Белая бабочка на цветке одуванчика

Да, невеста – на славу, да жених – желторот!

Судя по неопубликованному эссе Филина «Так сколько же строчных ипостасей у хайку?», его работе с однострочными текстами положил начало интерес к японской классической поэзии (см. подробнее стр. 321–322). Вообще моностихи, ориентированные на хайку как жанр-прототип (см. выше), закономерно сближаются с пейзажной лирикой и при строго тематической классификации должны были бы включаться в этот же раздел. Иногда сближаются с хайку и натурфилософские моностихи Виктора Лисина:

среди деревьев вода пустила корни

– в которых, однако, сильна идущая от Геннадия Айги апелляция к архетипическим смыслам природных явлений:

внутри пчелы жужжащий снег и сад снегирь

[Лисин 2014a]

мотылек говорит языком пламени

[Лисин 2014b, 182]

Среди так называемых «записей» самого Айги, опубликованных посмертно Н.М. Азаровой (чуть подробнее см. стр. 77), также встречаются тексты подобного рода: