7. Союзники и оппоненты (структура квазисинонимических рядов в анархической прессе)

7. Союзники и оппоненты (структура квазисинонимических рядов в анархической прессе)

Разные типы изданий, ориентирующиеся на ту или иную аудиторию, вырабатывают свою аксиологическую шкалу симпатий и антипатий, формируют понятийноассоциативное поле (лексикон и прагматикон) социолекта. В рамках какой-либо группы сторонников ключевым понятиям, терминам, словам придается некоторое значение или прагматическая окраска, которые не оспариваются и принимаются микросоциумом как данность, как очевидная реальность. Напротив, в рамках другого микросоциума аксиологическая шкала, ценностная система понятий, принятая в первом социуме, может приниматься частично либо даже полностью отвергаться как несовместимая с его ценностями и взглядами. Совершенно очевидно, что одни и те же лексемы, например, в монархических и анархических изданиях будут значительно различаться, а то и противопоставляться по прагматической оценке. Так, в цитате из монархического издания выделенные курсивом фрагменты несут в рамках монархического социолекта позитивную прагматическую нагрузку:

Под сенью Российского Императорского Дома развивалась и крепла Россия в течение более 300 лет, и привет Ее Главы и высокая оценка, данная Его Императорским Высочеством подвигам Белых Армий и нашей готовности отдать все свои силы на служение Родине, нам особенно дороги… (Рус. голос. 1939. 19 февр. № 411).

Начинают тосковать по России вчерашние ее недоброжелатели. Начинают уже понимать, что всем нужна Россия, Россия царская, сочетавшая в имперском творчестве свою славянскую стихию с культурой древнего Востока и христианского Запада (Возрождение. 1939. 14 июля. № 4192).

Чекисты заливают Россию человеческой кровью, а чрезвычайные послы в золотом шитье и в страусовых перьях спокойно, важно шествуют по крови творцов великой империи (Возрождение. 1939. 14 июля. № 4192).

В анархическом лексиконе эти же понятия имеют противоположную прагматическую интерпретацию и оценку. Напротив, понятия «революционер», «анархист», «революция» и др., оцениваемые в монархическом обиходе негативно, в анархической идеологии выступают как позитивные:

Абсолютная монархия… обращалась с широкими народными массами своих бесправных подданных, как с большим дойным стадом (Анархич. вестник. 1923. № 5–6).

Кровавая монархическая власть в России расстреливала, вешала, ссылала анархистов и революционеров в необитаемые места, но не убила революционное движение в России (Анархич. вестник. 1923. № 2).

Ясно, что семантико-прагматическая структура таких наименований, как монарх, революционер не содержит формально-языковых показателей негативной/позитивной прагматики, она рождается в границах того или иного социолекта на основе коннотаций, которые, с одной стороны, формируются как «расстояние между денотатом и сигнификатом» [Винокур 1993: 47], с другой – «имплицируют отношение говорящего к предмету речи» [там же: 34]. Выбор языковой единицы в печатном органе, обусловленный аксиологической, ценностной шкалой социолекта, играет важную роль в реализации функции воздействия на индивида.

Семантический механизм иррадиации «захватывает» новые и новые лексемы,[184] мобилизует в свои семантико-понятийные ряды новых и новых членов, так что порой квазисинонимические публицистические ряды оказываются весьма разветвленными. Понятно, что в рамках другого (например, идеологически противостоящего) социолекта могут формироваться ряды квазисинонимов с иными составными компонентами. Механизм формирования квазисинонимов на материале языка или отдельного публициста уже неоднократно служил объектом описания: квазисинонимы в публицистических текстах Ленина [Денисов 1998: 105–106]) или языке советской прессы 60–70-х гг. XX в. [Солганик 1981], или советском официозе брежневского периода (середина 60-х – начало 80-х гг. XX в.) [Seriot 1985; Weiss 1986]. Рассмотрим на примере анархических газет, как и на основе каких сем могут формироваться квазисинонимические ряды в рамках данного социолекта, в котором отчетливо противопоставляются два полюса: партийно-идеологических союзников и политических оппонентов. При анализе квазисинонимов мы используем принцип концентризма: от центра квазисинонимического ряда, который формируется наиболее частотными лексемами (их смысл наиболее полно отражает анархические идеи), – к его периферии (т. е. лексемам, в семантической структуре которых могут быть компоненты, соответствующие анархическому прагматикону и лексикону).

Доминантным семантическим элементом квазисинонимического ряда «союзники» выступает лексема анархист, которая «запускает» механизм иррадиации и задает семантико-коннотативные критерии для включения, вхождения новых членов. Структуру квазисинонимического ряда в эмигрантских изданиях можно представить по убывающей, как цепочечную семантико-ассоциативную связь: партийная общность ? идейная близость ? потенциальные сторонники.

1. центральным, базовым семантическим стержнем объединения слов является идея партийной общности, принадлежности движению анархистов. Многочисленность анархических группировок в пределах одного идейного движения, с одной стороны, вызывала внутрипартийную полемику их друг с другом, причем зачастую в весьма жестких формах и языковых характеристиках, с другой – являлась все-таки фактором в большей степени сплочения, чем разъединения. В данном случае синонимизировались такие слова, как анархист, интернационалист, максималист, синдикалист, индивидуалист, левый эсер (= левый социалист), революционный социалист, которые семантически отражали разные политические возможности, стороны реализации анархической идеи: борьбу за мировую революцию (интернационалисты), радикальное изменение общества в результате революции (максималисты), сотрудничество с рабочими профсоюзами в процессе революции (синдикалисты), развитие, воспитание личностного начала (высокого самосознания) индивида (индивидуалисты):

Анархический индивидуализм, поскольку он выдвигает на первый план борьбу за свободное развитие человеческой личности, считая, что потребность в таком развитии присуща каждой человеческой особи, – вполне отвечает нашему пониманию анархизма (Анархич. вестник. 1923. № 2).

…синдикалистское (и индустриалистское) рабочее движение – это наиболее ценное и интересное, с точки зрения социальной революции, организованное движение трудящихся (Анархич. вестник. 1923. № 2).

Непременным атрибутом анархиста является активно проводимая им пропагандистская работа, поэтому понятия пропагандист и агитатор также включаются в данный синонимический ряд:

Морозов. […] Старый анархист. […] Способный агитатор (Анархич. вестник. 1923. № 1).

2. обозначения, включаемые в квазисинонимический ряд на основании идейной близости к анархизму. Здесь прежде всего следует упомянуть ряд: махновец, махновка, махновское движение, махновщина.

…махновщина – прежде всего есть широкое революционное движение рабочих и крестьян, боровшихся за свою социальную независимость и за право общественного экономического самоуправления. Революционно-повстанческая армия, созданная крестьянами и рабочими, была лишь их вооруженной самоохраной, призванной защищать их революционную территорию и революционные права от многочисленных вражеских сил, стремившихся к порабощению свободного района (Анархич. вестник. 1923. № 2).

…движение махновское есть подлинно народное и революционное движение (Анархич. вестник. 1923. № 1).

3. наконец, на периферии квазисинонимического ряда находятся те лексемы, которые обозначают потенциальных соратников в борьбе: партизан, дезертир, борец, друг (друзья), единомышленник. Их включение в список обусловливается наличием в их семантической структуре компонента «борец за какую-либо идею или против кого, чего-либо». В контексте анархической идеологии это интерпретируется как возможность идейного роста индивида, осознание и усвоение анархической идеи/идеологии. Например, понятие «дезертир», смысл которого в узусе оценивается негативно («уклоняющийся от военной службы, обязанности»), в анархическом прагматиконе, напротив, становится одним из конкретных разновидностей борца с существующим (советским) строем и его идеологией. Понятие «партизан» в узусе противостоит понятию «дезертир» на прагматически-оценочной шкале как позитивное (первое слово) – негативному (второе слово), в рамках же идеологии анархизма в нем также актуализируется семантический компонент «борец, ведущий вооруженную борьбу с каким-либо режимом». Тем самым и семантические различия лексем дезертир и партизан нейтрализуются в одной общей, идеологически значимой семе «борец, противник (власти, строя, режима)».

…анархизм в Италии не умер, не мог умереть. […] Тысячами насчитывались дезертиры: тысячами исчислялись анархисты, отказывавшиеся браться за оружие в защиту капитализма. Одна только Швейцария приютила около 17 000 итальянских дезертиров – в огромном большинстве анархистов (Анархич. вестник. 1923. № 1).

Поиски соратников по идее, по борьбе активизируют и другие лексемы, отвечающие данному смыслу; так в ряд вовлекаются слова друг, единомышленник, представителей которых у анархистов совсем немного (горсточка, одиночка) и которые окружены враждебным обывательским лагерем (мещанским болотом):

Ведь ты знал, что твоих друзей и единомышленников только горсточка и что они окружены враждебным им большинством, – тем мещанским болотом, в котором часто тонут одиночки… (Анархич. вестник. 1923. № 2).

Представим квазисинонимический ряд «союзники», сформированный в анархической печати, в виде сводной таблицы.

АНАРХИСТ (доминантная, позитивно окрашенная сема)

Квазисинонимический ряд смыслового поля «союзники» в анархическом социолекте представляет собой иерархизированную структуру, лексика показывает степень «приближенности» (преданности) анархической идее. Семантико-смысловая зона «партийная общность» была наиболее подвижной (с лексемной точки зрения). Чем дальше от нее располагались члены квазисинонимического ряда, тем более стабильным был словесный ряд (это касается смысловых зон «идейная близость» и «потенциальные сторонники»).

Рассмотрим квазисинонимы, прагматически и семантически противоположенные понятию «союзники». Квазисинонимический ряд «политические противники (оппоненты)» в анархической публицистике также предстает весьма разветвленным. Его можно структурировать по следующим семантическим составляющим (представим в виде цепочки): внутрипартийные оппоненты (внутри «левого» движения) ? идейные противники (внутри социалистического движения) ? классовые противники.

1. Переход части анархистов в лагерь большевиков расценивается анархическим большинством как предательство, и анархобольшевики (анархобольшевизм), анархокоммунисты (анархокоммунизм) вместо «союзников» зачисляются в лагерь политических оппонентов:

Своих мыслей, своих политических и революционных положений, своей линии поведения в России анархобольшевизм [sic] не имеет. Он раболепно повторяет все социально-политические лозунги и положения большевизма и раболепно их защищает (Анархич. вестник. 1923. № 1).

…поскольку Сандомирский является анархобольшевиком [sic] и политическим агентом (деятелем) большевистского правительства, постольку он неизбежно будет направляться советской властью и служить ее интересам, гибельным для анархизма и анархистов (Анархич. вестник. 1923. № 1).

2. Раскол, дробление социалистического движения на все более мелкие партии и группы отодвигают анархический блок дальше и дальше от центра социал-демократического движения, смещает его на периферию революционных сил: ренегат (ренегатство), анархокадеты (анархокадетизм), анархолибералы (анархолиберализм), большевики-коммунисты, социал-демократы:

Еще в момент разгрома революции 1905–7 г.г. некоторые анархисты, преимущественно разночинцы, ренегировали. […] Однако многие из них своего ренегатства внешне не высказывали… […] В душе они уже уходили от анархических идеалов, стремясь к новым берегам. К каким? К признанию фактической силы. Демократия вырисовывалась в то время как фактическая сила, которой принадлежит будущее. И уклон ренегатствующей части анархистов обозначился в сторону демократии, притом не только в сторону революционной демократии, представляемой марксизмом, но в сторону демократии вообще. В результате этого уклона могли быть различные сочетания ренегатов анархизма с демократическими элементами, начиная от анархобольшевизма [sic] и кончая анархолиберализмом [sic]. И если бы вместо диктатуры большевизма, представляющего левое крыло демократии, в России укрепился меньшевистский или даже кадетский режим, ренегатствующая часть анархистов, несомненно, докатилась бы до него и пошла бы ему в услужение, создав вместо анархобольшевизма анархоменьшевизм или анархокадетизм. Это подтверждается тем неустойчивым, шатающимся положением, в котором в наши дни керенщины находились многие из современных анархобольшевиков… (Анархич. вестник. 1923. № 1).

И можно было предвидеть, что повсюду народные массы вновь вступят на революционный путь, оттолкнув приспешников капиталистической системы, каковыми стали социал-демократы (Анархич. вестник. 1923. № 5–6).

…рабочим в России является тот, кто работает под надсмотром других, а хозяином тот, кто не работает, а надсматривает за рабочим. Примерно все «коммунисты» (а их в России 200 000 человек) являются хозяевами: сами очень мало или совсем не работают, но зато очень хорошо и умело давят других (Анархич. вестник. 1924. № 7).

Но самой страшной формой большевизма анархисты считали фашизм, органически выросший на базе социалистического движения, остановившегося на полпути кардинальных реформ и тем самым не дошедшего до своего логического завершения – полной и абсолютной социальной революции. Фашизм как прямое наследие и результат незаконченного, незавершенного (по мнению анархистов) социализма в качестве рычагов управления страной берет на вооружение уже опробованные в советской России механизмы:

Разве итальянский фашизм не подражает в своих формах управления страной большевизму… (Анархич. вестник. 1923. № 2).

Немало так называемых «революционеров» позволили различным – и не всегда бескорыстным – влияниям вовлечь себя в круговорот империалистической политики итальянского правительства. Среди других следует упомянуть здесь редактора социалистического органа «Avanti», ставшего впоследствие основателем фашизма, Бенвенуто Муссолини. […] Рабочее и революционное движение, таким образом, сломлено. В его собственных рядах началось ужасное разложение и упадок, послужившее впоследствии – во время крупных революционных движений после военных действий – корнями фашизма (Анархич. вестник. 1923. № 1).

Жестокости, к каким прибегали итальянские фашисты против революционеров, были чудовищны: они могли быть сравниваемы… с жестокостями большевиков в России (Анархич. вестник. 1923. № 1).

Таким образом, эта группа политических оппонентов в анархической политической палитре оказывается очень разнородной: от большевиков-коммунистов до фашистов; обе эти крайности идейно принадлежат социалистическому движению.

3. однако самым ненавистным оппонентом, противником, врагом в анархической системе политической палитры являлись классовые антагонисты, прежде всего представители царской, императорской России, генералы белых армий и эксплуататорской буржуазии. В данный квазисинонимический ряд, конечно, попадают и старые обозначения: националист (национализм), государственник (государственнический, государственничество), монархист, капиталист, хозяин, царь, традиционно окрашенные в анархической прессе в однозначно негативные коннотации, и новые – в частности, советская буржуазия:

…ранее анархистов и синдикалистов… в дело вмешались обманщики и контрабандисты: националисты, государственники, капиталисты и узурпаторы – бонапартисты социализма – нынешние коммунисты. […] Они создали тот лжекоммунистический смрад и развал, какой мы имеем в России. Они создали, наконец, этот гнойник всеобщего разложения, эту подлинную «сифилизацию» несчастной Европы – фашизм в его различных проявлениях и воплощениях (Анархич. вестник. 1923. № 2).

Наряду с безысходной нуждой, голодом и бесправием трудящихся окончательно оформился новый класс хоз. [яйственно]-сов. [етских] и профчиновников, сформировавшийся из деклассированных рабочих и прежней буржуазии, привившей выходцам из рабочего класса свои навыки, свою психологию и свой инстинкт. Собственные экипажи и автомобили, роскошные костюмы, сытая довольная жизнь, швыряние бумажных денег в разных вертепах, стильная меблировка, модные содержанки, червонцы, золото – все это изготовляется из крови и пота рабочего класса (Анархич. вестник. 1923. № 5–6).

Смерть Ленина, несомненно, является событием, чреватым огромными последствиями для всей дальнейшей жизни России…в лице последнего сошел в могилу главнейший вождь той господской эксплуататорской касты, которая в нынешнюю эпоху стремится захватить место разлагающейся буржуазии, – вождь так называемой социалистической демократии (Анархич. вестник. 1924. № 2).

Все новые формы советского хозяйствования (особенно в период нэпа) анархистами оцениваются как продолжение прежних эксплуататорско-буржуазных моделей, когда обогащение одних (комиссаров) совершается за счет принудительного труда других (рабочих, трудящихся) или ведет к их социальной отверженности (безработные):

Голодные, изможденные и исхудалые, как тени, бродят по улицам больших городов безработные, а в ресторанах, наполненных нэпмановской и комиссарской буржуазией, гремит музыка. […] Ретивая и честная коммунистическая власть стоит на страже частной собственности и богатства (Анархич. вестник. 1924. № 7).

Представим лексические компоненты данного квазисинонимического ряда в виде таблицы.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ (ИДЕЙНЫЕ) ОППОНЕНТЫ

¹ Гетманщина – актуализированное понятие: военная диктатура на Украине в 1918 г. генерала Скоропадского, назначенного гетманом империалистическими правительствами; исходное значение: период правления гетманов на Украине XVI–XVIII вв.

Итак, квазисинонимический ряд со смысловой доминантой оппонент формируется в анархической публицистике привлечением разнородных лексем, начиная от наименований политических групп и их членов внутри анархического движения (это так называемая первая зона политических оппонентов, центрирующим звеном являются анархобольшевики). Этот ряд наиболее закрыт, замкнут и труднодоступен для лексемного пополнения. В следующей, второй, зоне этот квазисинонимический ряд захватывает названия группировок внутри обширного и внутренне дифференцированного социал-демократического движения (диапазон оппонентов располагается от социал-демократов до фашистов). Этот ряд может пополняться лексемами, появляющимися в семантико-смысловом поле «левого» движения в зависимости от политической ситуации. Наконец, в третьей зоне квазисинонимический ряд формируется за счет обозначений давних, старых классовых антагонистов не только анархистов, но и всего «левого» движения (от царя до буржуазии). Наиболее насыщенной негативными коннотациями в анархическом дискурсе является именно третья лексемная зона (классовые противники), в которую легко включаются лексемы, репрезентирующие эксплуататорские, империалистические отношения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.