Анахарсис Клоц и шевалье д’Эон (1792)
Анахарсис Клоц и шевалье д’Эон (1792)
В мае 1792 г., в возрасте 64 лет, кавалерша д’Эон отправила из Лондона в подарок Анахарсису Клопу свой гравированный портрет в виде воительницы Афины-Паллады. Народный трибун ответил даме убийственно серьезным посланием, поставив на службу Революции эоновы мифы. Он напечатал его в «Парижской хронике» (Chronique de Paris) 8 июня 1792 г. (№ 161).
Анахарсис Клоц к кавалерше д’Эон, [12 мая 1792][768]
Париж, 12 мая четвертого года.
Рука фаций вручила мне портрет галльской Минервы. Вместо благодарности я позволю себе заметить Героине нашего времени, что пришло время увековечить ей свою славу, вооружившись с головы до пят, как Фалестра и Жанна д’Арк, чтобы помочь нам избавить мир от адского племени тиранов. Нашей эпической поэме не достает песни о кавалерше д’Эон. Ты спишь, Эон, ты спишь, а деспоты бдят, ты предпочитаешь убранства победоносным доспехам Ахилла. Устыдись и иди, отчизна зовет тебя. Фаланга амазонок полетит по твоим стопам против угнетателей рода человеческого. Приди же, и победа будет за нами.
Анахарсис Клоц.
Кавалерша 2 июня сообщила, что отправляет своего племянника, «молодого, сильного и смелого, которого любовь к правам человека заставила покинуть английскую службу». 14 июля 1792 г. Клоц, не удовлетворенный ответом, поторопил даму, уверяя, что Военный комитет Национального собрания ждет ее[769]. Д’Эон воспользовался случаем напомнить о себе и обратился к революционному правительству с просьбой призвать ее/его под знамена в армию генерала Дюмурье, сохранив за ней/ним прежнее воинское звание.
24 ноября 1792 г. д’Эон отправляет письма Карно[770] и Анархасису Клоцу[771]. Во втором он напоминает о своем давнем ходатайстве и продолжает игру:
«Не получая никаких новостей от доблестного Анахарсиса Клоца, я потеряла всякую надежду, и храбрость наполовину покинула меня; я горевала от того, что не смогла оказаться в Шампани, я плакала и рыдала над своей судьбой и над прекрасным оружием, которое я здесь заказала для себя и для отмщения моей поруганной отчизны. По счастью, я не купила лошадей и не пошила мундир, ибо если бы я неосторожно покинула одежды, приличные моему полу, не получив патента, женщины подняли бы на смех меня, опрометчивое и безуспешное желание вернуться на войну в моем возрасте».
В 1793 г. д’Эон возобновил домогательства, но так и не получил разрешения вернуться во Францию.