*

*

Это было подлинным литературным приключением, одним из самых увлекательных и трудных странствий по «стране исканий». Оно началось весной 1952 года и длилось в течение почти двух лет до последних дней жизни поэта, так и не получив, завершения.

Три страсти вовлекли его в эту историю, говорил Тувим, — беспокойное любопытство поэта, огонь искателя–следопыта и честолюбие составителя большой «Книги польских стихотворений XIX века», в которую должны были войти, в первую очередь, несправедливо забытые поэты. Выискивая материалы для этого издания, Тувим натолкнулся на сообщение о том, что в 1830 году продавалась рукопись неопубликованных стихотворений Адама Мицкевича, дальнейшая судьба которой была неизвестна. Заметка взбудоражила воображение Тувима, лишила его покоя. Еще бы, неизвестные рукописи гениального старика, — так Тувим называл обычно Адама Мицкевича, большим поклонником которого был.

Значит, где?то эти рукописные творения существуют! А если даже рукопись и пропала, то, вполне возможно, что кое?что из нее просочилось в печать того времени, может быть, под псевдонимом или анонимно. Вдруг ему повезет и удастся отыскать, незамеченную исследователями драгоценность. Тувим обладал большими и разносторонними знаниями, поразительным упорством, настойчивостью и необыкновенным терпением в своих поисках, умел логикой сопоставлений и размышлений направлять их. «Можно в поисках определенного предмета, — писал он, — перетряхнуть до последнего клочка все известные библиотеки, собрания и архивы, — и не найти ровным счетом ничего. И в то же время, может так случиться, что это искомое, желанное обнаружится самым неожиданным образом в соседней лавочке под прилавком, либо в дальнем городке, в каком?то сундуке или в связке пожелтевших хозяйственных счетов помещика прошлого века. Как оно туда попало? Бог искателей ведет. Владения таинственной «страны исканий» не обозначены на карте, и никакой компас или буссоль не укажет направления странствий. Это не значит, однако, что исследователь–следопыт должен всецело довериться капризу случая. Прекрасная книга И. Андроникова о Лермонтове доказывает, что логикой, упорством и научно–исследовательскими методами можно по нитке размотать весь клубок. И это самый верный путь».

Юлиан Тувим любил повторять: чем труднее, тем интереснее. Таков был его рабочий девиз. Им он руководствовался во всем своем творчестве — будь то создание собственных стихов, перевод «Евгения Онегина», «Горя от ума» или решение литературных загадок.

И на этот раз его упорство после нескольких недель труда было вознаграждено.

В поисках произведений забытых польских авторов Ю. Тувим просматривал комплект журнала «Магазин мод» за 1836 год. Главное содержание этого, предназначенного прежде всего для женщин, издания составлял случайный набор всевозможных литературных пустяков. Тувим упорно пробирался сквозь их чащу.

Просмотр «Магазина мод» шел к концу, а удалось «выловить» всего лишь один стишок. Видимо, ничего больше интересного не найти. С этим чувством Тувим приступил к просмотру 51–го номера журнала. «И вдруг — чудо! Человек не верит собственным глазам. Как алмаз, обнаруженный в мусорной яме, как уникальное издание среди груды плохих и скучных книг, как райская птица, выпорхнувшая из курятника», так перед Тувимом на одной из страниц «Журнала приятных сведений» (такой был подзаголовок у «Магазина мод») возникло прекрасное стихотворение. Этим «алмазом» оказались лирические стихи, коротко озаглавленные «К***». Но не заглавие и не само даже стихотворение заставило Тувима вздрогнуть, замереть от радости. Под стихами стояла подпись, всего лишь одна буква, словно током поразившая Тувима, — М.

Вот оно, затерянное наследие гениального старика. Заранее, настроив себя на такое восприятие стихотворения, прочитав его «на волне Мицкевича», Ю. Тувим почти не сомневался, что под криптонимом «М» скрыта фамилия автора «Пана Тадеуша».

И все же Тувим понимал, что пока не разыщет доказательств авторства, не вправе утверждать, что это подлинный Мицкевич. Стихи могли оказаться мастерским подражанием, возможно, даже непроизвольным, родившимся в результате «вслушивания» в поэзию «великого Адама».

Нужны доказательства. А для этого надо провести литературное расследование, которое поможет превратить гипотезу в неоспоримый факт. Сделать это нелегко, но ведь «чем труднее, тем интереснее».

Начинает Тувим с психологического эксперимента — анкеты среди друзей и знакомых. Не раскрывая заранее своих целей, он читает нам стихотворение. Его интересует то, какое впечатление производит оно на слушателей. К радости Тувима, большинство, не сговариваясь, заявляет, что это Мицкевич. Однако настороженное отношение знатоков творчества поэта, хотя они и увидели в стихотворении черты большого сходства с Мицкевичем, заставило Тувима отнестись к находке более скрупулезно, тщательнее искать доказательства своего предположения.

Таким образом перед Тувимом встала дилемма — Мицкевич или его подражатель?

Тувим погружается в тома Мицкевича, ищет совпадения и сходство в других его произведениях, буквально не расстается с монографиями о нем, даже в поезде по пути к себе на дачу. Снова и снова сопоставляет, анализирует, делает сотни выписок из стихотворений. В пользу того, что это подлинный Мицкевич, говорит прежде всего стилистика стихотворения «К***», совпадающая с оригинальными произведениями Мицкевича. Но не только это. Известно, что многие стихи Мицкевича, которые печатались после 1831 года, были подписаны буквой М. Кроме этого, Тувим устанавливает, что в том же журнале «Магазин мод», несколько лет спустя, были напечатаны два подлинных стихотворения Мицкевича вообще без какой?либо подписи, то есть анонимно. Что если, рассуждает Тувим, и загадочное стихотворение, «красноречиво» подписанное одним лишь М., и эти два стиха происходят из одного и того же источника, который ведет к рукописям Мицкевича?

Полагая, что напал на правильный след, Тувим то оживлялся, ободренный каким?либо новым аргументом в пользу своей гипотезы, проникался уверенностью и энергией, то вдруг впадал в уныние, и минерное настроение не покидало его.

Доказательство тождества: M равняется Мицкевич — требовало новых усилий, новых поисков, так как нить постоянно рвалась и путалась. И все же ему казалось, что вот–вот загадка будет решена, надо только сделать ещё последнюю попытку, откопать еще одну «улику».