Собрания

В труде о галльской цивилизации, ныне утраченном, Посидоний значительную часть посвятил политической жизни и описал механизм ее действия, который был намного сложнее, чем было принято думать. Именно по этой причине Цезарь, Диодор и Страбон отказались воспроизвести или резюмировать отрывки, в которых описывались разные типы собраний и их прерогативы. Только Страбон рассказывает об одной особенности, которая кажется ему забавной: «В своих собраниях они прибегают к одному приему, который присущ только им: если кто-то голосом или жестом перебивает говорящего, то назначенный на эту должность смотритель подходит к нему с обнаженным мечом и, угрожая им, велит замолчать. Если тот не умолкает, страж во второй и в третий раз повторяет свою угрозу. В конце концов, он вырезает из его военного плаща полу, достаточно обширную, чтобы плащ был больше непригоден для носки». Описанный таким образом данный обычай представляется весьма непонятным. Он имеет смысл, если предположить, что депутаты общественного совета надевали одежду, соответствующую их статусу, как тога для римских сенаторов. Но эта «забавная» история прежде всего свидетельствует, что собрания проводились регулярно, в них соблюдались определенные правила и даже были служащие, готовые заставить их соблюдать. В изложении Посидония этот текст в ряду прочих был ничем не примечателен. Для него он определенно имел лишь второстепенную важность. Другой обычай, связанный с деятельностью этих собраний галлов, не менее важный, полностью исчез из текстов посидониевской традиции. К счастью, он сохранился у одного анонимного автора (конца II века до н.э., но который опирался на источники IV и III веков). Речь идет о тексте одного «Описания» (Periegesis): «Их собрания проходят под музыку — в этом они видят средство смягчения нравов», — пишет автор. Полибий и Цезарь часто в своих книгах упоминают о шуме, царящем в собраниях, так что некоторое «смягчение нравов» не было бесполезной роскошью.

Различаются по крайней мере два типа собраний — «сенат» и «ассамблея», которую можно назвать «армия», впрочем, природу последней четко определить трудно.

Сенат очень часто упоминается латинскими авторами — Цезарем и особенно Титом Ливием. Удивительно, а может быть, наоборот, в высшей степени показательно, что два этих автора, прекрасно разбирающихся в политических реалиях Рима, относительно галльских собраний никогда не испытывают никаких колебаний, применяя к ним совершенно конкретное для них понятие senatus. Значит, надо полагать, что в самых общих чертах по своему составу и функциям галльские «сенаты» не должны были фундаментально отличаться от сената римского. В них заседали члены старинных патрицианских родов, которые также избирали «царей» и судей. Так, нам известно несколько сенаторов у эдуев. Это Дивициак, Кот и Конвиктолитав, имевшие высшие судейские должности. Зато Коррей, который захватил власть у белловаков в 52—51 годах до н.э., не принадлежал к сенату этого народа. Тогда как это собрание было очень древнего происхождения и пользовалось огромным авторитетом. До эпохи Цезаря сенатор, даже пожилой, должен был быть воином и участвовать в сражениях. У эдуев сенат почти полностью погиб в столкновении с германцами. У нервиев 597 из 600 сенаторов положили жизнь в бою с Цезарем.

Тит Ливий. Античная скульптура

В Галлии, как и в Риме, сенат имел прежде всего право совещательного голоса. Он давал советы царю и судьям. У последних политический вес был намного больше, но они не имели права выносить решения — есть множество упоминаний о выборах, назначениях, объявлениях войны, которые делаются против воли сената[18]. Сенат, по крайней мере у эдуев (хотя, кажется, что его деятельность во многом схожа у всех галльских народов, располагавших этим учреждением), не назначал судей. Данную роль исполняли непосредственно жрецы (конечно же, друиды).

Сенат ничуть не мыслится как оппозиция народному собранию, на котором обязаны были присутствовать все свободные люди, имеющие право голоса. Вероятно, такие собрания созывались не столь регулярно, как собрания сената, и у них не было специально выстроенного сооружения. Цезарь всегда очень уклончив, когда речь идет о подобных местах проведения собраний. Он определенно не имел возможности наблюдать их лично. Подобные места должны были вмещать огромные толпы, и речь могла идти просто об огороженных свободных пространствах, как то было издавна в Древнем Риме.

Такие гражданские собрания Цезарем и Титом Ливием названы concilium. Цезарь говорит о concilium armatum, когда собрание обсуждает военные дела, — в таком случае граждане должны присутствовать на них в обязательном порядке, надев свои доспехи. Раньше на всех собраниях участники должны были присутствовать в доспехах. Когда Ганнибал во время своих походов сталкивался с собраниями различных галльских народов, он встречал колоритные толпы вояк, хохотавших и поднимавших страшный шум, который тщетно пытались унять судьи и старейшины. Одной из прерогатив консилиума было объявление войны и выборы полководца. В его ведении также находились дипломатические дела и отношения с соседними народами или с народами, входившими в союз. Но если в этом довериться Цезарю, который кратко пересказывает Посидония, собрание галлов занимается всей совокупностью общественных дел: «Эти дела, — говорит он, — надлежит публично обсуждать лишь в рамках собрания». Полибий рассказывает о событии, проливающем свет на то, какой властью обладают собрания: у цизальпинских бойев в 236 году народ казнил своих вождей за то, что те приняли решение призвать наемников из Трансальпийской области, не спрашивая мнения собрания.

Наконец, если довериться в этом вопросе Плутарху, огромную роль в союзных собраниях (общих для нескольких народов, где обсуждаются вопросы заключения договоров или конфликты) могли играть женщины. Здесь высоко ценились их здравомыслие и беспристрастность — потому на них возлагалась задача быть арбитрами между двумя спорящими сторонами. Легенда утверждает, что именно благодаря женщинам, до миграции в Италию, сократилось число междоусобных войн в Галлии. Когда Ганнибал хотел пройти (от Пиренеев до Альп) по галльской территории, между ним и вольками был заключен договор, в котором оговаривалось, что все претензии галлов к карфагенянам должны были бы рассматриваться карфагенскими наместниками в Испании, а претензии карфагенян к галлам — галльскими женщинами.