Битва Рима с Карфагеном за господство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Битва Рима с Карфагеном за господство

Мощные культурные центры древности способствуют появлению вокруг себя цивилизаций-сателлитов (наряду с культурой Месопотамии и Египта – эламская, урартская, хеттская и т. п.). Одним из таких культурных центров был Карфаген. Как следствие, меж ними неизбежно возникали соперничество и конкуренция. Так, Афины соперничали со Спартой и персами, Карфаген с Римом, Рим бросал культурный вызов Пергаму и т. д. Битвы с мощным Карфагеном составили целую эпоху в жизни Древнего Рима… Основанный финицийцами Карфаген (Тимей считал, что Карфаген был основан в один год с Римом – т. е. в 814/813 г. до н. э.) вскоре стал играть роль крупной торговой фактории. Тут же возникла стоянка кораблей, о чем свидетельствуют раскопки П. Сэнта в Саламбо (таково название портовой территории Карфагена). Финикийцы – народ одаренный. Они непревзойденные море-плаватели (за двадцать веков до Васко да Гамы обогнули африканский материк), умелые торговцы. Где появлялись финикийцы, тут же возникали торговые центры. Вспомним, что этих искуснейших строителей, плотников и каменотесов приглашали в Палестину для возведения уникальных храмов и дворцов. Ими были возведены дворец и храм Соломона в Иерусалиме. Одно время считалось, что рассказ из Библии о сооружении ими дворца царя Ахава из слоновой кости лишь вымысел. Но изыскания археологов обнаружили на месте древней столицы Израиля Самарии фрагменты дворца и облицовочные плитки из слоновой кости с изображениями фигурок богов, сфинксов, львов, быков, газелей, лотосов, пальм, лилий, папирусов. Историки пишут, что супруга Ахава, царица Иезавель, ярая приверженица финикийского культа, потребовала от тамошних мастеров выстроить для нее златой «чертог из слоновой кости». Как возник Карфаген?

Заседание карфагенского сената

Легендарный Карфаген, грозный соперник Рима, стал одним из крупнейших городов Древнего мира. Карфаген возник на 72 года раньше Рима. Основала его в 823 г. до н. э. сестра тирского царя Пигмалиона – Дидона (Элисса). Другие называют дату – 814–813 гг. до н. э., а Филист (Philistus), сицилийский историк, которого цитирует Евсевий, говорит об основании Кархедона (Карфагена) Цором в конце XIII в. до н. э. Элисса и ее брат – личности историче-ские. Жреческо-аристократическая группировка Тира, вынужденная из-за междоусобиц покинуть город, перебралась в эти края. Эллины называли Финикию «страной красных людей» или «страной пурпура». Напомним, что италики называли ее обитателей финикийцами или пунийцами. По-видимому, после смерти царицы Элиссы монархия перестала существовать. Карфаген стал республикой. После разрушения ассирийцами Сидона и осады Тира число финикийцев-эмигрантов резко возросло. В конце IV в. до н. э. население Нового города и территорий достигало 550–600 тысяч человек, а накануне 3-й Пунической войны тут обитало 700 тысяч человек. Для сравнения: все население Афин во времена Перикла составляло лишь 200–300 тысяч. В Риме накануне войны с Ганнибалом жило 270 тысяч человек, и даже в эпоху расцвета (то есть при Цезаре) Рим населяло около 800 тысяч человек. По данным переписи, все население Римской республики составляло 770 тысяч человек во времена Сципиона.

Воины Ганнибала

Карфаген являл собой олигархическое объединение, в котором вся полнота власти находилась в руках богачей. Всем там заправлял Малый совет. Власть, политическая и военная, была монополизирована денежной аристократией. Устройством Карфагена восхищался Аристотель, сторонник такого правления. В «Политике» он писал: «И карфагеняне, как полагают, пользуются прекрасным государственным устройством, которое во многих отношениях отличается от остальных; в некоторых частях оно сходно главным образом с лакедемонским. Вообще три государственных устройства (той поры) – критское, лакедемонское и карфагенское – до известной степени очень близки друг к другу и значительно отличаются от остальных. Действительно, многие стороны государственной жизни устроены у карфагенян прекрасно. Доказательством слаженности государственного устройства служит уже то, что сам народ добровольно поддерживает существующие порядки и что там не бывало ни заслуживающих упоминания смут, ни тирании». Хотя Карфагену были присущи и тирания и смуты, его устройство чем-то напоминало торговую Венецианскую республику.

Дж. Б. Тьеполо. Приход Квинта Фабия Максима в сенат Карфагена

Граждане его делились на две группы: «сенат» («могущественные») и «плебс» («малые»). Наряду с аристократией плебс Карфагена играл определенную роль в вопросах управления (порой существенную). Некоторые его представители посылались с миссией в подчиненные Карфагену города как управляющие. Часть граждан направлялась в колонии, где принимали активное участие в основании городов. Скажем, с мореплавателем Ганноном отправились в плавание 30 тысяч мужчин и женщин. Видимо, чтобы сгладить возможные и неизбежные конфликты, знать старалась подкармливать простой народ (мелких ремесленников, торговцев, воинов). Как бы там ни было, а именно «народ Карфагена» считался обладателем высшей суверенной власти, воплощенной в народном собрании. В Карфагене не было силы, которая бы безусловно царила над гражданской общиной. Власть в стране в той или иной степени, но должна была выражать интересы и гражданского коллектива (по крайней мере теоретически). Ведь и знать также была частью общины. Благодаря воле общины Ганнибалу удалось провести через народное собрание реформу управления, приведшую к ликвидации всевластия «сословия судей». Собрания проходили столь бурно, что порой, как отмечают, неугодного народу политика могли «разорвать на куски». И это хорошо! Существовала там и крупная государственная собственность (арсеналы, рудники, верфи, земли). Владевшие немалыми богатствами храмы были под контролем специальных должностных лиц государства – коллегии «десяти над святилищами». Помимо граждан в Карфагене жило немало иностранцев (греки, этруски, италики и др.). Значительную часть населения составляли рабы или полусвободное население. Данные нами ранее характеристики Карфагена как аристократии и олигархии являются довольно условными. Хотя влияние там богачей было бесспорным.

Монеты Карфагена с изображением братьев Ганнибала

Основу деятельности Карфагена составляли торгово-посреднические услуги. Торговля была его наипервейшим занятием. Карфагенская торговля охватывала обширные районы мира – от Северо-Западной Африки до Причерноморья и от Испании до Египта. Купцы везли изделия карфагенского ремесла, экспортируя металлы, слоновую кость, золото, серебро, драгоценные камни и рабов (на одну женщину выменивали трех мужчин-рабов). Сенат контролировал всю торговлю. Отсюда вечный интерес политиков к прибылям. Доходы карфагенян были значительными. «Для карфагенян нет постыдной прибыли… У карфагенян для получения должности открыто дают взятки, у римлян это же самое наказуется смертью».

Карфагенская колония на берегу Сицилии

Подобно финикийцам, традиционно пунийцы были хорошими мореходами. Утверждают, что они заходили в Атлантический океан, добирались до Саргасова моря. Там ошибочно приняли водоросли за остатки огромного погибшего острова. Возникли неизбежные среди моряков красочные рассказы, которые дали толчок возникновению мифа об Атлантиде. Так родились знаменитые атлантические диалоги Платона, которые стали художественным воплощением мифа. Но мифы – все же не купеческое дело. Карфаген вел торговлю греческими, египетскими и этрусскими товарами. В их руках был транзит: возили товары, произведенные иными народами. Не брезговали они и работорговлей, и пиратством. Карфаген был заполнен греческими изделиями, но греков пунийцы терпеть не могли, видя в них главных своих торговых соперников. Недоверие, а то и открытая ненависть к грекам привели к тому, что официально было запрещено учить греческий язык (IV в. до н. э.). Хотя элита (Гамилькар Барка, Ганнибал, Магон, Ганнон и др.), бывшая образованными людьми, знала греческий и свободно на нем говорила. В семьях аристократов и женщины получали неплохое образование. По словам Диона Кассия, образованной была дочь Гасдрубала, Софонисба. И все же чем-то особым в образовании и культуре карфагеняне не выделялись: ни одного великого писателя, мыслителя, ритора. Науки и искусства они игнорировали.

В садах Гамилькара. Иллюстрация к «Саламбо» Флобера

Пунийцы стремились к мировому господству в те времена, когда на рынках Востока утверждались финикийцы. В. С. Сергеев, характеризуя роль Карфагена в мире, писал: «Карфаген считается классической страной рабовладения во всем античном мире, выработавшей наиболее совершенные методы эксплуатации. Рабовладельческая система в Карфагене получила очень широкое развитие, послужив образцом для сицилийских греков и римлян. В Карфагене существовала развитая специальная литература по сель-скому хозяйству, по организации крупных рабских плантаций с указанием на более рациональные методы использования рабского труда. Таковым, например, был трактат карфагенянина Магона, переведенный на латинский язык и легший в основу известных нам сочинений по агрономии. Экономическая мощь Карфагена заключалась в его посреднической торговле». Будучи трезвыми политиками, карфагеняне во второй половине IV столетия заключили с Римом торговые договоры (в 348 и 306 гг. до н. э.). Рим и Карфаген даже однажды объединились против общего врага – Пирра (272 г. до н. э.). После смерти Пирра Рим сумел захватить контроль над большей частью италийского полуострова, взял Сардинию и стал подбираться и к Испании. Это означало, что близилась неизбежная схватка рас, семитической (карфагеняне) и арийской (греко-римляне), за господство в этом регионе. И Карфаген, писал Тураев, взял на себя руководство в этой борьбе. Схватка Рима и Карфагена была битвой за господство над западной частью Средиземноморья.

Продолжалась она более ста лет. Борьба была отчаянной и упорной. Карфаген обладал армией в сотни тысяч воинов. Правда, в его армиях сражались главным образом наемники, нанятые за немалые деньги. В армии Карфагена были слоны, стенобитные машины и корабли. В 1-й Пунической войне римляне вели сражения с Карфагеном не только на суше, но и на море. Флот пунийцев состоял из 350 кораблей, не считая транспортных судов. Имея прекрасную удобную гавань в Тунисском заливе, они долгое время господствовали на море. Во время 3-й Пунической войны всего за два месяца карфагеняне построили 120 кораблей на верфи Нового Карфагена, созданной Гасдрубалом. Успех склонялся то на одну, то на другую сторону. Римляне не раз бывали разбиты, а флот их погибал от бурь. «Право же, если вспомнить, что в Первой Пунической войне с пунийцами дрались на море 24 года, то ведь всей Александровой жизни едва ли, думаю, хватило бы на одну только эту войну», – писал Тит Ливий. Пунийцы подчинили своей власти 300 городов, завладели северо-восточной Африкой, Сардинией, затем Сицилией. Гамилькар Барка завоевал всю Испанию. Конечно, видя все это, Рим не мог не испытывать страха перед усиливающейся мощью Карфагена.

Гамилькар Барка. Изображение на монете

Тит Ливий счел войну римлян с карфагенянами «самой замечательной из войн всех времен». Сегодня такая оценка вызывает по меньшей мере недоумение. Как могут быть войны «замечательными»?! Если вы попытаетесь найти ответ на сей вопрос у Ливия, его аргументы таковы: «Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и своего могущества… Но ненависть, с которой они сражались, была едва ли не выше самих сил: римляне были возмущены дерзостью побежденных, по собственному почину подымавших оружие против победителей; пунийцы – надменностью и жадностью, с которой победители, по их мнению, злоупотребляли своей властью над побежденными». Катон Старший каждую свою речь в сенате заканчивал возгласом: «Полагаю, что Карфаген должен быть уничтожен» («Delenda est Carthago»). Страх Рима нам понятен. Враг был грозен. Он столкнулся с искусным, настойчивым и умелым противником, который, казалось, вот-вот войдет в Рим.

Терракотовые статуэтки пунийцев

В 1-ю Пуническую войну Карфаген захватывал землю за землей, город за городом, и к 70-м годам III в. до н. э. почти безраздельно царил на Западе. В 264 г. до н. э. он решил овладеть столицей Сицилии, городом Сиракузы. Остальной остров практически находился в его власти. В дело вмешался Рим, и пунийцев с великим напряжением сил разбили. Через 23 года сын Гамилькара, Ганнибал, злой дух Рима, герой Карфагена, вторгся в Италию. Как скажет Полибий, тот был «единственным виновником, душой всего, что претерпели и испытали обе стороны, римляне и карфагеняне». В смертельной и непрмиримой схватке сошлись два титана.

Ганнибал в юности

Положение стало особо угрожающим для Рима, когда во главе карфагенской армии встал двадцатипятилетний Ганнибал (247/246—183 гг. до н. э.). Имя Ганнибал означало «дар Ваала». Он сын главы Карфагена – Гамилькара. Рассказывают, что когда Гамилькар Барка («Молния»), которого Полибий назвал «величайшим вождем того времени по мужеству и отваге», закончил Африканскую войну (подавив мятеж солдат-наемников) и собирался переправить войско в Испанию, принося по этому поводу жертву богам, его девятилетний сын Ганнибал, по-детски ласкаясь, стал умолять своего отца взять его с собой. Тогда Гамилькар велел подойти ему к жертвеннику и, коснувшись его рукой, произнести клятву, что он будет врагом римского народа, как только это ему дозволит возраст. Что лежало в основе так называемой «ганнибаловой клятвы»? Разумеется, мечты о всемирной власти. Речь шла, как отмечает И. Кораблев, о создании «мировой» державы, которая охватила бы всю ойкумену, с центром в Карфагене. Задачу эту и попытались решить Гамилькар Барка и Ганнибал. К этой же цели более ста лет назад стремился и Александр Македонский. Пунийцы преследовапи цель: подчинить Карфагену все страны региона, обеспечив своим землевладельцам и купцам возможность угнетать, эксплуатировать подвластные территории и обогащаться за их счет. И на пути столкновения интересов они неизбежно должны были столкнуться с Римом, который ставил перед собой примерно такие же стратегические задачи.

Ганнибал и стал предводителем во 2?й Пунической войне (218–201 гг. до н. э.). Это был безусловно выдающийся полководец. Даже относящийся к нему пристрастно Тит Ливий отмечал, что тот был отважен, храбр и осмотрителен. В бою и ратных трудах он выделялся стойкостью. «И зной, и мороз он переносил с равным терпением; ел и пил ровно столько, сколько требовала природа, а не ради удовольствия; выбирал время для бодрствования и сна, не обращая внимания на день и ночь – покою уделял лишь те часы, которые у него оставались свободными от трудов; притом он не пользовался мягкой постелью и не требовал тишины, чтобы легче заснуть; часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спит на голой земле среди караульных или часовых. Одеждой он ничуть не отличался от ровесников; только по вооружению да по коню его можно было узнать. Как в коннице, так и в пехоте он далеко оставлял за собою прочих; первым устремлялся в бой, последним оставлял поле сражения. Но в одинаковой степени с этими высокими достоинствами обладал он и ужасными пороками. Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже пресловутое пунийское вероломство. Он не знал ни правды, ни добродетели, не соблюдал клятвы, не уважал святынь». Таков был воин, давший знаменитую «ганнибалову клятву». Его отец, как сказано, взял с сына клятву разрушить ненавистный Рим и до конца его дней бороться против римлян.

Ганнибал дает клятву бороться против Рима

У Ганнибала не были ни семьи, ни детей, ни возлюбленной. Он вообще не любил женщин. Можно ли такому человеку доверять страну, армию, город или семьи? Ведь хороший правитель обязан прежде всего любить народ, заботиться о гражданах, семьях и детях. Но то, что в рассказах о Ганнибале «нет ни одной человеческой черты», видимо, больше скажет о характере, чем жуткие картины, которыми рисуют его правление. Пусть у иных Ганнибал и не вызывает симпатии, но наша задача все же освободить его от черт «пугала», каковым он предстает даже в книге «Ганнибал» С. Ланселя, который подает его образ, словно это каннибал, питавшийся сырым человеческим мясом. Он не «ел человечину», как советовал ему друг, но жестокость, алчность, коварство были присущи ему, как и прочим.

Римляне называли Ганнибала «безумным». Однако он был умен и талантлив. Он умело воспользовался тем, что многие в Италии ненавидели римлян: ведь именно Рим отнял у них свободу. Апулийцы, луканцы, брутийцы принимали участие в войне за независимость. Галлы, помня о былых победах, обещали восстать, оказав ему помощь в борьбе против Рима. Старики Тарента еще помнили времена, когда их город был свободным и процветал. Силен был еще и дух Великой Греции. Приход римских преторов, отмечает Лэмб, принес пользу аристократам и землевладельцам, но отнюдь не крестьянству или простым гражданам. Ганнибал вскоре понял, что большая часть плебса, низших слоев сочувствует ему. Глубинные районы поддерживали карфаген-скую армию, тогда как богатые прибрежные города, связанные с римским флотом, стояли за Рим. Поэтому и находили поддержку многочисленные карфагенские агенты. Ганнибал в таких городах, как Капуя, повел себя как гость, приказав своим воинам расплачиваться за угощение, за женщин и памятные подарки. У его воинов было много серебра в римских и испанских монетах. Союзникам он говорил, что после победы над Римом все желающие смогут вернуться домой. Он отпустил без всякого выкупа пленников покоренных Римом народов. Ганнибал хотел поднять всю Италию.

Переправа слонов Ганнибала через реку Рону

Заслуживает внимания его переход через Альпы. Ганнибал избрал прямой путь из Испании в Италию. Перейдя Пиренеи, он быстро двинулся через южную Галлию, добрался до реки Роны, переправился через нее, вместе с его слонами. Затем, пройдя долинами, армия пунов девять дней взбиралась на Альпы, а затем стала спускаться. Дорогу преграждали снег и обвал. Пришлось восстанавливать дорогу. Но в конце концов измученное и поредевшее войско Ганнибала, пройдя «путем Геракла», все же спустилось в долину реки По. Таким образом, переход через Альпы занял у Ганнибала 15 дней. При этом он потерял почти половину армии и большую часть обоза. От Роны он двинулся во главе 38 000 пеших и 8000 конных воинов (по другим данным 40 000 пеших и 6000 конных). Если судить по надписи на колонне, установленной в Лацинии, на юге, там сказано, что до Италии вместе с Ганнибалом тогда добрались 12 000 африканской и 8000 испанской пехоты и не более 6000 всадников. Помимо погибших убыль дали еще и дезертиры. Конечно же, армия была истощена и измучена сверх меры. Ливий отмечал, что когда брат Ганнибала, Газдрубал, через 12 лет после самого Ганнибала совершал переход через Альпы, сделав это легче и быстрее, местные галльские и альпийские племена «не только дружественно приняли его, но и пошли вместе с ним на войну». Признание римского историка дорогого стоит. Понятно, что не так-то уж и любили Рим окружавшие его народы. Они только и ждали часа, чтоб расквитаться с ним за все унижения и обиды. Признания Ливия звучат весьма откровенно. Говоря о причинах конфликта между двумя могущественными державами того времени, он пишет: «Теперь, когда всем известно, что Италия двенадцатый год в огне, они (племена. – Авт.) хорошо знают, что Альпы – это просто дорога и что два могущественных города, отделенные друг от друга большими пространствами суши и моря, борются за власть и богатство».

Безусловно, Ганнибал прекрасно знал истинную цену верности покоренных народов. Когда отец, Гамилькар, говорил ему: «Заставьте землю сражаться на вашей стороне», Ганнибал внимательно выслушал эти советы и использовал их не только в плане фортификации, то есть реализации в сражениях преимущества той или иной местности, но и в широком политическом смысле. Поэтому приказал своим военачальникам обратиться ко всем племенам, что населяли Италию и другие земли, со словами: «С этого дня люди других народов в (его) армии будут иметь одинаковые привилегии с карфагенянами. Все рабы, которые находятся здесь со своими хозяевами, получат свободу, а Ганнибал заплатит за них их хозяевам».

Переправа слонов Ганнибала через реку Рону

И таких случаев агитации известно было немало. По сути дела, обе стороны вели самую настоящую и интенсивную пропагандистскую кампанию, надеясь завоевать на свою сторону симпатии вовлеченных в конфликт народов. Часто успех в этом противостоянии был на стороне Ганнибала. Однажды 2000 галльских воинов, служивших в рядах римской армии, убежали из лагеря, убив нескольких военачальников и угнав лошадей. Они пришли к Ганнибалу, чтобы предложить ему свои услуги. Тот одарил дезертиров серебром, дал им мяса и вина и отослал по их деревням, чтобы они заявили всем, что такие же трофеи и честь может быть завоевана и другими, всеми теми, кто захочет прогнать ненавистных римлян с их земель.

Это был великий полководец. Его стойкость и мужество отмечают все (друзья и враги). По словам Юстина, Ганнибал, командовавший армией, состоявшей из различных племен, никогда не был жертвой обмана и предательства. Присущие ему недостатки, довольно часто встречающиеся на войне в целом (суровость, жестокость, вероломство, жадность), компенсируются похвалой карфагенскому вождю из авторитетных уст Цицерона, Лукиана, Ливия, Полибия и др. Полибий писал, что «столь велика и изумительна сила одного человека, одного ума», что Ганнибалом просто было нельзя не восхищаться. О нем, как и о карфагенских нравах, написал французский писатель Г. Флобер в замечательной повести «Саламбо». И даже Наполеон советовал всем полководцам взять за образец Ганнибала. Мы же должны более трезво оценивать эту личность. Истина дороже и цезарей, и ганнибалов.

Схема битвы при Каннах

Хотя нельзя не признать значительности его военного таланта. Переход через болота Арно, когда его войско 4 дня и 3 ночи шло через болота по грудь в воде, переход через Альпы, громкие победы над римлянами стяжали ему в истории громкую славу. «Через Альпы люди перебирались и до Ганнибала – именно так, например, поступили около 400 года орды кельтов, хлынувших отсюда к Риму и докатившиеся до склонов Капитолия… Однако Ганнибал ведь не просто преодолел Альпийские горы – он провел через них многотысячную армию вместе с лошадьми, обозами, наконец, слонами! До него на такое не рискнул никто! Это был поступок, достойный Александра, да что там, превосходящий Александра и сопоставимый разве что с подвигами мифического Геркулеса! Начиная с Возрождения, когда невероятную популярность получили сочинения Тита Ливия, в особенности же его знаменитая «третья декада», рассказ о переходе Ганнибала через Альпы стал на долгие века настольной книгой каждого «школяра» и просто культурного человека. И вполне заслуженно».

Ганнибал обращается с речью к войскам

Что же делало столь сильной и непобедимой (на первых порах) армию этого полководца? Возможно, на стороне карфагенян был фактор внезапности, лучшая подготовка войск и их командиров, слабость первых римских полководцев (до Сципиона), тактическое превосходство, ненадежность союзников Рима, наличие инициативы. Видный теоретик военного искусства России начала XX в. А. А. Свечин писал о Ганнибале как о величайшем полководце истории: «Ганнибал захватил инициативу. Он располагал профессиональной, глубоко ему преданной армией; те же наемники, которые столько раз убивали своих карфагенских полководцев, оставались дисциплинированными и послушными Ганнибалу при всех обстоятельствах. Ганнибал – почти единственный из всех полководцев, которому не пришлось сталкиваться с солдатскими волнениями и бунтами. Его армия из старых африканских кадров, пополненная набором иберийцев (на Пиренейском полуострове), превышала 50 тысяч, образовывала отдельные тактические единицы, которые под руководством опытных генералов на поле сражения могли самостоятельно маневрировать. Тактическое превосходство армии Ганнибала над римской милицей (вначале) было несомненно, и оно еще усиливалось тем обстоятельством, что Ганнибал располагал безусловно превосходной конницей. Нумидийцы, союзники Ганнибала, доставили ему очень хорошую легкую конницу, а карфагенская тяжелая конница была способна не только наносить сильные удары, но представляла регулярную часть под командой офицеров, воспитанных еще Гамилькаром, и была настолько дисциплинирована, что не бросалась за добычей, а способна была к маневру на поле сражения по указанию полководца. Это были кирасиры древности».

Золотое кольцо из Карфагена. VI в. до н.э.

В 216 г. до н. э. в Апулии, в битве при Каннах, Ганнибал наголову разбил значительно превосходившую по численности армию римлян (50 тысяч пунийцев против 79 тысяч римлян). Ганнибал взял римлян в кольцо и уничтожил. «Концентрические действия против неприятеля не годятся для слабейшего», – говорил Клаузевиц. «Слабейший не должен совершать одновременно обход обоих флангов», – учил Наполеон. Но обладавший меньшей численностью Ганнибал действовал именно «концентрически», и не только обходил оба фланга, но одновременно заходил и с тыла. Победу Ганнибал одержал наперекор всем теориям (меньшими силами). По данным Полибия, в битве при Каннах погибло около 70 000 римлян. Вот как описывают эту классическую битву древности… С сердцем, полным ненависти, разъезжал Ганнибал по полю кровавой работы, поощряя ревностных и стыдя бездеятельных. Лишь несколько часов спустя солдаты прекращают избиение… Устав от бойни, пунийцы берут в плен 3000 человек. На малом пространстве лежали грудой 48 000 трупов. Римские военачальники Сервилий, Эмилий Павел были убиты, а Варрон бежал с группой всадников и небольшим количеством легковооруженных воинов. В Каннах, в обоих лагерях римлян в руки Ганнибала попали тысячи пленных. Карфагеняне потеряли лишь около 6000 человек (это были преимущественно иберийцы и галлы). Конечно, за 2000 лет оружие и способы ведения боя совершенно изменились. Войска ныне уже не идут врукопашную с короткими мечами, а стреляют друг в друга с расстояния в тысячи метров. Лук заменила скорострельная пушка, вместо пращи пулемет. Добивание неприятеля заменила капитуляция, хотя в самых общих чертах боевые действия остались без изменения. Бой на уничтожение, писал Шлиффен, «может быть дан и ныне по плану Ганнибала, составленному в незапамятные времена».

Нимфа Аретуза. Сиракузская монета. Ок. 413 г. до н.э.

Целью похода Ганнибала стало покорение Италии. Впрочем, тот не намерен был полностью уничтожать Рим. Он лишь стремился к тому, чтобы Рим признал его гегемонию над миром (imperium). Ганнибалу советовали идти к Риму и взять его, говоря, что уже через 5 дней он сможет пировать на Капитолии. Ганнибал медлил, отослав на родину как свидетельство его триумфа 6000 золотых всаднических и сенаторских колец убитых римлян. Начальник конницы Махарбал сказал ему: «Не всё дают боги одному человеку. Ты умеешь побеждать, Ганнибал; но вот пользоваться победой ты не умеешь». После битвы у Канн, где римляне были разбиты наголову, он стал ждать послов подобно тому, как Наполеон будет ждать послов с предложением мира от царя России. Но Рим не отреагировал на предложения, не сдался, заявив, что будет сражаться до тех пор, пока оккупанты будут оставаться на их земле. При этом Рим отказался выкупить и тех, кто оказался среди военнопленных. Мало того, так Торкват даже выступил в сенате с гневной речью, заклеймив позором всех тех, кто сдался врагу. «Нам не нужны солдаты и офицеры, сдавшиеся врагу», – заявил сенат… Говорят, что Ганнибал пришел в неописуемую ярость, услышав гордый ответ Рима. Он приказал перебить всех пленных, запрудить их телами реку и по мертвым телам, как по мосту, переправил свое войско. Знатных же римлян заставил сражаться друг с другом, подобно гладиаторам, причем – братьев с братьями или отцов с сыновьями. Тут уместно вспомнить историю, расказанную о посещении им в колонии Гадес храма Мелькарта, финикийского Геркулеса (тот якобы перешел Альпы первым). Когда Ганнибал принес жертвы и обеты богу, выслушал прорицателей и заснул, он увидел вещий сон. Снилось ему, что Мелькарт приказал идти в Италию. Бог посылает с ним таинственного проводника, который будет ему надежным помощником. Ганнибал должен идти вперед и не оборачиваться. Полководец выполнил предписание финикийского бога, но в один из моментов не смог удержаться от искушения – и оглянулся. Он увидел, что за ним ползет некое исполинское чудовище, обвитое змеями, изрыгающее огонь и сокрушающее всё на своем пути. Небо было затянуто грозовыми тучами, а из недр его сверкали молнии… «Что это?» – воскликнул потрясенный Ганнибал. Ответом ему были слова: «Опустошение Италии».

Спуск с перевала в Альпах

Несмотря на ряд громких побед Ганнибала, иные из союзников сохраняли верность римлянам. Эти города Италии оборонялись отчаянно. Среди таковых был и город Нола. Знатные римляне во главе с Марцеллом сражалась мужественно, хотя чернь «только и думала, как бы отпасть к Ганнибалу». Римляне казнили более семидесяти человек из числа тех, кто склонялся к измене, конфисковали их имущество. Видимо, говоря о позициях италиков в разгоравшемся конфликте, стоит сказать и о роли экономики… Рим к тому времени перешел на косвенное налогообложение, шла ли речь об имперских землях или крупных латифундиях. Колоны должны были отдавать треть урожая, тогда как две трети оставалось в их владении. К тому же они получали право владения участком земли вместе с прилегающим к нему домом, а также право продажи и передачи по наследству. А в это же время всюду на подвластных Карфагену территориях карфагенский сенат выжимал все соки из подвластных ему народов. В годы сицилийской кампании налоги с горожан выросли вдвое, и у крестьян отбирали половину урожая. Поэтому многие вовсе не торопились заменить относительно щадящую власть Рима на господство пунийцев, чья алчность не знала меры. Все это и объясняет смысл слов Полибия: «Невзирая на поражение римлян в двух битвах, до сих пор ни один из городов Италии не отложился от римлян и не перешел на сторону карфагенян; все они оставались верными данным обязательствам, хотя жестко терпели от неприятеля». Пунийцы, являясь суровыми и надменными господами, облагали подданных огромной данью. Понятно, что те в ответ платили им ненавистью. Может быть, по этой причине пунийцы не смогли завоевать тех рынков, что фактически вошли в состав их державы. Правители Карфагена проводили в отношении населения Италии политику «разделяй и властвуй», как делали по отношению к зависимому и рабскому населению самого Карфагена.

Переход войск Ганнибала через Альпы

В основе смертельной схватки лежали торговые интересы. Об истинных целях борьбы говорит и такой факт: победив и диктуя Карфагену условия мира, Рим потребовал от того перестать быть центром морской торговли и портом. Когда карфагеняне узнали об этом, послышались стенания и проклятия. Их ненависти, горю и отчаянию не было предела. Пылая злобой, они решили предать смерти всех бывших в городе италийцев. Их безумное поведение историки объясняют так: «Карфагеняне готовы были стерпеть все, даже рабство – сдались же они на милость римлян. Одного только они не могли стерпеть – потерю денег. А приказ римлян означал для них конец морской торговли, а значит, и богатств. Думать, что эти старые пираты и торгаши займутся земледелием, было просто смешно. Ради денег они завоевали Сицилию, ради денег они сражались с римлянами, ради денег они выдали им Ганнибала и теперь скорее готовы были все умереть, чем уступить свои деньги». Они решили драться, готовя оружие и катапульты. Александрийский грек Аппиан, сторонник римского владычества и монархии, вместе с тем довольно объективно описывал и историю Карфагена. Пунийцы осудили предателей и соглашателей, которые требовали передать врагу оружие, кораблей и боевых слонов. Карфагеняне заявили, что лучше уж «умереть вместе с родиной», когда та будет иметь оружие для битвы. К схватке готовились и стар и млад. Матери Карфагена, словно некие эриннии из античной трагедии, кидались к каждому встречному, побуждая его проявить мужество в битве. Они насмехались над теми трусами, что хотели предпочесть сдачу города мужественному сражению, напоминая о выдаче детей и предсказаниях. Это воздействовало на нерешительных. Все стали работать, превратив город в мастерские. День и ночь трудились мужчины и женщины, готовя оружие для решающей битвы.

Карта действий сторон во 2-й Пунической войне

Все понимали, что в схватке гигантов, Рима и Карфагена, решался вопрос о «мировом господстве». Если в начале конфликта пунийцев с римлянами многие не ведали, ради чего весь сыр-бор, то по прошествии десятилетий смысл схватки стал ясен всем народам. Призом в схватке Ганнибала и Сципиона была власть над миром Средиземноморья. Постепенно римляне стали теснить карфагенскую державу. Причин тому немало. Во-первых, Рим защищал их земли против чужеземного агрессора. В отношении многих племен они и сами были агрессорами, но все же это был «свой» противник, более близкий к ним по языку и культуре, по вере и божествам. В ряде случаев это был спор, если угодно, двух соседских помещиков. Во-вторых, римское государственное устройство оказалось в ряде случаев надежнее карфагенской системы. Предпочтение должно быть отдано римскому государственному устройству перед карфагенским, ибо государство карфагенян каждый раз возлагало надежды сохранения свободы на чужие руки, на мужество наемников, а римское – на доблести собственных граждан и на помощь союзников. Полибий писал, что если римляне иногда терпят крушение вначале, зато в последующих битвах они восстанавливают свои силы вполне, а карфагеняне наоборот… «Отстаивая родину и детей, римляне никогда не могут охладеть в борьбе и ведут войну с неослабным рвением до конца, пока не одолеют врага». В-третьих, не добившись решающего перевеса, Ганнибал встал перед необходимостью вести войну в условиях недостатка ресурсов и слабости тылов. В длительной и ожесточенной военной кампании это чревато большими неприятностями. Причем неприятности могут прийти с любой стороны. Когда он, желая дать отдых войскам, разместил их на зимовку в процветающей, сытой и богатой Капуе, армия начала разлагаться… Тит Ливий пишет: «Большую часть зимы войско провело под кровлей. Солдаты давно притерпелись ко всем тяготам; хорошая жизнь была внове. И вот, тех, кого не могла осилить никакая беда, погубили удобства и неумеренные наслаждения – и тем стремительнее, что с непривычки к ним жадно ринулись и в них погрузились. Спать, пить, пировать с девками, ходить в бани и бездельничать вошло в привычку, и это с каждым днем незаметно подтачивало душевное и телесное здоровье. Кое-как еще держались памятью о прошлых победах. Знатоки военного дела считали, что Ганнибал совершил большую ошибку не после Канн, когда он не пошел на Рим, а именно сейчас: тогда можно было думать, что окончательная победа только отложена, сейчас силы победить были отняты. Ганнибал вышел из Капуи словно с другим войском; от прежнего порядка ничего не осталось».

Трофей из римского оружия

Пунические войны велись с переменным успехом (264–146 гг. до н. э.). Даже подойдя к Риму, Ганнибал не смог взять столицы. Перед самым началом битвы, когда два войска стояли друг против друга, разразилась страшная буря, которая и на следующий день повторилась. Казалось, сами боги защищают Рим. И даже имея во главе столь талантливого, храброго и опытнейшего военачальника как Ганнибал, пунийцы не смогли одолеть римлян. Хотя имели самый мощный в то время военный флот в мире с самыми искусными капитанами и адмиралами.

Нумидийский и римский всадники эпохи Пунических войн

Большое значение для общего итога битвы между Римом и Карфагеном имели морские сражения, поскольку обе сражающиеся стороны находились по разные стороны Средиземноморья. Эту сторону противостояния подробно представил С. Горьков в книге «Рим и Карфаген. Великая морская война». При сравнении потенциальных шансов воюющих держав можно предположить, что Карфаген, наследник превосходных мореходов-финикийцев, мировой торговец, окажется в преимущественном положении. Действительно, карфагеняне имели гораздо больший опыт в морском деле и превосходили римлян числом морских баз и их удобным расположением (это не только их базы в Африке, но и на Сицилии, в Сардинии и Корсике). Римский флот, можно сказать, только делал первые шаги. Первый поход римлян на Липарские острова (260 г. до н. э.) под командованием Гнея Корнелия закончился для них поражением. Его эскадра была заперта в гавани карфагенским полководцем Боодесом. Команда эскадры (в основном из греков) сбежала, а оробевший Гней, как сообщает Полибий, не нашел иного выхода как сдаться неприятелю.

Нумидийский всадник

Однако римлян всегда отличало завидное качество, умение учиться на своих ошибках (по крайней мере в вопросах военных). И уже в первой серьезной битве у берегов северной Сицилии римляне сумели одолеть хваленых «морских волков» Карфагена. В ходе сражения при Милах (260 г. до н. э.), первого крупного морского столкновения двух сторон в 1-ю Пуническую войну, успех уже был на стороне римлян. Командование со стороны Карфагена осуществлял сам Ганнибал, а со стороны Рима – консул Гай Дуилий. Видимо, Ганнибал решил навязать Риму решающее морское сражение и уничтожить их флот. У карфагенян было 130, у римлян – 120 кораблей, а может, и того менее – 100 кораблей. Суда римлян были тяжеловесными и неуклюжими, но более крупными и прочными. Карфагенская эскадра превосходила римлян скоростью и маневренностью, да и выучкой своих экипажей. Карфагеняне, как отмечает Полибий, на первом этапе сражения даже не считали нужным «соблюдать боевой порядок из-за презрения к неопытности римлян». Но такая недооценка сил противника дорого им обошлась. Римляне впервые применили специальное устройство – «ворон». Полибий писал: «Во время схватки суда каждый раз сцеплялись при помощи вышеописанных орудий, причем люди немедленно переправлялись по самому ворону и бой шел на палубах. Часть карфагенян была истреблена. Другие в ужасе сдавались неприятелю, ибо морская битва обратилась в подобие сухопутной». Такой ход событий явно не был учтен Ганнибалом. Карфагеняне были в настоящем шоке.

Римские корабли – пентера и самбука

Римляне захватили и флагманский корабль Ганнибала, но полководец спасся, бежав с него в челноке. Авангард их был разгромлен. Основная масса пунийцев (100 кораблей) пыталась как-то окружить римлян, но безуспешно. Карфагеняне потеряли от 30 до 50 кораблей. О римских потерях точных сведений нет. Уже в этом сражении выявилось превосходство римлян в тактике, технике, но прежде всего в качестве абордажных команд («морской пехоты»). Впервые в истории военно-морского искусства произошло противоборство абордажа и тарана. Это была революция в военно-морском искусстве («эффект ворона»). Поражению карфагенян способствовал и просчет Ганнибала, разделившего силы при атаке и недооценившего противника. Победа позволила римлянам совершить в 259 г. до н. э. экспедиции на Корсику, Сардинию и другие острова (с Сардинии можно было получать хлеб, а с Корсики – корабельный лес). К тому же еще с 263 г. до н. э. по некоторым сведениям карфагеняне стали сосредотачивать большую часть своей армии на Сардинии с целью напасть на Рим. Если даже это и были слухи, но фактом являлось использование Сицилии как базы для карфагенских каперов, разорявших побережье Италии. И вновь победа досталась римлянам. В ходе экспедиций на Корсику, Сардинию, Липарские острова, Мальту римляне смогли ликвидировать карфагенские военно-морские базы и создать там уже свои собственные базы. Важным фактором успеха римлян стала их способность перебрасывать крупные морские десанты. В ходе первых сражений проявился и талант римских адмиралов (Гая Дуилия). Инициатива на море перешла к Риму.

Корабль Ганнибала ускользает от римских судов

После битвы при Милах прошло 4 года. Римляне настолько уверились в своих силах, что решили предпринять высадку легионов в африканских владениях Карфагена. В случае успеха это позволило бы им разбить противника, и даже взять столицу, закончив войну в короткие сроки. Таков был их стратегический план. В ходе сражения при мысе Экном (256 г. до н. э.), около берегов Сицилии, римляне вновь разгромили флот пунийцев, захватив 64 корабля и уничтожив 30, тогда как сами они потеряли 24 корабля. В этом сражении вновь выявилась слабая подготовка пунийских экипажей, их нестойкость в битве, отсутствие у них должной взимовыручки. После этой битвы перед Римом впервые открылась заманчивая перспектива переноса театра сражений с пунийцами уже на африканский континент.

Абордажное сражение

То, что битва с Карфагеном была для Рима трудной и требовала постоянного напряжения сил, свидетельствует морское сражение при Дрепануме (249 г. до н. э.). В той битве у римлян было преимущество. Их флот насчитывал 230 единиц, т. е. был больше, чем у карфагенян. В узкой гавани флот римлян оказался заперт в результате удачного маневра командующего пунийцев Артабала. Корабли римлян сбились в кучу. К тому же мелководье было причиной того, что римские суда часто оказывались на мели, садились кормой, оттеснялись к берегу или же разбивались о скалы. Римские потери составили 90 кораблей, большая часть которых была захвачена в плен. Консул Публий вынужден был отступить с 30 кораблями, что находились на левом фланге, – это все, что осталось от некогда грозного флота. В скором времени последует еще одно поражение поистине злосчастного Публия Клавдия Пульхра. Пунийцы у Лилибея напали на его эскадру из 110 кораблей. Часть судов карфагенский адмирал Карталон сжег, другие увлек с собой, что говорит в пользу версии, согласно которой римляне были застигнуты врасплох. Свидетельство Полибия о сожжении кораблей говорит о том, что впервые в 1-й Пунической войне были использованы какие-то зажигательные снаряды (или зажигательные смеси). Таким образом, римская блокада Лилибея, важного центра хранения припасов карфагенян, была ликвидирована. Видимо, свою роль в победе карфагенян сыграла и агентурная разведка. Уже в то время данные разведки во многом могли сыграть решающую роль в определении планов командования. Адмиралы Карфагена (Артабал, Карталон) на том этапе превосходили римлян. Так что в 1-й Пунической войне обе стороны имели как победы, так и поражения. Решающую роль с точки зрения противостояния сторон должны были сыграть сухопутные вооруженные силы и общий экономический и промышленный потенциал противников. Но римляне и флоту отводили более значительную, а по мнению некоторых, даже и решающую роль. Видимо, у них было больше кораблестроительных центров, что позволяло быстро восстанавливать флот и после катастрофических потерь.

Римский матрос и корабельный воин

Особо подчеркну, что римляне часто побеждали врага, несмотря на серьезные неудачи и даже тяжкие удары судьбы. После разгрома армии Регула огромный римский флот, эвакуировавший остатки экспедиционного корпуса из Африки, застигнут ужасной бурей. В итоге из 350 судов лишь 80 кораблей вернулось домой, погибли 70 тысяч гребцов и 25 тысяч солдат. Через два года новая буря уничтожит еще 150 кораблей. В 249 г. до н. э. римлян постигла еще одна беда – 120 военных судов попали в шторм и почти все погибли. Казалось, Рим чем-то прогневал самого Посейдона. Но упорство народа достойно восхищения. Когда стало ясно, что без флота победы Риму не видать, флот уничтожен морем, мужи страны стали думу думать. Казна страны пуста. Что же делать? Тогда патриоты Рима, богачи, дали огромные деньги и на свои средства построили новый флот! В 241 г. до н. э. 200 боевых кораблей (с экипажем и 60 тысячами воинов) вновь вышли в море – и Victoria: разгромили в решающей битве флот пунийцев в битве у Эгатских островов. Эта победа во многом и предопределила исход войны на суше. Полагаю, этого никогда бы не сделали ни жадные пунийцы, ни тем более наши богачи, плуто-краты и иные вороватые морские чины и политики, развалившие флот России.

Корабли Древнего Рима

Флот обеспечил Риму господство на море, а это достигалось путем высокой численности римских эскадр (200 и более кораблей). У римлян всегда было больше военно-морских баз, что давало им возможность более гибкого маневра. Карфагенский же флот, по сравнению с 1-й Пунической войной, сократился количественно, что указывает на недостаток его финансирования и меньшие производственные мощности (по сравнению с Римом). Инициатива перешла к римлянам. Особое значение имели вопросы транспортировки войск. Ведь исход борьбы во 2-й Пунической войне в конце концов решался на суше. Легионы Рима успешно сражались и снабжались благодаря возможностям флота. В 146 г. до н. э. произошло последнее морское сражение – в 3-ю Пуническую войну, в водах в непосредственной близости от Карфагена. Соотношение сил было уже в пользу римлян. Сражение длилось один день и закончилось победой римлян.

Морская битва римлян и карфагенян

Данный текст является ознакомительным фрагментом.