ПРИКЛЮЧЕНИЕ У ЮЖНОГО МЫСА

ПРИКЛЮЧЕНИЕ У ЮЖНОГО МЫСА

Полинезийские святилища верующие считали высочайшей ценностью на земле, подношением богам. Одна из дарованных богам святынь лежит в руинах к западу от святилища Вааула, на самой южной оконечности архипелага, а в наши дни, когда Гавайи стали пятидесятым штатом США, – на самой южной точке североамериканской федерации. По-гавайски Южный мыс – Калаэ. Дорога в эту часть Большого острова, которую называют «страна Кау», тянется вдоль бесконечных лавовых полей, а затем, за сонным маленьким городком Ваиохину, поворачивает к самой южной точке Гавайев.

Мой путь закончился на Южном мысе, у возвышающегося на скале маяка. Здесь все было так же, как и на западной оконечности Европы – на мысе, расположенном чуть севернее столицы Португалии Лиссабона. Как и там, здесь лишь завывает ветер, а под ногами рокочет никогда не смолкающий прибой. Я стоял в полном одиночестве возле высокого маяка (он работает автоматически) и сожалел о том, что овеянные романтикой смотрители маяков тоже отошли в прошлое. Тут, на всеми покинутом в наши дни Южном мысе, находилось знаменитое святилище Калалеа, от которого остались лишь жалкие развалины. Однако до сих пор рыбаки приплывают сюда, чтобы возложить к развалинам храма приношения. Они верят, что это принесет им удачу.

Поблизости от разрушенного гавайского святилища в скалу Южного мыса вбито восемьдесят каменных кругов: прибывавшие на Гавайи из Центральной Полинезии мореплаватели привязывали к ним свои двойные суда.

Именно здесь, у Южного мыса, заканчивались полные приключений морские путешествия полинезийцев, переплывавших Тихий океан. Отсюда начиналось следующее, не менее величественное и не менее увлекательное приключение – заселение Гавайских островов. Об этом свидетельствуют археологические находки из пещеры Ваиакухини и из так называемых «Песчаных дюн». Сами по себе эти места для туристов большого интереса не представляют.

В Гонолулу, в музее Бишоп, я увидел сотни костяных рыбацких крючков и тысячи пилочек, изготовленных из иголок морских ежей или из кораллов (этими своеобразными напильниками рыбаки затачивали крючки), и много базальтовых ножей и другие примитивные каменные орудия. Раскопки велись археологами во главе с профессором Кеннетом Эмори.

Обнаружено первое поселение. Оно находилось в «Песчаных дюнах». Его обитатели – первые «собственно гавайцы» – сняли верхний песчаный слой, устлали землю коралловым покрытием и построили крайне примитивные хижины с овальным или круглым основанием.

Несколько позже была заселена пещера Ваиакухини. Благодаря тому, что в этих местах люди жили на протяжении многих веков, здесь образовался культурный слой толщиной около четырех метров, состоящий из различных орудий, остатков пищи и золы. Эти открытия, первые, в истории археологических исследований Гавайских островов, позволили Кеннету Эмори и его коллегам проследить этапы древнейшей истории освоения архипелага. С помощью радиоуглеродного метода была сделана попытка определить время заселения архипелага. Открытия на Южном мысе свидетельствуют о том, что в самые древние времена культура здешних обитателей была сходна с культурой жителей островов Центральной Полинезии.

Конечно, трудно сказать, что собой представляли эти первые люди на архипелаге. Мы не знаем также, были ли они теми загадочными менехуне или прямыми предшественниками сегодняшних полинезийских обитателей островов Центральной Полинезии. Однако в любом случае первые люди появились на Гавайских островах более тысячелетия назад, то есть значительно раньше, чем еще совсем недавно предполагали исследователи, руководствуясь гавайскими генеалогическими преданиями.

Тем не менее родословные заслуживают пристального внимания каждого, кто хочет знать древнюю полинезийскую историю Гавайев. Первым белым, изучавшим историю архипелага, был Абрахам Форнандер, занимавший должность королевского судьи на Гавайях. Он жил здесь в 70-х годах прошлого столетия. Форнандер имел возможность познакомиться с родословными множества семей местных вождей. Самая древняя генеалогия, естественно, была у рода Объединителя Гавайского архипелага – первого общегавайского короля Камеамеа I. В его родословной прослежено девяносто девять поколений! Я попытался вообразить себе эту родственную цепь и стал с трудом припоминать своего прапрадедушку или прадедушку. Где уж тут добраться до девяносто девятого колена!

Судья Форнандер разделил столь длинную историю этого рода на пять эпох. В первую вошли пращуры короля, жившие еще на Таити, во вторую – восемь поколений, в третью – всего четыре. Первые три эпохи – период, во время которого не было войн, не происходило никаких драматических событий. Долгий четвертый период, насчитывающий пятьдесят семь поколений, принес с собой немало нового. Одной из наиболее важных перемен было появление самостоятельных правителей – настоящих владык отдельных островов.

На Большом острове первым правителем стал могущественный Калануиха, который долгое время властвовал также и над соседними островами Мауи, Молокан и даже пытался захватить Оаху. Его честолюбивые планы подчинить себе весь архипелаг были сорваны защитниками острова Кауаи. Там он потерпел поражение и даже на какое-то время попал к островитянам в плен. Позднее его освободили, и он вернулся на Большой остров, жители которого хранили ему верность.

В XV веке, во времена одного из потомков Калаиуихи – вождя Уми, Большой остров был разделен на шесть областей. Это деление сохранилось до сих пор: Кау, на территории которой находится Южный мыс, Пуна, Хило, Кохалу, Кону и Хамакуу.

Знаменитый вождь Уми в историю Большого острова вошел как покровитель слабых, правитель, который сумел сохранить в своих владениях мир и покой. После его смерти начались усобицы между властелином Большого острова и его «вассалами» – правителями каждой из шести провинций. Лишь через несколько десятков поколений снова удалось сосредоточить власть в руках одного правителя, причем уже не над одним островом, а над всем архипелагом. Ее за хватил представитель рода, который гордится самой, длинной генеалогией, – первый общегавайский король Камеамеа I.

В истории Гавайских островов меня интересовал период, начавшийся первым плаванием безвестных путешественников, следы которых найдены на Южном мысе, и окончившийся знаменитой экспедицией жреца Паао. В одной из родословных, рассказывающей о мореплавателе Невалани, прибывшем с Таити, насчитывается тридцать четыре поколения. В ней повествуется и о роде Пуна, представители которого жили на Таити и островах Кука. В другой генеалогии таитянского рода Нема можно проследить тридцать одно поколение. Еще одна родословная рассказывает о таитянском роде Нанамуа и великом вожде Моикехе, плавание которого также закончилось на Южном мысе. Впрочем, другое сказание в отличие от сложившейся традиции утверждает, что он пристал к берегу в заливе Хило.

В гавайском фольклоре об экспедиции Моикехе упоминается довольно часто. Он отправился в путь по причине, которая наряду е мотивами экспедиций Хаваиилоу и Паао является для гавайцев одной из самых понятных и исторически оправданных. Дело в том, что Моикехе у себя на родине влюбился. Его очаровала Луукиа – как утверждает легенда, женщина необыкновенной красоты. Она была женой Олопана, брата Моикехе. Вскоре Моикехе удалось с помощью подарков добиться благосклонности прекрасной свояченицы. С нашей точки зрения, такой поступок достоин осуждения, однако гавайцы, руководствующиеся широко распространенным обычаем пуналуа, о котором, кстати, писал Ф. Энгельс в своем замечательном труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства», считали такую любовь вполне естественной. На архипелаге по обоюдному согласию двое мужчин могли любить одну женщину и даже жить с ней вместе.

Гармонические отношения, установившиеся в этом групповом браке, и особенно все возрастающая привязанность Луукиа к Моикехе не давали спать еще одному человеку, желавшему принять участие в этой любовной игре, некоему Тахитану, притязания которого Луукиа когда-то отвергла. Несостоявшийся претендент при каждом удобном случае нашептывал Луукиа, что ее любовник дарит свою любовь также и другим женщинам.

Со временем Луукиа поверила злым наветам Тахитану и вскоре совсем отказалась от любовных встреч с Моикехе. Для того чтобы любимый не смог поколебать ее решения, она попросила «сшить» ей юбку из сети, которую никто бы не смог расплести или стянуть е тела. Эти сложные узелки, называемые «целомудрие Луукиа», помогли Луукиа избежать домогательств Моикехе. В наши дни ими завязывают свои сети гавайские рыбаки.

Луукиа оставалась непреклонной. В отчаянии, что потерял любовь Луукиа, Моикехе решился на поступок, который и в наши дни не назовешь необычным. Он решил покинуть остров Таити и вместе со своей семьей отправился к островам, о которых так много слышал, – к Гавайскому архипелагу, расположенному где-то на севере Тихого океана.

Путь судну Моикехе прокладывал выдающийся мореход и прекрасный сказитель Камахуалела. Судно, управляемое опытной рукой, без труда преодолело четыре тысячи километров океанских просторов и присоединилось к другим двойным судам, которые перевозили с Таити на Гавайи полинезийских переселенцев.

Наконец перед глазами Моикехе предстала острая оконечность Южного мыса, а затем на горизонте показались очертания Большого острова. И Камахуалела, который привел судно к Гавайям, встал и громко запел длинную песню, начинавшуюся словами древнего сказания; «Эй, Гавайи, единая страна, единый народ!»