ПУТЕШЕСТВИЯ

Великий царь Ахеменидов часто путешествовал, в мирное время переезжая, согласно временам года, между своими царскими резиденциями или уезжая на охоту или навстречу своим подданным в любой из уголков его огромной империи. Он также уезжал и покидал дворец во время войны. Каждый раз он перемещался не только со всей своей семьей и близкими родственниками, но также со всеми своими наложницами и даже со всем двором, что представляло колонну из некоторых тысяч лиц. И, так как «царь никогда не ездит без всего, что ему необходимо для того, чтобы удовлетворить его привычку к роскоши», как говорил Арриан, палатки, багаж и продовольствие перевозились на спинах верблюдов и мулов, а ценные предметы переносили царские грузчики. Когда Александр вошел в роскошный шатер Дария III, он долго не верил своим глазам, увидев бассейны, вазы, ванны и флаконы духов великолепной работы, из золота. Он воскликнул: «Вот это и значит быть царем!» Царская палатка, не менее великолепная, чем дворцы, размещалась в центре лагеря и была ориентирована на восток. Во дворце, как и во время похода, великий царь всегда мог получить кипяченую воду из реки Хоасп около Суз в серебряной вазе. Эта вода очень ценилась за ее диетические качества, но эта мера должна была помешать также покушениям на здоровье царя при помощи отравления. Сходя со своей колесницы, царь пользовался всегда своей «золотой скамейкой», его «царекая постель», была «довольно большой, чтобы содержать пять постелей, где хранилось 5000 золотых талантов».

Царский ахеменидский кортеж в пути

«В Персии древний обычай требовал, чтобы в путь пускались прямо после восхода солнца. Как только занимался день, из царской палатки звучал сигнал трубы, так что все могли его услышать и увидеть трубу, поскольку на ней сверкало изображение солнца, выполненное из кристалла. Вот походный порядок: огонь, считавшийся у них священным и вечным, несли во главе процессии на серебряных алтарях. При нем находились маги, они пели гимны. Позади магов шли 365 молодых людей, покрытые накидками из пурпура; их число соответствовало дням года, так как персы разделяли год на столько же дней, что и мы. Затем шла колесница, посвященная Юпитеру (т.е. Ахурамазде). Ее тянули белые кони. За ними следовал конь невероятно большого размера, называвшийся Конем солнца. Возницы были одеты в белые одежды, и они держали позолоченные хлысты. Неподалеку от них располагалось десять колесниц с массивными золотыми и серебряными предметами, украшенными чеканкой. Затем следовал сборный кавалерийский отряд двенадцати наций, имевших различное вооружение и одетых соответственно различным обычаям. Сразу следом за ними шли те, кого персы называют “бессмертными”, приблизительно 10 000 человек. [...] С небольшим интервалом шли те, кого называли родственниками царя, то есть 15 000 человек. Но эта толпа, украшенная почти как женщины, впечатляла скорее своей роскошью, чем красотой своего оружия. За ними следовал отряд, который назывался носителями копья. Им обычно поручали гардероб царя. Им предшествовала колесница, где во все время пути царь собственной персоной возвышался над всеми. С обеих сторон его колесница была украшена изображениями богов, золотыми и серебряными выпуклыми рельефами. Местами сверкающие драгоценные камни украшали узду коней, по краям возвышались две золотые статуи, высотой в локоть, одна из них изображала Нина, другая — Бела. Между ними двигался священный предмет: золотой орел, который, казалось, разворачивает свои крылья. [...] За царской колесницей следовали 10 000 копейщиков. Они несли копья, украшенные серебром, дротики с золотыми наконечниками. Справа и слева шли 200 приближенных из самой родовитой знати, которые составляли эскорт царя. Завершали колонну 30 000 пехотинцев. Затем, на расстоянии стадии, в колеснице везли мать Дария III, Сисигамбис; его супруга ехала на другой колеснице. Толпа женщин, которые сопровождали цариц, передвигалась верхом. Затем двигалось пятнадцать повозок, названных harmamaxes. Там находились дети царя и их воспитательницы, а также толпа евнухов, которые в этой стране совсем не презираемы. Затем двигался кортеж из 360 царских наложниц, почти столь же разодетых и разукрашенных, как и царицы. После них шли 600 мулов и 300 верблюдов, которые везли сокровища царя, сопровождаемые отрядом лучников. После этого кортежа шли жены приближенных и друзей царя, а потом отряды сборщиков провианта и слуг. В арьергарде шли легкие войска, каждый отряд со своим командиром» (Квинт Курций III 3, 8-25).

Согласно твердо установленным протокольным правилам, не оставляющим места импровизации (даже если некоторые греческие авторы представляют все иначе), высокопоставленные и важные персоны из городов, попадавшихся на пути Великого царя, выходили навстречу чтобы принести ему роскошные подарки в знак почтения. Кроме того, населенные пункты были обязаны кормить царя и его приближенных, что — согласно заявлениям Геродота — стоило в городе Фасос во Фракии во время похода Ксеркса в 480 до н.э. «всего» 400 талантов серебра за один прием пищи, не считая золотой и серебряной посуды, унесенной царским караваном... Это правило также становилось тяжким бременем для простых крестьян, которые, лишенные какой-либо роскоши, могли предложить ему в этом случае быка или овцу, злаки, или вино, или — наиболее неимущие — молоко, сыр, финики и другие плоды.

Когда сасанидские цари отправлялись в путешествие в обществе вельмож, знати и иных высокопоставленных лиц, никто не завидовал выпавшей им чести, поскольку лошади не должны были быть слишком ленивыми пли слишком горячими, не должны были спотыкаться на камнях, пылить, они не должны были держаться рядом с колесницей царя. Они не имели права ни испражняться, ни мочиться во время поездки! Во время отсутствия царя о поведении придворных заботились специальные охранники, следившие, чтобы их поведение в отсутствие царя не отличалось от того, как они себя ведут в его присутствии. Чтобы гарантировать отсутствие покушений на царя, никто не должен был знать, где он будет проводить ночь, и в различных местах готовилось более сорока мест ночлега.