СКУЛЬПТУРА

Равнодушие к человеческим изображениям не способствовало развитию данного вида творчества, которое у ближайших соседей галлов — греков и в первую очередь римлян, а также у этрусков и иберов имеет широкое распространение. Как уже было сказано, этот путь их не увлекает из-за нежелания изображать своих богов как совершеннейших из смертных. Подобное представление о богах им кажется нелепым и в то же время порождает удивление и, возможно, даже восхищение, как о том свидетельствует история о поведении Бренна в Дельфах, высмеивающего богов, но озаботившегося тем, чтобы забрать их статуи. Поэтому судьба данного вида искусства в кельтском мире определяется двумя факторами: престижными образцами, предлагаемыми ближними цивилизациями, и стеснениями всевластной религиозной идеологии; оно развивается не гладким путем эволюции, а неровными скачками.

В конце первой эпохи железа тесные связи между гальштатскими князьями и греко-этрусским миром приобщают первых к видам искусства, доселе им неизвестным, — в частности, к живописи и скульптуре. Их власть проявляется в превозношении собственной личности, и статуя натуральной величины играет здесь первостепенную роль, так как подавляющее большинство населения никогда не видело подобных творений рук человеческих. Княжеские курганы Германии поставляют такие статуи в иератических позах, повторяющие греческие куросы. Во Франции, в Виксе, недавно были обнаружены две статуи — воин и женщина с ожерельями, похожими на те из золота, что были найдены в знаменитом захоронении. Их особенность в том, что оба покойника, несомненно, княжеского рода и изображены сидящими, как будто бы они лично принимают участие в собственных поминках, проходящих на небольшом огороженном участке, где эти статуи и были найдены. Эти вполне объемные произведения, впрочем, не обладают той выразительностью, что присутствует в современных им аналогах италийского мира. Лики не несут никаких запоминающихся черт — видимо, художник не ставил целью точно воспроизвести образы покойных. Индивидуальность их как будто проявлялась через эксклюзивность, свойственную пластическому творчеству данного скульптора.

Реконструкция ансамбля, в который входят статуя и стелы. IVвек до н.э. Глан. Сен-Реми-де-Прованс. Франция

В ту же эпоху на юге Франции, по обоим берегам Роны, большой популярностью пользуется каменная скульптура. Изделий много, они очень разного качества, но наибольшее разнообразие проявляется в способах изготовления. Есть скульптуры большого размера округлого рельефа, есть барельефы и элементы архитектоники. Но они разнятся от других произведений кельтского мира в изображениях животных, лошадей и особенно птиц. Еще нужно отметить, что люди часто запечатлеваются в менее застывших позах (самые знаменитые произведения — это люди, сидящие на корточках, из Рокепертюза, Антремона, Гланума и т.д.) и с большим реализмом. Одежда, элементы амуниции, драгоценности изображены старательно и подробно, но это не относится к чертам облика, которые, хотя изображены и в менее архаичной манере, продолжают подчиняться концепциям простоты и единообразия. Окраска использовалась не для цвета самого по себе, а для выразительности материалов (известняк, песчаник). Многие эти творения, как и на севере, должны воспроизводить черты покойника, но непохоже, чтобы они оставлялись исключительно в местах захоронений. Они могли размещаться в домах или в общественных местах. Вот почему некоторые археологи предлагают считать эти статуи изображениями предков или членов семьи. Эта гипотеза пока ничем не подтверждена, но она могла бы помочь взглянуть по-новому на галльскую семью.

По всем галльским землям каменная скульптура исчезает с начала IV века и вновь появляется лишь после римского завоевания. Ее резкое исчезновение на пике развития — особенно на юго-востоке Галлии, — невозможно объяснить иначе как религиозным запретом того же рода, что прерывает распространение письменности. В этом следует видеть отпечаток друидических концепций, которые в то время переживают необычайный расцвет. Запрет настолько строгий, что он относится не только к изготовлению новых статуй, но производится выбраковка уже готовых, часть из которых сделаны столетие или два назад. Нельзя быть уверенным в том, что тогда, как предполагают некоторые историки, дерево полностью заменяет камень. Гипотеза еще и потому не заслуживает доверия, что два этих материала требуют совершенно разных техник обработки. Непонятно, почему умение резчиков по камню должно было бы быть заброшено, тогда как первые деревянные изделия (датируемые I веком до н.э.) далеко не свидетельствуют о длительной традиции этого дела. Появляющиеся в Галлии, особенно после римского завоевания, вытесанные стволы деревьев — к примеру, в верховьях Сены или в Шамальере — не обнаруживают никакой преемственности изделиям VI—V вв. до н.э. Деревья грубо обтесаны, и изображаемые индивиды вынуждены пребывать в строго определенных позах, диктуемых продольной формой бревен. Таким образом, второй период галльской скульптуры — от начала IV до I века до н.э. — характеризуется почти полным исчезновением оной, что в истории искусств является исключительным случаем.

Третий, поздний, период является скорее введением в галло-римское искусство, чем завершением кельтской экспрессии. Нельзя быть уверенным даже в том, что он начинается до римского завоевания. Единственным аргументом в пользу данной версии являются стихи Лукана, где описывается священный лес, который Цезарь приказал срубить: «Зловещие, безыскусные, бесформенные симулякры божеств возвышаются на пнях». Лукан, родом из Испании, пишет примерно в 50 году н.э.; вероятно, он впечатлен изобилующей продукцией подобного рода, которая сопровождает первые десятилетия романизации. Скульптура, на которой лежит сильный отпечаток римских образцов, в то время практикуется как неимущими ремесленниками, обосновавшимися при храмах, так и скульпторами, вероятно, римского происхождения, которые в совершенстве осваивают работу с бронзой. Творения, инспирированные кельтским духом, — такие, как божество из Эффине, — насколько бы занятными они ни были, не обнаруживают никакого прогресса по сравнению со своими дальними предшественниками конца первой эпохи железа.