в Западной Европе, арабо-израильском споре вокруг Иерусалима, значении христианства для современной европейской культуры, недавнем скандале вокруг карикатур на Мухаммеда в европейской прессе, короче, на самые разные злобрдневные темы религиозных меньшинств в различных уголках мира, от Латинской Америки до России печатались во Франции и за рубежом — в католической прессе Парижа, испанской газете «El Pais», американском журнале «National Review» и т. д. Своей популярности он обязан таланту репортера и умению передать живым и доступным языком наболевшие вопросы современности.

Свою первую книгу Зегидур выпустил в Париже в 1979 году. Это фотоальбомом об алжирцах во Франции «Новые иммигранты». Зегидур немало занимался историей возникновения светской литературы на арабском языке, посвятив этому свою вторую книгу «Арабская поэзия между исламом и Западом» (1982). Всего он опубликовал 6–7 книг и брошюр, включая эссе 1990 года «Чадра и знамя» о том, как французский закон снимает с мусульманок платки, а также альбом художественных фотографий о мусульманской молодежи, вышедший в 1993 году под названием «Человек, который хотел встретиться в Богом». В своих выступлениях Зегидур нередко (и справедливо) упрекает французов за уничтожение ими традиционной культуры колониального Алжира. Не жалует он и власти независимого Алжира, социалистические эксперименты которых в 60-е годы разорили его семью и отняли у его родной деревни Изерраген ее берберское имя. Однако благодаря «проклятому колониальному и социалистическому прошлому» он выучил в детстве два-три языка, прекрасно говорит и пишет на французском и литературном арабском.

С конца 90-х годов все большее место в творчестве Зегидура занимает ислам. Принадлежа по языку, образованию и культуре к светской франкоязычной интеллигенции поколения конца 60–70-х годов XX века, подобно сотням тысяч других арабских эмигрантов во Франции, он видит в нем связь с навсегда покинутой родиной. Для Зегидура ислам — это и еще и средство утверждения своей франко-алжирской мусульманской идентичности. По его собственным словам, он стал французом силою обстоятельств — «по выбору». Вместе с тем в его работах и в книге, которую вы держите в руках, нельзя не заметить стиля его поколения и эпохи — студенческих волнений 1968 года, сексуальной революции, ниспровержения авторитетов интеллектуалами вроде Мишеля Фуко и Пьера Бурдье. В поисках путей возвращения к Богу и обретения самого себя Зегидур совершил в 1987 году индивидуальное малое паломничество в Мекку (то, что в исламской традиции называется арабским словом умра), а в следующем году — полный хадж.

В результате этих путешествий по святым местам ислама свет увидели еще две книги — «Повседневная жизнь в Мекке от Мухаммеда до наших дней» (1989) и прекрасно иллюстрированная «Мекка в сердце паломничества», которую он издал в соавторстве с фотохудожником Али Мароком в 2003 году. Первая из них стала во Франции чуть ли не бестселлером и удостоилась премии «Клио» за лучшую историческую публикацию на французском языке. Но для русского читателя сегодня она интереснее как отчет о событиях двадцатилетней давности. Это именно репортаж о паломничестве, порой с точностью до часа и минуты, как видно из подзаголовков отдельных глав. Зегидуру не откажешь в эрудиции. Время от времени автор пускается в рассуждения о событиях прошлого и людях, действовавших в тех же местах, что он посетил, на протяжении полутора, а то и двух с половиной тысячелетий. При этом он забирается в такие дебри, что неизбежно допускает отдельные ошибки. Справедливости ради стоит отметить, что их у него немного.

По образованию Зегидур журналист и немного политолог. Он ведет семинары по геополитике религий в Институте международных и стратегических исследований в Ментони-Пуатье. Источники, на которые он ссылается, он обычно берет из не всегда надежных «третьих рук». Поэтому ему ничего не стоит перепутать отдельные даты, например, путешествий Ибн Джубайра из Гранады в Мекку в 1183–1185 годах или времени правления Эйюбидов в Дамаске, число преданий-хадисов в знаменитом сборнике аль-Бухари. Порой он ошибается в именах. Самый обидный ляпсус такого рода — это перевирание имени Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба, исламского богослова-реформатора XVIII века, имя которого дало название движению ваххабитов, безуспешно пытавшихся вернуть Аравию к простоте и пуританской бедности ислама времен пророка Мухаммеда. Его Зегидур упорно путает с отцом улема Абд аль-Ваххабом. Попутно автор совершил обрезание над Снуком-Хюргронье, превратив его в мусульманина, а Шаджарат ад-Дурр, египетскую султаншу из династии мамлюков, «трансвестировал» в мужчину.

Заголовок книги Зегидура обещает рассказ о жизни Мекки на протяжении четырнадцати столетий, от жившего в VI–VII веках пророка Мухаммеда до конца XX века. Такая огромная задача автору явно оказалась не по плечу. В работе действительно немало исторических анекдотов, имен и событий, но в целом история мусульманского паломничества в книге не получилась. Зегидуру не удалось вывести мекканцев времен Мухаммеда. Того, кто будет искать в его книге средние века, и даже новое время, ждет разочарование. Постоянно сталкиваешься с анахронизмами, возвращающими автора и читателя в конец XX века. А вот современность у Зегидура явно удачно схвачена. Что не говори, а наиболее захватывающе читаются не забавные исторические анекдоты, а разделы книги об уже уходящей в историю эпохе «холодной войны» рубежа 80–90-х годов XX века — отчет о том, что автор видел и слышал сам, изложенный не без юмора, с лирическими отступлениями, вызванными видами древних святынь. Здесь Зегидуру мало равных.

Современному русскоязычному читателю не хватает именно хороших описаний паломничества в Мекку, совершающихся в наши дни. В России уже нет того книжного «голода» публикаций о религии, как во времена «холодной войны», когда писалась книга. Еще в 90-е годы положение радикальным образом переменилось. С распадом Советского Союза и прекращением в России преследований всех религий, включая ислам, в страну хлынул поток миссионерской литературы, в том числе и исламской (вроде саудовской дава, красочные примеры которой приводит Зегидур). Отечественной рынок давно (и с избытком) насыщен ликбезом, а также переизданиями устаревших дореволюционных трудов вроде путаной компиляции об обрядах и законодательстве шиитского ислама H. Е. Торнау, сочинений об опасностях исламизма в еропейских колониях Альфреда Ле Шателье или Н. П. Остроумова. Вдумчивому читателю можно посоветовать русские переводы отдельных средневековых книг путешествий, например Ибн Джубайра (1984).

При чтении книги-репортажа Слимана Зегидура неспециалист может столкнуться с одним затруднением. Дело в том, что автор ее отталкивается исключительно от своего личного опыта, дневников и воспоминаний. Он не ставил своей целью систематического описания обрядов паломничества. Чтобы помочь читателю сориентироваться в порой сложных деталях хаджа, не пропустив ни одной важной подробности жизни благочестивого хаджи, мы решили включить в это введение краткое изложение основных обрядов паломничества, соотнеся их с мусульманским религиозным календарем. Основное внимание в этом кратком вводном очерке обращено на современность. При этом мы попытались рассказать о историческом развитии хаджа, отметив корни его обрядов, обозначив изменения, произведенные пророком Мухаммедом и поклонениями ученых-улемов в ритуале паломничества в Мекку, иными словами, восполнить историческую часть путешествия к святым местам ислама, что не совсем удалось Слиману Зегидуру.

Монотеистический переворот, произведенный Мухаммедом в Аравии, имел целью не уничтожить дотла доисламские верования арабов, а переосмыслить их с точки зрения монотеизма. Ритуал хаджа, как верно заметил в своей книге Зегидур, восходит к древним языческим обрядам, значение которых сегодня настолько забылось, что с трудом поддается объяснению. Характерно, что после окончательного покорения Мекки мусульманами в 630 году права совершать паломничество к Каабе добивались язычники и даже арабы, принявшие иудаизм и христианство. Обряды хаджа в исламе начали формироваться после того, как пророк Мухаммед уже после своего переселения в 622 году из Мекки в Ясриб (названный в честь этого события городом пророка, Мединой) порвал связи с иудеями. После этого он предписал правоверным во время молитвы обращаться не к Иерусалиму, а в сторону Каабы (кыбла). Основные обряды хаджа были установлены пророком незадолго до кончины, во время так называемого прощального паломничества 632 года.

Кроме паломничества ислам заимствовал и переосмыслил принятый у арабов-язычников лунный календарь. Все обряды большого паломничества или хаджа совершаются во вторую неделю его последнего двенадцатого месяца, который сохранил доисламское название месяца паломничества (араб, зу-ль-хиджа). В любое другое время года паломничество к Мекке также возможно, но уже не как хадж, а малое индивидуальное, которое наш автор совершил в 1987 году. Оно называется по-арабски умра и входит в состав хаджа, если падает на время его ежегодного проведения. Первым прецедентом совместного совершения малого и большого паломничеств был прощальный хадж Мухаммеда 632 года. Паломничество вошло в число так называемых пяти столпов веры. Согласно букве шариата оно безусловно обязательно для всех верующих, кто может его совершить без вреда для здоровья, состояния или ущерба для близких. В жизни разных мусульманских регионов были периоды, когда хадж был невозможен и потому необязателен (например в эпоху «железного занавеса» в СССР).

Ритуал паломничества был детально разработан средневековыми мусульманскими улемами уже после смерти Мухаммеда. Подобно молитве хадж и умра требуют предварительного ритуального очищения. Добравшись до границ священной территории вокруг Мекки, верующий должен выполнить ряд очистительных обрядов, включающих в себя полное омовение всего тела (гусль) в отличие от малого омовения — вуду, предшествующего совершению молитвы), обрезание волос и ногтей. Перед этим необходимо обратиться к Богу, произнеся формулу (тальбия). «Вот я перед Тобой! Нет у Тебя сотоварища! Вот я перед Тобой! Воистину, хвала Тебе, милость и могущество! Нету Тебя сотоварища!» Она повторяется при вступлении в Мекку и посещении всех главных святынь паломничества. Фраза эта в переводе, а то и в арабским оригинале часто звучит со страниц книги, создавая неповторимый лейтмотив путешествия к святым местам ислама. Ритуал очищения проводят в определенных мусульманским преданием местах — микат, например в Джидде.

Очистившись, паломник надевает специальное одеяние, состоящее из двух кусков белой материи. Один оборачивают вокруг бедер, другой набрасывают на плечи. Эта одежда, как и состояние паломника по-арабски называются ихрамом. Голова мужчин не должна быть ничем покрыта. Для паломниц необходимым дополнением к ихраму считается закрывающее голову покрывало. Чтобы обряды паломничества не потеряли своей силы, необходимо тщательно следить за чистотой ихрама. Каждый паломник не может торговать, вступать в супружеские отношения с женой, проливать чью бы то ни было кровь (даже комара!), стричься, бриться и умащаться благовониями, пока он не завершит всех обрядов большого или малого паломничества и не вернется к обычной жизни. Внутренний смысл ограничений и запретов на время паломничества заключается во временном отказе от мирских дел с тем, чтобы сосредоточить все помыслы на Аллахе и жизни будущего века в том облике, в котором верующие предстанут перед Аллахом в Судный день воскресения.

После принятия ихрама паломники входят в Заповедную мечеть (аль-Масджид аль-Харам), во дворе которой находится главное святилище ислама и цель паломничества Кааба. Обе святыни носят также общее имя Харам, как их нередко называет Зегидур. Заповедная мечеть была построена уже после смерти Мухаммеда в правление его сподвижника второго халифа Омара в 638 году. Однако судить о ее первоначальном виде сегодня нельзя. В основе своей современное здание было построено на пожертвования султанов Османской империи в 1570 году. С 1955 года до конца XX века власти Саудовской Аравии значительно перестроили и расширили мечеть. Теперь ее площадь 309 квадратных метра, над Харамом высятся девять 9 5-метровых минаретов. Зегидур горько сетует на безвкусицу саудовской переделки. Понять его можно, но, к сожалению, частые перестройки — общая судьба всех святилищ мира. Иначе Харам был бы просто не в состоянии вместить верующих со всего мира. В дни хаджа в Заповедной мечети могут находиться более миллиона человек.

Еще чаще менялась знаменитая Кааба. По верному замечанию Зегидура, это не вполне куб, как переводится с арабского ее название. Высота здания (ок. 15 м) больше неравного основания 12x10 метров. В восточный угол Каабы на высоте примерно 1,5 метра вделан Черный камень. Мусульмане верят, что первоначально он был белым яхонтом рая, посланным с небес Адаму, но потом почернел из-за грехов мира. В настоящее время это три соединенных вместе обломка черновато-красного цвета, заключенные в серебряную оправу. В прошлом его судьба была более бурной. Черный камень не раз пытались уничтожить как памятник идолопоклонства, а в 929 году крайние шииты-карматы увезли его из Мекки, после чего вернуть его удалось лишь через 20 лет. Последние потрясения вокруг святыни случились в 1980 году, когда Каабу с Заповедной мечетью захватила группа объявившего себя мессией — махди Абдаллаха аль-Кахтани. Через две недели мечеть была взята штурмом и мятежники уничтожены. Обзор этих волнующих событий читатель найдет в самом конце книги Зегидура.

После того как в 630 году Каабу очистили от идолов, внутри нее нет предметов поклонения, только списки Корана. В настоящее время внутри пол и нижняя часть стен святилища выложены мрамором, выше стены и потолок обиты красным шелком. Крышу поддерживают три колонны. В северо-восточной стене на высоте около 2 метров проделана дверь. Снаружи Кааба покрыта иссиня-черным покрывалом (кисвой), которую ежегодно меняют во время хаджа. Вокруг Каабы находится целый ряд памятников, связанных как с Мухаммедом, так и с легендарными героями Корана и Ветхого Завета Авраамом-Ибрахимом, Исмаилом и Агарью-Хаджар. Пожалуй, Зегидур слишком подробно останавливается на этих «доисторических» персонажах. Вместе с тем без знания общих авраамических корней ислама, христианства и иудаизма, и в особенности их мусульманского толкования, невозможно разобраться в смысле обрядов паломничества. Они играют здесь роль подобную библейским сюжетам в европейской и русской живописи.

Важнейшие эпизоды «священного предания», связанные с Харамом, вокруг Каабы следующие. Весь ритуал хаджа по сути воспроизводит разные эпизоды жизни семьи Ибрахима. Паломники повторяют действия Хаджар, которая семь раз пробежала между холмами Сафа и Марва в поисках воды для младенца Исмаила, а, вернувшись к сыну, обнаружила, что рядом с ним забил источник Земзем, открытый по воле Аллаха ангелом Джибрилем. Они с благоговением вспоминают, как Ибрахим вместе с Исмаилом восстановил разрушенную потопом Каабу, боролся с дьяволом и принес в жертву Аллаху ягненка вместо сына в долине Мина. У северо-восточной стены Каабы находится полукруглая стена, отгораживающая хиджр Исмаил — запретное место, где, по легенде, похоронены Исмаил со своей матерью Хаджар. Напротив двери в Каабу находится макам Ибрахим — сооружение, содержащее камень, на котором якобы стоял Ибрахим, когда восстанавливал Каабу. На нем чудесно запечатлены следы человеческих ног.

Совершающий малое паломничество обходит Каабу, молится, пьет воду из Земзема и семь раз пробегает между холмами Сафа и Марва. Если за умра не следует хадж, паломник прерывает ихрам, обрезав себе прядь волос. В случае хаджа некоторые обряды малого паломничества повторяются, в частности ритуальный семикратный обход Каабы (таваф). Он начинает большое паломничество при вступлении достигших ихрама правоверных в Мекку и кончает ее (таваф аль-вада). Паломник должен войти в Заповедную мечеть с правой ноги через Ворота мира (Баб ас-салам). Подойдя к Черному камню, он целует его или касается рукой. Идти нужно близко от стены по часовой стрелке. Первые три круга следует пробежать трусцой, остальные круги — шагом. В заключении паломник подходит к входу в Каабу, поднимает правую руку и просит прощения за прегрешения. За этим следует молитва. Женщинам рекомендуется совершать обход отдельно от мужчин, по внешнему кругу Каабы. Это предписание, однако, обычно нарушается.

Совершив таваф, паломник поднимается на холм Сафа, где, обернувшись лицом к Каабе, молится, а затем спускается до столба у подножия холма, от которого бежит до другого столба у холма Марва, после чего поднимается на этот холм. Там он произносит молитву и возвращается на Сафа. Этот обряд, называемый сай, выполняют семь раз подряд. В случае собственной немощи паломник может заместить его искупительной жертвой. В месяц паломничества описанные выше обряды выполняют 7 зу-ль-хиджа. На следующий день — яум ат-тарвия (от арабского глагола равва — напоить), — паломники запасаются водой и отправляются через небольшие, вытянутые с запада на восток долины Мина и Муздалифа к долине Арафата. Часть из них проводит ночь с 8-го на 9-е зу-ль-хиджа в долине Мина, остальные располагаются в долине Арафата в 20 километрах от Мекки. Чтобы попасть в долину, процессия паломников должна миновать проход Мазамайн и столбы, обозначающие границу священной территории Мекки (Харсш).

В полдень 9-го зу-ль-хиджа начинается центральный обряд хаджа — стояние (вукуф) у горы Арафат. Место предстояния находится перед скалой высотой 60 метров, носящей название Джабаль ар-Рахма или Джабаль Арафат. По мусульманскому преданию, именно у этой горы встретились изгнанные из рая Адам и Ева. На восточном склоне скалы вырублена лестница, ведущая к выстроенному на ее вершине минарету. На 60-й ступени лестницы устроена площадка, с которой читается проповедь. Стояние 9-го зу-ль-хиджа продолжается до захода солнца. Затем паломники бегом возвращаются (ифада) в долину Муздалифа. Здесь у ярко освещенной мечети читают вечернюю и ночную молитвы. 10 зу-ль-хиджа (яум ан-нахр) после утренней молитвы паломники направляются в долину Мина, где бросают семь камешков, подобранных в Муздалифе, в последний из трех столбов (джамрат аль-акаба), символизирующий Иблиса, некогда преградившего здесь путь Мухаммеду. За этим обрядом следует жертвоприношение купленных тут же животных.

10 зу-ль-хиджа считается важнейшим мусульманским праздником, который отмечают во всем мусульманском мире. Это знаменитый праздник жертвоприношения (ид аль-адха), более известный в России под названием Курбан-Байрам. Праздник может длиться 3–4 дня. Он отмечет конец хаджа. В это время паломники приносят жертвы в долине Мина в память о жертвоприношении Ибрахима. Каждый свободный мусульманин, имеющий средства на покупку жертвенного животного, должен сделать то же самое. Предание устанавливает норму: одна овца за каждого члена семьи. За группу до 10 человек включительно в жертву можно принести одного верблюда или голову крупного рогатого скота. Приносящий жертву обязательно поворачивается лицом к кыбле. Большую часть жертвенного мяса раздают неимущим, одна треть ее обычно идет на праздничное угощение своей семье. В дни праздника принято проводить много времени у могил предков, наносить визиты друзьям, надевать новую одежду, дарить подарки.

Обрив голову или обрезав прядь волос, паломники направляются в Мекку для совершения последнего обхода Каабы, по правилам, о которых уже говорилось выше. Те из них, кто не проводил умра в начале паломничества (хадж ат-таматту), совершают ритуальный бег между холмами Сафа и Марва. Эти обряды длятся с 11 по 13 зу-ль-хиджа. В религиозном календаре ислама их называют «днями сушения мяса (айям ат-ташрик). По давней традиции в конце этого праздника было принято вялить на солнце разрезанное на ломтики жертвенное мясо, которое заготавливалось впрок с тем, чтобы снабдить паломников провизией на долгий обратный путь. В наши дни скоростного транспорта в этом уже нет нужды, но название и вяление мяса по традиции сохраняются. В эти три дня паломники продолжают совершать жертвоприношения, посещают долину Мина, где бросают камешки теперь во все три столба, занимаются собственными делами. Совершивший хадж получает звание хаджи и право носить зеленую чалму.

Таковы вкратце обряды паломничества и их последовательность. В заключение необходимо сделать одно небольшое, но важное уточнение. Для Слимана Зегидура Мекка — это город без времени. На территории, ограждающей святыни хаджа и строго охраняемой сегодня властями Саудовской Аравии, оно остановилось навеки. Эта мысль рефреном проходит сквозь всю книгу. Похоже, здесь Зегидур ошибся. Его блестяще сделанный репортаж свидетельствует против такого заключения. Мекка меняется, пусть незаметно для окружающих ее современников, но ощутимо для истории и потомков. И дело здесь не только в современном антураже, технике и комфорте путешествия в нее, который, по верному замечанию автора, облетает как шелуха, как только паломники облачаются в белые одеяния ихрама. Вместе с паломниками в Мекке и в мире меняется общее восприятие святынь прошлого и религии в целом. Перемены эти пришлись на вторую половину XX века. Через двадцать лет после выхода книги Зегидура стало понятно, к чему они привели.

Так случилось, что многие герои Зегидура скончались вскоре после выхода в свет его книги. В 1989 году не стало Катеба Ясина. В том же году умер вызвавший столько гневных филиппик автора аятолла Хомейни в Иране. Скоропостижно скончался президент Турции Эврен. В том же году была окончена афганская война и начался вывод советских войск из страны. В 1990 году пришел конец режиму апартеида, а еще через год распался Советский Союз. В 1992 году не стало израильского политика Менахема Беггина, а в 2004-м его давнего врага лидера палестинского сопротивления Ясира Арафата. «Холодная война» ушла в историю. Положение мусульман в мире и сам мир сегодня уже не те, что были двадцать лет назад. Ваххабитское учение, долгое время определявшее государственную доктрину Саудовской Аравии, с воцарением в 2005 году брата покойного короля Фахда Абдаллаха ибн Абдель-Азиза приняло более умеренные формы. Власти страны от него отмежевались, и сегодня резкая критика Зегидуром ваххабитского королевства не более чем постепенно забывающееся прошлое. Произошли и более серьезные перемены.

Ниспровержение религиозных авторитетов, начавшееся в Европе в эпоху Просвещения XVIII века, достигло своего апогея в XX веке. В исламском мире эти перемены произошли позднее и пришлись в основном на конец позапрошлого и первую половину прошлого столетия. Ярким свидетельством подобных настроений служат слова классика алжирской литературы Катеба Ясина, которыми Зегидур начинает свою книгу. Они говорят о потере веры и разочаровании в ее идеалах. Сегодня все это в прошлом. Уже в конце минувшего столетия люди разуверились в светских ценностях западной цивилизации и в поисках спасения обратились к религии. Начался бурный исламский подъем, начало которого отмечено Исламской революцией в Иране 1979 года. Довольно долго религия считалась делом готовящихся к смерти стариков. С Ирана (а чуть позднее и афганской войны) исламское возрождение все более становится делом молодежи. Зегидур сам замечает это в начале книги, рассказывая, как быстро молодеет состав паломников в Мекку.

Уже через несколько лет после выхода книги Зегидура исламский подъем охватил восточные окраины распавшегося в 1991 году Советского Союза, прежде всего Северный Кавказ, Среднюю Азию, Поволжье. Из закрытой для посторонних глаз сферы частной жизни ислам вышел в общественную, приобрел важное политическое значение. Резко выросла численность мусульманских общин, мечетей и медресе. Что говорить, если в одном небольшом Дагестане год назад, в 2007 году, было 1756 зарегистрированных мечетей и 1910 мусульманских общин. С 1991 года из республик бывшего Союза и социалистического блока возобновилось массовое паломничество к святыням ислама в Саудовскую Аравию, причем на протяжении ряда лет все расходы советских паломников оплачивал король. Дипломатические отношения между обеими странами, кстати, были восстановлены еще 17 сентября 1990 года. Во время последнего хаджа в декабре 2007 года количество российских хаджи составило примерно 26 тысяч человек. Для сравнения отметим, что в 1987 году Мекку могли посетить всего 17 советских хаджи, более чем в тысячу раз меньше!

Возвращение ислама в Россию и российских мусульман в Мекку не означает, что надежды ваххабитов на возврат к «чистому» исламу времен пророка сбываются. Не говоря о том, что невозможно строить жизнь мирового сообщества современной уммы по образцу небольшой общины раннесредневековой Медины. Сегодняшние мусульмане уже не те. Формы и роль ислама сильно изменились под влиянием секуляризации и массовой культуры. Арабский сохранил роль языка знания и власти лишь на Ближнем Востоке. Не случайно Слиман Зегидур издал свою книгу именно по-французски. Еще сильнее оказались сдвиги в сознании и обычаях российских мусульман. Появились новые виды мусульманской школы, такие как исламские вузы, развивается русскоязычный исламский Интернет. Все это подтверждает известную мысль древнегреческого философа Гераклита о том, что нельзя войти в одну реку дважды. Это относится и к реке хаджа, которой вместе с исламским миром суждена не неподвижность смерти, но беспрестанное меняющееся движение жизни.

Владимир Бобровников

Данный текст является ознакомительным фрагментом.