Глава 1 Что такое оронимы и как они образуются
Есть в географической науке такой термин – орография, что значит “описание элементов рельефа” (от греческого слова ???? “гора”). А в науке о собственных именах ономастике (часть лингвистики), в свою очередь, есть раздел оронимика, предмет которого – изучение названий форм рельефа. Формы же рельефа земной поверхности и, соответственно, их названия весьма многочисленны и разнообразны.
В самом деле, географы различают такие формы рельефа, как: балки, бараньи лбы, бугры, вершины, возвышенности, гольцы, горные хребты, горы, гривы, камни, курганы, курчавые скалы, ложбины, нагорья, останцы, перевалы, плато, плоскогорья, скалы, склоны, сопки, столбы, столовые горы, угоры, утёсы, ущелья, холмы и др.
Попадаются среди научных терминов и слова, заимствованные из других языков. Например камы (вид ледниковых холмистых форм рельефа) – из немецкого слова Kamm “гребень”, или озы (длинные валы или гряды с крутыми склонами, водно-ледникового происхождения) – из шведского ?s (множественное число asar) “хребет”, “гряда”.
Но нас в первую очередь будут интересовать народные географические термины общерусского или местного происхождения, которые играют большую роль в образовании оронимов, то есть собственных имён отдельных форм рельефа.
Народные, или местные, географические термины (более точное научное название – географические апеллятивы) занимают большое место в лексике любого языка. Многие учёные исследовали бытование таких слов на разных территориях, их значение и употребление, смысловые сдвиги, роль терминов в образовании собственных имён. Известный российский географ и топонимист Э.М. Мурзаев в результате многолетнего изучения этого слоя лексики создал уникальный «Словарь народных географических терминов» [Мурзаев, 1999]. Статьи словаря, богатые содержанием и в ряде случаев иллюстрированные, дают читателю ценную информацию о народных географических терминах, употребляемых в разных языках нашего многонационального Отечества.
Удобнее всего проследить процесс номинации географических объектов (то есть процесс присвоения человеком собственных имён этим объектам) на примере так называемых микрооронимов. Что же это такое? Поясним вначале более общее понятие микротопонимы – принятый в лингвистике термин, обозначающий названия природных или созданных человеком объектов в пределах узколокальной области: например территории около какого-нибудь села или деревни. Как правило, известные только местным жителям и, возможно, жителям близлежащих населённых пунктов, эти наименования принадлежат лесам, полям, пашням, ручьям, колодцам, полянам, пожням, зимовьям, мостам и т. п. Соответственно, микрооронимами мы будем считать названия местных бугров, холмов, небольших горок, камней-валунов и прочих подобных объектов, в основном форм возвышенного рельефа (их ещё называют положительными формами рельефа, в отличие от отрицательных форм: ложбин, лощин, оврагов, впадин, ям и тому подобных низин).
Микрооронимы отдельной территории, имеющей чёткие границы, обычно образуют определённую систему, которая может отличаться от топонимических систем как сопредельных, так и более удалённых территорий, что особенно заметно при сопоставлении названий в зонах с различными типами ландшафтов. Попробуем проверить эту разницу, сравнив характеристики оронимов в таких регионах, как Русская равнина, с одной стороны, и какая-нибудь горная страна, например Памир, – с другой.
В 1972 году в составе экспедиции Института археологии АН СССР в Печорский район Псковской области была образована топонимическая группа, в которой работали автор этой книги и несколько московских студентов. Руководитель экспедиции доктор исторических наук В.В. Седов поставил перед группой задачу собрать микротопонимы в деревне Старый Изборск и в других близлежащих населённых пунктах. Был собран материал в 17 деревнях. В этой области с холмисто-моренным рельефом оказалось довольно много оронимов – всего 12,5 % от общего числа названий.
Ниже приводятся примеры народных географических терминов и оронимов, характерных для указанной области. Примеры приводятся в местном произношении. В скобках указаны пояснения собирателя или информанта (эти сообщения заключены в кавычки).
Кроме псковских оронимических терминов и оронимов мы даём примеры из сопредельной Белоруссии, так как обе территории отличаются схожими типами ландшафтов и принципами именования географических объектов. Материал собран автором в деревне Спорово Берёзовского р-на Брестской области в экспедиции 1974 г. в Полесье, проводимой под руководством доктора филологических наук Н.И. Толстого; примеры дополнены материалом, собранным и опубликованным коллективом авторов в [Мiкратапанiмiя Беларусi, 1974].
Сокращения: пск. – псковские названия, белор. – белорусские названия.
I. Оронимический термин без изменений переходит в ороним или употребляется в составе оронима:
1. Пск. гора Со?пка; горка Мала?ньина со?пка; Ива?новский ка?мень; Го?ра (так называли бывший центр Старого Изборска: “пошли на Го?ру”). Оронимический термин может употребляться и в составе других микротопонимов (не оронимов): лес Осиновая го?ра; лужа?вина Жерно?в ка?мень (= Жерновки).
2. Белор. Астраўкi (холмы посреди болота); Выган (гора, заросшая кустами); Го?ры (гора; холмы в лесу); Грыва (холм); Капе?ц (“курган, там похоронены французы”, ср. белор. капе?ц “насыпь”); Курга?н (“каменистый холм, говорили, что остался от французов”);
Хiлiшча (холм, имеющий небольшой склон – белор. схiл).
II. Физико-географическая характеристика объекта:
1. Пск. гора Туфово (“где залысины, там белый туф”); Тёплая го?ра (“песчаная, там песок тяжёлый”); Калы? (обрывистая местность около д. Нижний Крупск, название округа, там же овраг Нижний Кал). Название Калы? может быть связано со славянской основой *kalъ “грязь”, “лужа”, “глина” и с прилагательным типа белорусского диалектного слова ка?лны “грязный, топкий”, “каменистый” [ЭССЯ, 1983: 127].
2. Белор. Лысая гара? (холм; высокий курган, зарастающий сосной; “гора на большаке, её теперь срыли”); Чо?рная гара?; Срэбранка (“высокая горка, покрытая серым мхом”); Вывей (“поле и песчаный холм. Там ветер крутит горный песок”); Крыва?я гара? (крутая гора); Зялёная гара? (гора, заросшая густой травой); Во?страя гара? (гора с острым верхом); Бе?ла гара? (песчаная гора).
III. Связь объекта с растительным миром:
1. Пск. Сосняк – невысокий холм, покрытый сосновым леском; гора Зелёная Ро?ща; Ягодная го?ра (“там было много земляники”).
2. Белор. Бярэзнiк (горка); Лiпкi (холмы, на которых растёт ольха); Сунiчная гара? (холм, ср. белор. сунiчны “земляничный”).
IV. Связь объекта с животным миром:
1. Пск. Лисья го?ра; Барсучья го?ра.
2. Белор. Во?ўча га?ра (“Волчья гора”, гора посреди болота); Лiсiны го?ры (“Лисьи горы”, холм).
V. Оценочная характеристика объекта:
1. Пск. Тая го?ра (то есть “та”, указание на объект); Кра?сная го?рка (то есть “красивая”).
2. Белор. Вясёлы грудо?к (холм; значение слова вясёлы здесь – “приятный, радующий глаз”); Залата?я гара? (холм; ср. песчаное поле Залата?я го?рка, поле Залата?я нiва, Залатуха – “поле очень урожайное”); Кра?сны груд (по словам информанта, “холм, на котором много цветов”, ср. белор. кра?ска “цветок”; на наш взгляд, название скорее означает “красивый холм”, ср. множество других микротопонимов (не оронимов) типа Кра?сница, Кра?сный дуб, Кра?сны мост, Кра?сныця “дорога до Антополя”, является как бы главной, красивой”). [Записано в д. Детковичи Дрогичинского р-на Брестской обл.; с. Антополь – в том же районе].
VI. Связь объекта с хозяйственной деятельностью человека:
1. Пск. гора Объе?зжая – вблизи Старого Изборска (“Посерёд горы дорога на Рижское шоссе и к Гусинцу”; “на этой горе жили разбойники и жители её объезжали”); обрыв и пещера Пли? тена (на Нижнем Калу, д. Нижний Крупск. “Когда в Изборске крепость строили, там камень ломали”. Ср. поле Плитоло?м в соседней д. Верхний Крупск).
2. Белор. Вапе?льная гара? (“гора, где добывали крупный песок и выжигали известь”, ср. белор. вапна “известь”); Глiнiшча (гора, где копают глину); Станавiшча (“холмы, на которых во время обеда ставят коров”).
VII. Связь объекта с конкретными людьми:
1. Пск. гора Бирюко?ва Алексея Гавриловича (склон и часть поля Славенец, д. Старый Изборск); горка Апо?сталиха (“под Богородицкой церковью жила Саша Апостол”).
2. Белор. Ко?рбутава гара? (холм; ср. белорусскую фамилию Корбут, литовскую Kaributas); Папо?вы го?ры (холмы; “поле, которое принадлежало священнику”); Якiмаўскi ўзго?рак (“холм, на котором жил Яким”).
VIII. Связь объекта с реальными или легендарными событиями, с религиозными понятиями:
1. Пск. Лито?вская го?ра (“там Литва проходила”); Христо?ва го?рка; Христо?в ка?мень (“жертвенник на поле Шибалица”); Тата?рин ка?мень; гора и кладбище Могилки (“литовские”); Порохова?я го?ра (по сведениям «Псковских епархиальных ведомостей» за 1914 г. “на ней был устроен пороховой погреб. С неё обстреливали погост Малы и Изборское Городище”).
2. Белор. Бо?жа го?рка (холм); Пранцуз (“холм, в котором, по преданию, похоронен француз”); Чо?ртаў ка?мень (“очень большой камень”); Шы? бенная гара? (“гора, где некогда была виселица”, ср. белор. шыбенiца, рус. диал. шибеница “дыба, виселица”, также поле Ши? балица в наших псковских примерах).
IX. Отношение объекта к соседнему населённому пункту:
1. Пск. Ва?стицкая го?ра (записано в д. Брод, рядом д. Ва?стцы); Третьяко?вский приго?р (записано в д. Малы, рядом д. Третьяко?во).
2. Белор. Дубiнская гара? (гора близ д. Дубiнi); Каўбо?ўка го?рка (горка близ д. Каўбо?вiчы).
X. Связь данного объекта с другими географическими объектами:
1. Пск. Зимницкая го?ра (Зимник – место в лесу и дорога, там же, д. Вязьмо?во); ?страя горка (на Зимнике, записано в Старом Изборске: здесь проходит «дорога Островская», то есть на город Остров. В д. Вязьмово записана другая форма названия: ?стренькая го?ра. Налицо явное переосмысление).
2. Белор. Iсто?чка (“гора, из-под которой фонтаном бьёт вода” (т. е. источник); Крынiца (гора, из-под которой вытекает родник, ср. белор. крынiца “ключ, родник, источник”); Узла?не (холм на берегу р. Лань); Бурча?к (каменистая гряда на речке – перенос гидронимического термина бурча?к с речки на её долину).
XI. Метонимические названия [названия, возникшие в результате переноса имени с одного объекта на другой на основании смысловой ассоциации по смежности]:
1. Пск. горка Лужа; гора Шумливик (рядом ручей Шумливик).
2. Белор. Гарадо?к (“возвышенность над рекой Раста; видно, тут стояли сторожевые заставы, которые контролировали движение по реке”); За?мак (“гора, где стоял монастырь”); Се?льца (“холм, на котором было древнее поселение, там велись раскопки”).
XII. Метафорические названия [названия, возникшие в результате переноса имени с одного объекта на другой при действительном или предполагаемом сходстве этих объектов; отсюда образные названия]:
1. Пск. ?встрия (возвышенная местность за Мальским озером, близ д. Малы?. Так называют её жители окрестных деревень: Нижнего Крупска, Мотылина и др. Видимо, название отражает представление о гористой местности. Возможно другое объяснение: мемориальное название, данное бывшими солдатами Первой мировой войны.
2. Белор. Тарпа? (высокая гора, ср. белор. тарпа? “скирда”); Каптуры? (холмы. “Там целых девять курганов, где похоронены французы”. Ср. белор. капту?р 1. “капор, чепец”; 2. “конусообразный заслон, навес под ч.-л., крыша”; 3. обл. “верх печи в виде двух стенок, которые возвышаются над лежанкой”) [Тлумачальны слоўнiк… 1978: 633].
Теперь перейдём к оронимам, характерным для горных областей. В качестве примеров выбраны названия горной страны Памир в пределах Таджикистана, исследованные А.Л. Хромовым [Хромов, 1975]. Собранный в этой работе материал относится конкретно к Ягнобу (область в долине р. Ягноб) и долине р. Фандарьи, левого притока Зеравшана. Здесь отмечаются много различных названий для одних и тех же объектов: в селениях на противоположных сторонах гор, но также и в рядом лежащих селениях. «Всё дело в том, – пишет автор, – что местной номенклатуре в общем не присущи названия гор в крупном плане, зато имеется масса локальных имён, привязанных к различным участкам местности на склонах одной горы или в пределах одного ущелья» [Там же: 11].
Совершенно очевидно, что приводимые ниже примеры подходят под понятие микрооронимов и удобны для сопоставления с русскими названиями Печорского района Псковской области и белорусскими микрооронимами.
Примеры микрооронимов Ягноба и Фандарьи мы даём по той же схеме и в той же последовательности, что и для русских и белорусских названий, но без указания заголовков пунктов. Сокращения ягн. и тадж. применяются к ягнобскому (= новосогдийскому) и таджикскому языкам, относящимся к индоиранской ветви индоевропейской языковой семьи. В примерах проставлены ударения и употребляются дополнительные буквы (для звуков, отсутствующих в русском языке), введённые для систем письма на русской основе.
I. лощина Ноу (ягн.-тадж.“лощина”); ущелье Таго?б (тадж. “ущелье”).
II. гора Куйи кало?н (тадж. “большая гора”); гора Ка?фта ?ар (ягн. “треснутая гора”); гора Куйи сафе?т (тадж.“белая гора”); ущелье Таго?би боло? (тадж. “верхнее ущелье”).
III. ущелье Со?йи зирка?к (тадж. “ущелье, в котором растёт барбарис”); лощина ?о?ови ноу (ягн. “лощина одуванчиков”).
IV. ущелье Па?сароут (ягн. “баранье ущелье”); гора Таккапа?р (ягн. “гора, на которой прыгают горные козлы”); лощина Хирси ноу (ягн. “медвежья лощина”).
V. перевал А?би ни?о?н (тадж. “таинственный перевал”).
VI. лощина Но?ви ма?а?л (тадж. “лощина, в которой имеется загон для мелкого рогатого скота”); лощина Пичики ноу (ягн. “лощина, в которой складывают кучи заготовленного топлива”).
VII. —
VIII. лощина Муртай ноу (ягн. “лощина мертвеца”); лощина Но?ви асп?алт (тадж. “лощина, в которую однажды упала лошадь”); лощина Но?ви ешо?н (тадж. “лощина ишана”) [ишан – священно-служитель суфийского ордена]; ущелье Со?йи Одамкуш (тадж. “ущелье, в котором гибли люди”).
IX. перевал А?би Та?рич (тадж. “перевал, ведущий в Та?рич”); лощина Думзой ноу (ягн. “лощина у селения Думзой”).
Х. гора Витти ?ар (ягн. “перевал, ведущий к пастбищам”); лощина Мазорно?у (ягн. – тадж. “лощина у мазара”) [мазар – место поклонения, почитания у мусульман, могила святого, кладбище, культовое сооружение над гробницами святых]; гора ?а?нза?ар (ягн. “гора местности ?анза”).
ХI. —
ХII. гора Сутуна ?ар (ягн. “гора, похожая на колонну”); ущелье ??уро?тa (ягн. “коровья тропа”).
Сравнивая приведённые выше названия в двух регионах с различными типами ландшафтов, мы увидим и сходства, и различия в значении и употреблении микрооронимов. По всем пунктам нашей классификации (кроме VII и XI) в обоих регионах можно найти примеры. Различия же в названиях прямо зависят от характера рельефа местности. В Восточной Европе слабо противопоставлены формы рельефа, поэтому и набор местных географических терминов, относящихся к положительным формам рельефа, существенно ограничен. Например, в Псковской области, как и в соседней Белоруссии, всякую небольшую возвышенность, холмик на равнине местное население может называть горкой или горой, в Белоруссии обычен также термин груд в значении “бугор, холм”, хотя в русском и белорусском языках существует и много других обозначений для подобных объектов.
В этом регионе актуальна физико-географическая характеристика объекта (раздел II), то есть такие его признаки, как размеры, форма, состав слагающих пород, цвет (либо пород, либо растительности), наличие или отсутствие растительности (ср. белор. Зялёная гара? и Лысая гара?) и т. п. Однако названия, связанные с флорой (III) и тем более с фауной (IV), оказались не слишком характерными (в Белоруссии такие оронимы вообще единичны, хотя в именах других урочищ растительность и животный мир отражены более полно). Формы таких оронимов псковско-белорусского региона, как Сосняк, Зелёная Ро?ща, Бярэзнiк, Лiпкi, в отличие от Оре?ховая го?ра, Ягодная го?ра (где даётся определение к слову гора в форме прилагательного), свидетельствуют о том, что для имядателя более актуальными были лес, растущий на горе, и состав его пород, чем гора как таковая.
Достаточно характерны для изучаемой территории оронимы, приведённые в разделе VI (в значительной мере они связаны с терминами антропогенного ландшафта). Весьма распространены оронимы, связанные с именами конкретных людей (раздел VII), что объясняется наличием хуторов на холмах, горках или их склонах, а также оронимы, указывающие на расположение данного объекта по отношению к другим объектам на местности (разделы IX, X), и названия, по поводу которых местное население рассказывает различные предания (раздел VIII); так, и в Псковской области, и в Белоруссии ряд курганов и других примечательных мест связываются с панами, с литвой, с татарами, в Белоруссии ещё и с французами – память о войне 1812 г., а также связываются с христианскими представлениями.
Немногочисленны оценочные оронимы (раздел V) и совсем малочисленны и сомнительны примеры образных названий (раздел XII). По поводу последних можно предположить, что в изучаемом нами районе формы рельефа ничем особенным не выделяются в глазах местных жителей и потому крайне редко получают образные названия. Но скорее вероятно другое: собиратели микротопонимии не всегда задают информантам специальные вопросы, чтобы выявить метафорические названия. Ведь метафоричность заложена уже в ряде нарицательных слов в составе географической лексики, значение которых развилось благодаря другим словам языка (названия частей тела человека и животных, предметов быта, орудий труда и др.). Примеры таких слов-омонимов: грива, корытина, бёрдо и т. п. Трудно предположить, что образное мышление людей претерпело существенные изменения по сравнению с праславянской эпохой и что поэтому в микротопонимии изучаемого нами региона образные названия вовсе не нашли отражения.
Комментируя приведённые примеры и используя список географических терминов в работе А.Л. Хромова [1975:14–16], отметим, что в таджикской микрооронимии географические термины как положительных, так и отрицательных форм рельефа играют большую роль (раздел I). Это соответствует характеру альпийского, сильно расчленённого рельефа района Ягноба. Среди наиболее употребляемых – таджикские и ягнобские географические термины, отражающие следующие понятия: перевал, седловина, горный склон, гребень, расселина, ущелье, гора, скала, равнина (также ровная площадка, ровное место), рытвина, яма, обрыв, вершина, выступ, подъём, долина, грот, ложбина, лощина, низина. Кроме того, в названиях широко отражены такие понятия, как: большой / небольшой (также крупный / мелкий); верх / низ; наружный / внутренний; передний / задний / боковой; начало / выход (об ущелье) и т. п., а также целый ряд слов, характеризующих отдельные возвышения из камней и одинокие крупные камни, в том числе их состав: сланец, мелкая галька, большой одинокий камень, круглый камень, плоский камень, осыпь, сложенная из камней фигура и т. п. Названия одиноких камней очень интересны (примеры приведём в других главах), как, впрочем, и названия мазаров, позволяющие получить дополнительные сведения об оронимах.
Широко распространены также различные обозначения, дающие физико-географическую характеристику объекта рельефа (раздел II). В него мы не включили стоящие несколько особняком другие качественные обозначения типа: г. Куйи у?опхона? (тадж. “гора, на которой имеется орлиное гнездо”) или г. Куйи нимрузга? (тадж. “гора полдня” – в полдень солнце находится над этой горой) и г. Куйи нимша? (тадж. “гора полуночи” – в полночь луна находится над этой горой).
По сравнению с микрооронимией районов моренно-холмистого рельефа (псковской, белорусской) в названиях Ягноба значительно больше наименований, отражающих растительный и животный мир (разделы III–IV). Это явление на примере оронимов Киргизии было хорошо объяснено В.А. Никоновым [1978: 95] как присущее скотоводческому укладу хозяйства. Раздел VI (связь с хозяйственной деятельностью человека) представлен достаточно широко. Оценочных названий (раздел V) совсем немного (впрочем, возможно, что их не удалось выявить; в названиях мазаров они присутствуют). Богаты примерами разделы VIII–X, как и в псковских, белорусских материалах. Особенно характерны так называемые «ориентированные» оронимы, показывающие отношение объекта к тем или иным селениям и местностям; в горах подобная ориентация не менее актуальна, чем на равнинной местности.
Распространены метафорические названия (раздел XII), их будет намного больше, если привлечь наименования мазаров и отдельных камней. Мы включили сюда под вопросом название ущелья, означающее в переводе “коровья тропа”, так как известен из другой работы о таджикской топонимии [Дитрих,1978: 135] пример названия ущелья и перевала Аспроха “лошадиная дорога”, то есть, иносказательно, “нетрудный путь”. Возможно, “коровья тропа” имеет близкий смысл.
Совершенно нет примеров к разделу VII (связь с конкретными людьми), хотя в названиях мазаров есть и “седловина Абдугафора” (рядом участок земли Абдугафора), и “скала Файзуллы” и др. Но в целом связь с антропонимами (и этнонимами) нехарактерна для таджикской оронимии, как, например, и для тюркской, о чём писал Н.А. Баскаков [1974].
Совершенно не удалось выявить случаев метонимических переносов (вряд ли к ним относится тип ?а?нза?ар “гора местности ?анза”: это скорее описательное, “ориентированное” название). В литературе отмечалось, что в горной местности, как правило, названия гор более важны для населения и чаще переносятся на смежные гидрографические объекты, чем наоборот. В.А. Никонов, приводя киргизское название горной вершины Балыкты “рыбная” (по имени соседней реки), говорил о тесном переплетении названий географических объектов различных категорий, то есть о “связанных” топонимах, которых больше по сравнению с одиночными. Он допускал, что массовость “связанных” топонимов можно считать не метонимическим переносом, а скорее отражением территориальной комплексности [Никонов, 1978: 92]. Аналогичные наблюдения были сделаны О.Т. Молчановой [1971: 134] на материале тюркской топонимии (подчёркивается, что это относится только к микрообъектам) Горного Алтая. Причиной равноимённости рек, гор, озёр, долин на близлежащих территориях исследовательница считает языковую экономию. Самое важное значение гор на Алтае, дававших пастбище для скота и места стоянок, обусловило и употребление названия горы как основного ориентира; этот ороним становится и названием реки, лога, долины.
Добавим к этому, что и в микротопонимии Таджикистана метонимический перенос, по всей вероятности, направлен в одну сторону: от оронимов – к названиям соседних объектов, ср. участки земли в Бадахшане: Сафедшах “белая скала” или Сафедсанг “белый камень” [Розенфельд, 1980]; названия мазаров Дарвак (ягн. “гребень горного склона), Рени шах (ягн. “скала, на которой растёт ревень”) и др. [Хромов, 1975]. Редкость обратного переноса, видимо, и отразилась в пустой графе раздела XI схемы с примерами микротопонимов Ягноба.
Интересна тема антропонимов в оронимии. В областях с холмисто-моренным рельефом такие названия обычны, как и в районах с преобладанием равнинно-пологого рельефа, ср. в Удмуртии: Даньловыр “холм Данилы”, Габовыр “Гаврилов холм” (или Гаврилово поле, расположенное на возвышенном месте [Тепляшина, 1970]). В микрооронимии высокогорного Ягноба таких названий, по-видимому, почти нет. Между тем в другом горном районе – Буковинских Карпатах – Ю.А. Карпенко [1969: 21–22] обнаружил большой процент (36 %) употребления антропонимов в названиях гор, причём автор полагает, что в равнинной украинской оронимии отантропонимических образований значительно меньше. Ю.А. Карпенко объясняет это явление тем, что в Карпатах использование антропонимов выполняло не столько топонимическую, сколько юридическую, правовую функцию: название информировало о наличии собственника или арендатора лесов или пастбищ; в равнинной же оронимии более частой была иная мотивация употребления антропонимов: Иванов горб – потому что около него жил лесник Иван (сам же горб, как и вся земля, принадлежал помещику).
Неисчерпаемая тема – использование оронимических терминов в микротопонимии. Здесь интересно было бы сопоставить как различные регионы употребления одного и того же языка (лингво-географические зоны и т. п.), так и разноязычные регионы. Например, характерно, что набор оронимических терминов в русской микротопонимии Азербайджана [Гулиева, 1975] (гора, бугор, круча?, балка) так же ограничен, как и в псковских названиях (добавляется лишь балка – термин, широко распространённый в южной и центрально-чернозёмной полосе России). Между тем в микрооронимии Западной Сибири набор употребляемых географических терминов значительно шире как для положительных, так и для отрицательных форм рельефа, причём в речи жителей термин при собственном имени никогда не опускается. Есть термины, которые никогда не употребляются в оронимах (косогор, бровка, упёк, подол), а есть и такие, которые, наоборот, встречаются только в оронимах (боец, бык, глядень, разлом и др.), а в местных говорах забыты. И.А. Воробьёва [1974: 44] приходит к выводу о том, что на микрооронимию средней части бассейна Оби наибольшее влияние оказали севернорусские говоры.
Употребление географических терминов специфично для каждого района русскоязычной топонимии. Так, в Московской обл. Е.М. Поспелов [1983: 50–53] отмечает термины гора (в значении “сухой и высокий берег реки”: Поклонная гора, Вшивая горка, Красная горка), заразы (“изрытое, неровное или овражистое место”: овраг Каменные заразы в Москве), маковка, суходол, ендова и др.
? Разница в употреблении местных географических терминов в микрооронимии различных регионов объясняется целым комплексом причин – как собственно языковых, так и внеязыковых (в том числе историей заселения местности, миграционными процессами, контактами с иноязычным населением и т. п.).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.