Начинающий гусляр Кирилл Кологреев так описал свои впечатления от самого первого знакомства с гуслями

Начинающий гусляр Кирилл Кологреев так описал свои впечатления от самого первого знакомства с гуслями

«Под Бологом приобрели гусли у Сергея Ивановича (отец решил мне подарок сделать, за что ему большое сыновье спасибо). Там первый раз и заиграл. Показали, как «Русского» играть, как по струнам ударять, как надо гудеть. Но понять эти гусли — понял только дома. В тишине, один на один с собой и гуслями. Теперь вот с тревогой думаю, что если не обзавелся бы ими, какой бы тогда пласт впечатлений, опыта, информации не узнал, потерял. Вот так каждый раз Гуляй¹⁶⁷ дает что-то новое, значимое. Один дал гармонь, другой — гусли. Теперь думаю, что хоть на гуслях и меньше струн и (на первый взгляд) возможностей, это более глубокомысленный, трогающий инструмент. Поиграл на гуслях, переночевали ночку, и расстроились. Настраивал я их часа три-четыре. Может и больше. Мучился с пианино. Пытался вторую струну совместить с нотой «до». Ну никак: крутил и крутил, вроде и созвучно, а не так звучат, ну не так. Потом как-то пришло в голову, что гармонии-то в разных тональностях бывают, и стал не по ноте «до» настраивать, по другим. Получилось, что нужно по «соль», и к «фа» только на полтона понизить. Все получилось, и какая радость тогда была! Вот это для меня и был, наверно, мой первый звук на моих гуслях.

Заиграл «Русского», как учили. Постепенно пошли вариации, «гусли-мысли». И как точно народом названо: «гусли-мысли», действительно, остаются только мысли и гусли.

Когда подумал о «Слове о полку Игореве», про гусляра Баяна, то место, где про соколов и лебедей, про крики лебедей-струн, про удары соколов-пальцев, про представления славян о сотворении мира и устройстве гуслей, появился еще один пунктик в голове, еще один трепет к гуслям.

Про обучение. Есть такое ощущение, наслаждение от постепенного знакомства с гуслями, от прочтения статей, мнений, от видео, старых записей. Информацию хочется получать медленно, растягивая это удовольствие. То же и с игрой — думаешь: вот придешь вечером домой, возьмешь гусли… Загудишь… Приходишь домой, ужинаешь, думаешь: вот поужинаешь, возьмешь гусли… Загудишь… Потом читаешь про гусли, гусляров, и тоже все в ожидании, когда возьмешь гусли и заиграешь. И вот когда наполнишься целиком этим желанием-ожиданием, идешь, берешь гусли, ударяешь по струнам…

Еще хочется сказать, что после этого, после знакомства с гуслями, пришла в голову мысль осознанная, что как будто два мира: один — попсовый, популярный, тот, что в телевизоре, Интернете, в массе и среди людей, ограниченный, обрубленный, пластмассовый какой-то. А есть и другой — настоящий, безграничный, добрый, открытый по-настоящему русский. И этот второй мир, его не найти во всей этой информационной, машинной цивилизации. И это радует, что такое сокровище, оно не опопуляризировано, что нужно его поискать, найти, потрудиться. А потом еще трудиться и трудиться, чтобы его не потерять и открывать дальше».