Дотю-но кото оёби цукидаси-но кото (Шествия юдзё и первые появления «рекрутов» в Ёсивара)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Дотю-но кото оёби цукидаси-но кото (Шествия юдзё и первые появления «рекрутов» в Ёсивара)

Процессии, или шествия, юдзё всегда считались самым пышным зрелищем и важнейшей церемонией в Есивара. Однако сейчас это удивительное шествие в пору цветения вишен состоялось лишь однажды в ранние годы Мэйдзи и еще раз в 1887 году. Причем оба раза все проводилось не в соответствии со строгими канонами прежних времен, а в заметно упрощенной форме. С тех пор попыток возродить эту овеянную временем традицию не производилось.

Лучше всех описал подобное шествие юдзё Генри Норман в книге «Настоящая Япония», которую мы и процитируем.

«Самые великолепные зрелища в Ёсивара происходят в течение нескольких дней три раза в год в 5 часов пополудни, когда в садах вдоль улиц зацветают новые цветы. Первым весной появляется розовое великолепие цветущей вишни, затем, летом, пурпур ирисов и, наконец, сотни оттенков хризантем, национального цветка Японии. Когда новые цветы посажены, юдзё наносят им официальный визит. От каждого крупного дома выбирается с полдюжины красавиц, которых одевают в пышные платья, укладывают волосы в высокие прически, вставляют гребни и заколки, торчащие на три фута по обе стороны прически, и ставят их на черные лакированные гэта высотой в целый фут. Когда женщины полностью подготовлены к выходу, к ним присоединяется два десятка слуг. Два-три из них выступают впереди, оттесняя толпу. Еще двое с двух сторон поддерживают юдзё за руки. И в таком виде торжественно и очень медленно, по шагу в минуту, удивительная процессия начинает движение по саду. На улице она смешивается с процессиями из других домов, и постепенно вся главная улица Ёсивара оказывается заполненной глазеющей толпой, поверх голов которой изредка видны лица участников шествия.

Ходить на высоких гэта само по себе искусство, и девушек специально этому обучают. Одна нога выдвигается немного вперед и прочно устанавливается на земле. Затем кончиками пальцев за ремешок, проходящий между первым и вторым пальцами, поднимается второй гэта и ставится впереди и чуть наискось от первого носком внутрь. Далее все повторяется с первым гэта, как если бы конькобежец двигался на наружных ребрах коньков. Японцы называют такую походку хатимондзи-ни аруку (ходить восьмеркой). Ощущение, возникающее от созерцания этой процессии, трудно передать словами. Роскошные, дорогие наряды юдзё, драгоценные шелка, парча, сияющая золотым и красным, огромные банты оби, завязанные спереди (куртизанки обязаны были это делать, чтобы отличаться от остальных женщин)[1 Раньше это предписывалось законом, но сейчас оби завязывают спереди безотносительно к древней традиции. Старые правила уже давно никто не выполняет.], пирамидальные прически, лица белые как снег, черные брови, алые губы и даже ногти на ногах, покрашенные в розовый цвет, слуги-мужчины, бережно держащие ее с двух сторон за кончики пальцев и проявляющие столько же внимания к каждому ее шагу, как церковный служка к престарелому священнику. Несколько служанок, важно идущих сзади, лакей, расталкивающий толпу, и другой, старательно убирающий любой прутик или листок с ее пути, ее медленная и болезненная походка хатимондзи, ее остановившийся наполовину высокомерный, наполовину застенчивый взгляд, направленный вперед, густая молчаливая толпа, религиозное содержание этой порочной церемонии составляют отголоски фаллического церемониала — стойкость Приапа, — все для того, чтобы сделать зрелище уникальным и неповторимым, чтобы его не с чем было сравнить».

В «Ёсивара тайдзэн» («Полное описание Ёсивара») отмечается, что термин «дотю» (??? путешествие) означал выход проститутки в агэя или ее прогулку по Накано-тё. Употребляли его в таком смысле, потому что выход юдзё из Эдотё в Кёмати рассматривался как путешествие. Чтобы юдзё могла совершить дотю, ей требовались соответствующие навыки. Самым сложным было поддерживать нижнюю часть платья так, чтобы двигаться с грациозным достоинством.

Несмотря на то что в настоящее время агэя больше нет, традиция сохранилась и выход юдзё на Накано-тё продолжают называть дотю.

Во времена, когда в Ёсивара агэя еще существовали, было принято, чтобы таю являлась туда для встречи с гостем. В таких случаях ее сопровождали ее синдзо, яритэ, камуро и вакаймоно. На этот счет в «Добо гоэн» сообщается: «В Мотоёсивара (прежнее местоположение квартала) в дождливую погоду юдзё переносилось в агэя на спинах слуг. Эти слуги-мужчины (рокусяку) сцепляли руки за спиной и делали из ладоней нечто вроде сиденья, на которое таю садились или становились коленями, старательно заворачивая нижнее платье вокруг своих ног, а верхнее оставляя свисать вниз. Руками за носильщика таю не держалась, а была занята своим нарядом и т. п. Сзади другой слуга прикрывал ее зонтом из промасленной бумаги». Говорят, в таком положении таю выглядели очень изящно.

Куртизанок несут в агэя

С переездом квартала публичных домов на новое место, в нынешний Ёсивара, таю стали время от времени добираться до агэя в паланкинах, находя такой вид транспорта более удобным.

В «Добо гоэн ихон кои» утверждается, что «вплоть до эры Кэйтё знатные дамы обычно передвигались на спинах слуг- мужчин, а паланкины использовались крайне редко. Эти дамы носили на голове накидки в виде капюшонов (кацуги), а на спинах носильщиков закреплялись деревянные сиденья, на которые женщины могли присесть. Обычай проституток передвигаться на спинах носильщиков родился из желания подражать представителям высших классов».

С переездом в Син-Ёсивара стали часто использоваться паланкины, но позже решили обходиться без них, и юдзё стали предпочитать добираться по своим делам пешком, даже в ненастную погоду…Как говорилось выше, в дождь и в грязь перворазрядные юдзё передвигались в паланкинах, но синдзо приходилось ходить пешком, обув специальные сандалии — цумэкакуси. Эти цумэкакуси были особенно популярны в Миурая из Кёмати.

Причина, по которой прогулки юдзё стали главной достопримечательностью Ёсивара в последнее время, кроется в том, что, несмотря на то что женщины перестали передвигаться в и из агэя в силу исчезновения последних, у них осталась привычка демонстрировать свои пышные наряды на Накано-тё и показывать себя в тамошних чайных домах. Традиция дотю осталась как реликт моды тех времен.

Как уже говорилось, если юдзё выходила из дому в дождливую погоду, сзади ее прикрывал зонт на длинной ручке. Обычно зонтами пользовались люди благородного происхождения, но использование зонтов для юдзё было разрешено в силу предположения, что последние были придворными дамами[1 Здесь присутствует игра слов «дзёро» (??—проститутка) и «дзёро» (??—придворная дама).].

Зрелище вечерней процессии юдзё по ярко освещенным улицам в окружении ее синдзо, камуро, яритэ и вакаймоно, огромного фонаря с ее гербом, который несут впереди, толпы обитателей чайных домов и фунаядо, каждый с горящим фонариком-тётин, было поистине великолепным и уникальным, нигде больше не имеющим параллелей.

В старые времена все юдзё носили сандалии (гэта), однако позже, вслед за женщиной по имени Фуё (работала на Хисия Гондзаэмона с Сумитё), которая отличалась широтой взглядов, экстравагантностью и любовью к внешним эффектам, стали носить комагэта (плетеные или низкие гэта) даже в погожие дни. Очаровательная манера, в которой эта женщина семенила в своих комагэта, искусно приоткрывая алую подкладку своего наряда, и ее природная грациозность вызывали всеобщее восхищение. Говорят, подражание — самая искренняя форма лести, и люди были настолько очарованы ее камагэта, что стали вслед за ней носить такие же сандалии, что постепенно сформировало особую моду Ёсивара. Правда, женщины из дома Мацубая Хандзаэмона с Эдотё на Новый год и по другим праздникам не носили комагэта, что говорит о том, что даже в этот период кое-что еще осталось от простоты прежних времен и что не все общество погрузилось в безудержную роскошь последующего времени.

Пиком экстравагантности в костюмах, используемых для прогулок, стал 11-й год Кансэй (1799). В «Каяку моногатари», написанной известным юмористом Самба[1 С и к и т э й С а м б а (псевдоним; настоящее имя Кикути Тасукэ, прозвище — Нисиномня Тасукэ; другие псевдонимы — Сикисандзин, Юги-до-дзин и др.) (1776—1822) — японский писатель. После 1798 г. создал несколько юмористических повестей, но известность получил благодаря бытовым повестям в жанре «забавных книжек» (коккэйоон) — «Общественная баня» (1809—1812) и «Общественная цирюльня» (1812—1814). Сикитэй Самба изобразил в них реалистические характеры жителей Эдо разных сословий и возрастов, смело использовал живую разговорную речь. Был также известен как поэт и каллиграф. (Примеч. пер.)], говорится, что верхнее платье было из темно-синего атласа, подол расшит узором из лобстеров, нижнее платье из зеленого мору (разновидность плотной ткани) было подхвачено сигаки (свободный пояс) из серого атласа с подкладкой из красного крепа. Волосы были убраны в стиле хёго мусуби и украшены двумя гребнями и восемью заколками, что было повсеместно принято в те времена.

В годы Бунка (1804—1818) и Бунсэй (1818—1830) сикакэ (свободные одеяния) черного или зеленого цвета, надеваемые во время прогулок, были, как правило, богато расшиты золотом, серебром и шелковыми нитками различных цветов. Из сюжетов в моде были унрю (драконы и облака), хирю (летающие драконы), ганка-но ботан (пионы под скалой), моси кёхон (разъяренный лев) и т. д. Общий эффект от этих роскошных вышивок, сияющих золотом и всеми цветами радуги в гармоничном сочетании, был ошеломляющим. Под сикакэ надевались одно на другое три белых косодэ (разновидность кимоно с узкими рукавами) из риндзу (расписной атлас) с пятью большими гербами на каждом.

Походка юдзё называлась утихати мондзи, потому что при каждом шаге нога заносилась вперед носком внутрь (ути), как в китайском иероглифе (мондзи) восемь (хати — А). Сейчас мало кто понимает в этом деле. Позже юдзё по имени Фуё (о которой уже говорилось) ввела обычай носить гэта. Будучи любительницей пышности, она носила трехзубцевые гэта с закрепленными на них соломенными сандалиями. Помимо этого, существовали церемониальные наряды, надевавшиеся в соответствии со временем года, а также специальные костюмы для празднования Нового года и 1-го дня 8-го месяца. В «Китадзато бункэнроку» сообщается, что на 3-й день 1-го месяца 11-го года Бунка (февраль 1814) среди юдзё, шествовавших в своих новых гэта и роскошных выходных нарядах, заставляя зрителей цепенеть от великолепия этих изощренностей, была женщина по имени Аривара (из дома Цуруя Итисабуро с Кёмати-иттёмэ), которая стала центром всеобщего внимания благодаря необычности своего облачения. На ней было платье, имитирующее форму офицеров Императорской гвардии (оути букан). Выше пояса ткань была бледно-голубого оттенка, на ней серебряной нитью были вышиты три переплетенные линии. На левом плече находилась вышивка, выполненная золотом, серебром и цветными нитями, изображающая пучок кирифуно я (стрелы с оперением из пятнистых соколиных перьев). Это верхнее платье представляло собой наоси (разновидность платья аристократии). Нижняя часть была окрашена в темно-лиловый цвет и серебряной нитью расшита яцубусано фудзи (цветок глицинии с восемью лепестками). Эта часть имитировала сасинуки (вид шелковых шаровар, носимых военными).

Ее пояс-оби был малиновым и расшит золотом, серебром и цветными нитями. Волосы были уложены в стиле карава (осабунэ). Весь наряд очень напоминал форму придворного гвардейца, и говорят, что идея одеться подобным образом родилась потому, что ее фамилия Аривара совпадала с фамилией известного воина и поэта древности Аривара Нарихира Асон (825—880). Этот образец экстравагантной манеры одеваться дан для иллюстрации того, какие наряды могут быть и сколько денег и усилий может быть потрачено на то, чтобы выглядеть роскошно и оригинально. Интересно, что, невзирая на все великолепие своих нарядов, в годы Кансэй (1789—1801)и Бунка (1804—1818) юдзё не носили носков (таби), хотя делали это раньше, в годы Тэнна (1681— 1684). В те времена таби делались из пурпурной кожи.

Когда анэдзёро (старшая сестра-проститутка) вводила в профессию свою имотодзёро (младшая сестра-проститутка) и позволяла ей первый раз появиться в мисэ, такая церемония называлась цукидаси (толкнуть наружу и вперед). Организация всего, связанного с цукидаси, была обязанностью анэдзёро, что она и делала по поручению хозяина публичного дома. И это мероприятие было известно как ояку.

Церемония цукидаси, как правило, длилась неделю, и все это время дебютантка в сопровождении своей анэдзёро прогуливалась по улицам Ёсивара, показывая себя, но так, как если бы совершала обычное дотю. Каждый день дебютантка и анэдзёро появлялись в новых нарядах. Волосы анэдзёро были убраны в стиле хёго, осабунэ, сагэгами или симада, тогда как дебютантка носила исключительно симада. (С наступлением эры Мэйдзи этот обычай исчез, но согласно рассказу человека, который видел такую церемонию, дебютантка была одета в желтое, и все сопровождающие ее камуро, яритэ и вакаймоно имели одежду того же цвета.)

После недели знакомства ее подруги-юдзё по очереди организовывали ей ангажементы и преподносили подарки.

Издержки на инициацию новой юдзё грубо оцениваются в 300—500 рё. Далее шли расходы, связанные с цумиягу (постельные принадлежности), обычно заказываемые в «Даймару» и «Этигоя». Конечно, тут были свои хитрости, и если номинально все затраты на цукидаси ложились на анэдзёро, то в действительности большую часть денег она добывала из карманов своих гостей. Как правило, каждая анэдзёро имела по нескольку почитателей, которые могли проявить щедрость. Это могли быть и чиновники Казначейства, и богатые торговцы сакэ из Синкава и др. И хитроумная дама не преминула бы выманить из них столько наличности, сколько ей нужно. В прежние времена в променадах принимали участие юдзё ранга тюсан и ёбидаси, и, несмотря на то что система выходов в агэя по заявкам гостей исчезла, женщины продолжают прогуливаться в сумерках по Накано-тё с целью показать себя и попытаться привлечь клиентов. Процессию возглавляли два пожарника, несущие канабо (металлический прут с кольцами), которым они ударяли о землю, издавая резкий металлический звон, предупреждающий зевак о приближении ойран.

Вместе с ними двигался и вакаймоно (слуга-мужчина), освещая путь большим фонарем (дайхари), на котором был изображен герб юдзё. Сама юдзё медленно выступала в сопровождении двух фурисин (фурисодэ синдзо), двух камуро, одной бансин (банто синдзо) и шести вакаймоно. Интересно, что они никогда не возвращались назад тем же путем, каким выходили. Если процессия выходила из дома по правой стороне улицы, вернуться она должна по левой. По мере продвижения процессии владельцы чайных домов на ее пути выходили из своих заведений поприветствовать красавицу и предложить ей посидеть передохнуть у них, но она лишь любезно улыбнется и продолжит путь, безмятежно покуривая свою изящную трубку. Раньше юдзё специально отрабатывали манеру передвижения в процессии, и поэтому, несмотря на очень высокие сандалии, которые носили, неприятности случались редко. Споткнуться означало потерять лицо. Если юдзё случалось упасть перед чайным домом, обычай предписывал ей зайти туда и развлекать обитателей за свой счет. Вид миловидной юдзё, одетой в сверкающую золотом и всеми оттенками радуги богатую шелковую парчу, с прической пирамидальной формы, украшенной множеством булавок из панциря черепахи и коралла, натыканных так густо, что создавалось ощущение свечения вокруг головы, грациозно, в то же время величественно идущей по Накано-тё, казался непосвященным великолепным и внушающим ужас. Древние авторы отмечают, что такие зрелища приводили простой народ в восторг и «похищали их души». Опираясь на подобные ремарки, можно сделать вывод, что процессии юдзё оказывали определенно благотворное воздействие на моральный уровень толп, собиравшихся в Ёсивара, чтобы поглазеть на процессию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.