Глава шестнадцатая. Горько-сладкий антракт

Глава шестнадцатая. Горько-сладкий антракт

Сейчас я не очень хорошо себя чувствую: я только что закончил разговаривать с моими родственниками. Они разгневаны и оскорблены тем, что я пишу эту книгу и не хотят, чтобы я включил в нее что-нибудь о своей семье. Я не хочу обижать их, но я также не хочу лгать. Как только я повесил трубку, я бросился к ящику шкафа и достал чистую кассету. Я выдрал ее из пластика, как наркоман срывает обертку с дозы чистого кокаина. Мне нужно рассказать о своих чувствах, пока раны еще свежи.

У меня все еще много неразрешенных чувств о моем отце. Я люблю его и я уверен, он меня тоже, но он никогда не мог дать мне того, что давал другим: дружбу. Простую, повседневную дружбу. Несколько лет назад я написал сценарий «Маскарад» (Masquerade). Он рассказывает о мальчике, который уродует свое лицо и приходит домой, как будто он кто-то другой, так чтобы он смог стать другом своего отца.

Я мучительно не хочу перестать делать порно. Что-то внутри меня все еще жаждет этого. За 10 лет в порно я стал очень безответственным. Я порхал как бабочка от одной женщины к другой, из фильма в фильм. А теперь, внезапно, я должен продать свои крылья и стать гусеницей. Темп значительно медленнее, более ограниченный. Жестоко забыть о порно. Я всегда говорил Лизе: «Можно нырнуть в бассейн, но не всегда можно вынырнуть». Трансформация прошла бы легче, если бы совершалась медленнее и постепенно, но холодная неудача — совсем нелегко. В моей новой жизни с Лизой я становлюсь собственником и очень ревнивым.

Меня спрашивают, что я собираюсь делать сейчас, после того, как покончил с порноролями. Я не знаю. Все, о чем я сейчас думаю, это об издании этой книги, о том чтобы рассказать свою историю жизни как можно правдивее. Лиза хочет, чтобы я стал обычным актером; она считает, что у меня большой талант. Но я не уверен, что меня когда-нибудь будут воспринимать, как обычного актера… меня всегда будет преследовать порно. Но даже больше этого меня мучают сомнения, хочу ли я снова попробовать себя на актерском поприще. Я больше не испытываю энтузиазма от игры. Я устал. Жизнь, которую я вел, разрушила меня.

Вчера Лиза ходила на прослушивание на роль в порнофильме. Просто прочитав сценарий через плечо, я обнаружил, что она должна будет играть в сцене изнасилования с тремя парнями. Секс будет имитироваться — Лиза никогда не была и никогда не будет делать порно — но она должна быть обнаженной. Я обезумел. Я не чувствовал такого потрясения с тех пор, как играл в хоккей. Стоя на льду, когда играл государственный гимн, я всегда так боялся упасть, что у меня дрожали колени.

Три недели назад я проглотил дюжину таблеток перкодана. Я не хотел себя убивать. Я сделал это из-за душевной боли, пытаясь заглушить ее, ведь я сейчас прохожу через эмоционально трудную ситуацию. Я такой собственник. Я знаю, что придаю слишком большое значение важности секса. И мне надо найти другой способ самоутверждения, начав с поисков другого вида работы. Но пока эта книга не закончена, я не могу отпустить душу «Джерри Бутлера» на отдых.

Больше всего остального мне надо найти правду. Я больше не хочу лгать. В порно мне платили за ложь. Мне платили за то, что я создавал красивую картинку. Я не хочу бороться с этими болезненными ощущениями, это разрушает меня. Неожиданно я почувствовал себя грязным. Попробуйте сказать парню, который сделал более 300 порнофильмов, что теперь зарабатывать деньги сексом плохо. Для меня создание фильмов могло означать привязанность, творчество, внимание. Но теперь у меня есть Лиза, и я больше не нуждаюсь в привязанности, которую искал. А чем еще я могу заработать на жизнь? Как еще я могу поставить еду на стол? Я цепенею, произнося эти слова. Меня убьет, если Лиза позволит себе целоваться с другим парнем, даже если это роль в фильме. И вот я жду ее благословения и разрешения продолжить работу в порно. Я боюсь, что однажды она просто устанет от моего дерьма и интрижек и оставит меня.

Порнография — большое слово. Внутри этого слова много разных вариаций: гетеросексуальная, гомосексуальная, транссексуальная, с животными, детская. И поэтому, когда говорят: «Джерри Бутлер — порноактер», они относят меня к любому и каждому из этих классов.

Некоторые думают, что если вы делаете порно, вы участвуете в любых половых актах с кем угодно. Это не правда. Вы наверное уже знаете, что я никогда не совершал и не совершу гомосексуальных половых актов перед камерой. Меня никогда не просили участвовать в сцене «золотого дождя» (мочиться на сексуального партнера). Если бы меня попросили и женщина пожелала бы этого, возможно у меня были бы проблемы.

Обратите внимание на ключевую фразу: «Если бы женщина пожелала». Я очень уважаю мнение другого человека. Мне было бы неприятно заставлять кого-то делать все равно что против ее воли. Я принимал участие в завуалированных садо-мазохистских фильмах, но на самом деле я никого не обижал. Я никогда не разбивал никого в кровь. Вот где граница дозволенного.

Я редко отказывался от половых актов, если я мог их сыграть. Единственное исключение — анальный секс. Хотя я и совершал его в прошлом, но прекратил из-за вспышки СПИДа. Я и женщинам на съемочной площадке советовал прекратить это делать. Директорам это не очень понравилось, но разве они рискуют своими жизнями перед камерой?

Я работал с некоторыми женщинами, которые, как я подозревал, были несовершеннолетними, но я никогда не был в этом уверен, поэтому это никогда не было для меня настоящей проблемой. Кроме того, они уверяли, что им уже 18 и в качестве доказательства предъявляли водительские права. Но после скандала с Треси Лорд и ее всем известных фальшивых документов, кто снова им поверит? Но повторюсь, эти женщины, эти девушки, даже если они и были несовершеннолетними, хотели этого сами. Наряду с рассуждениями возникает волнение, смущение, вопросы. Но я никогда не позволяю им мешать работе. Моя работа состояла в том, чтобы поднимать свой пенис и трахать. И я делал ее.

Что тянет меня в западню? Я знаю все опасности, все рискованные моменты. Не думаю, что собираюсь продолжать участвовать в этом бизнесе. На самом деле я знаю, что не собираюсь продолжать. Он погубил множество людей, с которыми я работал, много женщин, с которыми я занимался любовью, умерли. Циники скажут, что я не занимался любовью, я трахался. Но, в некотором смысле, я никогда на трахался и не занимался любовью ни с одной женщиной в порнобизнесе. Я трахался и занимался любовью с тем, что отсутствовало в моей жизни. Каждая женщина была символом моего собственного стремления найти ускользающую нить. Я превращал их в то, в чем нуждался.

До Лизы, я не просто не знал, что такое любовь. Но одно было определенно, независимо от того любили ли меня, я любви не испытывал. Я все время увлекался женщинами. Это не было для меня самым главным в эмоциональном смысле, но безусловно приносило пользу моей работе. Возможно, именно незащищенность актера позволяет ему показывать величайшие чувства и эмоции.

Вы можете закрыть эту книгу и подвести черту словами: «Джерри Бутлер — слабый человек. Он просто не смог сделать этого». Чтобы вы обо мне ни подумали — это прекрасно. Мое решение — порно. Может быть это разозлило бы меня самого. Может быть — моего отца. Может быть — тех парней, которые мучили меня. Но порно — это мое.

Какое-то время я крушил к черту этот путь. У меня была хорошая внешность, прекрасное тело и люди, верившие в меня. Проблема была в том, что я не верил в себя. Признаю, что я не смог прожить свою жизнь нормально. Я ехал в машине, держа ногу на тормозе. Мне понадобилось попасть в пару почти фатальных аварий, чтобы научиться вести машину правильно. Теперь, когда я оберегаю людей, находящихся в моей машине, я знаю, что они защищены и находятся в безопасности, пока я защищен и в безопасности от самого себя.

В хоккее, каждый раз, когда я мчался на коньках, их лезвия врезались в лед и кусочки льда разлетались во все стороны. Я покидал лед, мокрый от пота и с ноющим сердцем. Я не хотел так выкладываться в порно. Я погружался в него, не спеша прогуливался и бездельничал. В волшебных сексуальных сценах я чувствовал себя смычком, играющим на скрипке. Когда я касался струн, возникала прекрасная музыка.

Неважно, насколько хороши мои сексуальные сцены, но если завтра мой пенис не встанет, я стану бесполезным. Этот бизнес не вызывает ни сострадания, ни симпатии. Продюсеры не всегда понимают, какую ценность представляют из себя актеры и актрисы. Кажется, они не обязательны. Если обычная актриса отказывается от роли, потому что не хочет показывать свои титьки, существует тысячи женщин, которые готовы это сделать. Не свете миллион парней красивее меня, и тысячи, которые смогли бы меня заменить.

У людей, занятых в порно нет страховых компаний. Они не имеют видов не пенсию. Если я умру, директор просто позовет следующего парня из списка. Нас объединяют наши чувства и наша кровь. Мы делим одни и те же тела, а иногда — одни и те же болезни. Мы все на одной войне.

Я получил множество наград — например «Лучший Порно Актер» Хастлера (Hustler’s “Best Porno Actor”) в 1983 году за фильм «В любви», или в 1985 году от Американской Ассоциации Фильмов для Взрослых, Хастлера и Объединения Критиков Порнофильмов за фильм «Глаза змеи», и в 1986 году за фильмы «Звездный ангел» и «Глаза змеи 2». Я также был «Актером Года» от Adam Film Work за массу работы, проделанной в 1983 году. Но когда я в первый раз получил награду, я окаменел. Куда я могу отсюда уйти? Я никогда не чувствовал себя хорошо, представляя себя на вершине. Кода вы на вершине, удержаться трудно. Я чертовски хорошо знаю, когда мне было действительно здорово и у меня была пара баксов, я просто трахался! Я не мог остановиться. Я вернул себя на третье место, потому что у меня было больше места что драться, царапаться, выигрывать, достигать, прогрессировать.

Тоже самое с моей личной жизнью: когда у нас с Лизой все хорошо, я часто разжигаю легкое раздражение, чтобы мы могли забавно препираться. Потом мы снова миримся. Так кошка играет с водяным жуком. Она хватает его, потом отпускает. И ловит его снова. Именно этим я и занимаюсь, играя в «кошку и водяного жука» всю свою жизнь.

Иногда съемочная площадка в порно выглядит как планета дураков. На ней можно увидеть парней, разговаривающих со своими пенисами, как будто они им не принадлежат: «Ну, вставай, что с тобой случилось? Ты, кусок дерьма!» Он не может принадлежать вам, потому что не твердеет, когда вы этого хотите. Вы просто сходите с ума и от смущения вопите: «Я не знаю этого парня внизу. Я отказываюсь от этого дерьмового пениса!» Но это часть вашего тела и вам необходимо понять, почему он игнорирует вас.

Порнография — это убежище для тех, кто скрывается от самого себя. О, вы носите хорошую одежду, печатаете свои фотографии в глянцевых журналах, видите себя на видео. Но люди порно в стороне от всего остального мира. Мы говорим: «Люби меня. Ну хорошо, пусть я тебе хотя бы понравлюсь». Снимая одежду, мы не только обнажаем кожу, но мы обнажаем и наши души и становимся более уязвимыми. Мы должны жертвовать своими телами, чтобы добиться любви. Что в этом плохого? Ничего, что так беспокоит некоторых людей. Но затем наступают эти минуты затишья, эти черные дни, когда ваша карьера беспорядочного публичного совокупления возвращается, чтобы преследовать вас.

Обычно, у меня энергичное тело. Нет ничего лишнего. Мне 29 и, обычно я, как и множество порноактеров, горжусь своим телом. Когда я был моложе, я, обычно, пользовался этим для самоутверждения: я был самым красивым ребенком в школе, у меня было самое лучшее тело. Но это же стало и моим злейшим врагом. Оно стало похожим на приведение. Как будто у меня нет ничего, кроме костей и плоти. Но сейчас я больше беспокоюсь о биении своего сердца.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.