Раздеванье

Раздеванье

Злюсь и зверею, руки ускоряются и начинают не нежно, а грубо — рвать С чужими женщинами в этой точке, бывало, грубость отталкивала, взаимное ожесточение противело и ей и мне, и все в злости прерывалось — на обоюдном вспугивании нежного нутра..[76]

Но вот — о радость хотеть близкого человека, жену! — отчужденность в этом звене уже когда-то преодолена. Напротив, сладостно обоим остервенение первого бранья — как молодой брани, и я даю себе волю: сдирать начинаю подподол, эту уродливую камеру — безобразнейшую часть женской одежды. Раздеванье — это превращение людей как дневных замкнутых особей в пол, в ночные половинки личностей — в фалло-полости (верха — в низ). Оттого эта операция действительно унизительна для виденья, для света — досадлива: как грубы, жестки и мертвы все эти хищные цивилизаторские облеганья, кандалы живой, сочной, пахучей мясистости

И как уродлива эта тряпичная полоса, когда сдергиваешь, а она вцепилась, пищит и держит, а под ней уже обнажились живые белые молочные крутые мяса — особенно огнежгучие от соседства с черными чулками. И уже дух пошел, в ноздри бьет — с ума сводящий и напрочь память отбивающий; зато древняя память, примордиальная, откуда-то в тебе берется, и в этом запахе праприпоминаешь запах материнской матки, а потом молока грудей. Но как молоко — количество, а семя — его сгусток, качество, так и этот запах — этой же консистенции, как семя в сравнении с молоком

Но мне ж нельзя сейчас беременеть: у меня уж все установилось, и менструации… (О! мука — опять соображать, включать сознание — сейчас, когда отшибло все! Вот проникновенье дьявольщины цивилизации в святую святых природы — в соитие и зачатие. Так его оскверняют и калечат.)

Ну я выйду, когда придет..

После долгих мытарств и пыток духу полуобнаженные тела-половинки могут прилечь друг к другу. Этот миг — как привал на перевале: после труда и борьбы карабканья, когда изматываешься в работе. Теперь наслажденье впереди. Но как жаль, что между нежностью начальных касаний, объятий, ласк — и наслаждением нутряных проникновении — на что ушла страсть? На тупую борьбу с механикой одежд и рассудочных опасений. Бывает, что никнешь обеими головами, когда, наконец, можно прилечь тело к телу и дух перевести. Но это тоже радость: теперь вкушаешь сладость нежной телесности: наконец нашел, дорвался до своей половинки, и, закрыв глаза, даешь каждой клеточке тела ощутить свое дополнение и продолжение. Теперь твоя внешняя кожа, что облегала тебя, как особь в мире, — стала внутренней тканью целостного существа — Андрогина: экзодерма стала эндодермой; ведь теперь кожа твоего живота — это как диафрагма или грудобрюшная преграда внутри себя, что отделяет верхнюю полость твою от нижней

И когда уже теперь начинается воспламенение — это как бы восстанавливается единое кровообращение и самочувствие внутри возродившегося целостного Человека, первого Адама. И поршень ходящий начинает пульсировать, раздвигая стенки клапанов, сосудов и перекрытий, — как единое сердце, кровь по полушариям разгоняющее