Н.Ф. Никитин — Господство истины, а не иерархий
Н.Ф. Никитин — Господство истины, а не иерархий
Беседа с генеральным конструктором и генеральным директором РСК «МиГ» Николаем Никитиным.
«Экономические стратегии», 2000, № 5, стр. 84–92
В начале 1990-ых годов в западной прессе стали появляться публикации под общим заголовком «Русские идут». Речь шла о том, что с окончанием «холодной войны» российские авиастроительные предприятия смогут значительно потеснить зарубежных конкурентов. Но вскоре стало понятно, что технологические и производственные know-how — только часть того, что необходимо, чтобы конкурировать на международных рынках.
Российская самолетостроительная корпорация «МиГ», выпускающая такие самолеты, как легкий истребитель МиГ-29 и учебно-тренировочный МиГ-АТ, сегодня ищет баланс организационно-технологических решений, который позволит ей осуществить трансформацию от связки «серийный завод + конструкторское бюро» к современным формам организации бизнеса. Ее руководство верит, что со временем РСК «МиГ» сможет занять свою нишу на мировом авиационном рынке.
В беседе с главным редактором журнала «Экономические стратегии» Александром Агеевым генеральный конструктор и генеральный директор РСК «МиГ» Николай Никитин рассказывает о корпоративной стратегии РСК «МиГ»: что сделано и что еще предстоит сделать.
— Каковы, на Ваш взгляд, перспективы развития РСК «МиГ» на ближайшие 3–5 лет?
— Хотелось бы, чтобы РСК «МиГ» осталась одной из ведущих мировых самолетостроительных корпораций и чтобы она заняла ту часть рынка, которую должны формировать мы: это боевая тактическая авиация, а также гражданская авиация. Поэтому жизненно необходимо как можно скорее отладить бизнес-процессы и загрузить производство. Мы стремимся диверсифицировать свою деятельность и в дополнение к доходам от экспорта и модернизации военной продукции найти свою нишу на рынке гражданской авиации и коммерческих НИОКР. Мы также надеемся, что дела в стране пойдут лучше и корпорация сможет получить заказ Министерства обороны.
Но это завтрашний день, а сегодня необходимо думать о дне послезавтрашнем, когда простой стабильности в работе будет недостаточно. Я хочу, чтобы через десять лет о «МиГе» говорили как о фирме, где люди свободны в творчестве и самовыражении, где работа приносит не только средства к существованию, но и дает ощущение хорошо сделанного дела, а успех вознаграждается как материально, так и морально. Такова наша шкала ценностей.
— Во многих отраслях промышленности коренные перемены в бизнес-среде, происходящие в последние годы, вынудили компании менять корпоративную стратегию. Расскажите, что происходит в оборонной промышленности?
— Сегодня в военном противостоянии акцент переносится на борьбу за информационное превосходство. Перед вооруженными силами теперь стоят новые вопросы: кто наш враг, каким оружием он обладает, где и когда он будет атаковать. В дополнение к сбору информации в предвоенное время залогом успеха в широкомасштабных войнах, таких как в Персидском заливе, является способность вооруженных сил как можно скорее собрать, обработать и распространить среди войсковых подразделений необходимую информацию. Поэтому и требования к новым системам вооружений отражают необходимость в обеспечении информационного опережения противника.
На этом фоне сокращение военных бюджетов требует многофункциональных систем вооружений. Поэтому в следующем столетии оборонные ведомства будут выбирать те из них, которые обладают большим объемом функций. Военные объявят своего рода тендер на выполнение совокупности конкретных задач, и участвовать в нем смогут производители различных видов вооружения. К примеру, США в ходе последней военной операции в Югославии использовали для выполнения практически одинаковых задач как крылатые ракеты, так и самолеты.
На этапе разработки и особенно совершенствования истребителей четвертого поколения стало ясно, что основной прирост добавленной стоимости и наращивание боевых возможностей военных самолетов обеспечивается за счет модернизации электроники. Серьезный прогресс в области планеров требует колоссальных инвестиций и многих лет НИОКР, в то время как бортовую электронику можно регулярно улучшать.
Другая тенденция последних лет — сближение гражданских и военных секторов экономики. Несмотря на то, что в XXI веке ВПК останется основным поставщиком передовых технологий, все больше и больше новых решений будет приходить из области гражданского применения техники и электроники. Так, уже сегодня гражданский сектор стимулирует развитие средств телекоммуникаций, электроники, Интернета. Несомненно, в дальнейшем этот процесс будет развиваться. Поэтому способность интегрировать и, что самое главное, адаптировать для военного использования гражданские технологии станет важным элементом ВПК в следующем столетии.
Да и сами оборонные компании меняются. Сокращение объемов оборонных заказов и новая конъюнктура мирового рынка вооружений потребуют от них проведения серьезной реструктуризации и конверсии с увеличением гражданского сектора как минимум до 50 % общего объема производства. Это позволит оборонным корпорациям переносить опыт управления коммерческими проектами на военные программы. Так, сегодня две американские корпорации (Boeing и Lockheed Martin) участвуют в тендере на строительство американского военного самолета Joint Strike Fighter. В ходе осуществления программы будет построено более 3 000 истребителей на общую сумму 200 миллиардов долларов США. Многие эксперты отмечают, что корпорация Boeing имеет больше шансов справиться с этой задачей, используя богатый опыт контроля производственных затрат, который она накопила при производстве гражданских авиалайнеров.
— Каково сегодня положение дел на Вашем предприятии?
— На сегодняшний день в РСК «МиГ» работают более 15 тысяч высококвалифицированных сотрудников. Компания располагает современными средствами проектирования и производства и способна выпускать десятки единиц авиационной техники в месяц.
Стратегическая линия развития обновленного РСК — глубокая конверсия при сохранении основной специфики (самолетостроение) и выполнении значительного объема работ по военным программам.
В ближайших планах корпорации — развертывание на предприятии масштабного производства 100-местного пассажирского самолета нового поколения Ту-334. В качестве перспективной программы рассматривается создание многоцелевого самолета двойного назначения МиГ-110.
— Перемены неизбежны. Каковы Ваши новые производственные программы?
— Думаю, что мы уже никогда не будем производить так много боевых самолетов, как в прежние годы. Около 70 % производственных мощностей переориентируем на выпуск гражданской продукции. Это трудоемкая и затратная с финансовой точки зрения задача, но иного пути у нас нет. В какой-то мере диверсификация уже начата: производится легкий самолет «Авиатика», готовится к выпуску учебно-тренировочный самолет МиГ-АТ, который относится к авиационной технике двойного применения, начинается серийное производство Ил-103 и предварительная подготовка к освоению вертолета Ка-62.
Другое направление — серийное производство ближнемагистральных пассажирских и средних транспортных самолетов Туполева. Новые машины будут массовыми, рассчитанными на долгую эксплуатацию. Мы надеемся на кооперацию с заводами России и Украины. Развернув эту программу, мы сместим значительную часть сегмента гражданской авиации в Москву и область, что приведет к созданию новых рабочих мест. Если говорить о военной авиации, то это, конечно, наш легкий истребитель МиГ-29, созданный на долгую перспективу. Мы завершаем летные испытания и сертификацию модернизированного варианта этого самолета (МиГ-29СМТ). Это позволит эксплуатировать его до 2010–2015 годов. Будут продолжены поисковые и исследовательские работы, касающиеся истребителей следующего поколения.
В основе программы реструктуризации лежит постулат о том, что корпорация должна оставаться самолетостроительной. В связи с этим была разработана стратегия вертикальной интеграции организаций, непосредственно обеспечивающих все элементы создания самолетов — от разработки концепции, эскизного и рабочего проектирования до маркетинга, серийного производства и технической поддержки в процессе эксплуатации. Таким образом, впервые в российском авиастроении создана структура, реально объединившая разработчика и производителя самолетной техники. Полная интеграция всех этапов создания летательного аппарата позволяет не только эффективно вести разработку, производство и продажу авиационной техники, но и эффективно осуществлять ее послепродажную поддержку, ремонт и модернизацию.
— Каждая стратегия базируется на конкретном наборе ключевых факторов успеха и видах деятельности в цепочке создания потребительской стоимости. Таким образом, организационная структура фирмы должна соответствовать решаемым ею задачам. Ваши новые производственные программы также требуют новых корпоративных форм. Какова стратегия РСК «МиГ» в этом направлении?
— Предшественник РСК «МиГ» — Военно-промышленный комплекс «МАПО» — представлял вертикальную структуру, в которую входили строители самолетов, вертолетов, создатели двигателей, радиотехнический завод, управленцы (см. схему 1). Изначально идея была здравая, но в условиях изменившихся реалий ее не удалось довести до логического завершения. В итоге получился аморфный конгломерат, своего рода «клуб по интересам», а не динамичная, работоспособная структура. Действительно, перемены неизбежны. Многие фирмы хотели бы остаться в корпорации. Будем думать. Если развод и произойдет, то вполне цивилизованно, тем более, что делить в общем-то нечего. Установившиеся производственные связи рвать мы не собираемся. Более того, ищем приемлемые варианты решения, хотя полной ясности в этом вопросе пока нет.
Два года назад было принято принципиальное решение об акционировании корпорации. Первоначально 100 % акций будет закреплено за государством.
Схема 1. Структура ВПК «МАПО»
— Нет ли риска, что при новой форме организации корпорация будет хуже работать?
— Мы так не думаем. Можно наладить нормальную работу как с партнерами по кооперации второго уровня, так и с горизонтальными партнерами. Примером являются отношения РСК «МиГ» и серийного завода «Сокол», производителя истребителей-перехватчиков МиГ-31 и двухместной модификации истребителя МиГ-29УБ. Вместе с ними мы ведем работы по модернизации этих самолетов. РСК «МиГ» выполняет опытно-конструкторские работы, а «Сокол» взял на себя производство серийных машин и их доработку. Мы также подписали соглашение о сотрудничестве и успешно работаем вместе над созданием единой базы для модернизации МиГ-29.
— Были прогнозы, что, во-первых, «МиГ» исчезнет с мирового рынка, а во-вторых, будет поглощен другой фирмой, например, фирмой «Сухой». Как Вы оцениваете перспективу такого альянса? Года три-четыре назад она активно обсуждалась.
— На самом деле, был период, когда эта тема активно обсуждалась в прессе внутри страны и за рубежом. Но вместо того, чтобы объединять два предприятия в одну очень большую организацию, мы решили сосредоточиться на повышении эффективности работы нашей корпорации и поиске новых рынков сбыта. Результат — РСК «МиГ», наконец, нашла свою нишу. А что касается слияния с фирмой «Сухой» — то разговоры на эту тему усугублялись тем, что я пришел из фирмы «Сухой». Однако нет никаких оснований говорить о каких-либо процессах слияния. Авиапредприятий, действительно, очень много, это беда нашей страны: масса отдельно существующих конструкторских бюро, серийных заводов. Конечно, надо заниматься укрупнением, но укрупнение должно иметь под собой основу.
РСК «МиГ» — единственное предприятие в России, созданное по западному образцу, где разработчик, производитель, финансы, маркетинг — все соединены в одном юридическом лице. Рядом с этой базовой управляющей компанией, которая вобрала в себя финальные стадии разработки и производства, шагают партнеры по кооперации второго уровня.
Интересный вариант — это совместная программа с фирмой «Туполев», которая позволит объединить и наши, и их сильные стороны. Мы будем производить для них Ту-334. Почему бы нам не последовать примеру Европы, которая шаг за шагом создавала базис для интеграции. В Америке также используется такая практика: военно-ориентированная корпорация Northrop Grumman производит для корпорации Boeing фюзеляжи гражданских авиалайнеров, сам же Boeing делает фюзеляжи истребителя пятого поколения F-22 для корпорации Lockheed Martin.
— Мировой опыт межфирменных сетей доказывает, что для успеха требуется не только близость и единство технологических параметров, но и сближение корпоративных культур и ментальности. Наверное, Вы, как никто другой, можете обозначить основные принципы деятельности фирмы «Сухой», корпорации «МиГ», фирм «Туполев» и «Антонов». В чем близость и в чем различие организационных культур этих структур?
— Если говорить о фирме «Туполев», то мне кажется, что создание акционерного общества «Туполев» — это важный шаг, который должен дать очень большую отдачу. «МиГ» и «Туполев» схожи организационно, но между ними есть различия по некоторым технологическим и производственным ресурсам, соединив которые мы сможем добиться значительных результатов. Таким образом, с точки зрения консолидации, для нас организационные состыковки («МиГ»-»Туполев») намного важнее, чем просто схожесть производимой продукции («МиГ»-»Сухой»).
Другой важный аспект — это отношение к сотрудничеству. Раньше многие думали, что смогут самостоятельно выжить, что быть королем в своем маленьком государстве намного лучше, чем быть равноценным партнером в сильной команде. Приблизительно с 1999 года стало понятно, что нам делить нечего. Работы непочатый край, и ни у кого нет гарантий, что все получится. Сотрудничество является игрой с суммарно положительным результатом. Когда выигрывают все, то прибыль отрасли как целого выше, чем прибыль отдельных предприятий.
— Ваш стратегический замысел — дополнение военного производства гражданскими проектами. Есть ли в этом некий риск? Все-таки культура военного и гражданского самолетостроения сильно отличаются одна от другой?
— Есть такое мнение. Но я помню, как еще в Советском Союзе предприятию, которое выпускало военную технику, решением партии и правительства предписывалось выпускать гражданскую технику. И оно с этой задачей справлялось. То, что сегодня наша гражданская техника сдала свои позиции — это не вина руководителей предприятий и трудовых коллективов. Это те объективные условия, которые на определенном этапе начали явно сдерживать выход конкурентоспособной продукции. Контроль качества, что на гражданском предприятии, что на военном — одинаковый. Хотя, конечно, придется учесть определенные характерные особенности. Мы уже создали подразделение по сертификации техники и производства. А отношение к выпуску продукции точно такое же, очень ответственное.
— Сегодня есть целый ряд аэрокосмических гигантов, в том числе транснациональных. Каковы перспективы международной кооперации РСК «МиГ»?
— Объединение ради объединения нас не привлекает. Экономической целесообразности мы в этом не видим, потому что считаем, что объединение должно основываться на совместных проектах. Именно так было создано в Германии совместное предприятие MAPS для технического обслуживания, ремонта и модернизации истребителей МиГ-29 германских вооруженных сил. В состав учредителей MAPS вошли немецкий концерн DASA (в настоящее время — EADS), РСК «МиГ» и ГК «Росвооружение». В августе 1999 года участники MAPS подписали соглашение о намерениях, в котором заявили о желании создать предприятие по модернизации истребителей МиГ-29, находящихся на вооружении государств бывшего Варшавского договора. А это около 120–130 самолетов.
Сервисное предприятие с аналогичными функциями создано и в Малайзии. Мы ведем переговоры с Австрией о совместном производстве МиГ-110. Не исключено расширение международной кооперации по программе Ту-334. Сейчас мы начали сотрудничество с Украиной, планируется лицензионное производство самолета в Иране. Наша задача состоит в том, чтобы показать — с нами можно работать и нас не надо бояться.
— Какова может быть доля РСК «МиГ» в реализации работ по модернизации МиГ-29?
— Рынок модернизации европейских МиГ-29 оценивается примерно в 400 миллионов долларов США. Вполне понятно, что страны-члены бывшего Варшавского договора, сегодня вступившие в НАТО, настороженно относятся к России и не хотят допускать нас к военным секретам. Кроме того, в Европе существует собственный авиастроительный потенциал. Поэтому мы не может рассчитывать на выполнение всего объема работ. На долю России в течение ближайших пяти лет придется около 200–250 миллионов долларов США.
— Известно, что в 1999 году экспорт составил около 100 миллионов долларов. Эти деньги получены от поставок в Бангладеш?
— Не только. Мы торгуем также с Индией, Малайзией и европейскими странами. Например, с Венгрией заключен контракт на поставку запчастей на сумму более миллиона долларов США. Сейчас обсуждается вопрос о модернизации венгерских истребителей.
— МиГ-29 хорошо продавался до 1995 года, затем продажи сначала прекратились вообще, а потом восстановились на достаточно низком уровне. Причина в том, что платежеспособные страны купили достаточное количество самолетов и ждали более совершенных машин. В 1998 году мы активизировали работы по модернизации. Теперь, с одной стороны, РСК «МиГ» скоро сможет предложить на рынок модернизированный МиГ-29СМТ для требовательных клиентов, а с другой — уже продает дешевые версии, например, Бангладеш. Думаю, что в течение двух лет мы сможем успешно торговать в Африке, Юго-Восточной Азии, Южной Америке.
— Расскажите о «кухне» управления. Как Вы принимаете решения?
— С самого начала я поставил вопрос так: хоть мы и государственное унитарное предприятие, но нам необходимо выстроить нормальную корпоративную систему управления. Новая организационная структура (см. схему 2) предполагает как вертикальную интеграцию для каждой производственной программы, так и интенсивные горизонтальные связи на всех уровнях по вопросам общего управления, производства, маркетинга и финансов.
Схема 2. Структура РСК «МиГ»
Главная цель новой структуры — создать динамическую систему управления, которая сможет в режиме реального времени реагировать на изменения в бизнес-среде. В дополнение к этому, новая система управления потребует меньше человеческих ресурсов, так как будут задействованы современные средства телекоммуникаций и компьютерные системы поддержки решений.
Военные программы «МиГа» будут подвергнуты глубокому реинжинирингу: оптимизация производственных процессов и снижение себестоимости производства. Поэтому для каждой производственной программы мы сформировали управленческие команды, которые должны заново оценить их место и перспективность в общей стратегии корпорации. Цель этой инициативы — как определить затраты и доходы, так и установить контроль за реализацией программ, от концептуальной идеи и производства опытного образца до гарантийного и послегарантийного обслуживания проданной продукции.
Самым важным и сложным, пожалуй, было создание команды. Люди пришли разные, многие имели небогатый опыт управления. Всем пришлось учиться, и мне тоже: я инженер и в какой-то момент почувствовал, что для руководства предприятием мне не хватает знаний по экономике.
Я старался создать открытую систему, где будет господствовать истина, а не неверно понятая иерархическая субординация. Если подчиненные говорят исключительно то, чего хочет начальник, это чревато крахом предприятия. Только в споре рождается истина. Мы создали финансовый комитет и правление, чтобы все понимали, что решения вырабатываются не одним человеком, а коллегиально, людьми, ответственными за судьбу предприятия, за его работу.
Я придерживаюсь мнения, что необходимо общаться с подчиненными, то есть больше слушать, чем говорить. И этот процесс, ведущий к достижению общей цели, ни в коем случае не должен прерываться.
Хорошие руководители разрабатывают общее видение целей компании, четко формулируют, отстаивают и неустанно ведут компанию к их выполнению. Но, прежде всего, хорошие руководители открыты. Они находятся в постоянном контакте со своими сотрудниками. Они непринужденны в общении, искренны с людьми. Они не поощряют чинопочитания в своей организации, не привязаны к раз и навсегда установленным правилам. Они никогда не устают от своей работы.
Как и на любом другом предприятии, у нас есть управляющие, которые не в состоянии измениться. Они не могут быть непредвзятыми по отношению к себе и другим. Таким людям придется уйти, иначе мы не сможем сделать «МиГ» высокоэффективной организацией.
В общем и целом, у нас в очень сложных условиях работают высококвалифицированные руководители — в том числе и старшее поколение, — которые не только хорошо разбираются в технике, но и умеют считать деньги.
— Есть ли в Вашем управленческом репертуаре наказания или санкции за неисполнение или некачественное исполнение решения?
— За этот период не было ни одной санкции или наказания, потому что не было оснований для этого. Если допущен какой-то просчет, надо обновить механизм при помощи экономических рычагов. Но у нас пока прецедентов не было.
— Из Ваших уст слова «реструктуризация большого завода» звучат как простое дело. Но «просто» не значит «легко».
— РСК «МиГ» — государственное предприятие. Однако благосостояние большинства работающих на заводе людей зависит от эффективности его деятельности, независимо от формы собственности. Мы стараемся воспитать у наших сотрудников корпоративную общность интересов. Каждый из них должен рассматривать предприятие, на котором он работает, как что-то родное. Этот процесс только начался, и он ни в коем случае не будет легким. Но мы должны это делать.
— Вы часто сталкиваетесь с руководителями западных компаний. Сравните, пожалуйста, наш российский стиль с европейским, американским или даже китайским, восточным. Ведь первое отличие, которое бросается в глаза на авиасалонах — это шасси наших самолетов. У нас они уже поношенные, потому что, создавая машину, мы были вынуждены где-то скрести по сусекам. А у них все с иголочки, все новенькое…
— Если фирма сильна и своей внутренней организацией, и на рынке, то внешний вид ее продукции также должен быть впечатляющим. Запад умеет представить товар лицом, а мы пока нет. Но главное отличие — это то, как люди садятся за стол переговоров. Мы почему-то всегда видим в партнере по переговорам врага, в крайнем случае — друга, который хочет нас обмануть. Оттого и сам процесс проходит напряженно, без улыбок. Такова наша ментальность. Западные менеджеры держатся доброжелательно, понимая, что перед ними сидят не только оппоненты, но и партнеры, с которыми они должны выработать единую политику и найти приемлемое решение. Это самое главное. Пока на общем фоне мы выглядим мрачными. Это еще раз подтверждает тезис о необходимости совершенствования в нашем ВПК организационных форм, в которых будут сосредоточены все основные направления работы с заказчиками.
— Какова особенность Вашего стиля продажи вооружений и оказания услуг, скажем, по сравнению с «Росвооружением», «Промэкспортом». Ведь изначально именно РСК «МиГ» получила лицензию на самостоятельную внешнеэкономическую деятельность и до сих пор ею обладает.
— Мы первыми в России сделали шаг к созданию структуры, где и финальные разработки, и производство, и маркетинг объединены в единое целое, в одно юридическое лицо. Мы имеем право на самостоятельную работу на внешнем рынке. Таких структур больше нет. А коли другой техники мы не производим, то и борьба за рынки у нас идет жестче, чем у госпосредников. Эти компании, конечно же, необходимы, но им не важно, что продавать — самолет, танк, пушку или патроны. Не продали самолет — компенсировали потери за счет продажи подводной лодки или корабля. А у нас нет другого пути, кроме как бороться до конца за сбыт нашего продукта, но только вместе с государственными институтами, которые работают в тех или иных направлениях в сфере ВТС.
У нас есть программа перевода в электронную форму маркетинга и других направлений деятельности. Мы также провели ряд соответствующих мероприятий на заводах. Пока процесс идет тяжело — нужны ресурсы, но такие замыслы имеются, и мы пытаемся шаг за шагом их реализовывать, чтобы вывести всю систему на более современный уровень.
— Ваш любимый афоризм, характеризующий отношение к жизни?
— Хорошо там, где нас нет!